3.4.1. Ложные учения об отношении благодати к свободе
3.4.1.1. Пелагианство
Споры об отношении благодати к свободе впервые возникают в первой трети V века в связи с учением Пелагия. Пелагий — британский монах (по другим сведениям — мирянин-аскет в начале V века прибыл в Рим. После того благочестия, которое он наблюдал у себя дома, в захолустной в то время Британии, его поразило падение нравов в древней столице Империи. При этом христиане, предававшиеся всевозможным порокам, обычно оправдывали себя расслабленностью и немощью человеческого естества, его удобопреклонностью ко злу вследствие первородного греха.
Основываясь на своем личном опыте, Пелагий сделал вывод, что учение о первородном грехе является нравственно порочным, поскольку фактически оправдывает безнравственность и личную безответственность человека в духовной жизни. В Риме Пелагий выступает со своим учением, суть которого сводится к следующему.
1. Пелагий отрицал реальность первородного греха и повреждение человеческой природы, считал это учение вредным в нравственном отношении, так как оно, по его мнению, убивает в людях стремление к борьбе с грехом.
2. Опорой нравственной энергии христианина, по Пелагию, должно быть учение о свободной воле. Это учение Пелагий излагал таким образом:
а) все люди рождаются невинными, непорочными, как и прародители до грехопадения;
б) воля есть бескачественная способность, по природе она не имеет предрасположенности ни к добру, ни ко злу, в любой момент может с одинаковой легкостью обратиться в ту и другую сторону;
в) смерть для человека вполне естественное явление, все люди смертны не вследствие первородного греха, а по закону естества.
Частным моментом учения Пелагия было его весьма одностороннее учение о благодати, суть которого можно свести к трем тезисам. Под благодатью Пелагий понимает:
— естественные дары, данные человеку Богом при творении; (особенно он выделял разум и свободную волю), которые могут при должном их использовании сообщить человеку возможность не грешить (liberum arbitrum).
Всю совокупность даров, сообщаемую человеку при творении, Пелагий называл естественной благодатью (gratia naturalis), или законом природы (lex naturae).
— ветхозаветный закон, научающий и побуждающий человека к добру посредством увещаний и обещаний будущих на град, так называемая благодать закона (gratia legis).
— учение Иисуса Христа и пример Его высоконравственной жизни, которые внешним образом влияют на человека, просвещая разум и волю.
По мнению Пелагия, этих трех видов благодати вполне достаточно для спасения.
Очевидно, что в учении Пелагия благодать смешивается с общими и внешними дарами Божиими и действием Его Промысла. Фактически здесь отрицается необходимость для спасения благодати в смысле особой силы Божией, действующей в человеке. Саму по себе эту силу, ее действительность, Пелагий не отрицал, но он отрицал ее для спасения. По учению Пелагия, эта благодать лишь помогает сделать то, что при соответствующих усилиях можно осуществить и без нее. Учение Пелагия было осуждено в V веке на Карфагенском соборе (127-е правило): «Кто речет яко благодать оправдания нам дана ради того, дабы возможное ко исполнению по свободному произволению удобнее исполняли мы через благодать, так как бы и не прияв благодати Божией мы, хотя и с неудобством, однако и без нея могли исполнити Божественныя заповеди: таковый да будем анафема, ибо о плодах заповедей не рек Господь: без Мене неудобно можете творити, но рек: без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5).
У Пелагия были последователи, которые стремились смягчить его позицию, их называют полупелагианами. В отличие от Пелагия, полупелагиане считали, что благодать Святого Духа, как особая сила, необходима, но необходима только для утверждения человека, обратившегося ко Христу, в вере и добродетели, но, по их мнению, она не является необходимой для пребывания в вере до конца жизни, для сохранения и возращения духовной жизни, полученной в Крещении. Некоторые из полупелагиан считали, что и для обращения ко Христу эта благодать не нужна. Осуждено полупелагианство 125-м и 126-м правилами Карфагенского собора.
Правило 125: «Аще кто речет, яко благодать Божия …действительна к единому только отпущению грехов уже содеянных, а не подает сверх того помощи да не содеваются иные грехи, таковый да будет анафема».
Правило 126: «Аще кто речет, яко благодать Божия вспомоществует нам к тому токмо, чтобы не согрешали, поелику ею открывается и является нам познание грехов, да знаем, чего должно искати и от чего уклонятися, но что ею не подается нам любовь и сила к деланию того, что мы познали должным творити, таковый да будет анафема».
