И рече Бог: да будет твердь посреди воды: и да будет разлучающи посреде воды и воды: и бысть тако (Быт. 1:6).
1. Видя ваше, возлюбленные, усердное ежедневное стечение сюда, я чувствую великое удовольствие и не престаю прославлять человеколюбиваго Бога за ваше преспеяние. Как голод есть признак телеснаго здоровья, так и усердие к слушанию слова Божия можно считать самым лучшим признаком душевнаго здоровья. Поэтому и Господь наш Иисус Христос в нагорной проповеди о блаженствах сказал: блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся (Мф. 5:6). Кто же будет в состоянии достойно восхвалить вас, которые уже получили от Владыки вселенной наименование блаженных и ожидаете от Него еще безчисленных благ? Наш Владыка таков: когда увидит, что душа стремится к предметам духовным с сильным желанием и напряженным усердием, то подает благодать и богатые Свои дары. Поэтому надеюсь, что и нам, для вашей пользы, подаст, Он обильнейшее учительное слово к назиданию любви вашей. Ведь для вас и вашего преспеяния мы предпринимаем весь этот труд, чтобы и вам скорее достигнуть самой вершины добродетели и быть учителями богоугодной жизни для всех, взирающих на вас, и нам получить большее дерзновение, видя, что мы трудимся не тщетно и не напрасно, что это духовное семя ежедневно возрастает, и с нами не случилось того, что было с сеятелем, упоминаемым в Евангелии (Мф. 13:4-7). Там одна только часть сохранилась, а три погибли: иное семя пало при дороге - и осталось безплодным; иное было подавлено тернием, а иное, упав на камни и оставшись на поверхности, не могло принести никакого плода. Но здесь, по благодати Божией, мы надеемся, что все семя брошено на добрую землю, и одни принесут плод его во сто крат, другие - в шестьдесят, а иные - в тридцать. Это-то умножает нашу ревность, это-то возбуждает наш ум, - именно уверенность, что мы не тщетно и не напрасно предлагаем поучение, что вы принимаете слова ваши внимательным слухом и бодрым умом. Говорю это, не льстя любви вашей, но заключая о вашем усердии из вчерашней нашей беседы. Я видел, как все вы внимательно слушали и всячески старались, чтобы не опустить ни одного слова. Кроме того, и частая рукоплескания были весьма ясным доказательством, что вы слушали поучение с удовольствием. А кто слушает что-нибудь с удовольствием, тот, очевидно, внедряет это в ум. и, слагая во глубине души, делает неизгладимым. Кто же может достойно и вас восхвалить, и нас ублажить за то, что говорим в слух слушающих? - Блажен, говорит (Писание), поведаяй во ушы послушающих (Сир. 25:12). Это следствие поста; это врачество послужило во спасение душам нашим. Если же (пост) показал такую силу в самом начале своем, то какой надобно ожидать от него пользы в последующие дни? Только вы, прошу, со страхом и трепетом свое спасение содевайте (Флп. 2:12), и не давайте никакого к себе доступа врагу вашего спасения. Он, видя теперь ваше духовное богатство, беснуется и свирепствует, и яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (1Пет. 5:8). Но если будем только бдительны, то, по милости Божией, он никого не одолеет.
