ΧΙΙ. Духовное прохождение мытарств во время земной жизни

Как воскресение христианской души из греховной смерти совершается во время земного ее странствования, точно так таинственно совершается здесь, на земли, ее истязание воздушными властями, ее пленение ими или освобождение от них; при Шествии чрез воздух эти свобода и плен только обнаруживаются.

Заповедь, данная человеку в раю, воспрещающая вкушение от древа познания добра и зла, не отменена (Пр. Марка. Подвижн. Слово о рае и законе духовном). Она и ныне воспрещает видеть зло в ближнем и осуждать его, воспрещает мстить ему, повелевая воздавать благим за зло; воспрещает воззрение с вожделением на красоту жены, на красоту, которая до падения не возбуждала вожделения; воспрещает не только произнесение слова богохульного, раздавшегося в раю из уст диавола, но и произнесение Имени Божия всуе, и каждое праздное слово, каждое греховное помышление.

«И блаженный Моисей, - говорит святый Макарий Великий, - изображая подобием, что душа не должна последовать двум несогласным между собою началам, т. е. добру и злу, но должна прилепляться только к одному добру, также, что она не должна творить двоякого плода, полезного и вредного, но один полезный, говорит так: «не спряжеши на гумне твоем инородная животна вкупе, сиречь, вола и осла: но тождеродная сопряг, смлатиши жатву твою» (Втор. 22:10). Это значит: да не являют на гумне сердца твоего своих действий добродетель и злоба, но да действует одна добродетель.

Опять тот же говорит: «Не изотчеши волняную ризу вкупе с льняною ниже с льноною волняную. Не посееши на селе земли твоея два плода вкупе» (Втор. 22:11). «Не впустиши инородное животно в плод иному; но тождеродное с тождеродным спряжеши» (Лев. 19:19). Всем этим таинственно знаменуется, что не должны быть посеяны в нас и злоба и добродетель, но чтоб родились одного рода плоды, плоды добродетели, также чтоб душа не имела общения с двумя духами, т. е. Духом Божиим и духом мира» (cв. Макарий Великий. Слово 2, гл. 4).

Как стоял в раю, так и ныне стоит против человека убийца его, падший херувим, со своим вращающимся пламенным оружием, непримиримо борется с человеком, старается вовлечь его в нарушение заповеди Божией и в более тяжкую погибель, нежели какою погибли наши прародители. К несчастию, успех более и более ободряет врага. Вращающееся пламенное оружие в руках воздушного князя, по объяснению величайших святых Отцов (св. Макария Великого беседа 37, гл. 5 и преп. Марка Подвижника Слово 6), есть власть демонов вращать умом и сердцем человека, колебля и разжигая их различными страстями.

Апостол называет оружие врага «огненными стрелами» (Еф. 6:16), а Пророк уподобляет действие этого оружия в душе действию «огня в хворосте» (Пс. 117:12). «С того времени, - говорит святый Симеон, Новый Богослов, - как диавол устроил для человека, посредством преслушания, изгнание из рая и отлучение от Бога, он с бесами своими получил свободу мысленно колебать словесность каждого человека, одного больше, другого меньше. Уму невозможно иначе оградиться, как непрестанною памятью Божиею. Когда силою Креста напечатлеется в сердце память Божия, тогда чрез сие словесность делается непоколебимою. К этому ведет мысленный подвиг, которым подвизаться принял обязательство каждый христианин на поприще веры. Без этого плода суетен подвиг» (в Слове Нила Сорского и в 7 Слове, гл. 2. Мак. Великого).

Заповедь дана не только для дел и слов, но преимущественно для их начал, для помышлений, и брань врага направлена преимущественно против ума. Если этот вождь человека не согласится тайно на грех, то не может родиться ни слово, ни дело греховные. Оружие врага - помысл и мечтание греха (преп. Исихия Иерусалимского слово о трезвении, гл. 23).

Человек должен сражаться против воздушных властей в стране мысленной. Здесь назначено ему или одержать победу, или претерпеть побеждение; здесь он приобретает свободу от мытарей, или подчиняется им; здесь решается его вечная участь; он произвольно избирает или вечную жизнь, дарованную ему Создателем, возвращенную Искупителем, или вечную смерть, возвещенную еще в раю правосудием Божиим для твари, попирающей благодеяния Творца. К этой великой и важнейшей брани призывает святый апостол Павел, когда говорит: «облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским: яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным» (Еф. 6:11-12).

