- 1-4. - Выражая свою мысль несколько сложным периодом, Апостол начинает послание свидетельством: возвещаем (απαγγελλομεν) или пишем вам о Слове жизни (περι του λογου της Ζωης), которое было от начала (ο ην απ' αρχης), которое мы слышали, которое видели своими очами и которое осязали руки наши. Как мы видели, уже в древности было отмечено близкое сходство этого начала послания с началом Евангелия, причем это сходство, по мнению древних церковных учителей, показывает тяжество предмета писаний и учения о Боге–Слове или Божественном Логосе. Слово жизни здесь, вопреки мнению некоторых комментаторов (Весткотта, Дюстердика и др.), не означает только божественного учения, которое возвестил людям Христос Спаситель (ср. (Филип 2:16), а есть именно название Бога–Слова, как показывает и конструкция (περι – у Ап. Иоанна обычно употребляется с род. пад. лица, см. (Иоан 1:15,22,47); (Иоан 2:25) и др.), и контекст речи Апостола: только о личном Божественном слове или Богочеловеке Апостол о себе и других апостолах мог сказать: "мы слышали, видели своими очами, рассматривали, осязали руки наши", и в ст. 2 Апостол свидетельствует, что эта жизнь – вечная жизнь Богочеловека – была у Отца и явились нам, что вполне напоминает слова св. Апостола Иоанна о Божественном Слове–Христе в Евангелии: «в том живот бе, и живот бе, свет человеком» (Иоан 1:4). Употребление же Апостолом и в послании тех же слов и выражений, что и в Евангелии, каковы: λογος, ζωη, ην, προς, еще более сродство или тожество понятий и отношение их к одному и тому же главному предмету – Богу–Слову. Не повторяя здесь сказанного в примечаниях к Евангелию Иоанна гл. I, заметим лишь, что наименование Сына Божия Логосом как в Евангелии, так и в послании не было делом самостоятельного умозрения Апостола, а открыто было Тайнозрителю в нарочитом сверхъестественном откровении (см. (Апок 19:13). Вечное бытие Бога Слова выражается в рассматриваемом месте послания словами ην απ' αρχης, как и в Евангелии: εν αρχη ην, «от начала», как и «в начале» значит до начала времени, иначе безначально и бесконечно, следовательно, вечно. Равным образом и "слово: было означает не временное существование, но самостоятельное бытие известного предмета, начало и основание всего, что получило бытие, такое, без которого последнее и не могло бы прийти в бытие" (блаж. Феофил.). Показывая совершенную достоверность благовестнической проповеди апостолов о Боге–Слове, св. Апостол указывает на полноту, исключающую возможность какого–либо сомнения, знания апостолов о Богочеловеке, основанного на всестороннем духовно–чувственном опыте апостольском: все чувства внешние и все внутренние духовные силы апостолов участвовали в опытном постижении Бога–Слова, явившегося во плоти: "осязали и умственным прикосновением и вместе чувственным, как, напр., Фома сделал по воскресении. Ибо Он был Один и неразделен, Один и Тот же – зримый и невидимый, объемлемый и необъятный, неприкосновенный и осязаемый, вещающий, как человек, и чудотворящий, как Бог" (Феофил.). Слово Божественное у Апостола здесь, в ст. 1–м, названо Словом жизни, а в ст. 2–м – Жизнью (η ζωη), бывшею у Отца и явившеюся людям, жизнью вечною (την ζωην την αιωνιον), которую возвещают апостолы, в том числе и пишущий настоящее послание св. Иоанн. В ст. 3 и 4 целью и проповеди вообще, и настоящего послания поставляется то, чтобы христиане проповеданное и написанное слово апостольское имели общие (κοινωνιαν) не только с апостолами, но через них – и с Богом Отцом и Иисусом Христом: "через слово мы принимаем вас в общники виденного и слышанного нами, так мы имеем вас общниками Отца и Сына Его Иисуса Христа, а получив это, мы, как прилепившиеся к Богу, можем исполниться радости", (блаж. Феофил.). Таким образом, в послании учение о Слове Божественном раскрывается, главным образом, со стороны непреходящей, вечной блаженной жизни, имеющей свой источник в Боге–Слове, и со стороны общения христиан с этим самобытным источником всякой жизни. Если в Евангелии Иоанна раскрыто собственно учение о лице Бога–Слова Иисуса Христа, то послание дает приложение этого учения к жизни; на основе истинного Боговедения и веры в Иисуса Христа, как воплотившееся Слово Божие, оно созидает жизнь каждого отдельного члена Христовой Церкви, чтобы всех привести к вечной жизни, к вечному блаженству в общении с Богом.