2. Таковы наши духовныя оружия, которыми облекла нас благодать Духа, как это объяснили мы вчера любви вашей. Итак, если мы будем постоянно ограждать этими оружиями все члены свои, то ни одна из стрел, бросаемых врагом, не коснется нас, но все возвратятся к нему без всякаго действия: благодать Божия сделала бы нас тверже алмаза и совершенно непобедимыми, если бы мы пожелали. Как тот, кто бьет по алмазу, не причиняет ему никакого вреда, а только изнуряет собственныя силы, и кто наступает на рожны, только разит до крови собственныя ноги, так будет и с нами, и с врагом нашего спасения, если будем постоянно ограждать себя оружиями, данными нам благодатию Духа. Сила их такова, что даже блеска их враг не может вывесить, напротив, глаза его ослепляются исходящим от них сиянием. Постоянно ограждая себя этими оружиями, будем и на площадь выходить, и друзей посещать, и делами заниматься. И что я говорю: на площадь выходить? Надевши их на себя, будем и в церковь приходить, и домой возвращаться, и спать, и вставать от сна, словом: никогда во всю жизнь свою не будем снимать их с себя; пусть с нами оне пойдут (и в будущую жизнь) и там доставят нам величайшее дерзновение. Оне не обременяют тела, подобно чувственному оружию, напротив, еще облегчают, возвышают и укрепляют, если только мы каждый день очищаем их, чтобы, светло сияя, оне блеском своим ослепляли взоры лукаваго демона, который изобретает всякия козни против нашего спасения. Впрочем, так как мы довольно уже вооружили вас, предложим вам обычную трапезу, и изложим любви вашей, что следует за сказанным вами вчера, взяв в руководители этого полезнаго поучения опять чуднаго гостеприимнаго хозяина, блаженнаго Моисея, великаго пророка. Посмотрим же, чему он хочет научить нас и сегодня, и будем внимательно слушать слова: он говорит не от себя, но что внушила ему благодать Духа, то и произносит своим языком, для научения рода человеческаго. Окончив речь о первом дне и, после сотворения света, сказав: бысть вечер, и бысть утро, день един, он далее говорит: и рече Бог: да будет твердь посреде воды, и да будет разлучающи посреде воды и воды. Обрати здесь, возлюбленный, внимание на последовательность учения. Сказав нам наперед, по сотворении неба и земли, что - земля же бе невидима и неустроена, присоединил и причину, почему она была невидима, именно потому, что была покрыта тьмою и водами: все было - вода и тьма, и больше ничего. Затем, по повелению Господа, явился свет и произошло разделение между светом и тьмою, и один получил название дня, а другая - ночи. Потом хочет научить нас, что Бог, как тьму разделил, произведши свет, и дал тому и другой соответственное название, так и множество вод разделяет повелением Своим.
3. Смотри, как сила Его неизреченна и превышает всякое человеческое понятие. Он только повелевает - и одна стихия приходит, другая удаляется. И рече Бог: да будет твердь посреде воды, и да будет разлучающи посреде воды и воды. Что значит: да будет твердь? Это то же, как если бы кто сказал на языке человеческом: да будет некая стена и ограда, которая бы, находясь посреди, делала собою разделение. И дабы ты понял великую покорность стихий и превосходную силу Создателя, говорит: и бысть тако. Только сказал - и последовало исполнение. И сотвори, говорит, Бог твердь: и разлучи Бог между водою, яже бе под твердию, и между водою, яже бе над твердию. По сотворении, говорит, тверди, Бог повелел одним водам находиться под твердию, а другим над поверхностью тверди. Но, спросит кто-либо, что же такое твердь? Отвердевшая вода, или сгустившийся воздух, или какое-нибудь другое вещество? Никто из благоразумных прямо решать это не станет. Надобно с великою благодарностию принимать слова (Писания) и, не выступая за пределы нашей природы, не испытывать того, что выше нас, а только знать и держать у себя (в уме), что по повелению Господа произошла твердь, которая разделяет воды, и одну часть их содержит под собою, а другую выше лежащую может носить на своей поверхности. И нарече, говорит, Бог твердь небо. Смотри, как и здесь божественное Писание употребляет тот же порядок. Как вчера (Бог) сказал: да будет свет, и когда он явился, то присовокупил: да будет разлучающи между светом и между тмою, и потом свет назвал днем, - так и сегодня сказал: да будет твердь посреде воды; потом, как о свете, так и здесь объяснил нам назначение тверди: да будет, говорит, разлучающи посреде воды и воды. А когда объяснил нам ея назначение, то уже, как свету дал наименование, так дает имя и тверди. И нарече, говорит, твердь небо, - это видимое небо. Как же, скажешь, некоторые утверждают, что создано много небес? Они учат так не из божественнаго Писания, но по собственным соображениям. Блаженный Моисей ничему больше этого не учит нас. Сказав: в начале сотвори Бог небо и землю, потом показав причину, по которой земля была невидима, т. е. что покрыта была тьмою и бездною вод, (Моисей) после сотворения света, соблюдая известный порядок и последовательность, говорит: и рече Бог, да будет твердь. Далее, объяснив с точностию назначение этой тверди и сказав: да будет разлучающи посреде воды и воды, эту самую твердь, производящую разделение между водами, он назвал небом. Кто же, после такого объяснения, может согласиться с теми, которые говорят решительно от своего ума, и осмеливаются, вопреки божественному Писанию, утверждать, будто много небес? Но вот, скажут, блаженный Давид, возсылая хвалу Богу, сказал: хвалите Его небеса небес (Пс. 148:4). Не смущайся, возлюбленный, и не подумай, будто святое Писание в чем-нибудь противоречит себе; но познай истину сказаннаго и, тщательно сохраняя учение его, загради слух от говорящих противное ему.
