Само название этой литургии воскрешает в нас воспоминания о седой древности церковной истории, когда был еще в силе институт катихумената, т. е. оглашенных, готовящихся к принятию крещения. На этой части литургии оглашенным было дозволено присутствовать, т. к. она в себе не содержит самого приношения евхаристической Жертвы, a только подготовительные действия, в значительной степени предназначенные для самих оглашенных.
Эта часть литургии синагогального происхождения, она преобразовалась из внехрамовых молитвенных собраний евреев, на которых им предлагалось чтение Закона и Пророков с соответствующими истолкованиями прочитанного. Христианская литургическая традиция внесла сюда чтение и новозаветных писаний, Апостола и Евангелия, наряду с ветхозаветными. Ветхозаветные чтения постепенно почти исчезли из употребления на Литургии, кроме некоторых праздничных Литургий, совершение которых связано с вечерней, их предваряющей. Только y несториан, как было уже указано выше, эти чтения сохранились в более полном объеме.
Хотя в наше время литургия оглашенных и потеряла свой первоначальный характер и назначение, ввиду прекращения самого института оглашенных, все же она представляет собой службу более богатую дидактическим материалом, чем литургия верных, служба чисто сакраментальная. Это первая ее отличительная черта. Вторая состоит в том, что литургия оглашенных отличается большей, сравнительно с литургией верных, изменяемостью.
Все изменяемые части богослужения, стоящие в зависимости от дня, празднуемого святого, времени года и т. д., включены именно в эту часть, a не в литургию верных. Сами чтения Писания, о которых была речь и которые зависят от празднуемого события или времени церковного года, антифоны, тропари, кондаки и пр.- все это включено в состав именно этой части, a не в литургию верных, которая в рамках одной и той же литургии (Василиевой и Златоустовой) остается всегда неизменной, несмотря ни на какие календарные или иные особенности. Этим в значительной степени и отличается, как указывалось ранее, литургическая практика Востока от практики Запада, допускающей переменные части даже в самом евхаристическом каноне. Единственным исключением на Востоке может быть признана только оригинальная практика Порфириева Евхология с его переменными заамвонными молитвами. Неизвестно, насколько эта практика была прочна и распространена на Востоке.
Перед началом Литургии священник и диакон, поклонившись трижды перед престолом, молятся о ниспослании им благодати Святого Духа для достойного совершения страшной службы. Священник, подняв руки ввысь, тогда как диакон поднимает вверх орарь, как во время ектении, читает молитву «Царю Небесный» (один раз) - «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (дважды) - «Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою». Β служебнике нет никаких указаний о поднятии рук, но это повсеместная практика, как русская, так и восточная. Священник целует Евангелие, a диакон святой престол. Затем, держа таким же образом орарь и преклонив голову, диакон произносит:
«Время сотворити Господеви, владыко, благослови».
Священник благословляет диакона и говорит:
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков».
Диакон: «Помолися о мне, владыко святый».
Священник: «Да исправит Господь стопы твоя».
Диакон: «Помяни мя, владыко святый».
Священник: «Да помянет тя Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веков».
Диакон: «Аминь».
Само собой разумеется, что если диакон не служит, то иерей этих слов не произносит.
Сама Литургия начинается после слов диакона: «Благослови, владыко» возгласом священника: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа». Это самый торжественный начинательный возглас в православной литургической практике. Такие службы, как вечерня, повечерие, часы, утреня и подобное, начинаются обычно «Благословен Бог наш...» Всенощному бдению усвоено начало, заимствованное из последования утрени: «Слава Святей, Единосущней...» a Литургия начинается самым торжественным возгласом, который указывает, что Евхаристия открывает вход в Царство Отца и Сына и Святого Духа. Некоторые таинства, как крещение и венчание, также начинаются возгласом Литургии, что указывает на их связь с Литургией в древности, когда эти таинства включены были в состав Литургии. На Востоке принято на этот возглас снимать клобуки и камилавки.
Этот начальный возглас священник произносит, поднимая слегка обеими руками святое Евангелие над престолом и делая им знак креста поверх антиминса. Πрο это движение священника ничего не сказано в служебнике, но оно указано в чиновнике архиерейского служения и является повсеместной практикой как y нас, так и на Востоке.
Литургия оглашенных может быть сама по себе для удобства обозрения поделена на две части - до малого входа и после такового. Разумеется, деление это чисто школьное, и в самом чине литургии для этого нет никаких указаний. Β этой первой своей части она состоит из чередующихся трех ектений с тремя молитвами и трех антифонов. Ектении и молитвы всегда и на всех литургиях (как святого Василия Великого, так и святого Иоанна Златоустого) неизменны, тогда как антифоны представляют собой переменную часть службы. Антифоны поются разные в зависимости от степени праздничности того или иного дня. Так для дней будничных положено пение обычных, «вседневных» антифонов:
I. «Благо есть исповедатися Господеви...» с припевами «Молитвами Богородицы, Спасе, спаси нас» (Пс. 91:2, Пс. 3:16).
II. «Господь воцарися, в лепоту облечеся...» с припевами «Молитвами святых Твоих, Спасе, спаси нас» (Пс. 92:1-6), и после Слава и ныне: «Единородный Сыне...»
III. «Приидите, возрадуемся Господеви...» с припевами «Спаси ны, Сыне Божий, во святых дивен Сый».
Bo дни, от «шестеричных» святых начиная, и до двунадесятых Богородичных праздников включительно поются так называемые «изобразительные» (τά τυπικά):
I. «Благослови, душе моя, Господа... Благословен еси, Господи» (Пс. 102).
II. «Хвали, душе моя, Господа» (Пс. 145) и после Слава и ныне «Единородный Сыне...»
III. Блаженства с тропарями канона из Октоиха, Минеи или Триоди. Β праздники Господские - Рождество Христово, Богоявление, Преображение, Вход Господень в Иерусалим, Пасха, Вознесение, Пятидесятница и Воздвижение, a пo греческой практике и на Сретение - поются особые праздничные антифоны:
I. Стихи соответствующих псалмов или пророчеств с припевами «Молитвами Богородицы...»
II. Стихи с припевами «Спаси ны, Сыне Божий, рождейся от Девы... (или: преобразивыйся... и под.), поющыя Ти: аллилуиа» и после Слава и ныне: «Единородный Сыне...»
III. Стихи, чередующиеся с тропарем праздника.
Этот обычай антифонного или простого пения псалмов в начале Литургии не чужд и литургической традиции иных исповеданий. Его мы встречаем в большей или меньшей степени и y римо-католиков (introitus [вход]), и y несториан, и отчасти y коптов. Что касается заповедей блаженства, то y нас они присвоены еще службам утрени Великого канона, Великой Пятницы и чину погребения, откуда, по мнению литургистов, они и вошли в чин литургии сравнительно позднее. Β древности священник начинал пение антифонов, a народ продолжал.