3.4.1.2. Учение блж. Августина
К числу односторонних учений о благодати относятся и такие учения, в которых благодать рассматривается как сила, внешняя по отношению к человеку и устраняющая его свободу. Впервые эти тенденции обнаружились у главного противника и критика Пелагия — блж. Августина. Так же, как и у Пелагия, крайности учения блж. Августина были обусловлены особенностью его духовного пути. Блж. Августин проводил в молодости жизнь достаточно греховную и даже уверовав во Христа, долгое время не мог оставить путь греха. Обращение от греха к праведной жизни произошло для самого Августина совершенно неожиданно и было воспринято им как действие Божественной благодати, совершившееся помимо его собственной воли. Исходя из своего субъективного опыта, блж. Августин сделал вывод, что свободная воля в деле спасения не играет вообще никакой роли, так как после грехопадения свободной воли у человека в строгом смысле нет. Спасение совершается исключительно всемогущим действием Божественной благодати. В одном из своих писем блж. Августин писал: «Через тяжесть первого греха мы потеряли свободную волю любить Бога» (письмо 157). После падения грех стал в человеке господствующим началом, свобода к добру полностью утрачена, на ее место явилась необходимость греха. Благодать, по учению блж. Августина, есть внутренняя сила, которая заступает место человеческой свободы и производит в душе грешника желание добра и спасения, спасающую веру, и вообще, соделывает его спасение. Блж. Августин первым высказал мысль о непреодолимом действии Божественной благодати, которая подчиняет себе даже противоборствующую волю. Более чем через 1000 лет после Августина, в период Реформации, Лютер, а затем Кальвин довели учение Августина до логического конца, создав учение о изначальном всеобщем предопределении людей, одних — к вечному спасению, других — к вечной погибели. Блж. Августин писал в одном из своих писем: «И те, кто спасаются, спасаются единственно потому, что Бог хочет их спасения». Мысль о предопределении здесь уже присутствует, но четко еще не формулируется.
Такой образ мыслей был совершенно чужд Восточным отцам. Согласно восточной святоотеческой традиции, образ Божий в человеке после грехопадения поврежден, он требует очищения, но не уничтожается. Прп. Макарий Египетский говорит: «Неверно говорят некоторые, что человек совершенно умер и совершенно не может делать ничего доброго, душа может противиться греху, но победить или искоренить зло без Бога не может».
О крайностях учения как Пелагия, так и Августина В. Н. Лосский пишет: «Основное заблуждение Пелагия заключалось в том, что он перенес тайну благодати в область рассудка, где сущности духовного порядка — благодать и свобода — превратились в два смежных понятия, которые нужно было согласовать, как два чуждых друг другу предмета. Блж. Августин в своей полемике против пелагианства последовал примеру своего противника» («Очерки мистического богословия восточной Церкви»,стр. 150).
3.4.2. Православное учение об отношении благодати к свободе
Каков православный взгляд на соотношение благодати и свободы? Преданием Восточной Церкви всегда утверждалась синэргия Божественной благодати и свободы человека: «Мы соработники (συνεργοί) у Бога» (1 Кор 3, 9). Свт. Феофан Затворник (Вышенский) так говорит: «Человек совершает дело своего спасения с помощью благодати Божией». Учение о спасении как о соработничестве связано с антропологией восточных Отцов. Для Восточных отцов благодать не есть нечто внешнее, извне приданное человеческому естеству, она укоренена в самом акте сотворения человеческой природы. Поэтому в образе мыслей восточных авторов благодать и человеческая свобода проявляются одновременно и не мыслятся одна без другой. Благодать Божия проявляется в немощи нашего естества как всесильная, но без уничтожения нашей свободы, без подавления или устранения наших естественных сил, но, напротив, с предоставлением им свойственного им поприща деятельности. Конечно, благодати принадлежит преобладание в совершении спасения, но это никак не умаляет и значения человеческой свободы.
Ключ к правильному пониманию соотношения благодати и свободы — орос IV Вселенского Собора. Во Христе Божественная природа преобладала над человеческой, однако при существовании и проявлении воли человеческой, которая свободно подчинялась Божественной. Так и в нас, созданных по образу Его, могущественное действие Божественной благодати не сопровождается насилием и подавлением человеческих сил, а ведет к свободному подчинению их высшей силе. Таким образом, благодати принадлежит первенство в деле спасения, собственно благодать наше спасение и совершает. Можно сказать, что благодать есть причина нашего спасения, ибо ею совершается обожение нашего естества. А человек своей свободной деятельностью обеспечивает необходимые, но отнюдь не достаточные для спасения условия.
