31. Когда мы не открываем своих мыслей и намерений и не спрашиваем совета опытных, тогда держимся своей воли и следуем своим оправданиям (т.е. тому, что сами считаем праведным). И тогда, делая по-видимому доброе дело, мы сами себе расставляем сети, и гибнем, не ведая того. Ибо как можем мы понять волю Божью, или вполне подчиниться ей, если верим самим себе и держимся своей воли? - Поэтому-то Авва Пимен и говорил, что «воля наша есть медная стена между человеком и Богом».
32. Тому, кто верит своему уму и предается своей воле, враг, как хочет, устраивает падение. Но к тому, кто с совета все делает, ему нет доступа. Оттого он ненавидит и вопрошание и наставление по поводу его, ненавидит самый голос, самый звук таковых слов. И сказать ли, почему? - Потому что знает, что злокозненность его тотчас обнаружится, как только станут спрашивать и говорить о полезном. А он ничего так не боится, как быть узнанным, потому что тогда он уже не может коварствовать, как хочет. Когда кто спрашивает и слышит совет от кого либо опытного: «это делай, а этого не делай, или: «теперь не время этому делу», и иной раз: «теперь время»; тогда дьявол не находит, каким образом вредить ему, или как повергнуть его, потому что он всегда советуется и со всех сторон ограждает себя, - и таким образом исполняется на нем сказанное: спасение есть во множестве советов.
33. Враг любит полагающихся на свой разум; потому что они помогают ему и сами себе строят козни. Я не знаю другого падения монаху, кроме того, когда он верит своему сердцу. Некоторые говорят: от того, или от того падает человек; а я не знаю другого падения, кроме того, когда человек следует сам себе. Увидишь ли падшего, - знай, что он последовал самому себе. Нет ничего опаснее, нет ничего гибельнее этого.
34. Я всегда говорю вам, что от незначительных уступок себе доходим мы и до значительных грехов. Что тяжелее греха осуждать ближнего? Что так сильно ненавидит Бог, и от чего так отвращается? И, однако, в такое большое зло впадает человек от кажущегося ничтожным - от того, что разрешает себе малое укорение ближнего. Ибо когда это позволяется, тогда ум начинает оставлять свои грехи без внимания и замечать грехи ближнего. А от навыка в этом происходят пересуды, укоры, злословия, - и наконец - пагубное осуждение. Но ничто так сильно не прогневляет Бога, ничто так не обнажает человека от благодати и не приводит к погибели, как укорение, злословие, и осуждение ближних.
35. Одно дело злословить, а другое - осуждать или уничижать. Злословить значит сказать о ком либо: такой-то солгал, или соблудил, или погневался, или другое что-то недоброе сделал. Тот кто позлословил брата, т.е. сказал страстно о его согрешении (а осуждать значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив), тот осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого: а это тяжкое прегрешение.
36. Фарисей, молясь и благодаря Бога за свои добродетели, не солгал, но говорил истину, и не за то был осужден; т.к. мы должны благодарить Бога, когда удостоились сделать что-либо доброе, потому что Он помог и содействовал нам в этом. И не за то был фарисей осужден, что сказал: я не такой как другие. Но когда, обратившись к мытарю, сказал: или как этот мытарь; тогда подвергся осуждению сам за осуждение другого. Ибо он осудил саму личность, самое расположение души его, всю жизнь его. Поэтому мытарь и вышел оправдан более фарисея. (Лук. 18:11).
37. Один Бог имеет власть оправдывать или осуждать, поскольку Он знает и душевное расположение каждого и силу, стремления и дарования, телосложение и способности, - и соответственно с этим осуждает или оправдывает каждого - праведно. Ибо кто может безошибочно знать все это, кроме Единого, сотворившего всех, и всеведущего.
38. Иногда мы не только осуждаем, но и уничижаем ближнего; одно дело - осуждать, а другое уничижать. Уничижение это то, когда человек не только осуждает, но и презирает другого, - считает ниже своего достоинства и отвращается от него, как от некоей мерзости: это хуже осуждения и гораздо пагубнее.
