Глава 23

1.«Устремив взор на синедрион»: и этот апостол Христов, как и сам Христос в ночь перед распятием и как прежде старейшие апостолы (Деян. 4:7 и дал. Деян. 5:27 и дал.), теперь поставлен был пред верховным судилищем иерусалимским. Спокойным, твердым и проницательным взором (Деян. 3:4. Деян. 14:9) окинул апостол присутствующих в синедрионе, взором, в котором отражалась добрая совесть его, и спокойно с апостольским достоинством начал свою речь. Он начинает речь первый, не будучи спрошен членами синедриона (ср. Деян. 7:1-2), потому что не они призвали его к допросу на суд, а он поставлен был пред синедрионом от римского начальника. – «Мужи братия» (ср. Деян. 4:8. Деян. 7:2): не прибавляет – отцы, или – начальники народа, или что-нибудь подобное; в высоком сознании своего апостольского достоинства, он ставит себя как бы наравне с этими старейшинами народными (будучи конечно выше их, но теперь в положении подсудимого представлявшийся ниже их), и в сознании собственной невинности отказывает этим беззаконным судьям в носимом их ими титле почетном. – «Я всею доброю совестью» и пр.: апостол начал было речь свою указанием на чистоту своей совести в деле служения своего Богу. Со всею доброю совестью я исполнял и исполняю мое служение (таков смысл слова, переведенного словом «жил») Богу моему, к которому я призван, так что во всех случаях, во всех отношениях, во всех отправлениях моего служения совесть моя свидетельствовала мне, что я действовал сообразно с волею Божиею (1Тим. 1:5, 19). – «До сего дня»: когда я как преступник, как подсудимый поставлен пред судом синедриона.

2.«Первосвященник же Анания (гордый и грубый; Флав. Antt. 20, 8 и дал.) стоявшим перед ним», вероятно прислужникам при официальных заседаниях синедриона «приказал бить Павла по устам»: слова апостола показались ему или лицемерием, или самохвальством, или даже может быть богохульством в устах явного, как он полагал, нарушителя закона и осквернителя храма, и ударами в уста оратора он хотел прекратить продолжение такой богохульной (мнимо) речи. Этот Анания, тогда правивший должность первосвященника (а не титулярный только, не смещенный и только так называвшийся, каковых тогда было немало), был сын Неведея (Флав. Antt. 20, 5. 2), преемник в этой должности Иосифа, сына Камида (там же – 20, 1. 3. 5, 2), предшественник Измаила, сына Фаби (там же – 20, 8. 8. 11). Предшественником тогдашнего прокуратора Феликса Квадратом он отправлен был в Рим для оправданием себя пред Кесарем в возведенных на него обвинениях (там же – 20, 6. 2. Bell. iud. 2, 12. 6), но не лишился своего сана, и по возвращении продолжал исправлять свою должность, пока прокуратор Феликс, незадолго до своего отозвания, отнял у него эту должность и передал ее Измаилу, сыну Фаби.

3.«Павел сказал ему» и пр.: в праведном гневе своем на такое беззаконное и грубое действие первосвященника апостол сказал сильное слово против него; здесь оскорблен был закон, здесь оскорблена была правда, здесь оскорблена была чистота совести апостола, здесь оскорблена была личная честь апостола, как римского гражданина, и оскорблена самим судьею, а потому резкое слово апостола нисколько не нуждается в оправдании; оправдание его в самих обстоятельствах дела. Притом апостол «не хотел подвергнуться презрению тысяченачальника. Если этот не осмелился бичевать его и хотел предать иудеям: то когда слуги стали бить его, тогда он явил еще большее дерзновение, обратился не к слуге, но к самому повелевшему» (Злат.). – «Бог будет бить тебя»: это и укоризна и пророческое предсказание, что Бог отомстит Анании эту обиду, какую нанес он невинному апостолу, что первосвященник подвергнется Божиему наказанию за эту обиду. Спустя несколько лет, в начале так называемой иудейской войны, этот Анания был убит сикариями, как изменник (Флав. Bell. iud. 2, 17. 9). – «Стена подбеленная»: образное обозначение лицемера, в том же смысле, как «гроб подбеленный» (см. прим. к Мф. 23:27). – «Ты сидишь»: вероятно он председательствовал в этом собрании синедриона, а потому указывается на суд его, как должностной суд, по закону. Он должен действовать сообразно с законом и как член суда и как председатель суда, а между тем он первый же и нарушает закон правды и справедливости. – «Стеной подбеленной называет его потому, что хотя Анания принимал светлый образ человека, который как бы защищает закон и судит по закону, но мысль его была полна беззакония. Поэтому Павел и изобличает в нем лицемерный вид наружного расположения к закону» (Феофил.).