Для лучшего понимания проблемы соотношения благодати и свободы необходимо определить более точно само понятие «свобода». В каком смысле мы говорим о свободе? Во-первых, под свободой мы понимаем формальную свободу, т. е. возможность выбора из нескольких возможностей, в том числе и выбора между добром и злом. Формальная свобода неистребима в человеке и сохраняется даже в аду. Во-вторых, мы говорим о свободе нравственной, под которой понимается возможность следовать своему выбору и реализовать то, что выбрал. Такая возможность у человека всегда ограничена, греховный мир и наше падшее естество многоразличными способами ограничивают нашу свободу. Об этой несвободе человека говорит ап. Павел: «Желание добра есть во мне, но, чтобы сделать оное, того не нахожу, доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». (Рим. 7, 18-19). Именно эту свободу имел в виду Господь Иисус Христос, когда говорил: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными». (Ин. 8, 82). Когда мы говорим, что благодать не упраздняет человеческой свободы, то имеем в виду формальную свободу. Благодать формальной свободы не упраздняет, она лишь споспешествует в реализации нашего выбора, укрепляет человека, помогая ему двигаться в выбранном направлении, или, наоборот, тормозит его деятельность, если выбор оказывается неправильным, не соответствующим воле Божией.
В чем состоят субъективные условия спасения, и какова роль человеческой свободы в устроении спасения? Направленность человеческой воли к Богу и открытие сердца к принятию благодати. Господь говорит: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». (Апок. 3, 20). Об этом говорит прп. Макарий Египетский (Духовные беседы): «Воля человеческая есть как бы существенное условие, если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей». Так же учит и свт. Иоанн Златоуст: «Благодать, хотя она и благодать, спасает пожелавших, а не тех, которые не хотят ее и отвращаются от нее, постоянно против нее воюют и противятся ей»; «Бог не принуждает никого, если Он хочет, а мы не хотим, то спасение наше невозможно не потому, чтобы хотение Его было бессильно, но потому, что Он принуждать никого не хочет». Таким образом, благодать не является силой, действующей в человеке непреодолимо.
Восточные отцы утверждают, что человек может свободно направлять свою волю вопреки благодати. Эта мысль находит подтверждение в Свщ. Писании. Так, первомученик архидиакон Стефан обвиняет иудеев: «Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы» (Деян. 7, 51). Ап. Паве « предупреждает: «когда услышите глас Его (Святого Духа. — С. Д.), не ожесточите сердец ваших» (Евр. 3, 7-8), т. е. человек может в ответ на обращенный к нему призыв Божий ожесточить свое сердце. Примером того, что благодать не устраняет человеческой свободы, является проповедь Христа Спасителя, которую принимали далеко не все. Например, галилейские города, которые, несмотря на все усилия Спасителя, не покаялись.
Благодать — это присутствие в нас Бога, и оно требует с нашей стороны непрестанных усилий. По мере нашего подвига благодать все более и более в нас раскрывается, оказывается присвоенной, говоря словами прп. Серафима Саровского, стяженной человеческой личностью. У ап. Петра читаем: «Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, …то вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель» (2 Пет. 1, 3-5), т. е. несмотря на то, что вся полнота даров в Церкви нам сообщена, мы должны прилагать все старание для того, чтобы иметь возможность ими воспользоваться.
О необходимости подвига, усилия со стороны человека для спасения многократно говорится в Свщ. Писании. Сам Господь говорит: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие, восхищают его». (Мф. 11, 12). О синэргии Божественной благодати и человеческих усилий говорит ап. Павел:
«Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению». (Флп. 2, 12-13). Если таких усилий со стороны человека нет, то благодать не принесет плода и может оказаться «тщетной». Ап. Павел увещевает коринфян: «Умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами» (2 Кор 6, 1). Об этом же говорит апостол и в 1 Кор (15, 10): «Благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною».
Если человек ведет недолжный образ жизни, благодать Божия отходит от него, человек своей греховностью как бы вытесняет из себя Бога: «Наблюдайте, чтобы кто не лишился благодати Божией» (Евр. 12, 15). Таким образом, благодать дается человеку не безусловно, а в зависимости от образа его жизни.
