В христианском экзегезисе [1] можно условно выделить три больших периода: первый, патристический (святоотеческий), заканчивается около 604 г. н. э; второй (604-1546 гг.) длится вплоть до Трентского Собора; третий охватывает время после Трентского Собора. Второй период характерен разделением на католический и православный экзегезис, в то время как в третьем периоде к ним добавился еще и протестантский экзегезис.
Патристический период охватывает три исторических класса экзегетов, апостольских и апологетических авторов, греческих Отцов, латинских Отцов. Количество экзегетической литературы, порожденной этими тремя классами, сильно варьируется, но ее характер полностью соответствует каждому из трех исторических классов экзегетов.
Ранние христиане использовали Писание в своих религиозных встречах подобно тому, как иудеи использовали его в синагогах, добавляя, однако, писания Нового Завета более или менее полные к писаниям Ветхого Завета. Апостольские отцы не писали никаких профессиональных комментариев, их использование Писания носило скорее случайный и непреднамеренный характер, но их цитаты и ссылки безошибочно указывают на их принятие некоторых новозаветных авторов. Среди трудов апологетических авторов второго столетия не удается обнаружить и никаких профессиональных трактатов по Священному Писанию.
Св. Иустин и св. Ириней выделялись своей способностью защищать христианство, а их аргументы часто основывались на текстах Писания. Св. Ипполит, по-видимому, был первым христианским теологом, который попытался объяснить все Писание. С его методом мы познакомились по уцелевшим фрагментам его трудов, особенно по его комментариям к Книге Даниила. Можно прийти к выводу, что эти ранние христианские авторы допускали как буквальный, так и аллегорический смысл Писания. Последний, по-видимому, предпочитался св. Климентом Римским, св. Юстином, св. Иринеем, в то время как использование буквального смысла преобладало в трудах св. Ипполита, Тертуллиана, и среди гностиков.
Золотой век библейского экзегезиса связан с деятельностью двух школ греческих Отцов: александрийской и антиохийской. Предание любит прослеживать происхождение александрийской школы от евангелиста св. Марка. К концу второго столетия мы обнаруживаем св. Пантениуса в качестве главы школы. Ни один из его трудов не сохранился, но Евсевий и св. Иероним свидетельствуют, что он объясняя священное писание. Последователем его был Климент Александрийский - первый ученик, а после 190 г. - его соратник. Из сочинений Климента Александрийского сохранились «Cohortatio ad Gentils», «Paedagogus» и «Stroma», а также латинский перевод части его восьми экзегетических книг.
За Климентом следующим был Ориген, главный светоч всей александрийской школы. Среди его трудов, большая часть из которых утеряна, заслуживают специального упоминания его «Hexapla» и его троякое объяснение Писания путем схолий, проповедей и комментариев. Ориген также был одним из первых, кто полностью использовал герменевтические принципы, которые были известны представителями александрийской школы, хотя они не применялись во всей их полноте другими Отцами.
Ориген применял платоновское различение души, тела и духа к Писанию, допуская в них буквальный, моральный и мистический или духовный смысл, не считая, однако, что все в Писании имеет этот тройной смысл. По его мнению, в некоторых разделах буквальный смысл может быть отрицаем, в других же может отсутствовать аллегорический смысл, в то время как в иных местах вновь могут обнаруживаться все три смысла.
Ориген верил, что явные расхождения евангелистов могут быть объяснены, например, с помощью духовного смысла, а все церемониальные и ритуальные законы должны быть объяснены мистически. Между тем все пророческие высказывания об Иудее, Иерусалиме, Израиле и т. д. должны относиться к Царству Небесному и его жителям, к добрым и злым ангелам и т. д.
Среди выдающихся авторов александрийской школы должны быть названы: Юлий Африканский, св. Дионисий Великий, св. Григорий Тавматургий, Евсевий Кесарийский, св. Афанасий, Дидим из Александрии, св. Епифаний, св. Кирилл из Александрии и, наконец, также прославленные каппадокийские Отцы, св. Василий Великий, св. Григорий Назианин и св. Григорий Нисский. Последние три автора имели много общих точек соприкосновения с антиохийской школой.
Антиохийские Отцы придерживались герменевтических принципов, предпочитавших так называемый грамматико-исторический смысл Священных Книг моральному и аллегорическому значению. Феодор Мопсуэстийский (Mopsuestia) даже настаивал на том, что буквальный смысл вредит символическому, на том основании, что Новый Завет применяет некоторые пророчества Мессии только посредством приспосабливания и что из-за своих аллегорий Песнь Песней (наряду с несколькими другими книгами) не должна быть включена в Канон.
Но в целом Отцы из Антиохии и Восточной Сирии, последние из которых сформировали школу в Эдессе, занимали промежуточную позицию между Оригеном и Феодором, избегая крайностей обоих, и таким образом заложили основание для герменевтических принципов, которым должен следовать католический экзегет.