- 5. Сущность благовестия, принесенного на землю Воплотившимся Словом Божиим, слышанного от Него апостолами и ими возвещаемого людям, Апостол Иоанн здесь выражает в форме краткого афоризма с противоположением мысли положительной и мысли отрицательной (параллелизм антитетический): Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы. Судя по афористическому характеру этого выражения, а еще более по прямому свидетельству Апостола: «мы слышали от Него», – можно думать, что здесь воспроизведено точное изречение, собственные слова Спасителя – одно из тех немалочисленных аграфа (αγραφα) – не записанных в Евангелии изречений Господа, которые сохранились лишь в писаниях апостолов (таково приводимое Ап. Павлом в речи к ефесским пастырям изречение Господа: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20:35) или в более поздних памятниках христианского церковного предания. Возможно, впрочем, как и предполагают некоторые толкователи, что рассматриваемое изречение есть обобщение, сокращение или напоминание нескольких подобных изречений Христа Спасителя о Себе, как о свете (Иоан 8:12); (Иоан 9:5), самим Апостолом выраженное в афоризме. Во всяком случае, положение: «Бог есть свет» есть одно из выражений, употребляемых Ап. Иоанном, которыми описывается собственное существо Бога, каковы: «Бог есть Дух» (Иоан 4:24) и «Бог есть Любовь» (1-е Иоан 4:8): если другие новозаветные писатели говорят о свойствах и действиях Бога, то св. Иоанн, говорит о том, что есть Бог в своем существе. Основное понятие, даваемое именем света в приложении к Богу, есть понятие абсолютного нравственного совершенства, ср. (Иак 1:17), совершеннейшей святости. Как в видимом мире свет есть стихия превосходнейшая и благодетельнейшая, все освещающая, согревающая, оживляющая, так и в Боге "свет" есть совокупность и полнота Его Божеских совершенств – святости, премудрости, всеведения, благодати и др., по которым Бог все в мире озаряет, просвещает, оживотворяет, приводит к блаженству. И нет никакого недостатка ни в одном из этих свойств Божиих, нет никакой тени в присносущем свете существа Божия. "Итак Он есть свет, и тьмы в Нем нет, но свет духовный, привлекающий очи души к зрению Его, а от всего вещественного отвращающий и возбуждающий стремление к Нему одному с самою сильною любовию. Под тьмою разумеет или незнание, или грех, ибо в Боге нет ни незнания, ни греха, потому что незнание и грех имеют место (только) в веществе и в нашем расположении... А что Апостол называет тьмою грех, это видно из евангельского изречения его: "и свет во тьме светит, и тьма его не объяла" (Иоан 1:5), где тьмою он называет нашу греховную природу, которая по всей склонности к падению уступает завистнику нашему диаволу, увлекающему к греху. Итак, Свет, соединившийся с нашим естеством, весьма уловляемым, стал совершенно неуловим для искусителя, ибо Он греха не сотворил (Исаи 53:9)". Из учения о Боге, как Свете, Апостол далее делает два нравственно–практических вывода: а) о необходимости для христиан ходить в вере истины и чистоты, признавать и исповедывать свои грехи и очищаться кровью искупителя (1-е Иоан 1:6); (1-е Иоан 2:2) и б) о долге их соблюдать заповеди Божии, особенно заповедь о любви (1-е Иоан 2:3-11).