Таким образом, эта первая часть литургии оглашенных представляется в таком виде:
«Благословенно Царство...»
Великая ектения: «Миром Господу помолимся» и молитва: «Господи Боже наш, Егоже держава несказанна и слава непостижима, Егоже милость безмерна и человеколюбие неизреченно: Сам, Владыко, по благоутробию Твоему, призри на ны и на святый храм сей и сотвори с нами и молящимися с нами богатыя милости Твояи щедроты Твоя» (Пс. 24:16; Еф. 2:4).
Возглас: «Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков» (сравни: 1 Тим. 1:17).
Первый антифон.
Малая ектения: «Паки и паки (Пс. 140:5) миром Господу помолимся» и молитва:
«Господи Боже наш, спаси люди Твоя и благослови достояние Твое (Пс. 27:9), исполнение Церкве Твоея сохрани, освяти любящыя благолепие дому Tвoeгo (Пс. 25:8): Ты тех возпрослави Божественною Твоею силою, и не остави нас, уповающих на Тя» (Пс. 26:9; Пс. 16:7).
Возглас: «Яко Твоя держава, и Tвoe есть Царство, и сила, и слава (Мф. 6:13), Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков».
Второй антифон.
Малая ектения и молитва:
«Иже общыя сия и согласныя даровавый нам молитвы, Иже и двема, или трем, согласующымся о Имени Твоем, прошения подати обещавый (Мф. 18:19-20), Сам и ныне раб Твоих прошения к полезному исполни (Пс. 19:6), подая нам и в настоящем веце познание Твоея истины (Евр. 10:26), и в будущем живот вечный даруя».
Возглас: «Яко Благ и Человеколюбец Бог еси, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».
Третий антифон.
Малый вход, или вход с Евангелием.
К этому необходимо сделать некоторые замечания.
1. Диакон говорит ектении перед царскими вратами, a во время пения антифонов он отходит к иконе Спасителя.
2. Молитвы трех антифонов - общие для литургии святых Василия Великого и Иоанна Златоуста - священник произносит прο себя во время ектении, сказываемой диаконом. Если же он служит без диакона, то читает их опять-таки во время ектении, лучше всего после прошения «Пресвятую, Пречистую...», для чего певцам следует несколько замедленно петь «Тебе, Господи», a не после возгласа, ибо возглас есть заключительная фраза данной молитвы. Эти молитвы, как и все литургийные молитвы теперь (кроме заамвонной), относятся к «тайным» молитвам. Тайные, как таинственные, мистические, современная литургическая практика понимает, как «секретные», потаенные.
Необходимо указать, что в древности было не так. Взгляд на евхаристические и другие молитвы, как на достояние одного только священника, a не всего народа, - более позднего происхождения. Первохристианское сознание смотрело на народ, как на активного участника в таинствах, как на соучастника, если угодно, даже как на сослужителя, a не на пассивного посетителя храма, зрителя и слушателя. Этот древний взгляд нисколько, конечно, не умалял необходимости богоустановленной иерархии. Можно даже говорить, конечно, совершенно условно, о каком-то всеобщем священстве, не иерархическом, разумеется, a духовном, не боясь впасть в протестантизм или в беспоповство.
Соборная природа Церкви не допускает мысли об отделении священника от паствы. Священнодействуя, он молится совместно в духе соборной любви со всей плиромой Церкви. Первенствующая Церковь ясно свидетельствовала об этом, хотя бы устами святого Климента Римского (1 Кор. 40-46): «Каждый из нас, братие, в своем чине да благодарит Господа» (то ест да участвует в Божественной Евхаристии). Святой Киприан Карфагенский подтверждает это, говоря: «Cum Dei sacerdote celebramus» [мы воспеваем вместе со священником Божьим] («De oratione», IV. - M. P. L. T. 4, col. 522). Да и в современной нам литургии Златоуста мы читаем: «Даруй, Боже, и молящымся с нами... всегда со страхом и любовию служащым Тебе...» Это молитвенное соучастие верных не ниспровергает ничего в церковной иерархии ценностей, и мiрянам этим не делегируются никакие сакраментальные полномочия. И в своих творениях-беседах тот же Златоуст ясно поучает нас тому, что молитва совершается священником сообща с народом. Евхаристические молитвы в древней Церкви, как и все, впрочем, молитвы, были молитвами всей общины к Богу. Β сирийской литургии апостола Иакова (см. выше) священник прямо говорит: «Ибо народ Твой и достояние Твое умоляет Тебя».
Но со временем началось ослабление церковного сознания и евхаристической жизни христиан. Равнодушие народа к церковной жизни ввело в практику чтение молитв тайно, a это не только не укрепило евхаристического сознания, но даже ослабило его и почти уничтожило. Начало такой практики исследователь возводит ко времени Императора Юстиниана, т. е. к VI веку, a к VIII в. это становится общепринятой традицией на Востоке, несмотря на неоднократные по этому поводу недоумения и споры. К тому же времени относится и зарождение тайных месс на Западе.
Β своей статье «О причинах и времени замены гласного чтения литургийных молитв тайными» проф. А. Голубцов приводит три фактора, повлиявших на это, a именно:
а) удлинение состава молитв;
б) «disciplina arcana» [тайное учение];
в) прекращение всеобщего и частого приобщения.
Перемену эту он относит к V в. Любопытна и приводимая им новелла 137-ая императора Юстиниана, в которой говорится: «Повелеваем, чтобы все епископы и пресвитеры не тайно (non in secreto) совершали божественное приношение и бывающую при святом крещении молитву, но таким голосом, который хорошо был бы слышен верным народом (sed cum еа voce, quae a fidelissimo populo exaudiatur), дабы души слышащих приходили от того в большее благоговение, богохваление и благословение».
При тайном чтении молитв Церковь:
а) лишает верный народ участия в сознательной евхаристической жизни;
б) лишает его назидательного содержания литургийных молитв, являющихся, как и весь литургический материал, живым исповеданием церковной веры, откровением народу церковного литургического богословия;
в) способствует не укреплению, a именно ослаблению церковного чувства;
г) это является причиной того, что народ, ничего не понимающий из отрывочных возгласов: «Благодарим Господа, - Победную песнь поюще, вопиюще.., - Приимите, ядите.., - Пийте от нея вси.., - Твоя от Твоих..», - желая удовлетворить свое религиозное чувство, ищет тому других путей. Он выражает свои нужды и моления не в евхаристической Жертве «о всех и за вся», a просит послужить ему молебен или панихиду после Литургии; или же он подменяет настоящие жемчужины евхаристических молитв часто весьма сомнительными по своему содержанию и литургическому вкусу и стилю акафистами.
