С незапамятных времен на Ближнем Востоке профессиональные писцы исполняли полезную роль общественных секретарей. В древнем Израиле секретарь использовался для записи под диктовку другого человека (Иер. 36:4, 18, 32). Однако когда мы читаем о «писцах»/«книжниках» в Новом Завете, имеется в виду совершенно иной род деятельности. Переключение функции с преимущественно секулярной на религиозную произошло во времена вавилонского плена и после него.
В Вавилоне священники стали специалистами по Закону Моисееву и стражами этого Закона Самым видным из таких ранних писцов был священник Ездра (Неем. 8:9), «книжник, сведущий в Законе Моисеевом», который «расположил свое сердце к тому, чтобы изучать закон ГОСПОДЕНЬ и исполнять его, и учить в Израиле закону и правде» (Езд. 7:6, 10). В этом последнем отношении его можно назвать прототипом новозаветных книжников: они были профессиональными толкователями и учителями Еврейских Писаний.
В Евангелиях книжники иногда именуются «законниками», то есть экспертами в священном Законе Моисеевом, который теоретически был единственным гражданским и религиозным законодательством иудейского народа. Другое их название - «учителя закона», или просто «учителя». Неудивительно, что простой народ их глубоко уважал: их навыки были востребованы не только в Иерусалиме, но и повсюду в иудейских и галилейских деревнях (Лк. 5:17).
О чрезвычайно популярности книжников свидетельствуют их титулы. Самый обычный из них - еврейское слово «рабби». Буквально оно означает «мой великий». В посленовозаветный период оно стало употребляться не только при обращении к книжникам, но и в разговорах о них (т. е. не просто, как в Новом Завете, «рабби, что скажешь..?», но «рабби сказал…»). Другие распространенные титулы - «господин» и «учитель».
Книжники требовали, чтобы их ученики относились к ним с абсолютным почтением (даже большим, чем к родителям). Они рассуждали так: отец приводит сына только в этот мир; учитель же, назидая ученика в божественной премудрости, приводит его в жизнь будущего века.
Интересный факт: любая работа книжников, будь то образовательная или юридическая, должна была делаться бесплатно. Поэтому, чтобы прокормиться, им приходилось не только учить Закону, но и наниматься на какую-то работу. Скажем, Павел делал шатры (Деян. 18:3). Другие раввины были каменщиками, кожевниками, плотниками и т. д.
Большинство книжников принадлежали к партии фарисеев. Однако такие фразы, как «книжники из фарисеев» (Мк. 2:16) и «книжники фарисейской стороны» (Деян. 23:9), наводят на мысль, что среди книжников могли быть и представители других сект (например, саддукеев). Судя по стереотипному выражению «книжники и фарисеи» (частому в Мф.и Лк.), профессиональные члены фарисейской партии имели более высокий статус, чем непрофессиональные. Итак, не все фарисеи были книжниками, и не все книжники - фарисеями.
Профессиональная деятельность книжников была троякой: (а) тщательная теоретическая разработка Закона; (о) обучение Закону учеников; (в) практическое осуществление Закона в вынесении юридических решений. Разберемся с этими функциями подробнее.
(а) Теоретическая разработка Закона. Ветхозаветные заповеди не ограничены Декалогом. По подсчетам иудейских книжников, Пятикнижие (Тора Еврейской Библии) содержит всего 613 заповедей: 248 повелевающих и 365 запрещающих. Некоторые из них сформулированы в очень общем виде, и для их практического применения требуется конкретизация.
Например, Декалог запрещает работать в субботу (Исх. 20:8-11). Чтобы соблюдать этот запрет, нужно знать, какие виды деятельности считаются работой. Ясно, что под это определение подпадают, скажем, молотьба и переноска грузов. Но есть более сложные случаи, которые необходимо оговорить во избежание прегрешений. Так, было решено: в субботу можно проходить через поле, если колосья по щиколотку, но нельзя, если колосья по колено. Почему?
В последнем случае ноги будут ударять по спелым зернам, что волей-неволей приведет к каким-то случаям «молотьбы». Или еще: припарки можно ставить на нарыв, чтобы он не ухудшился, но нельзя в целях излечения. Запрещались даже некоторые действия, сами по себе законные, ибо они могли повлечь за собой совершение «работы». Например, смотреться в зеркало - само по себе не есть «работа». Но в субботу женщина не должна была этого делать. Почему? Вдруг она увидит седой волосок, и ей захочется его выдернуть, - а это уже работа.