- 6-7. - Каждый христианин как член Царства Божия, должен находиться в живом общении с Богом. Но необходимым для того условием является хождение христианина в свете истины и святости. При отсутствии же этих условий христианин заблуждался бы или допускал бы сознательный обман, почитая себя стоящим в общении с Богом – Светом истины и святости. Резкость тона, по–видимому, говорит о том, что Апостол имеет в виду каких–то лжеучителей, искажавших истинное понятие о существе христианской жизни и общения с Богом. "Итак, когда мы принимаем вас в общники с Богом, Который есть свет, а в этом свете, как показано, нет тьмы и не может быть; то и мы, как общники света, не должны в себя принимать тьму, чтобы не понести наказание за ложь, и вместе с ложью не быть отторгнутым от общения с светом" (блаж. Феофил.). Истинное же общение с Богом, истинное хождение во свете по закону богоуподобления необходимо проявляется в общении и с ближними, в братолюбии. Но источник благодатной силы ходить в свете общения с Богом и ближними заключается единственно в искуплении всего мира Кровью Сына Божия. "Никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен Кровью Его, пролитою за нас" (блаж. Феофил.).
- 8-10. - Уже в последних словах ст. 7–го Апостол высказал мысль, что грех действует и в христианах, и что все они имеют нужду в очищающей силе Крови Христовой. Теперь, имея в виду, быть может, лжеучителей, отвергавших эту истину, Апостол с особенною настойчивостью доказывает необходимость для всех христиан иметь сознание испорченности своей природы и склонности ко греху. Недостаток этого сознания, а тем более полное его отсутствие ведет не только к пагубному самопрельщению (ст. 8), но далее – в конце концов – к отрицанию искупительного дела Христова, к признанию даже Самого Бога лжецом (ст. 10), ибо, если люди сами по себе могут быть без греха, то излишни искупление и Искупитель, и Слова Писания о необходимости для всех искупления оказывались бы лживыми. Но отрицая и осуждая со всею решительностью самопрельщение и притязание на совершенную безгрешность, Апостол вместе с тем разрешает естественно возникающий вопрос: как же примирить греховное состояние христианина с необходимым требованием общения с Богом, Который есть свет? Ответ на это недоумение Апостол дает в ст. 9 в том смысле, что необходимым условием общения нашего с Богом при наличности несомненной греховности нашей – исповедание, т. е. открытое, решительное и настойчивое признание наших грехов: εαν ομολογωμεν τας αμαρτιας ημων – исповедание не общей только греховности, но определенных грехов, известных, как деяния тьмы. Что исповедание грехов не может ограничиться одним внутренним сознанием, а должно сопровождаться и внешним исповеданием или открытым самосуждением пред Богом и пред свидетелем, поставленным Богом вязать и решать грехи человеческие (Иоан 20:22-23), это предполагается уже значением и новозаветным употреблением термина ομολογεϊν, заключающего в себе мысль о внешней высказанности или выражении того или другого пред людьми (ср. (Матф 10:32-33); (Иоан 1:20). "Сколь великое благорождается от исповеди, видно из следующих слов: "скажи ты прежде грехи свои, чтобы оправдаться" (Исаи 43:26) (блаж. Феофил.). При выполнении нами требуемого условия – исповедания грехов – Бог, по уверению Апостола, непременно простит грехи кающемуся (слав, оставит грехи наши) и внутренно очистит грешника от неправды (очистит нас от всякой неправды). В этом одновременно осуществляется и верность, и праведность Бога. "Бог верен, это то же, что истинен; ибо слово верен употребляется не о том только, кому вверяют что–нибудь, но и о том, кто сам весьма верен, кто собственною своею верностью может и других делать такими. В таком смысле Бог верен, а праведен Он в том смысле, что приходящих к Нему, как бы ни были они грешны, не прогоняет (Иоан 6:37) (блаж. Феофил.).
Ничего нет для сопоставления.