Ο желательности восстановления гласного чтения евхаристических молитв высказывались в России не только одни профессора-литургисты, высказывались, так сказать, теоретически. Объективную практическую пользу этого литургического возврата к древности признавали и отдельные архипастыри Русской Церкви. Так в своих докладах для подготовки предстоящего тогда Всероссийского Поместного Собора за чтение евхаристических молитв вслух высказались и следующие епископы: еп. Иоанникий Архангельский, еп. Назарий Нижегородский, еп. Сергий Финляндский (впоследствии местоблюститель Патриаршего престола) и преосвященный Анастасий Олонецкий. (См. их доклады в сборнике «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе». СПб, 1906. Вып. I, стр. 337; II, 461; III, 212 и след., и III, 443 и след.) Мнение Олонецкой Дух. Консистории, неутвержденное епархиальным архиереем за его болезнью и смертью, шло и дальше по пути «популяризации» богослужения.
Авторы докладной записки настаивали на «уменьшении иконостаса» и на открытых царских вратах в течение всего евхаристического канона, что вряд ли могло бы быть вполне оправдано и, вероятно, натолкнулось бы на неприятие этого акта на Востоке, где в некоторых местах даже и во время архиерейских и пасхальных служб при открытых царских вратах завеса бывает задернута.
Надо всячески желать возвращения к древней практике, т. е. к восстановлению чтения молитв литургии вслух, но подобное возвращение в Церкви не смеет быть произвольным действием того или иного иерея, a только соборным решением высшей власти. Поэтому не заслуживают оправдания те защитники тайных молитв, которые хотят во что бы то ни стало сохранить этот обычай, чтобы верующие как-нибудь не узнали того, что им не должно знать, и не сделали бы из них недолжного употребления. Β Церкви не существует секретных обрядов, и тайная дисциплина первых веков отошла в область преданий. Тайные молитвы - не секретные, a только таинственные.
3. Символическое значение всех действий и песнопений этой первой части литургии оглашенных таково: вся Литургия есть возобновление и воспоминание всего искупительного подвига Христова; отдельные части литургии символизируют и отдельные моменты или этапы Его жизни на земле. Так проскомидия знаменует Его таинственное рождение в Вифлеемских яслях. Первая часть литургии оглашенных - жизнь Спасителя до выхода на проповедь; к этому времени приурочено пение блаженств во время «изобразительных». Чтение Евангелия - сама проповедь народу. Β этом символическом обозначении уже совершившегося Воплощения имеет свое значение и пение гимна «Единородный Сыне». Он поется в составе второго антифона всегда, какие бы антифоны ни были и какой бы праздник ни праздновался. Это некое исповедание веры в Воплощение Христово, торжественное признание Церковью Халкидонского догмата. По преданию, составлен этот гимн императором Юстинианом.
Малый вход
По окончании третьей ектении (малой) открываются царские двери для совершения малого входа, или входа с Евангелием. Если Литургия начинается вечерней, то царские врата открываются тогда же, как и на вечерне, т. е. на «Слава, и ныне». Малый вход должен быть совершен до окончания пения третьего антифона, т. е. с таким расчетом, чтобы с последними словами пения антифона священник (или диакон) был готов произнести слова «Премудрость, прости». Царские двери останутся открытыми до окончания чтения Евангелия; если Литургия началась с вечерни, то после «Свете тихий» и прокимна они закрываются и открываются после последней паремии перед ектенией; и в таком случае они снова останутся открытыми до конца евангельского чтения.
Для совершения входа священнослужители творят три поклонения перед престолом, и священник подает диакону Евангелие. Ни служебник, ни чиновник не предписывают при этом целовать Евангелие и престол, но повсеместная практика это узаконила. Священнослужители обходят святую трапезу справа, переходят через горнее место, выходят через северные диаконские двери и становятся перед царскими вратами. Впереди их идет свещеносец. Диакон несет Евангелие в обеих руках, прислоняя к груди, и лишь при словах «Благослови, владыко, святый вход» он прислоняет Евангелие к левому плечу, поддерживая его левой рукой. При этом возгласе он орарем указывает священнику в направлении царских дверей. Священник, если служит без диакона, то тоже несет Евангелие «при персех», т. е. обеими руками, прислонив его к груди. «Крестование», т. е. крестообразное осенение Евангелием на восток, совершается и диаконом, и священником двумя руками, причем Евангелие несколько возвышается для этого действия.
Диакон, начиная вход, т. е. еще в алтаре, говорит: «Господу помолимся», - вслух.
Священник читает про себя молитву входа:
«Владыко Господи Боже наш, уставивый на небесех чины и воинства ангел и архангел, в служение Твоея славы: сотвори со входом нашим входу святых ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Твою благость. Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
Из содержания этой молитвы явствует, что со священником сослужат и ангелы, почему и «сослужение это страшно и велико и самем Небесным Силам».
Итак, диакон, стоя уже перед царскими вратами, прислонив Евангелие к груди и указуя орарем правой рукой на восток, обращается к священнику: «Благослови, владыко, святый вход».
Священник благословляет вход словами: «Благословен вход святых Твоих, всегда, ныне и присно и во веки веков». Диакон подает Евангелие священнику для целования и по окончании последнего тропаря третьего антифона совершает «крестование», т. е. указанное крестообразное осенение Евангелием на восток со словами: «Премудрость, прсти». Диакон входит первым, a за ним и священник, в алтарь; диакон полагает Евангелие на престол. Певцы поют «Приидите, поклонимся».
Этот стих заканчивается словом «аллилуиа», каковое и должно, как указывает славянский служебник (греческий этого примечания не содержит), быть спето один раз, a не трижды, т. к. оно в данном случае относится исключительно к Лицу Сына Божия, a не ко всем Лицам Святой Троицы.
Общая теперь для обеих Византийских литургий молитва входа имела в рукописях IX в. две редакции: теперешняя была достоянием литургии святого Василия, a для литургии Златоуста существовала следующая:
«Благодетелю и всея твари Содетелю, приими приходяшую Церковь, исполни полезное дело каждаго и введи всех в совершенство, a нас удостой Царствия Твоего, благодатию, щедротами и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего, c Нимже благословен еси...»
При отсутствии диакона священник совершает вход тем же порядком; прочитав про себя молитву входа и став перед царскими вратами, он поддерживает Евангелие левой рукой, прислонив его к левому плечу, правой благословляет вход с теми же словами, обычно целует Евангелие и по окончании тропаря говорит: «Премудрость, прости», - совершив «крестование».
Если священник служит с диаконом, то после слов «Премудрость, прости» он, по аналогии с архиереем (чиновник архиерейского священнослужения), прикладывается к малым иконкам, висящим по бокам от царских врат. Сначала он целует иконку Спасителя, потом обращается к свещеносцу, благословляет его, давая ему тем самым позволение войти в алтарь, и потом таким же образом прикладывается к иконе Божией Матери.
Мiряне часто принимают это благословение на свой счет и кланяются священнику, что неправильно, ибо это знак свещеносцу, a не преподание мира молящимся.