39. Желающие спастись не обращают внимания на недостатки ближних, но всегда смотрят на свои собственные и преуспевают. Таков был тот, который, видя, что брат согрешил, вздохнул и сказал: «горе мне! как он согрешил сегодня, так я согрешу завтра». Видишь ли мудрое настроение души? Как он тотчас нашел средство избежать осуждения брата своего? Ибо сказав: «так и я завтра», он внушил себе страх и заботу о том, что и он в скором времени может согрешить, - и так избежал осуждения ближнего. При том не удовлетворился этим, а счел себя менее достойным его, сказав: «и этот покается о грехе своем, а я не покаюсь, как должно, не достигну покаяния, не в силах буду покаяться». Видишь просвещение Божественной души?
40. Бывает, что яд осуждения, переполнив нашу душу, пытается излиться и в других. И вот мы, встречая другого брата, мирно относящегося ко всем, спешим пересказать ему: то и то случилось, - и причиняем ему вред, внося в сердце его грех осуждения. Не боимся мы сказавшего: горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей (Авв. 2:15); но совершаем бесовское дело и не переживаем о том. Ибо смущать и вредить чье дело, как не бесовское? И вот мы оказываемся помощниками бесов на погибель свою и ближнего. Отчего так? Оттого, что нет в нас любви. Ибо любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4:8).
41. Святые не осуждают согрешающего и не отвращаются от него, но сострадают ему, скорбят о нем, вразумляют, утешают, врачуют его, как больной член, и делают все, чтоб спасти его. - Что сделал св. Аммон, когда братья пришли и сказали ему в смущении: «пойди и посмотри, отче, у такого-то брата в келье женщина»? Какое милосердие показал он? Догадавшись, что брат скрыл женщину под кадкой, он пошел и сел на нее, и велел им искать по всей келье. Когда же они ничего не нашли, он сказал им: «Бог да простит вас». Так он постыдил их, и оказал им великую пользу, научив не легко верить обвинению на ближнего, и брата того исправил, не только покрыв его по Боге, но и вразумив его, когда нашел удобное к тому время. Ибо выслав всех вон, он взял его за руку и сказал ему: «подумай о душе своей, брат!» - Брат этот сразу устыдился, пришел в умиление и пресек грех. Так благотворно подействовало на душу его человеколюбие и сострадание старца.
42. Представьте себе круг, средину его - центр, и из центра исходящие радиусы - лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив - чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Представьте теперь, что этот круг - мир, самая средина круга - Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности, или от окружности к центру - пути жизни людей. Так и в жизни: на сколько Святые входят внутрь круга устремляясь к его середине, желая приблизиться к Богу, на столько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг к другу. И притом насколько приближаются они к Богу, настолько приближаются и друг к другу; и насколько приближаются друг к другу, настолько приближаются и к Богу. Так же можно рассуждать и об удалении. Когда удаляются от Бога и обращаются к внешнему, то очевидно, что в той мере, в которой они отходят от центра и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга, - и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то насколько приближаемся к Богу любовью к Нему, настолько соединяемся любовью и с ближними; и насколько соединяемся с ближними, настолько соединяемся и с Богом.
43. Отчего происходит, что иногда кто либо, услышав оскорбительное слово, не обращает на него внимания, переносит его без смущения, как будто вовсе не слышал его, а иногда как только услышит, сразу же смущается? Отчего так бывает? Не смущаются вот отчего: иногда человек после молитвы, или доброго упражнения, находится в добром расположении духа, и потому относится снисходительно к брату своему и не смущается его словами; бывает также, что один имеет большое расположение к кому либо, и потому без огорчения переносит все, от него наносимое; случается еще, что другой презирает желающего оскорбить его, и ни во что не ставит обиды его. - А смущаются от противоположного вышесказанному, - оттого, что бывают не в добром расположении духа, или оттого, что имеют неприязнь против оскорбившего, - и от других причин. - Но главною причиною всякого смущения служит то, что мы не укоряем самих себя.
