Когда после долгих поисков родители нашли двенадцатилетнего Иисуса, оставшегося в храме при Его первом паломничестве в Иерусалим, и Мария с укором спросила Его: «Чадо, что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и я с великою скорбью искали Тебя», - Он отвечает тихим встречным вопросом: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк. 2:48-49). Спустя много лет - прошла Его молодость, кончилось Его общественное служение и все «свершилось» по воле Отца - после Воскресения, в пасхальный понедельник, когда Он встречает по дороге в Эммаус двух учеников, говорящих в безнадежной печали, о крушении своих надежд в эти последние дни, Он обращает к ним слова: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лк. 24:25-26).
Оба раза Его слова исходят из одной и той же глубины. Оба раза это настолько само собой разумеющееся, что кажется даже удивительным, как могут другие этого не понимать. В обоих случаях выражается необходимость совершившегося, не означающая принуждения, но исходящая из сознания своей вечной и святой правды. Этой необходимости воля отдалась в предельно свободной готовности. Впрочем, это не совсем верно сказано, ибо может создаться впечатление, будто здесь результат размышления. В действительности же воля с самого начала была слита с исполнением долга, необходимость - со свободой. То, что требуется от сердца, и есть то, чего оно жаждет всеми своими фибрами и в чем обретает полнейшее осуществление.
Первый шаг, выводящий Его из Его юношеской жизни, приводит Иисуса на Иордан, где Иоанн совершает крещение покаяния. Иисус также желает принять крещение, чтобы «исполнить всякую правду». Когда же Он выходит из воды, разверзаются небеса и над Ним раздается: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:15-17).
Благоволение Отца к Слушающему в чистоте и Свершающему от всей души, бесконечное ликование Божией воли, видящей свое исполнение - все это изливается на Иисуса. Так могуч этот порыв, что он, как написано у Марка, «ведет» Его в пустыню (Мк. 1:12). Охваченный силой Духа, Иисус спешит в одиночество. Там, в глубоком молчании, в посте и молитве, движение исчерпывает себя и затихает. И тогда приходит искушение; оно не отвергается в борьбе, а просто не может подступить, затронуть эту свободу, отдавшую себя Божественному долгу. Теперь Иисус начинает Свое дело. Он идет в Иерусалим, а затем через Самарию обратно в Галилею. В Самарии, у Иаковлева колодца Он встречается с самарянкой. Взволнованная до глубины души, она сзывает своих сограждан. Тем временем возвращаются Его спутники, ходившие купить еду, и просят: «Учитель, ешь». А Он, погруженный в раздумье, отвечает: «У Меня есть пища, которой вы не знаете». Тут ученики спрашивают друг друга: кто-то принес Ему еды? Иисус же отвечает: «Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его» (Ин. 4:6-7, 31-34).
Воля Отца - Его «пища». В Нагорной проповеди Он потом называет блаженными «алчущих и жаждущих правды» (Мф. 5:6). Он имеет право это сказать, потому что Сам алчет и жаждет свершения воли Отца, так как только она означает осуществление и реальность. Свершение этой воли - вот что насыщает Его; за этим Он забывает земную пищу и земное питье.
Однажды Он сидит в одном доме в Капернауме. Вокруг Него столько слушающих, что даже у дверей не осталось свободного места. Тут приходят Его близкие, хотят Его видеть, и кто-то сообщает: «Вот, Матерь Твоя и братья Твои вне дома, спрашивают Тебя». Он же отвечает: «Кто матерь Моя и братья Мои?» И, обведя взором сидящих вокруг Него, говорит: «Вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мк. 3:31- 35).
Когда Иисус встречает человека, в котором жива воля Божия, на Него веет теплом. Воля Отца для Него в Духе то же, что в естественной жизни кровь. Когда я встречаю человека, в котором течет кровь той же семьи, у меня появляется чувство нашей с ним общности. Он находится со мной в единении, которое более изначально, чем то, что связывает меня с другими людьми. Для Иисуса воля Божия есть кровь жизни в Духе. Когда Он встречает человека, в котором действует воля Божия, Он ощущает Свою родственность с ним сильнее, чем со всеми теми, кто связан с Ним естественным кровным родством.
Есть еще немало мест, ясно показывающих, как преисполнен Иисус волей Отца. Для Него, посланного Отцом, эта пославшая воля составляет содержание существования: она и пища, и общество, и творчество, и борьба, и радость, и боль. Все Его помыслы и старания направлены на то, чтобы люди, Его братья, познавали святую волю, осуществляли ее и разделяли святую заботу об исполнении этой воли, от которой зависит все. Когда ученики просят Его научить их, как нужно молиться, Он учит их молитве «Отче наш», о которой можно сказать, что сердцевиной ее является мольба: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф. 6:10). Но эта воля, видимо, окутана несказанной тайной, переполняющей сердце. Ибо, когда посланные Им ученики возвращаются и сообщают Ему о сделанном ими, «в тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение» (Лк. 10:21).