Иногда, однако, изобретательность приходилось проявлять, чтобы снять чрезмерные ограничения. Какое расстояние, например, можно пройти в субботу (Деян. 1:12)? От дома нельзя было удаляться более, чем на 2000 локтей (ок. 900 метров). Однако впоследствии книжники выдумали способ увеличить расстояние вдвое. Способ такой: до наступления субботы человек должен был положить на границе разрешенного расстояния еду на две трапезы. Тогда в субботу он мог дойти до этого места, счесть его своим жилищем, а затем пройти еще столько же.
Книжники предельно серьезно обсуждали даже сущие мелочи. Скажем, если человек подбросил в воздух какой-то предмет и поймал его той же рукой, он нарушил субботу. Но если он поймал его другой рукой, случай более спорный. Казалось бы, такие вещи вообще не заслуживают серьезного внимания. Однако не будем забывать: фарисеи стремились исполнить каждую заповедь как можно лучше и полнее.
В этом контексте детальные уточнения имели смысл. Корпус таких устных решений именовался «преданиями старцев» (Мф. 15:2; Мк. 7:3, 5). До приблизительно 200 года н. э. они передавались устно, а затем были записаны в Мишну (см. ниже). Иисусу не раз приходилось вступать в конфликт с фарисеями, когда он отвергал устную традицию, рассматривая значительную ее часть как излишнюю или противоречащую первоначальному замыслу Божьему.
(б) Обучение Закону. Идеал фарисейского иудаизма состоял в том, что каждому израильтянину следовало профессионально знать Закон Моисеев. Если идеал был недостижим, то необходимо было возвысить до требуемого уровня максимально возможное число людей.
При синагогах существовали начальные школы. В них детей учили читать Еврейские Писания, писать, а также производить простые арифметические действия. Более глубокие знания Закона Моисеева можно было почерпнуть у известных книжников, собиравших последователей, учеников. Эти ученики были последователями не только в буквальном, но и в переносном смысле слова.
Когда книжник шел по дороге, ученики следовали примерно в метре позади него: идти рядом с наставником не подобало. Споры и лекции о Законе проводились в комнатах, связанных с внешним двором Храма (Лк. 2:46), или в одной из комнат синагоги. В этих школах не только совершался процесс обучения, но иногда проходили и публичные диспуты между самими учеными в присутствии учеников.
Метод обучения состоял в неустанном упражнении памяти. Ученик должен был тщательным образом вызубрить весь предмет в тысячах и тысячах подробностей. Для этого учителю приходилось повторять материал снова и снова. Поэтому в раввинистической терминологии «повторять» (евр. «шана») означало также «учить».
Более зрелым ученикам книжник предлагал несколько тем для обсуждения. В ходе обсуждения приводились ссылки на решения предыдущих книжников. В конце учитель резюмировал свое учение каким-либо афоризмом. Этот материал в свою очередь становился частью устной традиции, которая передавалась последующим поколениям учеников.
Поскольку всякое знание Закона носило строго традиционный характер, у ученика были лишь две обязанности: все точно запомнить и никогда не учить чему-либо такому, что ему не было бы передано. Раввины говорили, что идеальный ученик похож на смазанный известью (т. е. забетонированный) резервуар, который не теряет ни капли, попавшей в него.
Задача ученика точно передавать следующему поколению слова учителя распространялась не только на идеи, но даже на манеру выражения и выбор слов. У более строгих ессеев ученик даже клялся «никому не сообщать доктрины иначе, чем сам получил» (Ипполит, Опровержение всех ересей 9.23).
Очевидно, что Иисус из Назарета во многих отношениях напоминал типичного иудейского книжника. Он собрал вокруг себя группу учеников, откликнувшихся на его зов: «Следуй за мной». Они обращались к нему как к «Рабби» (см. Ин. 1:38, Ин. 4:31, Ин. 9:2; Мк. 9:5, Мк. 11:21, Мк. 14:45 и др.). Однажды они попросили его составить молитву и научить ей их, как и Иоанн Креститель сделал для своих учеников (Лк. 11:1-2). Чтобы ученикам было легче запоминать его учение, Иисус облек особо значимые части учения в ритмическую структуру.
Однако методы обучения у Иисуса не походили на таковые у современных ему учителей. Его слушатели скоро обнаружили: если книжники сплошь и рядом ссылаются на авторитет предыдущих книжников, Иисус учит «как власть имеющий» (Мф. 7:28). Более того, у Иисуса мы находим особенность, которая, насколько нам известно, не имела параллелей у других еврейских учителей: свои высказывания он предварял словом «аминь» (обычно переводится как «истинно говорю вам…»).
Далее нам еще предстоит увидеть, какое значение имеет эта черта для понимания его личности и власти. Пока лишь отметим, что эту черту добросовестно передали сначала (устно) первые поколения учеников, а затем - (письменно) евангелисты.
