1.
В Ветхом Завете физическое рождение определяло принадлежность к избранному народу: только дети Авраама были наследниками обетования Божия. Несмотря на прозелитизм, который был особенно силен ко времени пришествия Христа – «вы обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного» (Мф. 23:15) – неофиты не считались во всем истинными членами Израиля, а только их потомки.
В Новом Завете принадлежность к Церкви определяется духовным рождением: «истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие» (Ин. 3:5). Начиная с первой апостольской проповеди в день Пятидесятницы, таинство крещения, как крещение Духом и водою, без которого невозможно спасение, является единственным способом вступления в Церковь.
Древняя церковь знала так называемое крещение кровью, «baptisma sanguinie», но это было исключением из общего правила, вызванное особо трагическими временами жизни Церкви, во время гонения и перед лицом неминуемой смерти. Но и это исключение обуславливалось учением о крещении как аналогии смерти.
Поэтому, если гонимый и пострадавший (μάρτυs), заявивший себя христианином в момент страдания, оставался в живых, то крещение кровью соответственно восполнялось.
Другими словами,· крещение кровью заменяло таинство крещения только во время гонения и перед самой смертью: «если он (оглашенный) потерпит насилие и будет убит до крещения, он будет оправдан, будучи крещен в своей собственной крови» [34]. Только кровь, пролитая во время мученичества во имя Христа, рассматривалась как таинство крещения.
В крещении человек, умирая для прежней жизни, духовно рождается через Духа как новая тварь для новой жизни в Церкви. Жизнь в Церкви есть служение Богу через Церковь и в Церкви. «Приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить (λατρεύωμεν) благоугодно Богу, с благоговением и страхом» (Евр. 12:28).
В крещении мы принимаем благодать для служения (λατρεία), которое для автора послания к Евреям есть священническое служение [35].
Как обрезание в Ветхом Завете, крещение водою и Духом есть знак принадлежности к народу Божьему, который Бог сделал «святым священством» (1 Пет. 2:5). «Обрезание – мы служащие Богу Духом (οι Πνεύματι Θεού λατρεύοντεs) и хвалящиеся Христом Иисусом» (Флп. 3:3). «Λατρεια» (служение) принадлежит народу Божьему, а через него принадлежит каждому его члену совместно со всеми, а потому каждый является «служащим Богу» в Церкви.
Свое высшее и полное выражение «λατρεια» верных находит в Евхаристическом собрании, которое само есть выявление Церкви во всей ее полноте [36]. Поэтому новокрещенный, получивший благодать для служения Церкви, сразу же вводится в Евхаристическое собрание для участия в духовной жертве.
Участие новокрещенного в Евхаристии завершает крещение водою и Духом (в современной терминологии таинства крещения и миропомазания) [37].
«Ибо едва ли может быть совершаемо какое-либо из иерархических совершительных священнодействий, доколе божественная Евхаристия, во главе того, что совершается по чину каждого (другого священнодействия), не священносовершит приведение (христианина), уже просвещенного, к единому и не утвердит совершенно, богопреданным даром совершительных тайн, общение его с Богом» [38].
Имея само по себе абсолютное значение в порядке приема в Церковь крещение водою и Духом служит подготовительным моментом для вступления в Евхаристическое собрание, т. к. на нем осуществляется то, что преподается в крещении, т. е. принадлежность к Церкви как жизнь и служение в ней в царственно-священническом достоинстве.
2.
Высокое звание члена народа Божьего и служение лаиков, как священников и царей, предполагает поставление их в это звание, т. к. в Церкви всякое служение предполагает призвание Божие и сообщение призванному к служению благодатных даров, без которых никакое служение в Церкви невозможно [39]. Последнее время о таинстве крещения, а особенно о таинстве миропомазания, принято говорить, как о «мирянском поставлении» [40].
Правильность этого утверждения зависит от содержания термина «миряне». Это неправильно, если речь идет о мирянах как об отдельной группе членов Церкви, которых современное школьное богословие рассматривает как «непосвященных».
Как непосвященные, они не способны ни к каким действиям в Церкви, а потому их поставление заключало бы внутреннее противоречие. Это правильно, если термину «миряне» придавать значение члена народа Божьего. Поэтому следовало бы говорить, во избежание недоразумений, не о «мирянском», а о «лаическом» поставлении.
В первом дошедшем до нас чине крещения, находящемся в «Апостольском Предании» Ипполита Римского, поставление верных выступает вполне ясно. Оно выражается в двух моментах.
