Извращение вечери Господней (1Кор. 11:17-22)
Жизнь людей в античном мире носила во многих отношениях общественный характер в большей степени, чем наша жизнь. Люди часто собирались большими группами для пиров. У них даже был особый пир, называвшийся эранос, на который каждый участник приносил свою долю еды, все это складывалось вместе, чтобы пир не терял своего общественного характера. В раннехристианской церкви тоже был такой обычай: ее пир назывался агапе или пир любви. На этот пир все христиане приносили кто что мог, все принесенное складывалось, и все усаживались к общей трапезе. Это был прекрасный обычай; мы многое потеряли, когда он исчез. Это был один из путей создания и взращивания братства.
Но в Коринфской церкви все было иначе, к великому сожалению Павла. В церкви были богатые и бедные. Были такие, которые могли принести с собой много, а другие – едва могли принести что-нибудь вообще. В сущности, пир любви для многих рабов, должно быть, был единственной приличной трапезой за всю неделю. Но в Коринфе исчез этот обычай делить между собой еду. Богатые не делились своею пищей и поедали ее в небольших обособившихся группах с торопливой жадностью, дабы им не приходилось делиться ею, в то время как у бедных почти ничего не было. Поэтому трапеза, которая должна была сглаживать социальные различия, лишь привела к их углублению. Павел резко и беспощадно осуждает это:
1) Могло быть и так, что эти разные группы образовывали люди, придерживающиеся различных мнений. Один великий ученый сказал: "Иметь религиозное рвение, не становясь при этом религиозным фанатиком – лучшее доказательство истинной преданности". Если наше мнение расходится с мнением другого, то со временем мы, возможно, будем понимать его и, даже симпатизировать ему, если мы будем поддерживать с ним дружеские отношения, и поговорим на разделяющие нас темы. Но нам нельзя надеяться на лучшие взаимоотношения, если мы отгораживаемся друг от друга в замкнутых группировках.
Он создал круг, исключивший меня –
Мятежника, противника, еретика.
Но Любовь и я победили в том,
Что создали круг, включивший его.
2) Раннехристианская церковь была единственным местом в древнем мире, где были разрушены социальные и классовые барьеры. В античном мире общество было очень четко разделено: на свободных и рабов, эллинов и варваров – людей, говоривших по-гречески, на иудеев и язычников; римских граждан и неполноценных подданных, на которых не распространялось римское право; на культурных, образованных и невежественных. Церковь была единственным местом, где люди, принадлежавшие к разным классам и расам, собирались вместе. Один крупный историк раннего христианства писал об этих церковных приходах и прихожанах: "В своих границах они почти мимоходом решили социальную проблему, сотрясавшую Рим, и до настоящего времени сотрясающую Европу. Христиане подняли женщину на должную высоту, возвратили физическому труду его достоинство и уважение, упразднили нищету, освободили человека от мук рабства. Сущность произошедшего в сознании людей переворота заключается в том, что в таинстве Тайной Вечери был забыт классовый и расовый эгоизм, а любовь видимого образа Бога в людях, за которых умер Христос, явилась новой основой для общества".
Церковь, в которой продолжают существовать социальные и классовые различия – вовсе и не церковь. Истинная церковь – это группа людей, объединенных между собой своим единством со Христом. Само слово, обозначающее таинство, указывает на это. Мы называем его вечерей Господней. Но слово "вечеря" уводит нас до некоторой степени в сторону от истинного смысла таинства. Для нас обычно ужин не является главной трапезой дня. В греческом же оригинале употребляется слово дейпнон. У эллинов завтрак состоял из ломтика хлеба, смоченного в вине. Обедали где угодно, даже на улице или в городском сквере, а дейпнон – ужин, представлял собой основную трапезу дня. Люди усаживались без всякой спешки, и не только утоляли свой голод, но и подолгу говорили друг с другом. Само греческое название этой трапезы показывает, что люди подолгу засиживались, проводя время в общении друг с другом. Церковь, в которой пренебрегают долгом делиться друг с другом – не истинная церковь. Люди, старающиеся сохранить вещи лишь для себя, или для своего круга людей, еще не поняли суть христианства.
3) Истинному христианину невозможно обладать многим, когда другие испытывают нужду. Главное преимущество он видит не в сохранении своих привилегий, а в том, чтобы делиться ими с другими.