4-5.«Первосвященника Божия поносишь»: оскорбление первосвященника, по мнению книжников иудейских, было оскорблением самого Бога, или по крайней мере считалось тяжким преступлением, как нарушение того закона, на который далее указывает сам Павел. – «Я не знал, что он первосвященник»: в предположении, что апостол не мог не знать лично иерусалимского первосвященника, и если бы прежде не знал, то тут же в синедрионе мог узнать, что это первосвященник, составлено несколько толкований на эти слова апостола; но, кажется, нет никакой настоятельной нужды отступать от буквального объяснения и должно признавать вместе со святым Златоустом (ср. Феофил.), что апостол действительно не знал, что это именно первосвященник. Если бы продолжал править тот первосвященник, который правил, когда Савл брал письма от него в Дамаск для преследования христиан: то конечно он не мог не знать его лично; но это был другой первосвященник, который вступил в должность гораздо после обращения Савла (около 48 года по Р.Х.), когда Павел совершал свои великие путешествия к язычникам. Правда, Павел с того времени бывал в Иерусалиме и не раз, но все же мог не знать лично тамошнего иудейского первосвященника; могло не быть у него ни побуждений, ни интересов узнавать его лично, он мог слышать о его имени, мог слышать о его характере и деятельности и – не знать лично. Мог не узнать его и в самом собрании синедриона: по одежде можно было узнать первосвященника лишь при храмовом богослужении, а здесь он был вероятно в обычной одежде (см. прим. к Мф. 26:65), по которой нельзя было отличить его от других; по председательствованию в синедрионе также можно было не узнать первосвященника; у синедриона было право выбирать себе председателя (ср. прим. к Ин. 11:49), и апостол тем более мог не предполагать в председателе этого собрания первосвященника, что собрание назначено было по унизительному приказанию римского полкового начальника. Таким образом очень могло быть, что Павел не знал лично и не узнал в председателе первосвященника Ананию, а если сам он прямо говорит о сем и как бы с извинением (братия), то можно почесть за несомненное, что действительно не знал. – «Ибо написано»: т.е. если бы я знал, что это первосвященник, я не сказал бы того, что сказал, ибо написано, что начальствующего в народе твоем злословить не должно (Исх. 22:28; по LXX). Собственно в словах апостола к первосвященнику злословия нет, но другим они могли показаться (и показались) злословием, и потому апостол оговаривается, что он не сказал бы этих слов, если бы знал, что то был первосвященник; впрочем сказанного слова, как справедливого, мудрый апостол не берет назад.

