«Примите, ядите, cue есть Тело Мое,.. пиите от нея вcu, сия есть Кровь Моя...». Поколение за поколением ученые богословы задают по поводу этих слов Христа все те же вопросы. Как сие возможно? Каким образом и когда точно совершается? И ни один ответ до конца не удовлетворяет. Неизменно возникает ощущение, что все эти теории упускают из виду что-то самое главное, что все они, прежде всего, «упрощают» таинство, сводят его к категориям времени, причинности, сущности, «акциденции» и т.д., т.е. как раз к категориям «мира сего». Упрощение же в этих теориях состоит в том, что богословы размышляют о таинстве, выделяя его из литургии, словно понять таинство можно только изолировав его от всего, что не оно, как изолирует ученый объект своего изучения.. Отсюда — сведение предложения Св. Даров к вопросу как (причинность) и когда (время) и, тем самым, выделение из Евхаристической молитвы— т.н. «тайносвершительной формулы», отсюда отделение его от всех других частей Литургии, сводимых к «изобретательным», т.е. в сущности «декоративным», символам, отсюда, наконец, фактическое игнорирование космических, экклезиологических и эсхатологических измерений Евхаристии. Воспринимается Евхаристия в этом подходе как таинство, совершаемое для верующих, и притом индивидуально, а не верующими во исполнение Церкви...
Больше же всего игнорируется здесь небесная сущность Евхаристии, совершение ее восхождением «на небо» — увы, все развитие сакраментального богословия — западного в своих источниках, но усвоенного в »темные века» и православным Востоком, пошло по пути не вертикального, а горизонтального определения таинств, применения к святейшей тайне Евхаристии категорий и понятий «мира сего».
Что касается православных, то, несмотря на все их, de facto уступки западному богословию, они никогда нe перестали утверждать главное, а именно — что преложение (метаволи) хлеба и вина за Литургией в Тело и Кровь Христовы совершается Духом Святым, как исполнение эпиклезы, призывания, обращенного к Отцу, чтобы Он ниспослал Духа Своего на «ны и на нежащие дары»:
«Тебе призывом. Свете Святых,
Благоволением Твоея благости придти
Духу Твоему Святому на ны и на предлежащия дары сия,
И благословити я, освятити и показати Хлеб сей ... самое честное Тело...
Чашу же сию — самую честную Кровь Иисуса Христа»
Но, сохранив это изначальное учение, православные зачастую сами не понимают его смысла и толкуют «эпиклезу» как православную «тайносовершительную формулу» отделенную от католической («слова установления») не минутами даже, а секундами. Но суть эпиклезы не в том, что она «заменяет» один «причинный ряд», одну «каузальность» другой, а в том, что в этом исповедании Св. Духа она отстаивает то эсхатологическое, вертикальное измерение Евхаристии, которое, как я старался показать на этих страницах, и составляет ее сущность. Пришествие Духа Св. — это всегда пришествие, откровение и явление Царства Божьего, это всегда начало «будущего века», это всегда причастие «небу». Быть «в Духе» — это значит быть «на небе», ибо само Царство Божие «есть мир, радость и праведность в Духе Святом» (Рим. 14,17). В Евхаристии — и это почти никогда не принимают во внимание комментаторы — Дух Святой сходит на нас и на дары: на Церковь и на ее приношение, претворяя саму Церковь в Тело Христово и Храм Св. Духа... т.о., если преложенне Св. Даров совершается всем священнодействием, всей Божественной Литургией, то являет, «показывает», .дарует» его нам Дух Святой...