Апостол показывает и страну этой страшной брани и род оружия, который должно употреблять в ней. «Оружия воинства нашего, - говорит он, - не плотская, но сильна Богом на разорение твердем: помышления низлагающе и всяко возношение, взимающееся на разум Божий, и пленяюще всяк разум в послушание Христово» (2 Кор. 10:4-5). Апостол завещает пленять в послушание Христово не только греховные помышления, явно противные Ему, но и всяк разум, - потому что лукавый супостат наш, опытный в погублении человеков, не внушает нам, при первоначальном столкновении с ним, помышлений явно греховных [49], но старается противопоставлять духовному разуму, т. е. евангельскому учению, человеческий естественный, падший, плотский и душевный, лжеименный разум, и, назвав его здравым, основательным, праведным, великим, устранить при посредстве его послушание Христу.

В пример ласкательства и лукавства, с какими диавол привлекает волю человека к свержению благого ига Христова, святый Макарий Великий приводит следующую мысленную брань: «Кто-нибудь, ссорясь с братом своим, смущается сам в себе, помышляя так: сказать ли ему то или другое?.. Нет! Не скажу... Он так поносит меня!.. Наговорить ли ему вопреки?.. Лучше промолчу... Правда, имеем заповеди Божии, но должно беречь и честь свою... Таким образом трудно вполне отречься самого себя» (Слово 4, 23).

Посему Апостол заповедует решительное и полное самоотвержение, заповедует облечение во всеоружие Божие, а не препоясание каким-либо одним оружием. Недостаточен один пост, недостаточна одна молитва, недостаточна одна милостыня, недостаточно одно целомудрие! Всеоружие Божие - все евангельские заповеди. Поправший одну из них, - попрал все собрание их, весь закон; поправший одну из них, «мний наречется в царствии небеснем» (Мф. 5:19), пошлется в геенну огненную (γо толкованию блаж. Феофилакта Болгарского).

«Ко всем заповедем твоим направляхся, всяк путь неправды возненавидех» (Пс. 118:128). «Приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют и вся содеявше стати» (Еф. 6:13). Только принявшему все «оружия Божия» возможно «противитися в день лют»; только содевающему все без исключения заповеди возможно устоять против врага. «День лютый» - година жестокого диавольского искушения и нападения, которым подвергаются мужественные воины Христовы во время земного странствования и при которых победители переходят от вечной смерти к воскресению души (это очевидно из житий пр. Антония Великого, пр. Иоанна Многострадального Печерского и других); для прочих христиан «день лют» - день разлучения души от тела, день шествия по воздушным мытарствам.

Во всеоружие Божие облекались Святые Божии. Правилом жизни их было Евангелие, а словом их, словом уст, ума и сердца был «глагол Божий» (Еф. 6:17), имя Господа Иисуса Христа. Этим мечем духовным они поражали и сокрушали вращающееся огненное оружие врага: слова, произносимые диаволом, и мечты, изображаемые им, не могли проникать в душу, отражались от нее праздными. В строжайшем бодрствовании и трезвении угодники Божии внимали уму и сердцу. Озаряемые Божественною благодатью, уже издали они ощущали приближавшихся к ним мысленных татей и убийц, и видели во внимании своем, как в зеркале, черные лица мысленных эфиопов (Пр. Исихия, гл. 23, Доброт., ч. 2).

Отвергшись общения их здесь, они лишили их всякого права над собою, и, по смерти, уже беспрепятственно прошли мимо воздушных властей, благовременно попранных ими. «Только воистину отрекшийся от мира, - говорит святый Макарий, - подвизающийся, свергший с себя земное бремя, освободивший себя и искренно удалившийся от суетных желаний, плотских страстей, начальства и человеческих почестей, получивший тайно в тайном подвиге помощь от Господа, твердо пребывающий в служении Ему, весь предавшийся окончательно душою и телом Господу - только таковой, говорю, находит сопротивление, тайные страсти, невидимые сети, сокровенную войну, внутреннюю брань.

Находясь посреди этой брани и непрестанно молясь Богу, он приемлет с неба духовные оружия, которые описал блаженный Апостол: броню правды, шлем спасения, щит веры и меч духовный: препоясавшись ими, он может противостать тайным козням вражеским, на него устремленным. Приобретши эти оружия посредством молитвы, терпения, прошения, пощения, веры, он может производить мужественно брань против начал, властей и миродержителей и, победив сопротивные власти помощию Духа и собственными добродетелями, соделаться достойным вечной жизни» (Беседа 21, гл. 5).