6.«Узнав же Павел» и пр.: из распоряжения первосвященника – бить Павла по устам и из исполнения этого беззаконного распоряжения апостол ясно увидел, что в этом собрании, столь предубежденном против него, такая прямая защита, какую начал было он (ст. 1), не у места и даже невозможна; вместо того, чтобы выслушать ее и взвесить, его после первых же слов бьют по устам, как богохульника, чем очевидно показывалось, что такой речи от него не хотят слышать. Тогда великий апостол с необыкновенным присутствием духа, проницательностью и мудростью, решается на одно средство, при раздражении и возбуждении умов весьма действительным бывающее: смелым оборотом мысли и речи он ставит две господствовавшие в синедрионе партии – фарисеев и саддукеев одну против другой, с тем чтобы одну из них – сильнейшую фарисейскую особенно заинтересовать в себе и своем деле, привлечь ее хотя на время на свою сторону. Конечно, он хорошо знал как фарисеев, так и саддукеев и их общие интересы, и едва ли надеялся привлечь надолго фарисеев на свою сторону; но в его положении теперешнем полезно было и временное привлечение их, особенно пред лицеем присутствовавшего тут же римского тысяченачальника, от которого теперь много зависело дело: Павел тем положил преграду, по крайней мере на время, совокупному действованию против него обеих партий или сект (о фарисеях и саддукеях см. прим. к Мф. 3:7). – «Возгласил (громким голосом сказал (закричал) в синедрионе», так что не обращался с этим восклицанием ни к кому лично, а ко всему синедриону. – «Я фарисей, сын фарисея» (в некоторых списках – сын фарисеев): я не только по личному своему убеждению фарисей, но так сказать прирожденный фарисей, происхожу от фарисеев (вероятно и отец и дед, а может быть и дальнейшие предки были фарисеи) и принадлежу к секте фарисейской. Очевидно, что таким выражением («говорит по-человечески» – Феофил.) Павел обозначает себя как иудея, независимо от христианства; как иудей он не принадлежал ни к какому другому обществу, кроме фарисеев, ни к саддукеям, ни к ессеям, ни к иродианам, ни к зилотам. Его обвиняли в том, что он учит против закона Моисеева, т.е. что поставляет на место его другой закон (Деян. 21:28); апостол говорит, что в отношении к нему он принадлежит к самой строго православной иудейской секте – фарисеям, ревнителям о законе, а не изменник Моисею как например саддукеи, отрицающие некоторые истины закона Моисеева (ст. 8). Если апостол вооружался против фарисеев и обличал их, то он вооружался не против собственно секты и не против содержимых ею истин догматических, а против членов секты, против их практически нравственного направления, против их лицемерия и т.п. В учении же например о воскресении мертвых (о чем далее ведет речь апостол) он был совершенно на стороне фарисеев, а не саддукеев, так как фарисеи в этом пункте совершенно сходились с христианством. В этом отношении он и будучи христианином мог совершенно по праву сказать: я фарисей, урожденный фарисей. – «За чаяние воскресения мертвых меня судят»: точнее – за чаяние и воскресение мертвых. Можно выражение это понимать и так, что за чаяние воскресения меня судят, в смысле: за чаяние, и – именно (предмет чаяния) – воскресения мертвых меня судят. Но, кажется, можно находить более полный смысл в этом выражении, разделяя понятия «чаяние» и «воскресение мертвых». Слово «чаяние» (или надежда) имело для иудеев специальный смысл и относилось к Мессии, чаяние Мессии, мессианское чаяние, ожидание мессианского искупления (ср. Лк. 2:38) и – может означать в устах Павла, что он за чаяние израилево, надежду еврейского народа, за Мессию стоит теперь перед судом. Выражение – «воскресение мертвых», в таком случае можно относить к воскресению Иисуса Христа, как перворожденного из мертвых, воскресение которого свидетельствует о действительности имеющего быть общего воскресения мертвых, отвергаемого саддукеями (ст. 8). Таким образом изречение апостола будет значить: за учение о Мессии и Его (а в нем и всех) воскресении из мертвых меня судят (ср. Деян. 26:6), что справедливо в строго буквальном смысле, ибо это – главный предмет его проповеди, за которую теперь он стоял на суде. При первом же толковании (за чаяние воскресения мертвых вообще, всех) меня судят, надобно допустить в речи апостола некоторую натяжку, применительно к случаю, так как его судили не за учение об общем воскресении всех мертвых, и он мог сказать, что его за это судят лишь в том общем смысле, что воскресение всех из мертвых есть существенный и конечный пункт апостольского учения о царстве Мессии.