3.4.3. Значение веры и добрых дел в устроении спасения
Вопрос о соотношении добрых дел и веры в устроении спасения есть частный момент учения о соотношении благодати и свободы. На нем не стоило бы заострять внимание, если бы вопрос этот не был предметом спекуляций протестантских проповедников, утверждающих, что человек оправдывается только верой, вне зависимости от дел. Протестанты при изложении своего учения пытаются опереться на авторитет ап. Павла. Отметим цитаты, на которые они обычно ссылаются:
«Если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься; потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим. 10, 9-10).
«Благодатью вы спасены чрез веру» (Еф. 2, 8).
«Без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11, 6).
Слова прор. Аввакума: «Праведный верою жив будет», которые дважды приводит ап. Павел (Рим. 1, 17; Гал. 3, 11).
Обычно ошибки еретиков состоят в том, что одна из сторон Откровения вырывается из контекста и абсолютизируется. Это и происходит в протестантском учении об оправдании и спасении только верой. Ап. Павел ничуть не меньше, чем об оправдании верой, говорит о добрых делах и о их необходимости для спасения.
В Рим. 2, 6-8 сказано, что Господь «воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине… ярость и гнев».
«Всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор 5, 10).
О служителях сатаны, которые принимают вид служителей правды, ап. Павел говорит: «Конец их будет по делам их» (2 Кор11,15).
«Каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал» (Еф. 6, 8).
«А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде» (Кол. 3, 25).
Эти два ряда высказываний, на первый взгляд, представляются взаимно исключающими: одни говорят о достаточности для спасения одной только веры, в то время как другие указывают на необходимость для спасения также и добрых дел. Очевидно, дело здесь в том, что ап. Павел говорит о дедах в том специфическом смысле, в каком добрые дела понимались в современном ему иудействе. Для иудеев было характерно наемническое отношение к Богу. В основе этого отношения лежали понятия договора и заслуги, сам закон рассматривался, иудеями как величайшее благодеяние Бога по отношению к богоизбранному народу, потому что благодаря закону иуд?«и имели возможность добиваться перед Богом заслуг через выполнение заповедей. А через приобретение заслуг чувствовали себя имеющими право на вознаграждение. Иначе говоря, праведность в иудаизме понималась как соотношение между богоугодными и греховными деяниями. Тот, у кого этот баланс оказывался положительным, считался пред Богом праведным. Очевидно, что при таких установках не остается места для личного отношения к Богу и спасение мыслится в таком случае как нечто внешнее по отношению к человеку. Жизнь по закону самого человека внутренне не изменяет. У протестантов, которые любят ссылаться на ап. Павла в подтверждение своего учения об оправдании одной только верой, отношение к Богу также законническое. Добрые дела ими рассматриваются как заслуги и отрицаются как необходимые для спасения потому, что, с точки зрения протестантов, если признать за нашими добрыми делами значение заслуг, то тем самым умаляются заслуги Христовы, которых вполне достаточно для спасения всего человечества.
Впрочем, добрые дела как таковые протестантами не отрицаются, но рассматриваются лишь как иллюстрация и свидетельство того, что человек обладает истинной верой. Как же мыслят соотношение между верой и добрыми делами ал. Павел и другие апостолы, которые оставили свои книги в корпусе Нового Завета? Прежде всего, по ап. Павлу, спасает не вера сама по себе и не дела сами по себе. Спасение совершает Бог Своею благодатию. Вот как мыслит ап. Павел соотношение между верой и благодатию: «Верою получили мы доступ к той благодати» (Рим. 5, 2), т. е. вера — это условие получения благодати.
Для того чтобы быть понятным своим современникам, ап. Павел обращается к Свщ. Писанию, к примеру праотца Авраама, который иудеями рассматривается как отец всех верующих, как величайший образец для подражания в религиозной жизни. Апостол цитирует Быт. (15, б): «Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность» (Рим. 4, 3). Иудеи рассматривали веру как одно из добрых дел, как одну из заслуг наряду с другими заслугами, и ап. Павел показывает, что мнение современных ему раввинов не согласно со Свщ. Писанием. Авраам стал праведником после того, как он уверовал в Бога, еще до того, как совершил какие-либо дела. И именно вера явилась основанием его праведного поведения.
