IV. Богослужение

В церковной иерархии мы возвышаемся до ангельского мира. Можно сказать, церковная иерархия или священство есть в чувственном мире высшая ступень, непосредственно примыкающая к горнему миру чистых духов. В этом смысле земная Церковь есть "образ" небесной, - такое сопоставление делал еще Климент Александрийский... Сущность земной иерархии - в откровении, в "Богопреданных словах".

Это предание не исчерпывается Писанием, но включает в себя и устное, тайное предание от апостолов, - здесь Дионисий напоминает Александрийцев... Иерарх хранит и передает это предание, передает в чувственных символах, как бы прикрывающих от непосвященных Божественные тайны. Дионисий подчеркивает мотив тайны. Этого требует не только сокровенность самого Божества, и не только благоговение перед святыней, - "чистое только для чистых", - но и польза самих непосвященных, неподготовленных и новоначальных.

К тому же, начало иерархии требует, чтобы на разных ступенях ведение открывалось в разной мере. Внешним должны быть недоступны и самые внешние символы (disciplinа аrсаni). И затем знание и просвещение возрастают по ступеням. В Церкви Дионисий различает два тройственных круга. Первый, - священные чины, "иерурги". Второй, - "чины совершаемых"... Ведение передается сверху вниз. Высший чин - епископский. Дионисий называет его просто: "чин иерархов".

Это - совершительный и завершительный чин, вершина иерархии, источник власти и священнодействия. На священниках лежит дело просвещения. Диаконы или "литурги" служат "очищению". Именно они имеют обращение с еще непросвещенными, они готовят их к крещению, они руководят крещаемыми, как бы прививая их к новой жизни. Они стоят на грани священного чина и мирского. Пресвитерам принадлежит дальнейшее руководство, они объясняют просвещенным символы и обряды.

Епископу одному принадлежит право священнодействия, в котором ему сослужат пресвитеры... В мирском кругу Дионисий различает снова три чина, соответствующие трем степеням священства. Низший чин - еще нуждающийся в очищении: оглашенные, кающиеся, одержимые. Второй чин, - "созерцательный", - "священный народ", ίερоς λάоς. Они созерцают "священные символы и их сокровенный смысл"... Высший разряд - монахи или "ферапевты". Ими руководит уже сам епископ, но посвящают их пресвитеры.

По толкованию Дионисия имя монаха показывает ту целостную и нераздельную, "единовидную" или монадическую жизнь, которую они должны вести. Они должны устремлять свой дух к "Боговидной монаде", должны преодолевать всякое рассеяние, собирать и объединять свой дух, чтобы в нем отпечатлевалась Божественная монада. Посвящение иди "совершение" монахов Дионисий называет таинством, - и впоследствии в Византии монашеское пострижение обычно считалось таинством.

Однако, Дионисий резко подчеркивает, что монашество не есть степень священства, и монахи посвящаются для личного совершения, а не для руководства другими. Они должны повиноваться священным чинам, в частности, пресвитерам. Поэтому монахи посвящаются не чрез возложение рук, и без коленопреклонения пред жертвенником.

Священник читает молитву ("эпиклизис"), посвящаемый произносит отречение от пороков и от "воображения" (от "фантазии"), - священник знаменует его крестообразно, с призванием Троического имени, постригает власы, переоблачает в новые одежды, и дает ему целование. Таков был древний чин посвящения, - в нем главное место занимает обет...

2. Дионисий говорит о трех "священнодействиях", - Крещение, Евхаристия и Миропомазание... Крещением открывается вход в Церковь. Дионисий называет его "просвещением", "Богорождением" или "возрождением". Крещение совершает епископ, но совместно со всем пресвитерством, и среди священного народа, который своим согласием ("аминь") скрепляет священнодействие. Крещальное просвещение дает прежде всего самопознание.

И для каждого крещаемого, как вступающего в общение с Богом, обязательна целостная и собранная жизнь, стремление к неизменяемости... Крещение восполняется Помазанием, которое совершает тоже епископ. "Таинство мира" Дионисий связывает с идеей Божественной красоты, которую знаменует благоухание мира. Дионисий подробно толкует символические действия таинств, его толкования часто напоминают Кирилла Иерусалимского.

Можно думать, что он передает общепринятое толкование, но при этом стремится к симметрии и параллелизму, - отсюда иногда насильственные сопоставления. Обращает на себя внимание постоянное употребление выражений, взятых из словоупотребления мистерий, часто вместо освященных церковным обычаем названий и слов. Вряд ли случайно, скорее с умыслом, - чтобы с особой четкостью противопоставить истинные "мистерии" Церкви мнимым языческим "таинствам".

Средоточием сакраментальной жизни является Евхаристия, - "таинство собрания или общения", называет его Дионисий. Это по преимуществу есть таинство соединения с Единым, завершение или исполнение всякого совершения, "завершение соединения"... Внешним знаком единства является причащение от единой чаши и единого хлеба, - приемлющие единую пищу должны быть единообразными... Во всей символике Евхаристической службы Дионисий видит и подчеркивает именно этот мотив.

3. Последняя глава книги "О церковной иерархии" посвящена описанию и символическому объяснению погребальных обрядов. Дионисий говорит сперва о загробной участи верных - "жизнь невечерняя", вечная юность, полная света, сияния, блаженства... Эта радость есть воздаяние за подвиг и верность, и потому не всем равное уготовано блаженство. Путь смерти есть путь священного возрождения, путь "палингенезии". Ибо всем уготовано воскресение. И во исполнении сроков и тело будет призвано к блаженной жизни.

Этим упованием определяется радостный характер погребального чина. Любопытно, что оглашенные, как еще внешние, не допускаются присутствовать при завершительных молитвах погребения, при чтении разрешительной молитвы, хотя допускаются кающиеся и одержимые. Это потому, что погребение есть внутрицерковная и общецерковная молитва, братская молитва и действие. Молитва об усопших и в особенности разрешительная молитва есть движение таинственной любви.

И ее возносит епископ, верховный иерарх общины, "вестник Божественных оправданий". Последнее целование есть символ братской связи и любви. И, наконец, погребаемого помазуют елеем, как был он помазан в начале своего христианского пути, при крещении...