Основными представителями антиохийской школы являются св. Иоанн Хризостом; Феодор из Мопсуэстии, осужденный Пятым Экуменическим Синодом за его объяснения Книги Иова и Песни Песней и в некоторых отношениях признанный предшественником Нестора; св. Исидор из Пелусиума (Египет), числящийся среди антиохийских комментаторов за его объяснения Библии, вставленные в приблизительно две тысячи его писем; Теодорет, епископ Кируса в Сирии, получивший известность за свои «Вопросы о Восьмикнижии, Книге Царств и Паралипоменоне», и комментарии к Псалмам, Песне Песней, Пророкам и Посланиям св. Павла.
Эдесская школа знаменита Афраатом, чей расцвет приходится на первую половину четвертого столетия, св. Эфраимом, Кириллоном, Балеем, Рабулом, Исааком Великим.
Латинские Отцы, как и греческие, также допускали двоякий смысл Писания, настаивая то на одном, то на другом. Мы можем лишь перечислить их имена: Тертуллиан, св. Киприан (епископ Карфагена), св. Викторин, св. Илларион, Марк Викторин, св. Амвросий, Руфин Тураний, Евсевий Софроний, св. Иероним, св. Августин, Кассиодор, св. Григорий (Богослов), Григорий Нисский.
Св. Илларион, Марий Викторин и св. Амвросий зависели до некоторой степени от Оригена из александрийской школы; св. Иероним и св. Августин являются двумя великими светочами латинской (Римско-католической) Церкви, повлиявших на большинство латинских авторов средних веков; а св. Амвросию принадлежит комментарий на Послания Павла, который сейчас приписывается псевдо-Амвросию.
Следующие девять столетий можно рассматривать как один период экзегезиса ввиду характерной зависимости средневековых интерпретаторов от трудов Отцов Церкви. То ли они синопсизировали или расширяли, то ли они анализировали или выводили новые заключения из старых посылок, они всегда начинали (исходили) из патристических результатов в качестве базиса своей аргументации.
Греческие авторы, жившие между 6 и 13 столетиями, сочиняли частично комментарии, частично компиляции. Так, епископ Кесарии, Анастасий Синаит, живший в 6 в., оставил двенадцать книг аллегорических комментариев на Шестикнижие. Олимпиодор и св. Максим Исповедник, жившие в 7 в., оставили более скромное количество объяснений, не свободных от использования аллегорического метода истолкования.
Св. Иоанн Дамаскин приводит множество объяснений Писания в своих догматических и полемических трудах наряду с трудами по комментированию Посланий апостола Павла, в которых он следует Феодорету и св. Кириллу из Александрии, но особенно св. Хризостому. Фотий (9 в.), Феофилакт и Евтимий (12 в.) были приверженцами т. н. греческой ереси, но их экзегетические труды заслуживают внимания.
Особенность их обширных истолкований такова, что при объяснении содержания и смысла различных книг Писания они вынуждены приводить после каждого текста различные патристические объяснения либо в полном объеме, либо в виде синопсиса, обычно прибавляя также имя конкретного Отца, чье мнение они приводят. Таким образом, они используют так называемую ссылку на авторитет в качестве дополнительного аргумента доказательства. Проводимые ими компиляции называются катенами.
Латинские авторы рассматриваемой эпохи следует разделить на два класса: предсхоласты и схоласты. Среди предсхоластов заслуживают внимания св. Исидор из Севильи, достопочтенный Беда, Алькуин, Хаймо из Хальберштадта, Рабан Мавр, Уилфрид Страбон, составивший glossa ordinaria, Ансельм из Лаона, автор glossa interlinearis, Руперт из Дойца, Хью из Сен-Виктора, Пьер Абеляр и св. Бернар.
Начальные труды схоластов замечательны своими логическими и теологическими объяснениями (золотой век схоластической теологии); в последующих трудах схоластов доминирует демонстрация филологической эрудиции, а в финале труды схоластов могут рассматриваться как материал для текстуальной критики. Среди схоластов Петр Ломбард был, по-видимому, первым, кто полностью ввел в свои экзегетические труды схоластические разделения, дистинкции, определения и метод аргументации.
Стивен Лэнгтон ввел деление на главы, в том виде, как оно существует (и по сей день) в Библии. Хью Сен-Шэрский составил первый библейский указатель слов и изречений. Не нуждаются в дополнительной рекомендации философы и истолкователи, такие как Альберт Великий, Фома Аквинский, Бонавентура. К этому списку можно добавить множество других имен, но их вклад менее значим для рассматриваемой нами традиции истолкования, принятой средневековой (католической) герменевтикой. Примечательно и то, что в 1311 г. папа Климент Пятый предписал на Соборе в Вене, что в основных университетах должны быть учреждены кафедры восточных языков, чтобы аргументы иудеев и магометан могли быть опровергаемы более основательно - по их собственным источникам.
Следующий период начинается после Триентского собора (1546 г.); он называется некоторыми авторами золотым веком, по-видимому, для того, чтобы подчеркнуть особое значение и преимущество католического экзегезиса над толкованиями протестантов. В течение этого периода более 350 католических авторов были вовлечены в библейские исследования.
