Христологические споры

Споры о двух природах во Христе оказались догматической болезнью еще более тяжкой, чем затяжные арианские смуты, завершившие трехсотлетний период споров триадологических. Таких же три новых столетия понадобились древней, главным образом восточной, церкви для изживания поднявшихся и никак не улегавшихся споров о двух природах в Богочеловеке. После победы над арианским богословием оно исчезло с поля истории. Ни одной упорствующей арианской церкви не осталось. Наоборот, новые христологические споры не поддались тотальному завершению и победе церкви Вселенской. В результате споров родились и до наших дней остались живыми целые обширные национальные еретические церкви на христианском Востоке.

Антиохийский район восточного богословия раньше других натолкнулся еще на языческую отраву, разлагавшую самый оригинальный, новаторский догмат христианства - вочеловечение Бога. Широкому языческому сознанию была близка идея явлений небожителей в разных формах на земле. Но эти теофании были, по существу, призрачной природы, не нуждались в полноте реальности. Параллельно и в ветхозаветной религии откровения проповеданы были многообразные теофании, а не воплощения. Проповедь евангельского реализма о воплотившемся Сыне Божием легко перерождалась на этой почве восточной религиозности в чистый докетизм. И, по посланиям св. Игнатия Антиохийского, атмосфера сирского и малоазийского районов быстро растворяла проповедь о Рожденном, Распятом и Воскресшем Богочеловеке в докетическую доктрину о призрачном богоявлении. И докетизм еще долго бытовал на этих территориях. Еще через 100 лет в Антиохийском районе некий Серапион проповедовал докетизм и опирался на какую-то свою священную литературу. Маркиониты и гностики III в. довольно пышно цвели в этих же районах. Еще в VI в. здесь упоминаются докеты. По полемическим возражениям и св. Афанасия Великого, и Василия Великого, сирийские докеты проповедовали, что и самая плоть евангельского Христа была «с неба»; ссылались на выражения апостола Павла: «Первый человек от земли смертен, вторый человек - Господь с небесе».

Новоявленное арианство по-своему нуждалось в принижении божественной природы Христа, чтобы проще и рациональнее соединять во Христе природу земную, конечную, с природой небесной, но не абсолютной, а тоже относительной, иначе говоря, упрощать чудо богочеловечества до естественного соединения конечного с конечным. Смелый и грубый Евдоксий так и пишет в своем вероизложении: «Веруем во Единого Господа воплотившегося, но не вочеловечившегося, потому что не душу человеческую принял Он, но стал плотию: не два естества, потому что он не был совершенным человеком, но вместо человеческой души был Богом во плоти». Арианствующий Лукий Александрийский писал: «Посему и вопиет Иоанн «Слово плоть бысть», т. е. Оно сложилось с плотию, но не с душой. Если же бы Он имел и душу, то движения Бога и движения души были бы противуположны друг другу. Ибо и Тот (Бог), и другая (душа) самоподвижны (αυτοκίνητοι) и определяют себя каждое к различным действиям». Таким образом, человеческая природа здесь взята не вся: отброшена ее душа и заменена природой Божества. Один из видов будущего монофизитства.