7-8.«Произошла распря»: и как видно из дальнейшего (ст. 9) распря сильная и страстная, именно между двумя главными партиями синедриона, фарисеями и саддукеями. В пояснение сего дееписатель кратко указывает на различие мнений этих сект относительно того учения, которого проповедником выставил себя апостол. – «Ни воскресения», о котором сказал Павел, «ни Ангела, ни духа», с учением о которых тесно связанно учение о воскресении. Саддукеи, как материалисты, отрицали (ср. прим. Мф. 3:7), что кроме Бога Духа существуют еще личные отдельные духовные существа какие-либо, например ангелы (или диаволы) или духи усопших людей, так как душу человеческую они считали за некую тонкую материю, которая умирает вместе с телом и воскреснуть не может (Флав. Antt. 18, 1. 4. Bell. iud. 2, 8. 14). – «Фарисеи же признают и то и другое»: т.е. признают и воскресение мертвых и существование духов – ангелов и диаволов и душ людей умерших, которые не уничтожаются вместе с разрушением тела, но продолжают существовать самостоятельно по смерти тела и могут являться или вообще входить в сношения с живущими людьми (ст. 9).

9-10.«Сделался большой крик» и пр.: тайная вражда двух партий, державшихся разных мнений, обнаружилась с большою силою и страстностью и для апостола это было очень благоприятно, на время по крайней мере. – «Книжники фарисейской стороны», т.е. представители фарисейской учености (см. прим. к Мф. 5:20), бывшие в синедрионе, не только приняли сторону Павла, объявив, что они ничего худого не находят в нем, но даже с ядовитостью против другой партии выставили на вид возможность того, что Павел получил действительное откровение от Бога чрез ангела или духа. – «Говорил ему»: т.е. сообщил ему откровение «о чаянии и воскресении мертвых», за которые Павла теперь судят, как сказал он выше (ст. 6), или может быть выражение это относится к рассказу апостола о явлении ему воскресшего Господа, который «говорил ему», только книжники фарисейские, не веруя в воскресение Господа, предполагали, что Павлу явился и говорил или дух умершего Иисуса или ангел. – «Не будем противиться Богу»: не во всех древних списках находится это выражение; без него вышеприведенные слова книжников фарисейских можно перевести так: а что, если в самом деле ему говорил дух или ангел? При нем же фарисеи явно высказывают убеждение, что если дух или ангел говорил Павлу: то они, не веря сему, могут оказаться противниками Богу, повторяя слова Гамалиила, сказанные прежде в одном из собраний синедриона относительно преследования христиан (Деян. 5:39 и прим.), – Богу, который чрез духа или ангела сообщил Павлу откровение. Таким образом книжники фарисейской стороны встали решительно за Павла, на время впрочем только, чтобы уязвить своих противников – саддукеев. – «Чтобы они не растерзали Павла»: обе стороны были так возбуждены и так запальчиво спорили, что тысяченачальник начал опасаться, как бы Павел не сделался жертвою взаимного раздражения партий, как бы одна из них – враждебная ему саддукейская – в раздражении не бросилась насильно на апостола, чтобы нанести ему оскорбление, а другая – временно расположившаяся к нему фарисейская – не ринулась защищать его от враждебного нападения, и как бы таким образом они не растерзали Павла в буквальном смысле. – «Повелел воинам сойти»: из Антониевой крепости к месту заседания синедриона, может быть во двор язычников при храме, куда могли входить и римские воины и куда к ним выведен был Павел для отведения его обратно в крепость. Тысяченачальник теперь вдвойне должен был позаботиться о безопасности Павла: во-первых, как блюститель общественного спокойствия, во-вторых, как охранитель римского гражданина (о чем Лисий узнал от самого Павла – Деян. 22:25 и д.), так как за насилие, причиненное римскому гражданину в присутствии его – начальника – он мог подвергнуться ответственности по римским законам.