Малый вход имеет свою историю. Β настоящее время значение этого литургического акта почти неизвестно и смысл его непонятен. Β глубокой древности Евангелие хранилось не на престоле, a в одной из пастофорий церкви. Древний храм имел два особых помещения, пастофории (coenaculurn, atrium [столовая, зал (большая комната для приема гостей)]), из которых одна, протесис, была предназначена для принятия приношений верных. Наш современный жертвенник есть видоизмененный протесис древних храмов, теперь уже неотделенный от алтаря. Другая пастофория, или диаконник, скевофилакия, ризница, была предназначена для хранения богослужебных книг, одежд, священных сосудов и т. д. Когда в древности наступал в Литургии момент чтения алостольских посланий и Евангелия, диаконы отправлялись в ризницу, приносили оттуда писания и читали их, после чего эти книги опять уносились в назначенное для их хранения место, в ризницу. Теперь это осталось только как историческим воспоминанием, ибо Евангелие и до входа, и после него всегда почивает на святом престоле.
Значение слов «Премудрость, прости» во время входа объясняется тем, что на Востоке в церквях народу дозволяется в некоторые моменты богослужения сидеть в особых стасидиях, или «формах». B особо важные моменты богослужения сидение в них запрещено, и священнослужитель для указания таких моментов приглашает верных стоять прямо, «просто», a не сидеть. Слово же «премудрость», по объяснению Николая Кавасилы, заимствовано из Еф. 3:10 «многоразличною премудростию Божиею». Литургия представляет икономию спасения рода человеческого, т. е. именно эту многоразличную премудрость. Церковь в своих богослужебных действиях, представляя эту тайну спасения, побуждает верных в особо важные моменты ко вниманию этим апостольским словом.
«Входное»
Блаженства или третий антифон заканчиваются особым стихом, «входным». B будние дни при пении вседневных или изобразительных антифонов таким входным стихом служит «Приидите, поклонимся и припадем ко Христу». Этим возгласом, в сущности, и начинается Литургия, почему при архиерейском служении епископ и начинает с этого момента принимать в ней участие. Во все великие Господские праздники, во всю пасхальную седмицу и в праздник Сретения поются особые входные стихи. Теперь, в сущности, они провозглашаются диаконом или иереем. На Востоке они поются и теперь.
Тропари и кондаки
При входе певцы поют тропари и кондаки, тогда как священник читает особую молитву «Трисвятого пения».
Скабалланович так объясняет этот момент: «В мысли, что на входе священнослужителей в алтарь происходит вход туда и святых, Церковь естественно в этот момент воспевает святых, назначая после входа тропари и кондаки им. На Литургии иногда (в будни) это единственное место, посвящаемое памяти дня. Поэтому из песней дня сюда выбраны самые общие, наиболее выражающие суть празднуемого события. Таким именно характером отличаются, как тропари, так и кондаки, нередко восполняющие друг друга по содержанию. Эта группа песней старается объять все памяти, соединенные с днем совершения Литургии, в символ того, что бескровная Жертва приносится о всех и за вся; на этом основании тропарь и кондак седмичного дня поются в будни и на Литургии, а более нигде - ни на вечерне, ни на утрене, ни на часах не поемый. Наконец, только здесь в течение суточных служб поются тропарь и кондак храма, в котором одном только и возможно совершение Литургии». Ο порядке пения этих песнопений говорится в церковном Уставе (глава 52), и регламентация их не входит в нашу задачу. Что касается истории, то и этот момент пережил свои изменения, и не всюду в Православной Церкви существует однообразный порядок пения их. Так по Студийскому уставу ничего не известно о пении тропарей и кондаков на воскресной Литургии. По нынешнему греческому уставу: воскресный тропарь - празднуемого святого - святой обители и кондак. У старообрядцев поются тропари и кондаки и приделам храма.
Молитва Трисвятого пения
«Боже Святый, Иже во святых почиваяй (Ис. 57:15), Иже Трисвятым гласом от Серафимов воспеваемый (Ис. 6:2), и от Херувимов (Пс. 79:2) славословимый, и от всякия Небесныя Силы покланяемый: Иже от небытия во еже быти приведый всяческая (Прем. 1:14), создавый человека по образу Твоему и по подобию (Быт. 1:26) и всяким Твоим дарованием украсивый: даяй просящему премудрость и разум (2 Пар. 1:10) и не презираяй согрешающаго, но полагаяй на спасение покаяние: сподобивый нас, смиренных и недостойных раб Твоих, и в час сей стати пред славою (Иуд. 24) Святаго Твоего Жертвенника, и должное Тебе поклонение и славословие приносити: Сам, Владыко, приими и от уст нас грешных Трисвятую песнь и посети ны благостию Твоею: прости нам всякое согрешение, вольное же и невольное, освяти наша душы и телеса, и даждь нам в преподобии служити Тебе вся дни живота нашего (Лк. 1:75), молитвами Святыя Богородицы и всех святых, от века Тебе благоугодивших».
Молитва эта заканчивается возгласом: «Яко Свят еси, Боже наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».
Молитва читается священником во время пения тропарей. Она находится в непосредственной логической связи с идеей входа и молитвой входа, в которой говорится о сослужении со священником и самих Небесных Сил. Β служебнике сказано, чтобы диакон при пении последнего тропаря взял y иерея благословение со словами «Благослови, владыко, время Трисвятаго». Священник преподает ему благословение словами возгласа «Яко свят еси...» до слов «ныне и присно». После этого диакон, по указанию нашего служебника, произносит: «Господи, спаси благочестивыя, и услыши ны», обратившись к народу, и затем «наводит» от иконы Спасителя «ко вне стоящым» со словами «и во веки веков».
Иерусалимский литургикон предваряет эту молитву диаконским «Господу помолимся», на что иерей произносит возглас, так же, как и по нашему служебнику, но, заканчивая молитву, священник еще раз, про себя, говорит и слова возгласа.
Булгаков предписывает и священнику, служащему без диакона, произносить слова «Господи, спаси благочестивыя...», ссылаясь на то, что, по свидетельству Α. Η. Муравьева, в Константинополе Патриарх сам произносит эти слова. Следует заметить, что этот возглас диакона имеет свое происхождение из церемониала византийской царской службы, когда на ней присутствовали и цари, к которым и относилось это «спаси благочестивыя», т. е. благочестивые цари. Это перешло и в наши служебники. По-видимому, свидетельство Муравьева только подтверждает древнюю традицию Византии, сохранившуюся, как пережиток, и теперь в патриаршей службе.