44. Авва Пимен сказал: «куда бы ни пошел укоряющий себя, какая бы ни случилась у него потеря или обида, или другая беда, он уже предварительно считает себя достойным всего неприятного и никогда не смущается». Есть ли что беспечальнее такого состояния?...
45. Скажет кто-нибудь: если брат оскорбит меня, и я, испытав себя, найду, что не подал ему никакого к тому повода, то как могу укорить себя? - По истине, если кто испытает себя со страхом Божьим, то найдет, что каким либо образом подал повод, или делом, или словом, или видом. Если же не окажется, чтоб в настоящее время он подал какой-либо повод, то обязательно когда-нибудь в другое время оскорбил его или в этом, или в другом деле, или, может быть, оскорбил другого брата и должен был пострадать за это, или часто за другой какой-либо грех. Потому и говорю я, что если кто рассмотрит себя со страхом Божьим и строго испытает совесть свою, то непременно найдет себя виновным и укорит себя.
46. Случается, что некто, сидя в уединении безмолвном, пребывает в мирном душевном состоянии. Но вот пришел брат и в разговоре сказал что либо неприятное, и первый тотчас пришел в смущение, и говорит потом: «если бы он не пришел ко мне и не смутил меня, то я не согрешил бы». Какое смешное рассуждение! Разве тот, кто сказал ему слово, вложил ему страсть? Он только вызвал наружу ту, которая была уже в нем; - и теперь предлежит ему не на брата скорбеть, а каяться в страсти, укоряя себя. Такой человек похож на гнилой хлеб, который снаружи хорош, а внутри заплесневел, и когда кто либо разломит его, то обнаруживается его гнилость, - или на чистый сосуд, который внутри полон смрада и зловония, и когда кто откроет его, тотчас становится чувствительным смрад его. Так и этот пребывал, как ему казалось в мире, не замечая, что страсть была внутри его; брат сказал ему одно слово и обнаружил гнилость, сокрытую внутри его. Посему, если он хочет быть помилованным, то пусть покается, укорив себя. Только таким путем он достигнет чистоты и преуспеет. Брата же того ему должно еще благодарить, как доставившего ему такую пользу.
47. Душа, по мере того, как творит грех, изнемогает от него. Ибо грех расслабляет и приводит в изнеможение того, кто предается ему. И потому все, случающееся с ним, отягощает его. Если же человек преуспевает в добре, то по мере преуспеяния, ему делается более легким то, что некогда было тяжело.
48. Во всяком случае мы должны предаваться мыслям возвышенным. Добро ли нам кто сделает или злое потерпим от кого либо, мы должны думать о божественном, и благодарить Бога за все, случающееся с нами, всегда укоряя самих себя и говоря, что если случится с нами что доброе, то это дело милостивого промышления о нас Божьего, а если злое, - то это за грехи наши.
49. Грешные мы, ежедневно согрешающие и страстям своим удовлетворяющие! Оставили мы путь праведный, указанный нам отцами, - путь самоукорения, и идем кривым путем укорения ближнего. И каждый из нас старается во всяком деле сложить вину на брата своего и на него возложить всю тяготу; каждый ленится и не соблюдает ни одной заповеди, а от ближнего требует исполнения всех заповедей.
50. Где тот старец, который, когда его спросили: «что главное из найденного тобою на жизненном пути, отче», - ответил: «то, чтобы во всем укорять себя»? Так и Авва Пимен сказал со стенанием: «все добродетели вошли в дом этот, но без одной добродетели трудно устоять человеку». «Какая же это добродетель?» - спросили его? Он ответил: «та, чтоб человек укорял себя». И св. Антоний сказал: «велико делание - возлагать пред лицом Бога согрешения свои на себя, - и до последнего издыхания ожидать искушения». И везде находим мы, что отцы наши обретали покой от того, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали правило - себя во всем укорять.
51. Отцы сказали, что монахам не свойственно гневаться, также и оскорблять кого-либо. И еще: кто преодолел раздражительность, тот преодолел демонов, а кто побеждается этой страстью, тот вовсе чужд иноческой жизни, и проч. Что же должны мы сказать о себе, когда не только предаемся раздражению и гневу, но и пребываем в злопамятстве? Что нам делать, как не оплакивать такое жалкое и не человеческое состояние (душ наших)? Однако ж будем внимательны к себе, братия, и постараемся с помощью Божией избавиться от горечи этой губительной страсти.