11.«Явившись ему»: во сне или в видении экстатическом (ср. Деян. 22:17-18 и пар. и прим.), из текста прямо не видно. Господь предрекает Павлу, что он будет с проповедью о Нем и в Риме, как проповедовал о Нем и в Иерусалиме. Этим Господь и ободрял своего верного свидетеля, чтобы он не боялся иудеев, что они ему ничего не сделают, ибо надлежит ему быть в Риме, и вновь предвозвещал Павлу о продолжении его любимой миссионерской деятельности среди языческого мира и притом в самом центре его. Иерусалим был религиозным, Рим – политическим центром всего тогдашнего мира.

12-15.«Некоторые иудеи сделали умысел»: составили заговор против Павла. Что это были разбойники сикарии (Деян. 21:38), взявшиеся умертвить Павла может быть по подущению саддукеев и самого первосвященника Анании, это только догадка, не вполне оправдываемая ходом дальнейшего повествования (ст. 14). Вероятнее, это были те же малоазийские иудеи, которые и воздвигли все это преследование Павла (Деян. 21:27), в соединении с другими туземными врагами апостола, не без содействия вероятно саддукеев. – «Заклялись»: наложили на себя обет с клятвою, т.е. с призыванием на главу свою кары Божией, если они не исполнят своего обета – убить Павла. В выражение этой готовности принять на себя таковую кару, они решились не есть и не пить, пока не исполнят наложенного на себя обета. – «Более сорока»: не те, так другие должны были исполнить этот обет; при таком множестве заклявшихся смерть Павла от руки их казалась неизбежною. Но Господь судил иначе, и обет злодеев остался неисполненным. Заклятие вероятно было снято с них после, так как, по сведениям, имеющимся в Талмуде, подобные заклятия в случае совершенной неудобоисполнимости обета, когда были приняты всякие меры и средства исполнить его, но безуспешно, могли быть разрешаемы мудрыми раввинами. – «К первосвященникам и старейшинам»: к членам синедриона, конечно на сей раз, только саддукейской партии, так как фарисеи не могли принять в сем участие после происшедшего накануне (ст. 7 и д.). – «Прежде нежели он приблизится»: т.е. на пути из крепости Антониевой к месту предполагавшегося собрания синедриона. Вероятно злоумышленники предполагали, что конвой Павла при этом будет невелик и они могут одолеть его в случае сопротивления, пока другие воины из крепости подойдут на помощь.

16-22.«Сын сестры Павловой»: о нем, кроме здесь рассказанного, ничего более не известно. – «Войдя в крепость»: вероятно апостол, после объявления о своем римском гражданстве, не очень строго содержался, так что к нему могли иметь доступ родные; так содержался он и в Кесарии после (Деян. 24:23) и в Риме (Деян. 28:16). Впрочем он все же был узником (ст. 18). – «Призвав одного из сотников»: чтобы не разглашать дела и оставить его в возможной тайне, апостол не говорит о нем сотнику, а просит отвести племянника своего прямо к трибуну, так что знали о замысле на его жизнь только трое – сам Павел, племянник его и трибун (ст. 22). «Достойно удивления, как Павел не смутился (услышав о замысле против него) и не сказал: что же это значит? Справедливо ли сказанное мне Христом? (ст. 11) Нет, он не думал и не чувствовал ничего такого, а только веровал. Впрочем, веруя он не дремал, не преминул сделать то, что можно было при помощи человеческой мудрости» (Злат.). – «Взяв его за руку» – дружелюбно, и «отойдя с ним в сторону», чтобы никто не слыхал и сохранилась тайна.