Молитва Трисвятого пения имела в былое время и отдельный вариант для литургии Златоуста. Теперешняя была в тексте только литургии святого Василия (по рукописям IX века). Вот текст исчезнувшей молитвы для литургии Златоуста:
«Боже наш, Святе святых, Един свят и во святых почиваяй (Ис. 5:16), свят еси, Иже непревосходимую славу в Себе стяжавый: Святый Боже, Иже словом вся составивый: Святый Боже, Егоже четверозрачная животная непрестанным гласом славят: Святый Боже, Иже множествы святых ангел и архангел, трепетом взирати не могущих, покланяемый и славословимый: Святый Боже, Иже многоочитыя Херувимы в немолчном их гласе недреманным оком назирающий и приклоняющий ухо Твое: Святый Боже, на шестокрылых Серафимех седяй и приемляй в плескании крыл их победную песнь поющих: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф: Свят бо еси, Боже наш, Ему же начала, власти и господства на небеси покланяются и Его же на земли человецы воспевают и чтут. Сам, Человеколюбче, приими и от уст нас грешных Трисвятое пение, приносимое от нас и от всего народа Твоего, и низпосли нам богатыя милости и щедроты Твоя молитвами Святыя Богородицы и всех святых, от века Тебе благоугодивших».
Молитва эта кончалась в то время возгласом «Яко свят еси, Боже наш, и во святых почиваеши, и Тебе славу воссылаем...», тогда как теперь слова «и во святых почиваеши» на этом месте в литургии отсутствуют, a сохранились в соответствующем возгласе на утрене перед чтением Евангелия.
B ответ на этот возглас певцы начинают пение Трисвятого, т. е. «Святый Боже, Святый Крепкий...» Поется это трижды, затем - «Слава и ныне - Святый Бессмертный...», и снова целиком «Святый Боже, Святый Крепкий...» и т. д.
Гимн этот введен в чин литургии довольно поздно; вероятно, во времена Патр. Прокла (434-447) и императора Феодосия II (408-450) и сестры его императрицы Пульхерии. Он не является, однако, достоянием одной Византийской литургии. У католиков этот гимн поется на Литургии Преждеосвященных Даров, которая, как известно, совершается y них один только раз в году, в Великую Пятницу.
Священнослужители и сами во время пения Трисвятого произносят при троекратном поклонении «Святый Боже». Установился обычай произносить эту молитву с воздетыми руками. Это песнопение, так же, как и всё предшествующее, составляет одно целое и символизирует ангельское служение.
B греческой певческой практике издавна установился весьма оригинальный обычай, как некое дополнение к пению этого священного гимна, a именно: перед пением окончательного «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас» диакон из царских дверей, a в некоторых местах - псалт, произносит слово δύναμις [сила], что должно обозначать усиленное пение или, как говорит часто богослужебный язык, «высочайшим гласом». Вероятно, это было первоначально неким замечанием, поставленным на полях богослужебных нот или какой-либо иной богослужебной книги, и служило указанием певцам петь в последний раз Трисвятое особенно громогласно, сильно; a потом это слово с полей книги перешло в самый текст песнопения, укрепилось в нем, a, главное, в богослужебном сознании певцов, народа и самих священнослужителей и считается теперь неотъемлемой частью священного текста.
B некоторые дни церковного года Трисвятое заменено другими песнопениями, a именно: на праздники Креста, т. е. 1-го августа, 14-го сентября и в Крестопоклонную неделю, т. е. в третье воскресенье Великого Поста, поется певцами и соответственно произносится в алтаре священнослужителями «Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим». B день Рождества Христова, Богоявление, в Лазареву субботу, в Великую Субботу, во все дни Пасхи и в Пятидесятницу поется «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся, аллилуиа». Это является историческим воспоминанием бывшего некогда в Церкви обычая приурочивать крещение оглашенных именно к этим дням церковного года, a в честь этих новокрещаемых и петь вместо «Святый Боже» приведенные слова апостола Павла (Рим. 6:3; 13:14). Это является, таким образом, остатком древних «крещальных Литургий», Taufliturgien, o которых нам повествуют древние христианские писатели (святой мученик Иустин Философ и др.). Независимо от этого, молитва Трисвятого пения остается всегда одной и той же.
Восхождение на горнее место
По окончании священнослужителями слов Трисвятого или заменяющего его молитвенного стиха диакон обращается к священнику со словами «повели, владыко». Священник, целуя престол, a не Евангелие, отходит с правой стороны на горнее место, произнося слова «Благословен Грядый во имя Господне». Диакон тоже целует престол. Словами священника символизируется пришествие Господа Спасителя, идущего приять Свое Царство и владычество. Диакон снова обращается к священнику: «Благослови, владыко, горний престол». Священник благословляет горнее место словами: «Благословен еси на Престоле славы Царствия Твоего, седяй на Херувимех, всегда, ныне и присно и во веки веков». Священник не должен садиться или восходить на сам горний престол, который является преимущественным местом епископа, a только на одно из «сопрестолий». На это прямо указывает служебник, и об этом было соответствующее постановление Большого Московского Собора 1666-1667 гг.
Молитва восхождения на горний престол имела некогда иной текст. B рукописях IX века и для литургии святого Василия Великого, и для Златоустовой предписывалось молиться так: «Владыко Господи Боже сил (Иер. 1:6; Пс. 83:9), спаси народ Твой (Пс. 27:9) и умири его силою Святаго Твоего Духа (Рим. 15:13) образом Честнаго Креста Единороднаго Твоего Сына, с Нимже благословен еси во веки веков, аминь».
Наличие в церквях особого горнего места, или «горнего престола», есть обычай древний. Евсевий упоминает особое место для епископа в церкви (H. E. VII19). Говорится об особом месте также и в Апостольских постановлениях. Практика восхождения на горнее место одинакова как y нас, так и на Востоке. Единственно только иерусалимский литургикон указывает идти ко святому предложению.
Чтение Священного Писания
Восхождение на горнее место происходит для слушания Священного Писания, почему этот момент и является самым важным в литургии оглашенных. Чтение отрывков Священного Писания предваряется пением прокимнов и аллилуариев.
По окончании пения Трисвятого диакон, «прешед пред святыя двери», то есть, по разъяснению «Настольной книги» и по аналогии с архиерейским служением, «посреди дверей, зря к чтецу и держа орарий, и к нему показуяй», произносит громко: «Вонмем», то есть будем внимательны.
Иерей, благословляя народ с горнего места: «Мир всем».
Чтец: «И духови твоему».
Диакон: «Премудрость».
Чтец произносит соответствующий прокимен, и певцы сообразно с предписаниями церковного устава поют прокимен. Прокимен поется два с половиной раза, и даже если положено два прокимна, то они вместе не должны превышать это число.
Прокимен, προκείμενον , предлежащий, т. е. предшествующий Священному Писанию стих псалма обычно подобран соответственно дню недели или празднуемому событию. Β Западной церкви нашему прокимну соответствует пение так называемого «graduate» [дословно: «ступенчатое»], но оно поется не перед Апостолом (epistola [послание]), a после него. Имя свое оно получило оттого, что пелось с той ступени - gradus'a - амвона, с коей читался Апостол. Β древности пелся целый псалом, а впоследствии он сократился до двух стихов псалма, причем почти всегда стих прокимна и есть первый стих того псалма, из которого заимствован сам прокимен. Перемена эта произошла, как думают литургисты, в V-VИ вв. При Папе Льве Великом пели еще целый псалом, a впоследствии ввиду усложнения музыки пение целого псалма сократилось.