Первый – возложение рук епископа с произнесением молитвы: «Господи Боже, который счел рабов Твоих достойными прощения грехов через баню пакибытия, сделай их достойными преисполниться Твоим Духом Святым и пошли им Твою благодать, чтобы они могли Тебе служить согласно Твоей воле (serviant secundum voluntatem Tuam), ибо Тебе слава, Отцу и Сыну и Св. Духу во святой Церкви ныне и присно и во веки веков. Аминь» [41].
Церковь устами своего предстоятеля молитвенно испрашивает, чтобы Бог преисполнил крещенных Духом Святым и послал дар Духа для их служения в Церкви согласно Его воле. Эта преисполненность Духа есть напоенность Духом, о котором говорил ап. Павел (1 Кор. 12:13). На основе этой благодатной напоенности испрашивается крещенным дар Духа для служения в Церкви.
«Апостольское Предание» отражает практику Римской церкви начала III века, но в своей основе эта практика восходит к более древним временам, возможно даже к апостольской эпохе. «Находящиеся в Иерусалиме апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, пришедши, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого, ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса.
Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого» (Деян. 8:14-17) [42]. Как бы мы ни толковали это место Деяний, несомненно одно, что возложение рук входило в таинство приема в Церковь в апостольское время. Для церковного сознания III века, как это следует из «Апостольского Предания», возложение рук при поставлении на служения было знаком поставления на священническое служение.
В молитвенной формуле при возложении рук на новокрещенного мы находим тот же глагол «servire» (λειτουργείν), какой употребляется и в молитвенной формуле поставления епископов [43]. Это употребление одного и того же глагола при возложении рук в одном и другом случае не случайно, а указывает на одно и то же служение: одному испрашивается первосвященническое, а другому – священническое служение [44].
Второй момент поставления лаиков, который дополняет и раскрывает первый, – возлияние св. елея, совершаемое епископом после возложения рук [45]. «Я помазываю тебя святым елеем в Боге Отце Вседержителе и Христе Иисусе и Духе Святом» [46]. В Ветхом Завете помазание имели священники и цари. Служение, на которое поставляются новокрещенные через испрашивание даров Духа, есть царственно-священническое служение [47].
Мне нет необходимости излагать историю чинов крещения и миропомазания, т. к. современный православный чин крещения и миропомазания при всех изменениях, которые он претерпел, не утратил идеи поставления лаиков. Правда, момент возложения руки епископа выпал из этого чина, но следы его остались в нем. В «измовении на восьмой день» говорится о возложении не руки епископа, а державной руки Божьей.
Вторая молитва в славянском переводе читается так: «Владыко Господи Боже наш, купелию небесное осияние крещаемым подавали, паки родивший раба Твоего новопросвещенного водою и Духом, и вольных и невольных грехов оставление тому даровавый, возложи на него руку Твою державную, и сохрани его в силе Твоей благости, некрадомо обручение сохрани, и сподоби его в жизнь вечную и в Твое благоугождение».
Возложение державной руки Божьей совершается для поставления в горнее звание члена народа Божьего, как это следует из молитвы над водою, в которой испрашивается: «И покажи воду сию, воду избавления, воду освящения, очищение плоти и духа, ослабу уз, оставление прегрешений, просвещение душ, баню пакибытия, обновление духа, сыноположения дарование, одеяние нетления, источник жизни… Яви Господи, на воде сей, и даждь претворитися в ней крещаемому… и сохранив дар Святого Твоего Духа, и возрастив залог благодати, приимет почесть горнего звания (то βραβείον της· άνω κλήσεωs), и сопричтется перворожденным написанным на небеси, в Тебе Бозе и Господе нашем Иисусе Христе».
Почесть горнего звания и сопричтение к перворожденным на небесах и есть звание народа Божьего в его священническом достоинстве [48].
Помазание св. елеем сохранилось в современном чине миропомазания. Оно совершается в настоящее время тем лицом, которое совершает таинство крещения, при произнесении формулы «Печать дара Духа Святого».
Вопреки школьной догматике, бессознательно или сознательно отказывающейся от учения о священническом достоинстве верных, а потому не знающей, как определить сущность самого совершаемого Церковью таинства [49], помазание есть «σφραγίs», печать принадлежности лаиков к стаду Божьему, народу Божьему, составляющему «святое священство».
