Грядущие радость и суд (2Кор. 5:1-10)
В этом отрывке примечательна последовательность мысли, раскрывающая сущность мысли Павла:
1) Для него день, когда он покинет свое тело, будет днем радости. Он рассматривает тело лишь как хижину, временное обиталище, в котором мы пребываем до дня его разложения и вступления в истинную обитель души.
Мы уже раньше видели, как греческие и римские мыслители презирали тело. "Тело, – говорили они, – гробница". Плотин сказал, что он стыдится того, что у него есть тело. Эпиктет заявил о себе: "Ты есмь бедная душа, обремененная телом". Сенека писал: "Я высокое существо и рожден для большего, нежели быть рабом своего тела, на которое я смотрю лишь как на оковы, одетые на мою свободу... В таком отвратительном жилище обитает душа". Даже в иудейском мировоззрении иногда проскальзывает эта мысль. "Ибо тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум" (Прем. 9:15).
Павел иначе подходит к этому. Он не ищет нирваны, в которой царит кладбищенский мир; он не видит себя поглощенным в божественном; он не ищет свободы бестелесного духа, ждет того дня, когда Бог даст ему новое духовное тело, которое даст ему лучшую возможность в райских местах служить Богу и обожать Его.
Киплинг сочинил стихотворение, в котором выразил свое представление о жизни в грядущем мире.
Когда последняя картина
Написана, и краски высохнут на ней;
Когда померкнут древние витрины,
И младший критик скончался уже, –
Мы будем почивать, и то и дело,
Покоиться на эру или две,
Пока Господь трудолюбивых
Не позовет трудиться нас к Себе.
Тогда блаженные счастливо
Займут свои места,
Начнут писать огромную картину
Кистями прочными кометного хвоста;
Узнают близких и родных,
Святых Петра, Павла и Магдалину
Век живописью проведут,
И кончат новую картину.
Один Господь их ободрит,
Лишь Он достоин их направить;
Средства никто там не копит,
Известности никто не славит,
Но, благостно восхищены
Красой небесной и картиной,
Всевышнему напишем мы
Вид славы здесь непостижимой.
Подобно воспринимал это Павел. Вечность он представлял себе не как вечное бездействие, а как облечение души новым телом, завершающим служение Богу.
2) Ожидая грядущую жизнь, Павел все же не презирает жизнь нынешнюю, а всегда благодушествует, и это потому, что, даже здесь теперь с нами Дух Божий, а Святой Дух – это аррабон (2Кор. 1:22) – залог, первый вклад грядущей жизни. Павел убежден, что уже здесь христианин может предвкушать жизнь вечную. Христианину дано быть гражданином двух миров, и, поэтому он не презирает мир земной, но видит его в сиянии славы, являющейся отражением чудной грядущей славы.
3) Потом следуют строгие замечания. Даже думая о грядущей жизни, Павел не забывал, что нас ждет не только слава, но и Судный день. "Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово". Он употребляет слово бема, означающее суд, трибунал. При этом он, возможно, думал или о трибунале римского мирового судьи, перед которым он сам стоял однажды, или же о греческом судопроизводстве.
Все греческие граждане могли быть призваны служить в качестве судей или, как бы мы это сказали, в качестве присяжных. Афинянину, сидевшему в суде, давали два бронзовых диска. Каждый из дисков имел цилиндрическую ось. Одна ось была полой, и этот диск означал осуждение, вторая была залита, и этот диск означал оправдание. На суде стояли две урны: одна, бронзовая, называлась "решающей урной", потому что в нее судья бросал диск со своим приговором. Другая, деревянная урна, называлась "не имеющей решающего значения", в нее судья бросал второй ненужный ему диск. Так вот, по окончании разбирательства, судья бросал в бронзовую урну диск, означавший либо осуждение, либо оправдание. Наблюдателю оба диска казались одинаковыми, и никто не мог сказать, какой же приговор вынесли судьи. После этого подсчитывались диски и объявлялся приговор.
Однажды мы также будем ждать решения Божьего суда. При воспоминании об этом, эта жизнь становится чрезвычайно значительной, потому что она определит жизнь грядущую, получим или утратим венец. Время становится пробным камнем для вечности.