(в) Применение Закона. Книжники выносили суждения относительно законности тех или иных действий, а также разрешали своим авторитетом спорные вопросы.
Технические термины, обозначающие принятие авторитетных решений раввинами, - «связывать» и «разрешать». «Связывать» -значит объявлять действие незаконным, «разрешать» - объявлять его законным. Например, рабби Иоханан сказал: «Относительно сбора дров на праздник. Школа Шаммая связывает [т. е. запрещает] его, школа Гиллеля разрешает [т. е. дозволяет] его» [10].
В Иудее местные суды, решавшие спорные вопросы, состояли как минимум из трех судей. Когда речь шла о преступлениях, за которые полагалась смертная казнь, собиралось не менее 23 судей. Великий совет, или Синедрион, Иерусалимский включал 70 человек, во главе которых стоял первосвященник. (Стало быть, общая численность - 71.)
В новозаветные времена в великий Синедрион входило три вида членов: первосвященники (т. е. действующий и предыдущий первосвященники), старейшины (т. е. племенные и семейные представители мирянской аристократии); книжники (преимущественно из фарисейской партии).
Власть Синедриона зависела от присутствия или отсутствия национального монарха. При Ироде Великом он обладал лишь жалкой тенью власти. При римских наместниках, однако, Синедрион стал фактически главным правительственным органом в Иудее, который, хотя и в пределах установленных Римом границ, но все же вполне свободно регулировал религиозные и гражданские дела. У него под началом была стража, и он мог самостоятельно производить аресты (Мф. 26:47; Мк. 14:43). Смертные приговоры требовалось утверждать у римского наместника (Ин. 18:31), но тот обычно не возражал.
Во время заседания члены Синедриона сидели полукругом, чтобы видеть друг друга. Возле каждого конца стояло по клерку: один считал оправдательные голоса, другой - обвинительные. Для оправдательного приговора требовалось просто собрать большинство, для обвинительного - большинство в 2/3 голосов.
Ученикам книжников разрешалось ходить на заседания и высказываться в пользу оправдания, но не в пользу обвинения. Когда речь шла о преступлениях, наказываемых смертью, сначала приводились свидетельства в пользу оправдания, затем - свидетельства в пользу обвинения. Если человек выступал в пользу оправдания, он не имел права впоследствии изменить свое мнение; если он высказывался за осуждение, он мог затем отказаться от своей позиции.
Именно так судили Иисуса (Мф. 26:59; Ин. 11:47). Несколько позже этот совет допрашивал Петра и Иоанна (Деян. 4:5-7, Деян. 15:5-27, 34). Сюда же привели и Стефана (Деян. 6:12), хотя его смерть, вероятно, была просто результатом беззаконного линчевания. Несколько лет спустя здесь защищался Павел (Деян. 22:30, Деян. 23:15). Синедрион был упразднен после гибели Иерусалима в 70 году н. э.
После падения Иерусалима иудейские книжники продолжили работу по теоретическому развитию и кодификации Закона. Наконец, было решено, что постоянно держать в памяти множество деталей, постоянно пополняемых новыми высказываниями, слишком обременительно. Поэтому около 200 года рабби Иуда, один из крупнейших иудейских ученых, осуществил проект по письменной фиксации «предания старцев».
Еврейское название этого материала - «Мишна». Мишна включает 63 трактата, сгруппированных по 6 основным разделам, охватывающим весь спектр Моисеева законодательства. Названия разделов: «Семена» (евр. «Зераим»), «Праздник» (евр. «Моэд»), «Женщины» (евр. «Нашим»), «Ущерб» (евр. «Незекин»), «Святыни» (евр. «Кодашим») и «Очищение» (евр. «Тохорот») [11].
Запись предания, разумеется, не помешала ему развиваться. Новые традиции собирались в двух крупных раввинистических; школах, палестинской и вавилонской, и передавались устно по-арамейски. Называемые «Гемарой», каждый из этих двух комментариев на Мишну (одновременно похожих и непохожих друг на друга), представляет собой настоящую энциклопедию по юриспруденции, богословию, философии, этике, естествознанию, математике, истории, легендам и фольклору. Темы постоянно чередуются: как предполагается, разнообразие способствует быстроте ума.
Снова возникла сходная проблема перегрузки памяти из-за постоянного накопления материалов, и в IV веке Гемара палестинской школы была записана. Она, вкупе с текстом Мишны, именуется Иерусалимским Талмудом. В V-VI веках обрела письменную форму Гемара, развивавшаяся раввинистическими школами Вавилонии. Вкупе с Мишной она составила Вавилонский Талмуд. Вавилонский Талмуд примерно в четыре раза длиннее Иерусалимского.
