Подлинное украшение (1Пет. 3:3-6)
Раньше люди тратили много времени и усилий на то, чтобы красиво одеться. Мы уже видели, что в древности женщины были совершенно изолированы от общественной жизни, им нечего было делать, у них было много свободного времени, и потому им разрешали заниматься своим гардеробом и своими украшениями. Один римлянин, например, тот же Катон Старший, ратовал за простоту в одежде и украшениях; другие возражали: "Почему мы должны запрещать нашим женщинам заниматься одеждой и украшениями? Женщины не могут занимать общественных должностей или быть жрецами, им не устраивают триумфов, у них нет общественных занятий. Что им еще делать, как не занимать свое время платьями и украшениями?" В то время, как и сегодня, чрезмерное увлечение платьями и нарядами было следствием отсутствия больших духовных и умственных интересов.
Античные моралисты осуждали чрезмерную роскошь так же сурово, как и христианские учителя Церкви. Древнеримский мастер ораторского искусства Квинтилиан писал: "Со вкусом выбранное и простое платье, как выразился греческий поэт, придает его хозяину особое достоинство, а вычурное и роскошное платье не украшает тела, а лишь обнажает убогость ума". А римский философ-стоик Эпиктет говорил, размышляя о скучной и замкнутой жизни женщины в древнем мире: "Как только им исполнится четырнадцать, мужчины называли их "дамами". И потому, как только они начинают понимать, что им не остается ничего иного, как делить с мужчинами постель, они начинают всячески украшать себя и связывать с этим все свои мечты. И потому нам нужно приложить все усилия, чтобы убедить их, что наибольшего уважения можно заслужить скромностью и самоуважением". Эпиктет придерживается такого же мнения, что и Петр. В Ис. 3:18-23 перечислены различные предметы женского украшения и сказано, что с Судный день все они погибнут. Сюда относятся красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки; пояса и сосуды с духами, привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхняя одежда и нижняя одежда, и платки, и кошельки; светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала.
Интересно посмотреть, что говорили греки и римляне об украшениях. У них было столько же причесок, как песка в море. Волосы завивали и красили чаще в черный, иногда в темно-рыжий, каштановый цвет. Носили парики, особенно светловолосые; их находят даже в христианских катакомбах волосы для изготовления таких париков ввозили из Германии и даже из далекой Индии. Гребни, ленты для волос и шпильки изготовляли из слоновой кости, самшита, черепахи, а иногда из золота, усыпанного самоцветами.
Любимым цветом платья был пурпур. Около полкилограмма отличной шерсти пурпурного цвета из города Тира стоили тысячу римских динариев, а плащ из такой шерсти стоил около трех тысяч динариев (надо помнить, что в эпоху Христа динарий был дневной платой наемного работника).
Каждый год в Рим ввозили из Индии и Аравии шелка, жемчуга, духов и драгоценностей стоимостью в десятки миллионов динариев.
Любимыми драгоценными камнями были бриллианты, изумруд, топаз, опал и сардоникс. У Струмы Нония был перстень стоимостью в полмиллиона динариев. Но больше всего римляне любили жемчуг. Юлий Цезарь купил Сервилии, матери Брута, жемчужину стоимостью в шесть миллионов динариев. Из жемчужин делали серьги: римский философ-стоик Сенека говорил о женщинах, носивших в ушах два или три состояния. Жемчугом украшали домашние туфли; у императора Нерона была даже комната, стены которой были покрыты жемчугом. Римский историк Плиний Старший видел на жене императора Каллигулы Лаллии Павлиний платье, расшитое жемчугом и изумрудом стоимостью в десять миллионов.
Христианство пришло в мир, в котором господствовали роскошь и упадок. В свете всего этого Петр ратует за человеческие качества, служащие украшением сердца человеческого и являющиеся сокровищем в глазах Божиих. Именно такими сокровищами были украшены святые женщины прошлого. Пророк Исаия назвал Сарру матерью народа Божия (Ис. 51:2); христианских жен украшают те же прекрасные человеческие качества: скромность, смирение и целомудрие; они тоже дочери Сарры и члены семьи народа Божия.
Христианок той эпохи подстерегали безудержная расточительность и причуды, на которые они могли пойти из страха перед сумасбродством своих мужей-язычников. Петр призывает их жить в самоотверженном служении, в добродетели и тихой вере: это было лучшее, что могла сделать христианка, чтобы обратить своего мужа ко Христу. Лишь в немногих местах Библии так ярко показаны ценность и смысл прекрасной христианской жизни.