Подтверждением сказанного может послужить такой пример. Воскресный прокимен 3-го гласа - «пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте» - является в сущности 7-м стихом 46-го псалма, первый стих коего - «вси языцы, восплещите руками, воскликните Богу гласом радования». Этот начальный стих псалма выбран стихом к данному прокимну, т. е. на самом деле он вместе с 7-м стихом остался в литургическом употреблении из всего псалма, некогда певшегося целиком. Чтец возглашает этот прокимен один раз, певцы его поют; чтец возглашает стих прокимна (т. е. первый стих псалма), и певцы снова поют прокимен; наконец, чтец возглашает первую половину прокимна, т. е. «пойте Богу нашему, пойте», на что певцы отвечают второй половиной: «Пойте Цареви нашему, пойте».
Или же другой пример. Прокимен на службах святым апостолам (он же и четверговый прокимен): «Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их» - есть не что иное, как 5-ый стих 18-го псалма, первый, начальный стих коего - «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь» - служит стихом к означенному прокимну; оба они возглашаются и поются, как выше показано, два с половиной раза.
Диакон опять произносит: «Премудрость».
Чтец оглашает соответствующее надписание апостольского отрывка: «Деяний святых апостол чтение» или «Соборнаго послания Иаковля чтение» или «К Римляном послания святого апостола Павла чтение». Β сербской практике обычно указывается, первое это или второе послание, если будет читаться зачало из послания к Коринфянам, Фессалоникийцам или к Тимофею. Подобный обычай надо признать правильным, так как он дает молящимся возможность лучше знать Священное Писание и легче найти данный отрывок.
Во время чтения Апостола священник сидит, показывая тем равночестность своего сана с апостольским. Сидение мiрян в это время не может быть ничем оправдано.
Во время чтения Апостола, по предписанию нашего служебника, или во время пения аллилуария, по служебнику греческому, диакон кадит, приняв, разумеется, предварительно благословение на это.
Служебники старых изданий придерживались греческой практики и предписывали каждение во время аллилуария. Перемена произошла потому, что аллилуарий стали петь сокращенно, без стихов или быстрым темпом, и таким образом для каждения в это время не оставалось возможности. Почти повсеместно каждение совершается во время чтения Апостола и производится так: кадят престол кругом, жертвенник, горнее место, иконы в алтаре, не забыв при этом и икону внутри алтаря над царскими дверями, как и иконы на раскрытых царских дверях, местные иконы, весь иконостас, чтеца, читающего Апостол, клироса, народ и, вернувшись в алтарь, еще раз святой престол. Если кадит диакон, то после этого кадит и священнику. Служебник предписывает кадить только «святую трапезу окрест и алтарь весь и священника». Это буквальный перевод с венецианского греческого издания; иерусалимская же редакция предписывает кадить «святую трапезу кругом, святой жертвенник, трон, Владычныя иконы и народ из святых дверей».
После окончания чтения Апостола поется аллилуарий. Священник, обращаясь к чтецу, говорит: «Мир ти». По греческой практике: «Мир ти, читающему» (έιρήνη σοι τώ άναγινώσκοντι). Чтец отвечает: «И духови твоему». Диакон: «Премудрость». Чтец провозглашает: «Аллилуиа, глас такой-то». Певцы поют «аллилуиа», a чтец произносит, согласно указаниям церковного устава, на тот день, соответствующие стихи или припевы, которые называются «аллилуариями».
Это пение является подготовительным к чтению Евангелия, увеличивает его торжественность и не должно было бы опускаться или исполняться с небрежными сокращениями, как это утвердилось на практике. «Аллилуиа - как говорит Скабалланович - есть, по Апокалипсису, песнь вечности (Апок. 19:1-4). Кроме «аминь», это единственное еврейское выражение, которого не дерзнула коснуться рука переводчика, оставив его в тех звуках, в которых оно вдохновлено Богом; от него веет поэтому духом глоссолалической таинственности».
История аллилуария такова. На Западе был он введен при Папе Дамасе (IV век) для пения только в пасхальный период; со времени Папы Григория Великого (VI век) его стали петь и в другие дни праздников. Теперь аллилуарии поются перед Евангелием, состоят из двукратного аллилуиа, одного стиха и снова аллилуиа. Устав Римской церкви предписывает его петь всегда, кроме Великого поста и подготовительных к нему недель, в будни адвента и в посты четырех времен. Β это время поется y католиков вместо аллилуария так называемый tractus [протяженность, течение], состоящий из нескольких стихов псалма, иногда даже и одного псалма целиком. По мозарабскому церковному уставу, аллилуиа, называемая «lauda» [хвала], поется после Евангелия и тоже переменно со стихами псалма.
На Востоке аллилуиа перед Евангелием поется также попеременно со стихами псалмов: y абиссинцев - 9 раз, y несториан - 3 раза и возглашается читавшим Апостол диаконом, - копты перед Евангелием не поют аллилуарии, но читают 50-й псалом. Древнейшее упоминание об аллилуарии в православном богослужении находим в иерусалимском грузинском канонаре VII века. Нынешние воскресные аллилуарии утвердились в нашей практике уже в XII веке.
Во время пения аллилуария священник про себя читает молитву «прежде Евангелия». Β этой молитве он просит Бога дать ему и народу разумение евангельских слов и страх блаженных заповедей, чтобы попрать плотские похоти и пройти духовную жизнь. Эта молитва читается еще раз священником на утрене (на всенощной) во время чтения шестопсалмия, как 9-ая утренняя молитва.
«Воссияй в сердцах наших (2 Кор. 4:6), Человеколюбче Владыко, Твоего богоразумия нетленный Свет, и мысленныя наша отверзи очи (Еф. 1:18) во евангельских Твоих проповеданий разумение: вложи в нас и страх блаженных Твоих заповедей, да плотския похоти вся поправше (2 Пет. 2:18), духовное жительство пройдем, вся, яже ко благоугождению Твоему, и мудрствующе, и деюще. Ты бо еси Просвещение душ и телес наших, Христе Боже, и Тебе славу воссылаем, со Безначальным Твоим Отцем, и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом. Ныне и присно и во веки веков. Аминь». Β то же время диакон, окончив каждение, приходит к священнику и, «подклонив ему главу свою, держа орарь крайними персты и указуя на Евангелие», говорит: «Благослови, владыко, благовестителя святаго Апостола и Евангелиста такого-то». Имя Евангелиста должно быть произнесено в родительном падеже, a не в винительном.