В настоящее время, как и в древности, новокрещенный облекается в белые одежды. Мы не знаем точно, когда возник обычай облачения новокрещенных. Возможно, что об этом говорится в Апокалипсисе: «Сии, облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?» (Откр. 7:13). Обычай облачения новокрещенных в белые одежды не был повсеместным до IV века.
Во всяком случае, Римская церковь в начале III века не знала этого обычая. Ипполит Римский ничего о нем не говорит в своем «Апостольском Предании». Если бы этот обычай существовал, то он несомненно указал бы на него, т. к. у него мы имеем не описание вступления в Церковь, а изложение самого чина. Первые несомненные указания для Запада об облачении новокрещенных мы находим у Амвросия Медиоланского [50], а для Востока у Кирилла Иерусалимского.
Последний говорит следующее: «Совлекши же с себя ветхие ризы, и облекшись в духовные, белые, надлежит всегда быть облеченными в белое…» [51]. Евсевий в «Жизни Константина» подробно рассказывает об одеждах, в которые был облачен Константин В.
Автор «О церковной иерархии» рассказывает, как совершается облачение новокрещенного: «После сего иереи, взявши крещаемого, вручают восприемнику и руководителю его в обращении, и вместе с ним, возложив на посвященного приличную одежду, опять приводят к иерарху, который запечатлев его богодейственным миром, объявляет наконец достойным причащения священносовершительной Евхаристии» [52].
Вероятно, не позднее VIII века облачение сопровождалось литургической формулой. По Синайскому Евхологию XIII века риза, в которую облекается новокрещенный, вероятно, бралась с престола: «Возьми ризу святую и нескверную, которую принес рукою своею к престолу Господа нашего Иисуса Христа и прииди в жизнь вечную» [53].
В современном чинопоследовании облачение новокрещенного совершается при произнесении следующей формулы: «Облачается раб Божий… в ризу правды во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.» Белая одежда является символом, как и в Ветхом Завете, священнического достоинства каждого члена народа Божьего [54], который, как священник Богу своему, облачается в особую одежду [55].
Литургически как будто бесспорно, что фактическая невозможность всем верным, участвующим в Евхаристическом собрании, облекаться в особые одежды, привела к тому, что белые особые одежды сохранились только за членами клира [56]. Исторически также бесспорно, что облачение в крещальные одежды утвердилось в церковной практике раньше, чем облачение в особые одежды при поставлении в священство.
В то время, как в догматическом богословии учение о царственно-священническом служении лаиков постепенно исчезает, литургическая мысль продолжает его развивать, пытаясь выразить более определенно в самом чинопоследовании не только момент поставления верных на священническое служение, но и момент поставления их на царственное достоинство.
Нет никаких сомнений, что литургическая мысль вдохновлялась 1-ым посланием Петра, а особенно Апокалипсисом, в котором говорится, что все верные сделаны «царями и священниками Богу и Отцу своему» (Откр. 1:6).
На Западе очень рано появился обычай возлагать на голову новокрещенного род шапочки, называемой «linteum, chrismale, cappa, mitra», чтобы предохранить место помазания святым миром. На Востоке такого обычая, во всяком случае повсеместного, не существовало, т.к. помазывалась не только голова, но и разные части тела.
Тем не менее, мы находим в некоторых греческих Евхологиях возложение на голову «κουκούλιον», сопровождаемое молитвой, которая надписывается, как «Ευχή του κουκουλίου» или «Ευχή του διαδήματοs», молитва на возложение царского венца [57]. Последняя молитва указывает на идею поставления на царство.
Особенно ясно эта идея нашла свое выражение у коптов, армян, маронитов и якобитов, у которых имеется «венчание» через возложение на голову венка из листьев мирты и пальмы или короны. Так в ритуале сирийских якобитов мы находим следующую молитву: «Corona, Domine, hunc servum tuum decore et gloria, sitque eius vita in bene» [58].
Наше современное чинопоследование сохранило идею поставления на царство: «Господи Боже наш, от исполнения купельного Твоею благостью освятивый в Тя верующие, благослови настоящего младенца, и на главу его благословение Твое да снидет, и якоже благословил еси пророком Самуилом Давида царя, благослови и главу раба Твоего рукою мене грешного…» (Молитва пред пострижением).
В молитве испрашивается, чтобы Господь благословил новокрещенного, как Он благословил через пророка Самуила на царство Давида [59].