4. А что я хочу сказать, то выслушайте с полным вниманием, чтобы вас не приводили тотчас в колебание те, которые любят говорить, что только им вздумается. Все божественныя книги Ветхаго Завета вначале написаны были на еврейском языке; в этом, конечно, все согласятся с нами. Не за много лет до рождества Христова, царь Птоломей, весьма ревностно старавшийся собирать книги, и собравший много других разнаго рода книг, счел нужным приобресть и эти (священныя) книги. Итак, пригласив к себе некоторых из иерусалимских иудеев, приказал им перевести (эти книги) на греческий язык, что и было ими исполнено. Это было делом домостроительства Божия, чтобы т. е. этими книгами воспользовались не только знавшие еврейский язык, но и все обитатели вселенной. Особенно чудно и удивительно то, что такое усердие показал не кто-нибудь из последователей иудейской религии, но человек, преданный идолопоклонству и враждебный (истинному) богопочтению. Таковы все дела нашего Владыки: Он всегда чрез противников распространяет повеления истины. Об этом я разсказал вашей любви не без цели, но чтобы вы знали, что (книги Ветхаго Завета) написаны не на нашем языке, а на еврейском. Хорошо знакомые с этим языком говорят, что слово небо у евреев употребляется во множественном числе; согласно с этим показывают и знающие сирский язык. Никто, говорят, на их языке не скажет: небо, но - небеса. Вот почему и блаженный Давид сказал так: небеса небес, не потому, будто много небес, - этого не преподал нам блаженный Моисей, - а потому, что в еврейском языке часто имя одного предмета употребляется во множественном числе. Иначе, если бы было много небес, Дух Святый не приминул бы сообщить нам устами того же блаженнаго пророка и о сотворении других небес. Прошу вас твердо помнить это, чтобы быть вам в состоянии заграждать уста желающим вводить учение, противное Церкви, и чтобы верно знать смысл слов божественнаго Писания. Для того вы часто и собираетесь сюда, и мы постоянно преподаем вам учение, чтобы вы были готовы ко ответу всякому сопрошающему вы словесе (1Пет. 3:15). Но, если угодно, обратимся к дальнейшему. И нарече, говорит Писание, Бог твердь небо. И виде Бог, яко добро. Смотри, какое в этих словах снисхождение к слабости человеческой. Как о свете он сказал: и виде, яко добро, так и теперь о небе, т. е. о тверди, говорит: и виде Бог, яко добро, показывая этим нам неподражаемую красоту ея. Кто может не изумляться и не удивляться тому, что она в течение столь долгаго времени сохранила цветущую красоту, и чем более проходит времени, тем более увеличивается и красота ея? И что может быть прекраснее того, что удостоилось похвалы от самого Создателя? Если мы, смотря на совершенное произведение человека, удивляемся его виду, постановке, красоте, соразмерности, стройности и всему прочему, то кто может достойно восхвалить Божие создание, особенно, когда оно удостоилось похвалы от самого Господа? Это [1] сказано из нисхождения к нам, и Бог, ты видишь, о каждом из своих созданий произносит это (одобрение) и чрез это предупреждает дерзость тех, которые потом решатся изощрять язык свой против создания Божия и говорить: для чего сотворено то и то? Заранее обуздывая отваживающихся на такия речи, Моисей говорит: и виде Бог, яко добро. Когда услышишь, что Бог увидел и похвалил, то понимай эти слова богоприлично и как следует о Боге. Создатель, еще прежде сотворения, знал красоту сотвореннаго; но так как мы, люди, обложенные такою немощию, не в состоянии были узнать это иначе, то Он и расположил блаженнаго пророка употребить эти грубыя выражения для научения рода человеческаго.
