Характерные черты христианской жизни (1) (1Пет. 3:8-12)
Петр как бы сводит здесь воедино важные черты христианской жизни:
1. На первое место он ставит единство христиан. Полезно даже собрать вместе великие места из Нового Завета, касающиеся единства, чтобы увидеть, какое важное место отведено ему в новозаветном мировоззрении. Суть всей проблемы заключена в словах Иисуса, когда Он молится о том, чтобы верующие в Него были едины, как Он един с Отцом Своим (Ин. 17:21-23). В захватывающую пору молодой Церкви эта молитва Его исполнялась, потому что у множества уверовавших было одно сердце и одна душа (Деян. 4:32). Павел позже неоднократно призывал людей к такому единству и молился за него. Он напоминает церковной общине Рима, что хотя их и много, они представляют собой одно тело, и умоляет их быть единомысленными (Рим. 12:4, 16). В Послании к Коринфянам Павел тоже рисует картину христиан, как членов одного тела, хотя у них и разные качества и дарования (1Кор. 12:12-31). Он умоляет конфликтующих коринфян, чтобы между ними не было разделений и чтобы они говорили одно (1Кор. 1:10). Павел заверяет их, что споры и ссоры – дело плотское и отмечает, что они живут по чисто земным стандартам, забыв о заповедях Христовых (1Кор. 3:3), но уже потому, что они преломляли один хлеб, они должны быть одно тело (1Кор. 10:17); они должны быть единомышленниками и жить в мире (2Кор. 13:11). Во Христе Иисусе пали разделявшие людей стены, и иудеи, и греки стали одно (Еф. 2:13-14). Христиане должны стараться сохранять единство духа в союзе мира, помня о том, что один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех (Еф. 4:3-6). Филипийцев Павел увещевает стоять в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую и убеждает их, что он будет совершенно счастлив, если у них будут одни мысли, одна любовь, если они будут единодушны и единомысленны; Еводия и Синтихия должны думать одинаково о Господе (Фил. 1:27; Фил. 2:2; Фил. 4:2).
Во всем Новом Завете звучит призыв к христианскому единству. Это не просто призыв, это – мольба; это утверждение, что человек, живущий в ссоре и в раздоре со своим собратом, не живет по-христиански; и что Церковь не может быть подлинно христианской, если в ней раскол и различные течения.
Трагично видеть, как далеки от осознания этого единства в своей личной жизни люди и как далека от этого сама Церковь. Это хорошо выразил Крэнфилд и мы полностью процитируем его:
"В Новом Завете единство и единомыслие во Христе всегда предстает как нечто совершенно и неразрывно присущее подлинному существу Церкви, а не как некая духовная роскошь. Расхождения во взглядах, разногласия между членами, наличие фракций или партий, навешивание каждый день друг на друга ярлыков – все это уже само по себе ставит под сомнение существование самого Евангелия и выдает с головой плотскую сущность инициаторов всего этого. Чем более серьезно мы относимся к Евангелию, тем болезненнее и мучительнее чувствуем мы греховность разногласий и тем горячее наши молитвы и наши усилия по поддержанию мира и единства в Церкви во всем мире. Но это не значит, что единомыслие, к которому мы стремимся, должно быть серо единообразием, столь любимым бюрократами; это должно быть единством, в котором и сильные противоречия преодолеваются через всепобеждающую преданность общему делу и расовые, социальные противоречия или личные расхождения во вкусах или в характерах преодолеваются в едином богослужении и во всеобщей любви. Такое единство может практически быть достигнуто лишь тогда, когда у христиан хватает смелости и скромности, чтобы поставить единство, уже данное нам во Христе, превыше личной значимости. А теоретические разногласия, которые являются следствием нашего несовершенного понимания Евангелия, и которые мы не берем на себя смелость преуменьшать, нужно обратить не в оправдание происходящего или уже совершившегося раскола, а в стимуле для совместных серьезных стремлений услышать глас Христов и повиноваться Ему".
Это пророческие слова, отражающие современное положение вещей.
Характерные черты христианской жизни (2) (1Пет. 3:8-12, продолжение)
2. На второе место Петр ставит сострадание. Во всем Новом Завете от нас требуется проявлять сострадание. Мы должны радоваться с радующимися и плакать с плачущими (Рим. 12:15). Когда страдает один член, с ним страдают все члены, а когда радуется один член, с ним радуются все члены (1Кор. 12:26). Христиане, которые все являются телом Христовым, должны вести себя так же. Совершенно очевидно, что сострадание не совместимо с эгоизмом. В жизни человека, ставшего себя во главу угла, не может быть места состраданию; сострадание неразрывно связано с готовностью забыть себя и отождествить себя со страданиями и скорбями других. Сострадание приходит в сердце человека, в котором царствует Христос.
3. На третье место Петр ставит братолюбие. Здесь он опирается на слова Иисуса: "Заповедь новую даю вам, да любите друг друга... По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:34-35). Здесь Новый Завет говорит ясно и определенно и с почти пугающей прямотой. "Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца" (1Ин. 3:14-15). "Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец" (1Ин. 4:20). Дело в том, что любовь к Богу неотделима от любви к людям; одна не может существовать без другой. Лучше всего христианская сущность человека проявляется в том, что он любит своих собратьев.
4. На четвертое место Петр ставит милосердие. Наш век притупляет в человеке чувствительность и чувство жалости. Как выразился Крэнфилд: "Мы привыкли слышать во время завтрака сообщения о налетах тысяч бомбардировщиков; мы привыкли к тому, что миллионы людей становятся беженцами". Без дрожи в сердце читаем мы о тысячах несчастных случаев на дорогах, забывая о том, что каждый из них причинил увечье одному и ранил сердце другого. Это очень просто – потерять чувство жалости, а еще проще впадать иногда в сентиментализм и ощущать на минутку сожаление, не делая при этом абсолютно ничего. А ведь жалость – неотъемлемая черта Бога, а милосердие – одна из сущностей Иисуса Христа; жалость Божия такова, что Он послал Своего Единственного Сына умереть за людей; а милосердие Иисуса Христа столь велико, что привело Его на Распятие. Без милосердия не может быть христианства.
5. На пятое место Петр ставит смиренномудрие. В основе христианского смиренномудрия лежат два момента: во-первых, сознание того, что человек – творение Божие. Христианин смирен потому, что он постоянно помнит о том, что находится в полной зависимости от Бога и что сам по себе он ничего сделать не может; и, во-вторых, у него есть новый эталон для сравнения. Вполне может быть, что при сравнении со своими собратьями, христианину нечего страшиться и стыдиться; но он должен сравнивать себя с Христом, а в сравнении с Его безгреховным совершенством христианин всегда проигрывает. Христианин, помнящий о своей зависимости от Бога, и имеющий в качестве эталона Христа, всегда должен оставаться смиренным и скромным.
6. И, напоследок, как высшую точку, Петр ставит всепрощение. Христианин призван получить прощение от Бога и прощать людям: одно не может существовать без другого; лишь простив другим грехи, совершенные против нас, мы получим прощение наших грехов, совершенных против Бога (Мф. 6:12, 14-15). Отличительная особенность христианина в том и заключается, что он прощает другим, как Бог простил его (Еф. 4:32).
Петр подводит итог, приводя из Пс. 33 слово о человеке, которого Бог принимает и о человеке, которого Бог отвергает.