Поставленный на царственно-священническое служение новокрещенный постригается с произнесением литургической формулы: «Постригается раб Божий… во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Это пострижение вполне соответствует пострижению клириков и, по-видимому, перенесено с последних на лаиков.
Основная идея обряда пострижения, одного из наиболее древних, заключается в полном и особом посвящении постригаемого лица на служение божеству и в его собственность. Как кажется, первое указание на пострижение новокрещенных находится у Симеона Фессалоникийского [60]. Он говорит об этом, как об установившемся обычае, который, следовательно, должен был появиться гораздо раньше XV века.
Пострижение новокрещенных является знаком их вступления в клир в широком смысле как сопричтения к тем, кого сам Бог избрал как Свой удел и которых Бог есть часть и удел на земле.
Как священник Богу и Отцу, при воцерковлении, совершаемом после крещения, новокрещенный мужского пола вносится в алтарь и трижды обносится вокруг престола. В современных требниках этот чин изменен: «и вводит е во св. жертвенник, аще будет мужской пол».
Не может быть сомнения, что это изменение произошло под влиянием школьного богословия, которое не считало возможным допустить, чтобы мирянин, который остается в Церкви непосвященным, вводился бы в алтарь и обносился вокруг престола, как это совершается при рукоположении в священные степени.
Наконец, по Ипполиту Римскому, епископ по миропомазании дает новокрещенному поцелуй мира со словами: «да будет Господь с тобою», на что тот ответствует: «и со духом твоим» [61]. При поставлении епископа, по свидетельству того же Ипполита, поцелуй мира дается вновь поставленному епископу: «и когда он поставится епископом, пусть каждый даст ему поцелуй мира, приветствуя его, потому что он сделан достойным этого», т. е. епископского служения.
Новокрещенный получает поцелуй мира, т. к. и он «сделан достойным этого – dignus effectus est», т. е. царственно-священнического служения [62].
3.
Пострижение, рукоположение, облачение и обвождение вокруг престола – таковы акты, входящие в состав чина таинства приема в Церковь. Все эти моменты имеются в современном чинопоследовании таинства священства. Это совпадение не случайно. Оно свидетельствует, что в литургическом сознании таинство вступления в Церковь рассматривается как таинство поставления новокрещенного.
Неважно, в какой исторической последовательности возникли те или иные моменты обоих таинств. Для меня важно подчеркнуть, что литургическая мысль сознательно их сближает, а тем самым сближает и оба таинства в их основе.
Духовно-рожденный в таинстве крещения, новокрещенный поставляется на служение в Церкви в своем звании члена народа Божьего, народа царей и священников, чтобы он «сохранил одежду крещения и обручение Духа нескверно и непорочно в день страшный Христа Бога нашего».
Дух есть «залог» будущего века, грядущего эона Духа, который наступит в «день Господень». Сохранивший «обручение Духа» сохраняет себя в день Господень, который предвосхищается в каждом Евхаристическом собрании, где он служит Богу совместно со всем народом. Поэтому «одежда крещения» есть одеяние священника для священнического служения.
Члены Церкви – члены народа Божьего, а это означает, что наименование лайка по подлинному церковному сознанию в себе самом содержит идею поставления. Литургические свидетельства, основанные на Писании, есть свидетельства Церкви. Церковь состоит из поставленных, или, по выражению псевдо-Дионисия, из посвященных Богу на служение Ему в Церкви.
Поэтому лаик не может противопоставляться посвященным – ιερωμένοιs, sacratis hominibus, a только непосвященным – profanis, ανίεροιs, τ. е. тем, кто не в Церкви, кто не является членом народа Божьего. Церковь не знает этого противопоставления, т. к. она в Писании и в своей литургической жизни свидетельствует о всех, что они священники Богу и Отцу.
В Церкви не может быть мирян (βιωτικοί), житейских или мирских, т. к. Церковь не принадлежит этому эону, и все вступившие в нее, получив залог Духа, пребывая в нашем веке, принадлежат будущему эону, именно все, а не только некоторые. Как может быть непосвященным тот, о котором сказано: «Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр. 2:17) [63].
Напоминанием об этом новом имени, которое может быть сказано только на Евхаристическом собрании, заканчивает Ипполит Римский свое изложение чина вступления в Церковь.
«Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон: и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое… Побеждающему дам сесть со Мною на престоле, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3:12, 21). Новое имя есть имя Церкви и имя члена Церкви.
