Заключительные слова и приветы (2Тим. 4:16-22)
Римский суд начинался с предварительного рассмотрения дела, с тем, чтобы точно сформулировать обвинение против узника. Когда Павла впервые привели на это предварительное рассмотрение дела, рядом с ним не было ни одного из его друзей. Было слишком опасно публично объявлять себя другом человека, стоявшего перед судом по обвинению, за которое полагалась смертная казнь.
Интересно отметить в этом отрывке строки, восходящие к Псалму 21: "Боже мой! Боже мой! для чего ты оставил меня? – все меня оставили". "Далеки от спасения моего – никого не было со мною". "Спаси меня от пасти льва – я избавился из львиных челюстей". "Обратятся к Господу все концы земли – дабы... услыхали все язычники". "Ибо Господне есть царство – меня Господь сохранит для Своего Небесного Царства". Можно считать совершенно определенно, что в уме Павла были слова этого псалма. И чрезвычайно интересно, что именно слова этого псалма были в уме Иисуса, когда Он был на кресте. Когда Павел смотрел смерти в глаза, его сердце вдохновлялось словами того же псалма, который и Господь выбрал в подобных обстоятельствах. Три вещи придавали Павлу смелость в часы одиночества:
1) Все люди оставили его, но Господь был с ним. Иисус сказал, что Он никогда не оставит своих учеников и не покинет их, и что Он будет с ними до конца мира. Павел является свидетелем того, что Иисус выполняет Свое обещание. Если быть правым – значит быть одиноким, как сказала Жанна д'Арк: "Лучше быть одной с Богом".
2) Павел использовал бы даже римский суд для проповеди благовестия Христова. Он следовал своему же завету: во время и не во время запечатлевал он слова Христовы в умах людей. Его столько занимала мысль о необходимости проповедовать, что он забыл об опасности. Человек, погруженный в свою задачу, победил страх.
3) Он совершенно уверен в конечном спасении. В то время он мог казаться жертвой обстоятельств и уголовным крестником, осужденным римским судом; но Павел видел дальше нынешнего дня, и он знал, что ему обеспечена вечная безопасность. Всегда лучше подвергнуться временной опасности, но быть в безопасности в вечности, нежели обезопасить себя на какое-то время и рисковать вечностью.
Скрытая от нас романтическая история (2Тим. 4:16-22, продолжение)
Наконец идут приветствия, посылаемые и передаваемые. Приветствие Прискиле Акиле, супружеской паре, чей дом всегда был церковью, где бы то ни было, и которые когда-то рисковали своею жизнью ради Павла (Деян. 18:2; Рим. 16:3; 1Кор. 16:19). Павел приветствует храброго Онисифора, разыскавшего Павла в римской тюрьме (2Тим. 1:16) и, может быть, заплатившего жизнью за свою верность; Ераста, посланного в Македонию (Деян. 19:22), который, возможно, позже принадлежал к римской Церкви (Рим. 16:23). Павел приветствует и Трофима – в свое время Павла обвинили в том, что он привел язычника, эллина Трофима в Иерусалимский храм; это обвинение и послужило основанием для его последнего заключения (Деян. 20:4; Деян. 21:29). Далее идут приветствия от Лина, Пуда и Клавдии. В одном позднейшем списке Лин упоминается как первый епископ римской Церкви.
Вокруг имен Пуда и Клавдии сложилась романтическая история. История эта может быть невозможна, или по крайней мере неправдоподобна, но она слишком интересна, чтобы не привести ее здесь. Марциал – великий римский поэт, автор эпиграмм, пользовавшийся большой славой между 66-ым и 100-ым годами. В двух эпиграммах он прославил брак знатного и известного римлянина Пуда на знатной даме по имени Клавдия. Во второй из этих эпиграмм Клавдия названа чужой в Риме. Кроме того говорят, что она происходила с Британских островов. А римский историк Тацит рассказывает о том, что в 52 г. в царствовании императора Клавдия, некоторые области юго-восточной Англии были отданы британскому королю по имени Когидубну за его верность Риму; и в 1723 г. при раскопках в Чичестере была найдена мраморная доска, в которой говорится о постройке королем Когидубном и его сыном Пудом языческого храма. В надписи приведено полное имя короля, из которого видно, что британский король принял имя Тиберий Клавдий Когидубн, вне всякого сомнения, в честь римского императора. Если у этого короля была дочь, то ее имя должно было быть Клавдия, потому что это имя она унаследовала бы от отца.
Эту историю можно продолжить. Может быть король Когидубн послал свою дочь в Рим, что очень вероятно, потому что, когда чужеземный король вступал в союз с Римом, как это сделал Когидубн, некоторых членов его семьи посылали в Рим в качестве залога сохранения соглашения. Если бы Клавдия поехала в Рим, она несомненно остановилась в доме Авла Плавта, бывшего губернатора Британии в 43-52 г.г., которому и служил верою Когидубн. Жена Авла Плавта, аристократка по имени Помпония, как мы узнаем из истории Тацита, была в 57 г. привлечена к суду в Риме за то, что она была "заражена чужеземным суеверием". Вполне возможно, что это "чужеземное суеверие" было христианством. Помпония возможно была христианкой и от нее и Клавдия, британская принцесса, могла узнать Иисуса. Мы не можем сказать, верны ли построенные догадки в этой истории. Но было бы чудесно думать, что эта Клавдия действительно была британской принцессой, проживавшей в Риме и ставшей христианкой, и что Пуд был ее мужем.
Павел заканчивает послание и предает своих друзей в присутствие и Духу Господа, своего и их, и как всегда, последнее его слово – благодать.
