Глава 42

И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи

Они не признали брата даже по чертам лица: может быть, зрелость возраста произвела некоторую перемену в его лице. Все это, думаю, произошло также и по устроению Бога, так что они не могли узнать брата ни из разговора, ни по лицу. Да и как могло им прийти это на ум? Ведь они думали, что, сделавшись рабом измаильтян, он до сих пор еще оставался в рабстве у варваров. Так они, не будучи в силах представить себе ничего такого, не узнали Иосифа - он же узнал их, едва только увидел, но постарался скрыть и решился обращаться с ними, как с чужими.

Гомилии на Книгу Бытия.

Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало

Какой обман в словах: и того, кого сами продали купцам, включают в число! И не говорят: нас было двенадцать, но: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; меньший теперь с отцом нашим. Именно о том и хотел Иосиф узнать, не сделали ли они и с меньшим его братом того же, что с ним. Меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало. Не указывают ясно причины отсутствия, а только, что не стало. Из такого ответа возымев подозрение, не сделали ли они и Вениамину чего-либо подобного, говорит: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи; вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш. Я его хочу видеть; желаю посмотреть на брата единоутробного, потому что из ваших поступков со мной подозреваю в вас братоненавистный дух. Итак, если хотите, пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а пока он не придет, вы останетесь в темнице. С прибытием его объяснится, правду ли вы говорите, и тогда будете свободны от всякого подозрения. А если этого не будет, то ясно, что вы - соглядатаи и затем пришли сюда. Сказав это, он отдал их под стражу на три дня.

Гомилии на Книгу Бытия.

И говорили они друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то и постигло нас горе сие

Таков грех: когда он уже совершен на самом деле, тогда и обнаруживает величайшее свое безрассудство. Как пьющий, когда упивается крепким вином, нисколько не чувствует вреда от вина, а уже после самим опытом познает, как оно губительно, так и грех: пока он еще не сделан, помрачает рассудок и, подобно густому облаку, потемняет смысл, а потом восстает совесть и сильнее всякого обличителя терзает мысль, обнаруживая гнусность поступка. Вот и эти теперь приходят в чувство, и, когда увидели решительно угрожающую им опасность, тогда сознают, что ими сделано, и говорят: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то и постигло нас горе сие. Не случайно и не напрасно мы терпим это, говорят они, а справедливо и очень справедливо. Это нам наказание за бесчеловечие и жестокость, какую мы оказали брату: мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то и постигло нас горе сие. Так как мы были немилосердны и оказали великую жестокость, то теперь и испытываем то же самое: за то и постигло нас горе сие.

Гомилии на Книгу Бытия.

И отошел от них, и заплакал. И возвратился к ним, и говорил с ними, и, взяв из них Симеона, связал его пред глазами их

Смотри, как он все делает для того, чтобы привести их в страх: чтобы они, увидев узы Симеона, ясно проявили себя в том отношении, имеют ли какое-нибудь сожаление о брате. Все это он делает, испытывая их мысли, желая узнать, не были ли они такими же и с Вениамином, как с ним. Поэтому он и приказывает связать на их глазах Симеона, чтобы их вполне испытать и увидеть, окажут ли они сколько-нибудь любви к нему. Сожалея о Симеоне, они должны были ускорить прибытие Вениамина, чего и хотел Иосиф, чтобы свиданием с братом совершенно успокоиться.

Гомилии на Книгу Бытия.