1. Сцепление столкновений

Открытие того, что столкновения между современными обществами могут представлять собой не отдельные столкновения, но сцепления [597] столкновений, было сделано в V в. до н. э. Геродотом, когда он начал изложение еще свежего в памяти конфликта между Ахеменидской империей и независимыми эллинскими городами-государствами расположенной на Европейском континенте Греции. Он предсказывал, что, для того чтобы сделать свое повествование понятным, он должен рассмотреть его в контексте его исторического прошлого, и, рассмотрев его под этим углом зрения, он понял, что греко-персидский конфликт был последним эпизодом в причинно связанной последовательности столкновений того же самого характера. Жертва агрессии не довольствуется простой самообороной. Если ее защита успешна, то она переходит в нападение. Несомненно, более ранние «акты» в геродотовской драме кажутся искушенному читателю, скорее, курьезными, чем разъясняющими, ибо их сюжет представляет собой перемежающийся ряд непрерывных похищений слишком привлекательных молодых женщин. Финикийцы начали наследственную вражду (как предполагается в эллинской версии истории), похитив эллинку Ио [598]. Эллины ответили тем же, похитив финикиянку Европу [599]. Затем эллины похитили колхидку Медею [600]. Троянцы похитили эллинку Елену [601], на что эллины ответили осадой Трои. Все это было очень глупо, «поскольку очевидно, что эти женщины не позволили бы себя похитить, если бы так сильно этого не желали», и, во всяком случае, Парису не удалось бы убедить свою даму. Также очевидно, что троянцы отказались бы от нее, будь у них возможность сделать это, и не стали бы подвергаться 10-летней осаде. По крайней мере, такими предстают легенды, выйдя из-под холодного душа рационализма, который является одной из многих симпатичных черт Геродота. Как бы то ни было, когда греки начали Троянскую войну, Арес заменил Афродиту в качестве председательствующего божества на заседаниях. Как бы скептически мы ни относились к ряду похищений, следует согласиться с тем, что Геродот проявил глубокую интуицию, рассматривая греко-финикийское столкновение как наиболее ранний акт в цепи, включающей в себя и Греко-персидскую войну.

Нет необходимости повторять наш собственный взгляд на это отдельное сцепление столкновений вплоть до Персидских войн. Мы сразу же проследим цепь наступлений и контрнаступлений в постгеродотовское время и посмотрим, куда она нас ведет [602].

Сенсационное поражение персидских захватчиков в Греции явилось лишь первой частью наказания, которое навлек на головы нарушителей этот акт агрессии. Окончательным возмездием стало решение Филиппа Македонского разбить противника его же оружием, завоевав империю Ахеменидов. И Александр Македонский, которому настолько же поразительно удалось исполнить политическое завещание своего отца, насколько не удалось Ксерксу [603] исполнить политическое завещание своего отца Дария [604], начал первый акт этой драмы. Уничтожение Александром империи Ахеменидов в IV в. до н. э. и уничтожение Карфагенской империи Римом в III в. до н. э. принесло эллинскому обществу власть над своими соседями, которая далеко превосходила наиболее властолюбивые мечты эллинских авантюристов VI в. до н. э., которые плавали в качестве торговцев до Тартесса [605] и служили наемниками в Египте и Вавилоне. Однако этот необыкновенный успех послеалександровской эллинской агрессии в должное время вызвал ответную реакцию со стороны ее восточной жертвы. Закончившаяся успехом, эта ответная реакция медленно восстанавливала нарушенное на протяжении долгого времени равновесие, когда спустя тысячу лет после пересечения Александром Дарданелл его дело было окончательно уничтожено примитивными мусульманскими арабами, которые в ряде блестящих военных кампаний освободили все некогда принадлежавшие сирийскому обществу территории от Сирии до Испании включительно, находившиеся еще в начале VII в. христианской эры под властью Римской империи или ее вестготского государства-наследника.

Восстановление сирийского универсального государства в форме халифата Аббасидов, который охватывал бывшие владения как Ахеменидской, так и Карфагенской империй, могло бы завершить это сцепление столкновений. К несчастью, арабские мстители за сирийское общество, ставшее жертвой эллинской агрессии, не удовольствовались изгнанием агрессора с территорий, в которые он вторгся. Они принялись повторять ошибку Дария, перейдя в контрнаступление и при этом непростительным образом оказавшись в подвешенном состоянии на непригодной для обороны границе, которую все время надо было передвигать вперед, чтобы ее не отодвинули назад. Арабы пересекли естественную границу Тавра, чтобы осадить Константинополь в 673-674 гг., и снова в 717 г. они пересекли естественную границу Пиренеев, чтобы вторгнуться во Францию в 732 г., а в следующем столетии - естественную границу моря, чтобы завоевать Крит, Сицилию и Апулию и основать плацдарм на Средиземноморском побережье западно-христианской цивилизации от Роны до Гарильяно. Эти бессмысленные акты агрессии повлекли за собой возмездие в должное время.

Взрывная реакция средневекового западно-христианского общества, скрытые энергии которого были пробуждены мусульманской агрессией VIII-IX вв. христианской эры, нашла выражение в Крестовых походах, а они, в свою очередь, вызвали ответную реакцию, которую можно было ожидать со стороны их жертв. Усилиями Саладина и других поборников ислама до и после него франкские крестоносцы были изгнаны из Сирии, а османы завершили незаконченное православными греками дело по изгнанию их также и из «Ромеи». Когда оттоманский император Мехмед II Завоеватель (правил в 1451-1481 гг.) завершил дело своей жизни, создав исламское универсальное государство для распадающегося греко-православного мира, представилась еще одна возможность прервать конфликт в точке равновесия, но эта возможность была отвергнута. Как арабские мусульмане VIII-IX вв. вторглись в западно-христианский мир без всякого повода, во Францию, Италию и другие области и тем самым спровоцировали энергичное, хотя и оказавшееся в конечном итоге безуспешным контрнаступление средневекового Запада в форме Крестовых походов, так в XVI-XVII вв. христианской эры вторглись без всякого повода турецкие мусульмане, продвигаясь от Дуная в глубь западных исконных земель. На этот раз западная реакция приняла более оригинальную и необыкновенную форму.

Охват западно-христианского мира рогами оттоманского полумесяца, едва не достигший успеха, убедил европейцев в том, что надо сократить потери в средиземноморском тупике и снова вложить свою энергию в завоевание океана, которое сделало их хозяевами мира. Этот ошеломляюще успешный ответ Запада, как может показаться наблюдателю, живущему в середине XX в. христианской эры, повлечет за собой контрответ или, возможно, несколько контрответов. Сейчас мы проделали долгий путь от похищений Ио и Европы, и конец еще не наступил.

к оглавлению