23-24.«Воинов двести»: разумеется пешие воины с полным вооружением, в отличие от конных воинов и воинов с легким вооружением (стрелков). Конвой апостола состоял таким образом из 400 воинов пеших и 70 конных, – по-видимому слишком большой конвой, но Лисий вероятно опасался взрыва фанатизма против Павла и преследования его со стороны врагов, которые могли подговорить разбойничавших тогда сикариев и напасть на конвой, если бы он был мал. Таким образом столь большой конвой – умная предосторожность, чтобы доставить в Кесарию невредимым римского гражданина – Павла. – «С третьего часа ночи»: с девятого часа вечера по-нашему, частью потому, что ночью в тех жарких странах удобнее путешествовать, частью также ради безопасности от иудеев. – «Ослов»: несколько, ради удобства Павла в пути. Переход, как видно из дальнейшего (ст. 31, 32), назначено было сделать поспешно, а для сего нужны были или по крайней мере могли потребоваться резервные животные. Во всяком случае видна забота Лисия об удобствах и безопасности апостола и в этом – его расположение к нему. – Феликс (Антоний), о котором здесь упоминается, тогдашний римский прокуратор Иудеи, был вольноотпущенный императора римского Клавдия, брат любимца Неронова Палласа, зять Ирода Агриппы I (см. прим. к Деян. 12:1). Он получил прокуратуру от Клавдия, после смены прокуратора Кумана, около 53-го года по Р.Х., исправлял «должность царскую в рабском духе», как выражается о нем римский истории Тацит (Hist. V, 9), отозван был с прокуратуры Нероном, но, несмотря на жалобы иудеев на него, не лишился милости императора, по протекции Палласа.

25-30.«Написал и письмо»: для объяснения дела прокуратору, которому – как кажется – дотоле неизвестен был Павел. – «Достопочтенному»: см. прим. к Деян. 1:3. – «Я отнял его, узнав, что он римский гражданин»: он узнал о сем уже после от самого апостола, когда отняв его привел в крепость (Деян. 22:27-29); младший чиновник письменно лжет пред старшим чиновником, чтобы выслужиться и закрыть свой опрометчивый поступок с Павлом, что хотел начать судебное исследование о нем бичеванием его. Эта черта в письме несомненно свидетельствует о подлинности письма, приведенного дееписателем, хотя и трудно догадаться, откуда он заимствовал его. – «В спорных мнениях»: ст. 6-9. – «Приказав и обвинителям» и пр.: см. Деян. 24:1 и дал.

31-32.«В Антипатриду»: построенный Иродом I и названный в честь отца его (Антипатр) город на пути из Иерусалима в Кесарию, в 42 римских милях (около 60 верст) от Иерусалима и в 26 – от Кесарии. – «На другой день»: переход, как видно, совершен был очень поспешно, ради безопасности узника. – «Предоставив конным идти»: далее Антипатриды к Кесарии – местопребыванию прокуратора было уже менее опасности для Павла со стороны врагов его, а потому дальнейший конвой его составляли уже только конные воины.

33-35.«Спросил, из какой он области»: о чем в письме Лисия не упоминается. – «Я выслушаю тебя» и пр.: разумеется подробный судебный допрос в отличие от сейчас сделанного краткого и частного допроса или вопроса. – «В Иродовой претории»: построенный Иродом I дворец, в котором жили прокураторы. Павел таким образом не был заключен в общественную городскую тюрьму, а содержался под стражею в том же доме, где и прокуратор жил. Назначение рода стражи зависело от воли прокуратора. Вероятно доброе слово об узнике в письме Лисия способствовало тому, чтобы стража была не очень стеснительна. Дееписатель далее прямо замечает, что после допроса Павла в присутствии его обвинителей, прокуратор приказал не стеснять узник (Деян. 24:23), но и ранее сего, можно предполагать, его не очень стесняли в этом отношении, и как римского гражданина и как невинного, по мнению Лисия.