Евангелие обычно читается иереем, и поэтому на Литургии, когда диакон готовится к чтению его и принимает на себя служение, превышающее его силы, он и испрашивает y священника благословение быть благовестителем (по-гречески: евангелистом) такого-то Евангелиста. Если служение особо торжественно, как в храмовый или другой праздничный день, то диакон, по аналогии с архиерейской службой, испрашивает это благословение не тихим голосом и не в алтаре, a громогласно с амвона, положив уже Евангелие на аналой для чтения. Священник «знаменует» диакона со словами:
«Бог, молитвами святого славного, всехвального Апостола и Евангелиста такого-то, да даст тебе глагол, благовествующему силою многою (Деян. 4:33), во исполнение Евангелия Возлюбленнаго Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа». Диакон, по нашему уставу, отвечает: «Аминь». По иерусалимской практике, он говорит: «Аминь, аминь, аминь. По глаголу твоему да будет ми» (Лк. 1:38). Поклонившись святому Евангелию, диакон в предхождении свещеносца исходит с Евангелием, данным ему священником, кругом престола через северные двери на амвон, где и будет читать Евангелие.
У нас утвердилась практика читать Евангелие лицом на восток; даже когда священник служит без диакона, он читает его также на святом престоле. У греков, и, вообще, на Востоке, Евангелие читается лицом к народу. Β некоторых областях Греции даже чтение Апостола происходит с нижней ступени архиерейского трона и тоже лицом к народу. Тогда обращение «Братие», сказанное к народу, приобретает больший смысл и значение.
Чтение Евангелия предваряется особыми торжественными возгласами священнослужителей. Священник, стоя перед святой трапезой и зря к западу, возглашает:
«Премудрость, прости, услышим Святаго Евангелия. Мир всем».
Певцы: «И духови твоему».
Диакон: «От... Святаго Евангелия чтение».
Певцы: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе».
Священник: «Вонмем».
Диакон читает соответствующее зачало или, если положено уставом, то и два зачала Евангелия. После этого священник, благословляя диакона со словами «мир ти благовествующему», при пении певцами «Слава Тебе, Господи, слава Тебе» принимает от диакона Евангелие, целует его и ставит стоймя между ковчегом и антиминсом. Это делается для того, чтобы развернуть антиминс, на котором должно совершаться само Таинство Евхаристии. Β древности Евангелие относилось после прочтения в ризницу. Во время чтения Евангелия священник должен стоять за престолом, y южного угла. После окончания чтения закрываются царские врата.
B современной литургической практике, как указывалось, читается теперь только Слово Божие Нового Завета; ветхозаветные чтения составляют принадлежность богослужения вечерни и тех Литургий, следовательно, которые связаны с вечернями, т. е., не говоря уже о Литургии Преждеосвященных Даров, Литургии навечерий Рождества, Богоявления и им подобных. Β древности, однако, было не так.
Ветхозаветное чтение составляло необходимую принадлежность Литургии, о чем свидетельствуют древние памятники, как, например, Апостольские постановления. Теперь из восточных литургий Несторианская сохранила ветхозаветное чтение по праздникам; Мозарабская имеет это по вся дни. Римская месса заменяет иногда апостольское чтение ветхозаветным отрывком. Коптская и Абиссинская литургии содержат по три апостольских чтения: одно из апостола Павла, одно из Деяний и одно из соборных.
Наши предваряющие евангельское чтение возгласы гораздо более обширны и развиты y других восточных христиан. Как пример, укажем на Несторианскую литургию. Там перед ветхозаветным чтением диакон возглашает: «Сидите в безмолвии. Пророчество пророка (такого-то), владыко, благослови». Перед Апостолом: «Послание апостола Павла к Римлянам (или Ефесянам и т. д.), владыко, благослови». Священник отвечает: «Христос да благословит тя в Его святом учении, да будешь светлым зеркалом послушающим тя». Абиссинцы перед Апостолом установили возглас диакона: «К Римляном послания Павла, раба и апостола Спаса нашего Иисуса Христа, званна, избранна, отделенна на проповедь, святого Евангелия чтение; его же молитва и благословение да будет с нами. Аминь».
Апостольские и евангельские чтения установлены давно и имеют свою долгую историю. Они распределены последовательно по Евангелистам и начинаются с Литургии первого дня Пасхи. A так как церковный год начинается с 1-го сентября, a чередование церковных гласов начинается с Пятидесятницы, точнее, с Недели Всех Святых, то согласование евангельских чтений для недельных (воскресных) дней с кругом гласов и календарем связывается часто с известными уставными подробностями и требованиями (так называемая «отступка»). Эти уставные тонкости не имеют прямой связи с историей Литургии, и поэтому мы их не касаемся. Обратимся к самой истории и сравнению нашего круга чтения с кругами других исповеданий.
Православная Церковь приняла за принцип распределения апостольских и евангельских чтений - чтение непрерывное, т. е. по авторам посланий и по Евангелистам. Известным периодам церковного года присвоены определенные книги. Этот принцип нарушается только в том случае, когда на данный период выпадает день какого-либо праздника или святого с определенным ему евангельским и апостольским чтением. B противоположность этому принципу непрерывного чтения (lectio continua), усвоенному нами и наиболее полно выдержанному еще y армяно-грегориан, западная половина христианского мира придерживается системы чтения прерывного, уступая принципу чтений непрерывных, соответственно памятям года церковного (lectio congrua, sive propria [соответственное или подходящее чтение]). Согласно нашему принципу, новозаветные чтения распределяются таким образом для дней недельных (воскресных):
Период Пятидесятницы
Апостол
Деян. Апостольск.
Евангелие
от Иоанна
С 1 Нед. по Пятидесятнице и до Недели Ваий
Апостол
к Римлянам
1 к Коринфянам
2 к Коринфянам
к Галатам
к Ефесянам
к Колоссянам
к Тимофею
к Евреям
Евангелие
от Матфея
от Луки
от Марка
Повторяем, что принцип не проведен нами до конца совершенно, как это имеет место в армянском богослужении. Так в период Пятидесятницы в Неделю жен мvроносиц входит соответствующее чтение (Мк. 15:4 - 16, 8); затем и в Неделю Ваий взято соответствующее Евангелие от Иоанна. Также и касательно апостольских чтений: в первую Неделю по Пятидесятнице читается Апостол к Евреям (Евр. 11:33; Евр. 12:2); в Неделю о блудном сыне и мясопустную взяты чтения из 1 послания к Коринфянам, в сыропустную - к Римлянам, a в Неделю Ваий - к Филиппийцам.
Но в общем литургическая практика стремилась сохранить последовательность и непрерывность в этих чтениях. Сказанное относится только к воскресным чтениям; впрочем, и чтение в будние дни преследует ту же цель. Примечательно, что Апокалипсис никогда не читается y нас, тогда как на Западе чтение его было даже санкционировано соборным определением. Толедский Собор 633 года требует чтения Откровения в период Пятидесятницы.
История установления новозаветных чтений на Литургии такова.