Сам этот период условно может быть разделен на три этапа: первый знаменует окончание схоластического периода; второй образует переход от старого экзегезиса к новому; и третий охватывает труды современных экзегетов времени. Первый этап начинается во время Триентского Собора и заканчивается около 1660 года; второй достигает начала 19 столетия; а третий имеет дело с нашим временем.
Авторы первого этапа допускали множественный, буквальный смысл ; следовательно, они представляли различные объяснения одного и того же слова как одинаково истинные.
Второй этап (1600-1800) характерен тем, что исторические исследования были более развиты, чем схоластические - т. е. они учитывают исторический контекст истолкования. В то же время продолжает использоваться так называемая текстуальная критика, которая достаточно хорошо представлена, в частности, Убиганом и де Росси.
Третий, современный этап библейской экзегетики характерен тем, что, во-первых, католический истолкователь обращается в наше время не просто к непосредственному контексту фразы или строфы, но учитывает всю литературную форму книги, а также цели, с которой она была написана; во-вторых, ему помогает обильное сокровище исторической информации, практически неизвестное в прежние дни; в-третьих, филология священных языков активно развивалась в течение последних двух столетий и ее богатые результаты становятся доступны современному герменевтику или экзегету-интерпретатору.
Это позволяет использовать дополнительные принципы истолкования, например, включать принцип так называемой археологии текста, основанного на сопоставлении старого и нового смысла. Универсальность такого герменевтического взгляда (или подхода) вполне очевидна, в особенности, если мы подойдем к рассмотренным здесь принципам истолкования рационально, т. е. будем применять эти принципы истолкования к другим текстам (вне их священного характера) или к другим концепциям вне религии.
Нет смысла повторять историю всех современных раскопок и открытий, содержание отдельных табличек, свитков и папирусов, результаты литературной критики, археологии и истории религии; достаточно сказать, что современному (в том числе, библейскому и христианскому) комментатору доступен любой из этих различных источников информации в той степени, в которой они входят в специальный предмет его исследования.
Христианская библейская герменевтика рассматривает не только сообщения писаний, или выясняет, кто был их автором, где и когда они были написаны, учитывает интеллектуальную и культурную среду автора и первоначальную аудиторию. Она также рассматривает основные философские вопросы - вопросы бытия в самом широком смысле этого слова, а также уделяет внимание вопросам, поставленным «критикой» текстов или источников. Например, могут ли быть еще где-нибудь обнаружены другие версии текста, является ли текст оригинальным или это более поздняя редакция и т. п.
Однако основной целью христианской библейской герменевтики является стремление к пониманию и нахождению первоначальных учений Иисуса Христа. Поэтому знание того, что говорил Иисус и его последователи есть знание того, как жить и вести себя, как достичь более глубокого проникновения в смысл вероучения, либо достичь осуществления взаимоотношений с Богом посредством чистой веры. Но поскольку все это остается проблематичным вплоть до наших дней, герменевтика как искусство истолкования и понимания смысла Священного Писания и смысла христианского вероучения в целом, не теряет своей актуальности.
Напротив, ее основные требования, правила и принципы, т.е. все то, что составляет христианский библейский экзегезис (экзегезис Ветхого Завета и экзегезис Нового Завета) все более приобретает черты теоретически направленного систематического учения о понимании. Поэтому из всего материала христиански окрашенных смыслов теоретическое (теоретико-методологическое) значение имеют только такие принципы анализа текста, которые приемлемы к текстам вообще. Именно этот метауровень рассматривается философской герменевтикой в широком ее понимании.
Такой взгляд нашел отражение и в отношении формулирования границ герменевтики, которая, согласно этой позиции, не устанавливает ни аутентичность написанного, ни подлинность его текста, ни даже его специальный характер, например, носило ли оно священный или профанический характер. Библейская христианская герменевтика опирается на знание истории Канона как Ветхого, так и Нового Завета, использует результаты низшей или текстуальной критики, учитывает догматическую трактовку вдохновения.
Итак, для того, чтобы понять какой-то текст, надо поместить его в его собственный человеческий или внутренний (исторический, религиозный, философский или даже общенаучный) контекст. При истолковании, следовательно, важно отличать внутренний смысл от языка, суть вероучения или концепции от культурных категорий, служащих средствами его передачи. Поэтому теологическое и научное чтение должно стремиться к реконструкции того пути, которое пройдено (христианством) в поисках спасения и внимательных раздумьях о вере.
Необходимо мысленно восстанавливать этот путь, устанавливая происхождение или замысел самого повествовательного материала и отыскивая специфические особенности смысла, который этот материал приобрел как в период существования устной традиции, так и в то время, когда книга Библия была зафиксирована в письменном виде. В целом, все эти требования к правильному пониманию имеют своей целью теологические рассуждения.
Примечания:
[1]. Библейская герменевтика - это сумма принципов толкования священных книг, фактически тождественна экзегетике, но отличается от экзегезы, которая означает сам процесс истолкования.
