Срв. Н. А. Бердяев, Свобода и творчество, Два понимания христинства, Путь, №2, 1926;
Обскурантизм, Путь, №13, 1928; В зашиту христианской свободы, Совр. Зап., 24, 1930;
О характере русск. религиозной мысли XIX века, Совр. Зап., 42, с. 209-343.
В русской «беспочвенности» Бердяев теперь видит источник и залог творческой продуктивности, — это намоминает Герцена и его увлечение русским юным «пластицизмом;» раньше Бердяев напротив настаивал на органических моментах роста (см. его книгу о Хомякове). «Беспочвенность русской мысли в XIX в. и русской религиозной мысли в частности была источником ее необычайной свободы, неведомой народам Запада, слишком связанным своей историей... Мысль наша, пробудившись, стала необычайно радикальной и смелой. И вряд ли повторится у нас такое свободолюбие и дерзновение... Мысль беспочвенная и раскольничья всегда бывает более свободной, чем мысль почвенная и связанная органической традицией... Наша религиозная мысль началась без традиции, после пятисотлетнего перерыва мысли в православии» (с. 313).
Слова С. Η. Τрубецкого (с. 501) см. его Сочинения, I. 44-442, «О современном положении русской Церкви» (отрывок).
История «Афонской смуты» еще не написана, существует только полемическая и очень пристрастная литература. Спор вспыхнул вокруг книги схимонаха Илариона: «На горах Кавказа, Беседа двух старцев подвижников о внутреннем единении с
Господсм наших сердец чрез молитву Иисус Христову или духовная деятельность современных пустынников, составил пустынножитель Кавказских гор схимонах Иларион», 1 изд. Баталпашинск, 1907, 2 изд., исправ. и много дополн., 1910; 3 изд. К.
Печерской лавры, 1912.
Сперва эта книга с большим сочувствием была принята в монастырской среде, но вскоре многим показалась соблазнительной та смелость, с которой Иларион говорит о Божественном соприсутствии в молитве и называет призываемое имя
Иисусово «самим Богом». Для Илариона это было, по-видимому, не столько богословским утверждением, сколько простым описанием молитвенной реальности. Но и самый молитвенный реализм казался слишком смелым. Психологизм в истолковании молитвы многим представлялся более безопасным, смиренным и благочестивым. Начался спор в печати, всего больше в журнале «Русский Инок», который издавался в Почаевской лавре, и против Илариона очень резко высказался арх. Антоний.
Весь полемический материал был собран впоследствии в анонимном сборнике: Св. Православие и Имябожническая ересь, Харьков, 1916;
срв. и книгу С. В. Троицкого, Об именах Божиих и имябожниках, СПб., 1914 (из «Церков. Вед».) .
На Афоне спор сразу же принял неистовое и мятежное течение, и все богословские доводы были примрачены страстью и раздражением. Спор пришлось оборвать силою, почти насилием. Последователи Илариона были объявлены еретиками, под именем «имябожников» (сами они называли себя «имяславцами», а своих противников «имяборцами») , и несколько сот монахов были насильственно выдворены и вывезены с Афона и расселены по разным обителям в России (определение Св. Синода от 29 авг. 1913 г.). Вопрос по существу, однако, остался недораскрыт.
См. книги и издания иеросхимонаха Αнтония (Булатовича): Апология веры во имя Божие и имя Иисуса, Μ. 1913;
Материалы к спору о почитании имени Божия в. 1, М. 1913, изд. Рел.-Фил. библ.;
История Афонской смуты, вып. 1, изд. «Исповедник», 1917;
Моя борьба с Имяборцами на Св. Горе, Пгр., изд. «Исповедник», 1917;
срв. ряд статей в «Миссион. Обозр». 1916 года и отд. изд., 1917.
Срв. С Н. Булгаков. Афонское дело, Р. Мысль, 1912. сент.;
Вл. Эрн, Разбор послания Св. Синода об Имени Божием, Μ. 1917, изд. «Рел.-Фил. библ.;» срв. его же неоконченную статью в «Христ. Мысли», 1917;
книга В. Свенцицкого. «Граждане неба», о ней С. Аскольдов, О пустынниках Кавказа, Р. М. 1916. 5.
С противоположной стороны см. монах Πахомий, История Афонской смуты или имябожеской ереси, СПб. 1914;
монах Климент, Имябожнический бунт или плоды учения книги, «На горах Кавказа», И. Вестн. 1916, 3 (против: Е. Н. Косвинцев, Черный бунт, И. В, 1915, янв.)