5. Итак, когда, ты поднимешь глаза и увидишь красоту, величие и благотворность неба, то устремись отсюда к Создателю, как сказал премудрый: от величества бо красоты созданий сравнительно рододелатель их познавается (Прем. 13:5), и из самаго создания этих стихий усматривай, какова сила твоего Господа. Действительно, человек с благомыслящею душою, если захочет изследовать каждый из видимых предметов - и что говорю: каждый из видимых предметов? - если захочет внимательно разсмотреть только собственный состав, то и из этого малаго увидит неизреченную и непостижимую силу Божию. Если же видимые предметы достаточно показывают величие могущества Создателя, то как обратишься еще к силам невидимым и возведешь мысль к воинствам ангелов, архангелов, высших сил, престолов, господств, начал, властей, херувимов и серафимов, - какой ум, какое слово будет в состоянии выразить неизреченное Его величие? Если блаженный пророк Давид, разсмотрев устройство видимаго, восклицал: яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси (Пс. 103:24), если (так восклицал) муж, в такой степени удостоенный Духа, которому дано было познать безвестная и тайная премудрости Его (Пс. 50:8),то что скажем мы, земля и пепел, - мы, которые должны постоянно опускать голову вниз и изумляться неизреченному человеколюбию Господа вселенной? Но что говорить о пророке? Блаженный Павел, эта небошественная душа, облеченный телом и уподоблявшийся безтелесным силам, ходивший по земле и ревностию обтекавший небо, он, вникнув только в одну часть домостроительства Божия (об иудеях и язычниках, из которых первые отвергнуты, а вторые приняты), недоумевая и смущаясь, громогласно воскликнул: о, глубина богатства и премудрости и разума Божия, яко неиспытани судове Его и неизследовани путие Его (Рим. 11:33). Здесь охотно я спрошу дерзающих изследовать рождение Сына Божия и осмеливающихся унижать достоинство Святаго Духа [2]: откуда у вас, скажите мне, такая дерзкая отвага? От какого упоения дошли вы до такого безумия? Если уже Павел, такой и столь великий муж, говорит, что суды Его, т. е. домоправление, решения по управлению (τας οικονομιας, τας διοικησεις) неиспытуемы, - не назвал непостижимыми (ακαταληπτα), но неиспытуемыми (ανεξερευαμπνητα), такими, которыя не допускают испытания (ερευνααμπν), и пути его, т. е. повеления о добродетели (τα προσταγματα καλων) и заповеди, неизследимыми опять в том же смысле, то как вы осмеливаетесь изследовать самую сущность Единороднаго и унижать, сколько от вас зависит, достоинство Святаго Духа? Видите, возлюбленные, какое зло не следовать в точности тому, что содержится в божественном Писании! Вот эти люди, если бы с благоразумием принимали учение божественнаго Писания и не привносили бы чего-либо из своих умствований, не дошли бы до такого безумия. Мы, однако, не перестанем оглашать их словами божественнаго Писания, ограждая свой слух от их гибельнаго учения.
