Фест был совсем другим человеком, чем Феликс: нам мало известно о нем, но мы знаем, что он был справедливым и прямым человеком. Он умер, пробыв в этой должности правителя всего два года, но он не запятнал своего имени дурными делами. Иудеи попытались воспользоваться им в своих целях и убеждали призвать Павла в Иерусалим, потому что они вновь подготовили заговор, чтобы убить его на дороге. Но Фест был римлянином, и ему, как и всем римлянам, было свойственно чувство справедливости; он предложил иудеям прийти в Кесарию и там изложить свои обвинения.
Из ответов Павла мы можем заключить, какие злобные обвинения выдвинули против него иудеи. Они обвинили его в ереси, осквернении храма, мятеже. Несомненно, с их точки зрения, обвинение в ереси было обоснованным, а по Римскому праву оно вообще не имело никакой юридической силы; но обвинения в святотатстве и мятеже были умышленной ложью.
Фест не был намерен с первых дней своего правления восстанавливать против себя иудеев и предложил компромисс. Он спросил Павла, готов ли тот пойти в Иерусалим на суд, если он, Фест, гарантирует соблюдение справедливости. Но Павел знал, что он не добьется справедливости в Иерусалиме, и принял решение большой важности. Если римский гражданин видел, что в провинциальном суде он не добьется справедливости, он мог обратиться прямо к императору. Лишь убийцы, пираты и разбойники, схваченные в преступлении, были лишены этого права. Во всех других случаях слушание дела на месте должно было быть закрыто, и истец отправлялся в Рим для личного решения императора. Когда Павел произнес решающую фразу: «Я требую суда кесарева», у Феста не оставалось выбора, и так Павел, совсем в других обстоятельствах, чем он себе это представил, сделал свой первый шаг по дороге, ведущей в Рим.
