Агнец Божий (Ин. 1:29-31)
Здесь перед нами второй день этой столь важной в жизни Иисуса недели. К этому времени ушли в прошлое Его крещение и Его искушения, и Он был готов взяться за дело, для выполнения которого пришел в мир. И мы вновь видим в четвертом Евангелии, что Иоанн Креститель добровольно и искренне отдает должное Иисусу. Он дает Иисусу титул Агнец Божий, ставший неотъемлемым элементом религиозного языка. О чем думал Иоанн Креститель, когда он назвал Его так? Имеется, по крайней мере, четыре картины, которые могли найти здесь свое отражение.
1. Вполне возможно, что Иоанн Креститель имел в виду пасхального агнца: праздник Пасхи был не за горами (Ин. 2:13). Согласно рассказам о первой Пасхе кровь заколотого ягненка защитила дома иудеев в ночь исхода из Египта (Исх. 12:11-13). В ту ночь, когда ангел смерти проходил повсюду, поражая всякого первенца в земле египетской, иудеи помазали косяки и перекладины дверей своих домов кровью заколотого агнца, с тем, чтобы ангел, увидев этот знак, проходил мимо. Кровь агнца спасла всех первенцев иудеев от гибели. Было высказано предположение, что как раз в тот момент, когда Иоанн Креститель увидел Иисуса, рядом проходило стадо ягнят, которых гнали из сельских районов в Иерусалим для жертвоприношения в праздник Пасхи. Кровь пасхального агнца освободила в Египте иудеев от смерти, и, возможно, что Иоанн Креститель сказал этим: "Вот та подлинная жертва, Которая может освободить вас от смерти". Павел тоже видел в Иисусе Пасхального Агнца (1Кор. 5:7). Такое освобождение может дать нам только Иисус Христос.
2. Иоанн Креститель был сыном священника и должен был знать все храмовые обряды и жертвоприношения. Каждое утро и каждый вечер в Храме приносили в жертву агнца за грехи народа Израилева (Исх. 29,38-42). Эти жертвы приносили каждый день с тех пор, как стоял Храм; даже когда люди умирали с голоду на войне или в осажденном городе, они не забывали приносить в жертву агнца, пока в 70 г. не был разрушен Храм. Может быть, Иоанн Креститель хотел этим сказать: "В Храме каждый вечер и каждое утро приносят в жертву агнца за грехи народа, но лишь сей Иисус может полностью освободить людей от греха".
3. У пророков тоже есть два упоминания образа агнца. Пророк Иеремия писал: "А я, как кроткий агнец, ведомый на заклание" (Иер. 11:19). И у пророка Исаии есть великая картина Того, Кто "как овца, веден был... на заклание" (Ис. 53:7). У обоих этих пророков было видение Того, Кто своей любящей жертвой и своими безропотными страданиями искупит Свой народ. Может быть, Иоанн Креститель говорит этим: "Ваши пророки мечтали о Том, Кто должен любить, пострадать и умереть за народ. Вот Он пришел". Изложение в Ис. 53 впоследствии станет для Церкви одним из самых драгоценных в Ветхом Завете предсказаний пришествия Иисуса Христа. Вполне возможно, что первым увидел это Иоанн Креститель.
4. Был еще один хорошо известный иудеям символ, хотя нам он может показаться очень странным: на время между Ветхим и Новым Заветами приходятся дни великой борьбы Маккавеев. В те дни агнец, и, в частности, агнец с рогами был символом великого победителя. Иуду Маккавея описывают так же, как в свое время описывали царей Давида и Соломона. Агнец – хоть это и может показаться нам очень странным– был символом победоносного борца за дело Божие. Вполне может быть, что это вовсе не картина нежности и беззащитной слабости, но образ побеждающей и величественной силы. Иисус – борец за дело Божие, сражавшийся с грехом и победивший его в единственном бою.
Агнец Божий – в этих словах есть нечто удивительное и поразительное; это выражение встречается в Откровении двадцать девять раз. Это имя стало одним из сокровеннейших титулов Христа: в одном слове выражены любовь, жертвенность, страдание и триумф Христа. Иоанн Креститель говорит, что он не знал Иисуса, хотя он был Его родственником (Лк. 1:36) и должен был быть знаком с Ним; этим он, может быть, не хотел сказать, что не совсем не был знаком с Иисусом, но что он не знал, кто Он такой: ему внезапно открылось, что Иисус – Сын Божий.
Иоанн Креститель еще раз совершенно ясно формулирует свою задачу: он должен указать людям на Христа; он сам – ничто, а Иисус – все. Иоанн Креститель сам не претендовал ни на величие, ни на особое место; он открывал занавес, чтобы оставить Иисуса одного в центре сцены.