6. Не знаю, как это мы опять так далеко увлеклись течением слова и уклонились от порядка: поэтому нужно опять обратить слово к прежнему. И нарече, говорит (Моисей), Бог твердь небо, и виде, Бог, яко добро. И бысть вечер, и бысть утро, день вторый. Дав имя тверди и похвалив сотворенное, положил конец второму дню, и продолжает: и бысть вечер, и бысть утро, день вторый. Видишь, с какою тщательностию он учить нас, называя окончание света - вечером, а конец ночи - утром, а все вместе именуя днем, чтобы мы не думали ошибочно, будто вечер есть конец дня, но знали ясно, что продолжительность (μηκος) того и другого составляет один день. Справедливо поэтому может быть назван вечер окончанием света, а утро, т. е. конец ночи - довершением (πληρωμα) дня. Это и хочет показать божественное Писание, когда говорит: и бысть вечер, и бысть утро, день вторый. Может быть, мы очень распространились в слове, но это не намеренно, а, так сказать, увлеченные самым течением речи, как бы каким-либо сильнейшим потоком. Служите причиною этого и вы, с удовольствием слушающие слова наши. Ничто не может так возбуждать говорящаго и внушать ему такое обилие мыслей, как усердие слушателей. Невнимательные и нерадивые слушатели отнимают охоту и у того, кто мог бы говорить; напротив, вы, по благодати Божией, в состоянии, если бы мы были безгласнее и самых камней, разбудить нашу недеятельность, прогнать сон и заставить нас сказать что-нибудь вам полезное и назидательное. Так как вы столько научены Богом, что можете, по словам блаженнаго Павла, и иныя научити (Рим. 15:14), то вот мы попросим вас, если когда, но особенно во время поста, усердно позаботиться о богоугодной добродетельной жизни, и да не будет слово наше обременительным для вас, если мы каждый день станем говорить вам об одном и том же. Говорить одно и то же, скажу словами блаженнаго Павла, мне убо неленостно, вам же твердо (Флп. 3:1). Наша душа, будучи безпечною, имеет нужду в постоянном напоминании. И как тело ежедневно нуждается в телесной пище, чтобы не впасть в совершенное разслабление и бездеятельность, так и душа требует духовной пищи и наилучшаго управления, чтобы, утвердившись в навыке к добру, ей быть наконец неуловимою кознями лукаваго.
7. Итак, будем ежедневно изследовать силу ея (души), и не перестанем испытывать самих себя; будем требовать у себя отчета и в том, что в нас входит, и в том, что выходит, - что мы сказали полезнаго, и какое произнесли слово праздное, а также, что полезнаго ввели в душу чрез слух, и что внесли в нее могущее повредить ей. Языку назначим некоторыя правила и пределы, так чтобы наперед взвешивать выражения и потом уже произносить слова, а мысль приучим не вымышлять ничего вреднаго, а если что-нибудь подобное привзойдет и извне, отвергать это, как излишнее и могущее повредить; если же зародится внутри (худая мысль), тотчас прогонять ее благочестивым размышлением. Не будем думать, будто одного неядения до вечера достаточно нам для спасения. Если человеколюбивый Господь неблагодарным иудеям говорил чрез пророка: се семьдесят лет, постом ли постиетеся ми? И ащв ясте или пиете, не вы ли ясте и пиете? Сице глаголет Господь Вседержитель: суд проведен судите, и милость и щедроты творите кийждо к брату своему, и вдовицы, и сира, и пришельца, и убога не насильствуйте, и злобы кийждо брата своего да не помнит в сердцах своих (Зах. 7:5-6, 9-10), - если им, сидевшим в тени и окруженным тьмою заблуждения, не было никакой пользы от одного поста, когда они не исполняли этого и не исторгали из сердца злобы к ближнему, то какое оправдание будем иметь мы, от которых требуется гораздо больше; которым повелено не только это делать, но даже любить врагов и благодетельствовать им? И что говорю: благодетельствовать? - даже молиться за их, просить и умолять Господа, чтобы Он имел попечение о них (Лк. 6:27-28). Такое расположение ко врагам более всего поможет нам и будет величайшим выкупом грехов наших в тот страшный день (суда). Правда, эта заповедь очень трудна, но, если подумаешь о награде, уготованной исполняющим ее, то она, хоть и весьма трудна, отнюдь не покажется такою. Какая же это награда? Если это будете делать, говорит (Писание), то будете подобны Отцу вашему, иже есть на небесех (Мф. 5:45). И чтобы сделать эту мысль для нас яснее, присовокупляет: яко солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя. Ты, говорит, подражаешь