Вселение Христа в наши сердца также осуществляется по вере (Еф. 3, 17). Но благодать — это не безличная сила, которая может быть отчуждена от Бога, подобно тому как свет может быть отделен от своего источника; благодать в своем исхождении от Бога никогда от Него не отделяется, т. е. присутствие благодати есть всегда личное присутствие Самого Бога. «Благодать — это присутствие в нас Бога, и оно требует с нашей стороны непрестанных усилий» (В. Н. Лосский Очерк…, стр. 149). Поэтому недостаточно только получить по вере благодатный дар, необходимо этот дар принять и усвоить, иначе сообщение благодати может оказаться тщетным. О том, что сообщение благодати может оказаться таковым, ап. Павел говорит в 2 Кор 6, 1. Вспомним, как учил о цели христианской жизни прп. Серафим Саровский: «Истинная цель жизни нашей христианской, — говорит он в беседе с Мотовиловым, — есть стяжание Духа Святаго Божия, пост же, бдение, молитвы, милостыня, и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания Святаго Духа Божия». Доброделанием, подвигом благодать усваивается. О необходимости подвига со стороны человека ап. Павел говорит неоднократно. Так, он говорит о необходимости сораспяться Христу (Гал. 2, 19), «распять свою плоть со страстями и похотями» (Гал. 5, 24), «сражаться до крови, подвизаясь против греха» (Евр. 12, 4). Как же в таком случае понимать слова апостола о том, что «человек оправдывается верою, независимо отдел закона» (Рим. 3, 28).
Несомненно, эти слова ап. Павла относятся к таинству вступления человека в христианскую жизнь, т. е. ко Крещению. Действительно, в Крещении мы получаем оправдание исключительно по нашей вере, вне зависимости от того, кто какую жизнь из нас вел до Крещения. Спасение во Христе не зависит от дел закона, поскольку человек обращается ко Христу и получает в Крещении оправдание вне зависимости от того, в какой степени он до Крещения соблюдал закон. Не исполнение закона приводит ко Христу, а вера во Христа, которая от дел закона никак не зависит. Эти слова апостола можно понимать и шире. Дела не нужны в качестве внешнего по отношению к вере придатка, того, что лежит вне области веры, что ею не вдохновлено, ибо доброе дело не есть заслуга, которая дает человеку право на получение благодатных даров.
Кроме того, по учению апостола, вера не является постоянной величиной. Известно, что всякий орган без упражнения неизбежно атрофируется, отмирает. И вера не есть исключение. Мы знаем, что она может возрастать (2 Феc. 1, 3), она может ослабевать и даже полностью исчезать, в 1 Тим. (1, 18) Ап. Павел говорит о людях, которые потерпели «кораблекрушение в вере», т. е. полностью утратили веру. Чем возможно укреплять, упражнять веру? Естественно, ничем иным, как делами в соответствии с верой. Об этом говорит ап. Иаков: «Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2, 17). Иными словами, добрые дела и вера связаны между собой по принципу обратной связи, вера вдохновляет человека на добрые дела, а дела укрепляют и углубляют веру.
О праотце Аврааме ап. Иаков говорит: «Вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства, поэтому, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2, 26).
Если обратиться к Евангелию, то станет очевидно, что учение ап. Павла находится в полном соответствии с учением Самого Господа Иисуса Христа. Господь так же говорит о необходимости веры для спасения. Например:
«Кто будет веровать и креститься, спасен будет, и кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16, 16).
«Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин. 6, 29). Но Господь говорит и о недостаточности только веры, о необходимости для спасения также и добрых дел.
«Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! Войдет в Царствие Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7, 21).
«Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 8, 15).
О необходимости подвига в христианской жизни Христос говорит совершенно определенно: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф. 16, 24).
По учению Свщ. Писания, вера сама по себе, не подтверждаемая добрыми делами, не ведет к совершенству. Но в то же время и дела без веры не являются, в строгом смысле, спасительными. Вот что говорит об этом прп. Серафим Саровский:
«Заметьте, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святого. Все же не ради Христа делаемое, благодати Божией не дает». Эти слова прп. Серафима. В. Н. Лосский комментирует следующим образом (Очерк…, стр. 149): «Для христианина не существует автономного добра, доброе дело хорошо лишь постольку, поскольку оно служит нашему соединению с Богом, поскольку оно способствует стяжанию благодати, добродетели — не цель, а средство». Конечно, доброе дело, кем бы оно ни совершалось, заслуживает нашего уважения. Ап. Павел говорит, что во всяком народе человек, поступающий на правде, приятен Господу (Деян. 10, 34-35), и мы можем молиться и надеяться, что добрые дела, совершаемые нехристианами, не пропадут даром и не будут «забыты» у Бога. Но в то же время дела, которые совершаются не по вере, вне сознания искупительного подвига Христа Спасителя, не сообщают человеку освящающей благодати, т. е. не приближают его к Богу, не соединяют с Богом внутренней связью и не ведут человека путем святости.