52. Между братьями нередко происходят смущения и возникают неудовольствия, но они обычно спешат улаживать эти размолвки и умиротворяются. Бывает однако, что кто-то и после того, как поклонившись, помирится, продолжает обижаться на брата и плохо думать о нем. Это есть злопамятность, и она требует многого внимания, чтобы не закоснеть в ней и не погибнуть. Кто помирился тотчас после раздражения, тот исцелил гнев, но против злопамятности еще не боролся, и потому продолжает обижаться на брата. Ибо одно - злопамятность, другое - гнев; одно - раздражительность и другое - смущение. Чтоб вы лучше поняли это, скажу пример. Кто разводит огонь, тот берет сначала малый уголек - это слово брата, нанесшего оскорбление. Если ты перенесешь это слово, то ты и погасил уголек. Если же будешь думать: «зачем он это сказал? Раз так, то и я ему скажу то и то; если бы он не хотел оскорбить меня, то не сказал бы этого, так и я оскорблю его непременно» - вот ты и подложил лучинки, или что другое, подобно разводящему огонь, и произвел дым, который есть смущение. Смущение есть то самое движение и возбуждение помыслов, которое раздражает сердце. А раздражение есть отмстительное восстание на опечалившего, которое обращается в дерзость, как сказал блж. Авва Марк: «злоба, питаемая помыслами, раздражает сердце; молитва же убивает ее». Если бы ты перенес малое слово брата, то погасил бы этот малый уголек прежде, чем произошло смущение. Однако и его, если хочешь, можешь легко погасить, пока оно еще ново, молчанием, молитвою, одним поклоном от сердца. Если же будешь продолжать дымить, т.е. раздражать и возбуждать сердце помышлениями: «зачем он... так и я», то от этого разгорится сердце твое и появится раздражительность. Если хочешь, можешь погасить и её прежде, чем произойдет гнев. Если же будешь продолжать возмущать и раздражать себя, то уподобишься человеку, подкладывающему дрова на огонь, от чего образуется пламя, - и это есть гнев. А гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей (потов и трудов над собою).
53. Вот слышали вы, что такое начальное смущение, что раздражительность, что гнев, и что злопамятство. Видите ли как от одного слова доходят до такого зла? Ибо если бы ты сначала укорил себя, терпеливо перенес слово брата твоего, и не хотел бы отомстить ему, и на одно слово сказать два, или пять слов, и воздать злом за зло, то избавился бы от всех зол этих. Поэтому и говорю вам: всегда отсекайте страсти, пока они еще молоды, прежде нежели они укоренятся и укрепятся в вас, и станут угнетать вас. Тогда придется вам много пострадать от них. Одно дело вырвать малую травинку, а другое - выкорчевать большое дерево.
54. Воздавать злом за зло можно не только делом, но и словом, и видом. Один думает, что он на деле не воздает злом за зло, но оказывается, что воздает словом или видом, или движением, или взором. Ибо и всем этим можно оскорбить брата своего, и это также есть воздаяние злом за зло. Другой же не старается мстить за зло ни делом, ни словом, ни видом, ни движением, но в сердце своем имеет неприязнь к брату своему и обижается на него. Другой хотя не имеет обиды на брата своего, но если услышит, что кто-нибудь оскорбил брата того в чем-либо, или что его унизили - радуется тому, то и он оказывается воздающим злом за зло в сердце своем. Другой не питает злобы в сердце своем и не радуется, слыша об унижении оскорбившего его, даже печалится, если ему нанесут оскорбление, однако не радуется и благополучию его. Когда, например, видя, как того прославляют и тому угождают, печалится - это есть также вид злопамятности, хотя и легчайший.