Эта воля есть истина. Она необходима и не может быть иной; она неприкосновенна, превыше всякой необходимости, какую только может представить себе человек; и вместе с тем она - свободный дар, при виде которого испытываешь блаженное удивление: возможно ли подобное?
Самое существенное в воле Отца Иисус раскрывает в Своих прощальных речах: «Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви» (Ин. 15:9-10). Здесь выявляется, что такое эта воля в самой основе: она - любовь.
Она переходит от Отца ко Христу, от Христа к Его ученикам, от Его учеников к тем, кто слушает слово Божие. Эта любовь - не только захватывающее чувство, но и «дело и истина», как впоследствии говорит Иоанн. Она есть исполнение Божией заповеди, святость и праведность. Кто ее вершит, тот «пребывает», живет, существует в любви Христа, как Христос живет в любви Отца Своего, соблюдая Его заповедь (Ин. 3:21; ср. также 1 Ин. 1:6).
Такому человеку Сын откроет Себя. Откроет и Себя, и Отца, и всякую истину. Ибо познание Христа приходит главным образом не через рассудок и мышление, но через живое делание, творящее становление и новое бытие: «Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю» (Ин. 7:17). Таким образом, тайна воли Божией есть тайна Ее истинности. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой» (Ин. 13:34-35). Это значит, что цепь любви должна быть продолжена дальше: не только от Отца к Сыну, от Христа к ученикам, от апостолов к слушающим их, но и от каждого верующего к другому. Все должны относиться друг к другу как Христос - к тому, кто творит волю Отца Его. Эта воля должна основать кровное родство в Духе: все верующие - братья и сестры, а Он - «первородный» между ними (Рим 8:29).
В первосвященнической же молитве Иисус говорит: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить... Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое... Слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:4- 21). Здесь тайна воли Божией раскрыта полностью: она есть единство жизни, той жизни, содержанием которой является истина, «соблюденное слово», и праведность - исполненная заповедь. Но достигается это не холодной волей и собственной силой, а любовью Божией, дающей нам возможность совершать то, чего мы сами не можем. Это то единство, которым едины Отец и Христос, и люди едины с ними, и люди едины между собою.
Эта сила жила в Иисусе. Эта полнота насыщала Его. Это чувство общности побуждало Его встречать людей, так кровно Ему близких. Это то великое, для чего Он трудился, боролся и страдал. Именно это Он хотел донести до человеческих сердец как нечто самое мощное и, вместе с тем, самое хрупкое, и Он ликовал, когда оно подымалось в Его душе. Эта воля направляла Его действия, - но не как план, предусматривавший все, что должен был делать Иисус, а как живая сила, которая каждый раз обретала новую действенность и содержание которой заново открывалось Ему в каждой новой ситуации.
Поэтому волю Отца Он называет «Своим часом». «Еще не пришел час Мой», - говорит Он, когда ситуация еще не ясна и воля Отца еще не сказала «теперь». Вспомним свадьбу в Кане, когда мать просит Его, Он же сначала отказывается, но потом «час» приходит (Ин. 2:1-8). Или разговор с Его «братьями», когда те говорят насмешливо, что Он должен идти в Иерусалим и там показать, что Он может, а Иисус отвечает:
«Мое время еще не настало, а для вас всегда время». Но это значит, что для них «время» не настанет никогда, так как они живут, следуя поверхностным побуждениям (Ин. 7:3-9).
Эта воля Отца, указывающая Ему час, ведет Его - на Иордан, в пустыню и назад к людям; в Иерусалим и снова в Галилею, где он находит Своих учеников; к общественной деятельности, от толпы к отдельным людям, от грешников и мытарей к фарисеям, от ученых к невеждам; к учительству, исцелениям и помощи, к борьбе за то, чтобы могло придти Царствие Божие при вере и послушании народа Завета. Когда же отказ в вере становится очевидным, воля Божия ведет Его темным путем страдания. Этот путь Он приемлет без колебаний и идет в Иерусалим, зная каким «крещением» Он должен креститься, - «и как Я томлюсь, пока сие свершится!» (Лк. 12:50).
Гефсиманский час показывает, до какой степени воля Отца представляет собой «заповедь», повеление Отца Сыну, и как это далеко от простой покорности, от опьянения чужой волей или насилия над своей: «И, отойдя немного, (Он) пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты». Противостояние воли выступает здесь так резко, что может показаться, будто единство расспадается: «не Моя воля, но Твоя». Но решение принимается в совершенной свободе, и в этом решении снова и еще глубже проявляется единство (Мф. 26:36-46). В нем свершается то страдание, которое ведет к нашему искуплению и славе Иисуса. Это и есть исполнение воли Отца, о котором шла речь вначале. Отсюда - беспредельная возвышенность прощальных речей Господа.