тогда Богу, сколько это возможно человеку. Как Он велит восходить солнцу не только над добрыми, но и над делающими злое, и ежегодно посылает дожди не только праведным, но и неправедным, - так и ты, если любишь не только любящих, но и враждующих против тебя, подражаешь по силе своей твоему Господу. Видишь, как (Писание) на самую горнюю высоту возвело того, кто можете, исполнять эту добродетель? Так не о трудности только дела помышляй, возлюбленный, но прежде всего разсуждай с самим собою о том, какой можешь ты удостоиться чести, и мысль об этой чести сделает для тебя легким тяжкое и трудное. В самом деле, не должен ли ты считать за милость, что своими благодеяниями врагу можешь отворить себе двери дерзновения пред Богом и достигнуть прощения своих грехов? Но, может быть, тебе сильно хочется отмстить врагу, и сделавшаго тебе зло ввергнуть в такую же или еще и большую беду? Что же добраго выйдет, из этого, когда ты, не получив себе никакой пользы, должен будешь еще дать в этом отчет на страшном суде, как нарушитель предписанных Богом законов? Скажи мне: если бы земной царь издал такой закон, чтобы мы делали добро врагам, а в противном случае были наказываемы смертью, не все ли бы, из страха телесной смерти, поспешили исполнить этот закон? Какого же осуждения достойно то, чтобы из страха смерти телесной, которую и без того неизбежно наводит на нас долг природы, делать все, а ради той смерти, в которой нельзя найти утешения, менее заботиться о законе, предписанном Владыкою вселенной?
8. Но я забыл, что говорю людям, которые и к любящим их не показывают равной любви. Кто же после этого избавит нас от упомянутаго наказания, когда мы не только далеки от той заповеди (о любви ко врагам), но де делаем даже и того, что делают мытари? Аще бо любите любящих вас, говорит (Христос), кую мзду имате, не и мытари ли тожде творят (Мф. 5:46)? Так, когда мы и этого не делаем, то какая у нас надежда на спасение? Поэтому прошу, не будем жестокосерды, но укротим помыслы наши, и прежде всего научимся побеждать ближняго любовию и, по словам блаженнаго Павла, друг друга честию больша себе творяще (Флп. 2:3), научимся не уступать и быть побежденными в этом, но побеждать (других), и любящим нас показывать большее и пламеннейшее благорасположение. Это всего более поддерживает и веселит жизнь нашу, этим мы отличаемся от безсловесных и от зверей, тем т. е., что можем, если захотим, сохранять соответствующий нам порядок и иметь совершенное согласие с ближними. Потом (научимся) укрощать наши помыслы и усмирять этого неукротимаго зверя, т. е. гнев, представляя ему зрелище страшнаго судилища и внушая, что, если он решится примириться с врагами, то получит великия блага, если же будет продолжать вражду, то подвергнется тяжкому осуждению. Мы не должны, ведь, тратить время напрасно и без цели, но каждый день и час иметь пред глазами суд Господень и то, что может или доставить нам великое дерзновение, или навлечь наказание. Имея это в мыслях наших, мы победим страсти, обуздаем порывы нашей плоти и умертвим, по словам блаженнаго Павла, уды наша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть похоть злую, гнев (Кол. 3:5, 8), любостяжание, тщеславие, ненависть. Если мы сделаем себя мертвыми для этих страстей так, чтобы оне не могли действовать в нас, то получим плоды Духа, каковы суть: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22-23). В этом должно состоять различие христианина от невернаго; в этом должны заключаться наши отличительные признаки, чтобы мы не красовались только именем, и не превозносились наружным видом, напротив, если бы даже обладали всеми исчисленными плодами (Духа), и тогда не гордились, но еще более смирялись. Егда, говорит (Христос), сотворите вся повеленная вам, глаголите яко раби неключими есмы (Лк. 17:10). Если так будем пещись и заботиться о своем спасении, то можем и себе принести величайшую пользу и избавиться от будущаго наказания, и для тех, кто смотрит на нас, быть учителями полезнаго, чтобы, проведши настоящую жизнь в строгости, в будущей удостоиться нам милости (Божией), которую да получим все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего И. Христа, с Которым Отцу слава, держава, честь во веки веков. Аминь.
Примечания:
[1]. Т.е. что Бог виде, яко добро.
[2]. Здесь разумеются еретики аномеи (т. I, стр. 483 и дал.) и македониане.