55. Один, если случится кому-нибудь оскорбить его, но они поклонятся друг другу и примирятся между собою, то живет в мире с ним и не имеет против него никакой злой мысли в сердце своем. Когда же чрез некоторое время опять скажут ему что либо обидное, то он начинает вспоминать и прежнее и смущаться не только о втором, но и о первом. Такой подобен человеку имеющему рану и положившему на нее пластырь, и хотя он в настоящее время заживил рану, и она заросла, но место еще болезненно; и если кто бросит в него камень, то место это повреждается более всего тела и тотчас начинает источать кровь. То же самое претерпевает и такой человек: была у него рана, и он приложил пластырь - т.е. сделал поклон и исцелил рану, гнев погасил примирением. Начал также усиленно бороться и против злопамятности, стараясь не питать ни одной злой мысли в сердце своем. Это значит, что рана зарастает, но она еще не совершенно зажила, есть еще остаток злопамятности, от которого удобно возобновляется рана, если человек получит хотя бы легкий ушиб.
56. Надо потрудиться - совершенно очистить и внутренний гной, чтобы больное место совсем зажило, и чтобы не осталось никакого безобразия и совсем нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же этого достигнуть? Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: «Боже, помоги брату моему и мне ради молитв его!». Молясь таким образом за брата своего, являет он сострадание и любовь. Прося же помощи себе, ради молитв его, смиряется. А где сострадание, любовь и смирение, что там может успеть раздражительность, или злопамятность, или другая какая страсть? И Авва Зосима сказал: «если дьявол применит все хитрости злобы своей со всеми демонами своими, то все коварства его уничтожатся и разрушатся от смирения по заповеди Христовой». А другой старец сказал: «молящийся за врага не будет злопамятен».
57. Делом исполняйте советы старцев, и тогда хорошо поймете, что говорят они. Если не будете исполнять, никогда не сможете одними словами научиться делу подвижничества. Какой человек, желая научится искусству, постигает его из одних слов? Нет, сначала он работает и портит, работает и уничтожает свое изделие. И так мало по малу, трудами и терпением научается искусству, с помощью Бога, смотрящего на его труд и желание. А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело. Возможно ли это?! Будем же прислушиваться к себе, и трудиться со старанием, пока еще имеем время.
58. Нужно быть очень внимательным, чтоб не быть обворованными ложью, ибо лжец не соединяется с Богом. Ложь чужда Богу. В Писании сказано, что ложь от дьявола, что он есть ложь и отец лжи (Ин. 8:44). Так, отцом лжи назван дьявол, истина же есть Бог; ибо Он Сам говорит: Я есть путь, истина и жизнь (Ин. 14:6). Видите, от Кого мы отлучаем себя и с кем соединяем себя ложью! Итак, если поистине хотим спастись, то мы должны всеми силами и всем усердием любить истину и охранять себя от всякой лжи, чтоб она не отлучила нас от истины и жизни.
59. Есть три различных вида лжи: один лжет мыслью, другой лжет словом, а третий лжет самой жизнью своей. Мыслью лжет тот, кто принимает за истину свои предположения, т.е. напрасно подозревающий ближнего. Когда, например, видит, что кто-нибудь говорит с братом своим, делает свои догадки: «это он про меня что-нибудь говорит». Такой лжет мыслью; ибо он ничего истинного не знает, но судит только по одному своему мнению, а от этого происходят злословие, пересуды, вражда и осуждение. Словом лжет тот, кто, например, поленившись встать на бдение, не говорит «прости, я поленился встать», но говорит «у меня был жар, я был нездоров», и десятки лживых слов придумывает, чтоб не сделать одного поклона и не смириться. Также если он желает чего-нибудь, то не скажет прямо «я этого желаю», но все извращает свои слова, указывая, то на болезнь, то на нужду, и лжет до тех пор, пока не удовлетворит желания. Такому наконец перестают верить, и когда он говорит правду. Жизнью своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным, или будучи корыстолюбив, выставляет себя милостивым, или будучи надменным, принимает вид смиренного.
60. Позаботимся о себе. Кто нам даст время для этого, если мы понапрасну потеряем его? Поистине будет время, когда будем искать дни эти и не найдем. Авва Арсений всегда говорил себе: «Арсений, для чего вышел ты из мира?»