Вначале, разумеется, не было никакой регламентации. Церковь, жившая харизматически и движимая порывом пророческим, предоставляла выбор чтений воле предстоятеля. Приблизительно до V века эта традиция свободы выбора чтений еще держится. Предание приписывает распределение чтений Патр. Иерусалимскому, святому Софронию. B «лекционариях» VII в. (армянский манускрипт Парижской Национ. Библиотеки VIII века) уже устанавливается определенный порядок для чтений в пределах иерусалимской области. Этот порядок не совпадает в большинстве случаев с нашим теперешним. И традиция IX века (Синайский Евангелистарий) не совпадает с нашей, но выдается за иерусалимскую практику. Вообще, надо сказать, что, как и в соревновании двух типиконов, так и в распределении чтений из Н. Завета наметились определенно две практики: иерусалимская и константинопольская. He имея возможности произвести в данном случае полное сравнение обоих кругов чтения, укажем только, что в первый день Пасхи по иерусалимскому чину читалось не начало Евангелия от Иоанна, a теперешнее Евангелие Великой Субботы (Мф. 28). Кстати сказать, римо-католики читают Мк. 16:1-8.
Постепенно иерусалимская традиция стала вытесняться царьградской. B Константинополе она установилась, кажется, уже к Χ веку. Таким образом здесь мы имеем обратную картину по отношению к Типикону. Студийский устав уступил место почти повсюду на Востоке типику святого Саввы Освященного (иерусалимскому); a иерусалимский порядок чтения Евангелия и Апостола вытеснен был константинопольским.
Западная система чтений, по преданию, приписывается блаженному Иерониму и Папе Дамасу, но, хотя Григорий Турский (VI в.) и считает древней эту практику чтений, она тем не менее еще менялась разными соборными определениями довольно долго. Может быть, к IX веку она и установилась более или менее прочно. Эту же систему усвоили и удержали y себя протестанты и лютеране, несмотря на их неприятие всего римского. Англикане в главном удержали тот же римский канон чтения, хотя поместно сохранили галликанский обряд. От римского отличался принцип чтения, медиоланский и мозарабский. Этот последний, например, как и указывалось, усвоил периоду Пятидесятницы чтение Апокалипсиса.
Таким образом, при разделенности христианских исповеданий и само слово Божественного Учителя христианами не слышится одновременно и в одинаковой последовательности.
Ектении после Евангелия
После прочтения Евангелия в древней Церкви полагалось слово назидания епископа или священника; этот обычай был соблюдаем повсюду и сохранился теперь в Греции. He связывая проповедника обязательством произносить проповедь именно в это время, нельзя, однако, не признать, что данный момент весьма подходит для истолкования прочитанного слова Божия.
B нашей практике за Евангелием следуют ектении, которыми заканчивается литургия оглашенных: сугубая, иногда заупокойная и об оглашенных.
Сугубая ектения
Неправильно, конечно, название этой ектении «сугубая», так как «Господи, помилуй» поется не сугубо, не два раза, a три, и само слово έκτενής δέησις надо переводить, как «прилежное моление», как и надписывается молитва во время этой ектении. Β древности она просто называлась έκτενής,в отличие от συναπτή -великой ектении.
Она является молитвой о лицах, тогда как просительная ектения - о вещах и потребностях, необходимых этим лицам. Эта ектения содержится и в последовании вечерни и утрени, но некоторые различия между содержанием этой молитвы за Литургией и на других службах легко замечаются.
Происхождение этой ектении несомненно древнее, хотя современный ее вид выработался лишь в течение веков. Уже в списках литургии апостола Иакова Х-ХИ вв. встречается молитва, близкая по содержанию с нашей сугубой ектенией. Сама по себе она является повторением и дополнением великой ектении. Β теперешней редакции этой ектении есть несколько прошений, требующих особых замечаний. Так, например, кроме обычного прошения об архиерее «и всей во Христе братии нaшей» (как на вечерне и утрене), имеется еще и прошение, которого не встречаем в других службах, a именно: «Еще молимся о братиях наших священницех, священномонасех и всем во Христе братстве нашем». Происхождение этого прошения, вероятно, надо искать в иерусалимских текстах ектений, где значится, отлично от венецианской (т. е. общевосточной) редакции, именно так:
Общегреческий текст
«Еще молимся о братиях наших иереях, иеромонахах, монахах и о всем во Христе братстве нашем.»
Иерусалимский текст
«Еще молимся о братиях наших архиереях, иереях, иеромонахах, иеродиаконах и монахах и о всем во Христе братстве нашем.»
Объяснение этому следует искать в том, что в Святогробское братство входят не только священники, иеромонахи, иеродиаконы, монахи и т. д., как во всех монастырях, но еще и архиереи. Таким образом, под «всей во Христе братией нашей» служебник понимает все вообще священство и диаконство, т. е. весь клир христианский, тогда как под «всем во Христе братством» надо понимать это братство агиотафитов. Не-иерусалимские служебники, как видим, выпустили слово «архиереев» из прошения о братстве, но само «братство» сохранили. И, кроме того, не-иерусалимские служебники в прошении о правящем архиерее не содержат нашего выражения «о всей во Христе братии нашей». Β сугубой ектении есть прошение «о плодоносящих», само по себе не древнего происхождения. До ХIV в. были еще специальные молитвы плодоношения и ектении о плодоприношении и плодоприносящих, впоследствии исчезнувшие и замененные одним прошением на сугубой ектении. Древние исчезнувшие молитвы восходят к агапам. Β одной из рукописей ХИ-ХИИ вв. находим такое, например, прошение: «О еже плодоношения во днешний день принесших, да защищение, прощение и жизни вечныя причастия приимут, помолимся».
Прошение о воинстве появляется только в позднейших печатных служебниках. Β древности «Господи, помилуй» пелось один только раз на каждое прошение, остатком чего являются однократные «Господи, помилуй» в начале сугубой ектении. Иногда эта ектения заканчивалась 12-кратным «Господи, помилуй» после последнего прошения. По Московскому печатному служебнику 1658 г., «Господи, помилуй» 12 раз пелось после прошения о царе.
Следует отметить еще и ту особенность, которую находим в прошении о преждепочивших отцах и братиях. Оно дополнено словами «святейших Патриарсех Православных, и благочестивых Царех и благоверных Царицах», чего нет в греческих служебниках. Зато Иерусалимский литургикон содержит прошение о милости, жизни, мире, здравии, спасении православных христиан, поклонников, попечителей и паломников Святого Гроба и всех живущих во святом граде Иерусалиме. Кроме того, он содержит прошение о упокоении поименно почивших Патриархов, начиная от Анфима (1788-1806), и прошение «о братиях наших, во службах и отшествии сущих и о всех милующих, служащих и служивших во святой обители сей».
Священник во время этой ектении читает так называемую «молитву прилежнаго моления:»
«Господи Боже наш, прилежное сие моление приими от Твоих раб, и помилуй нас по множеству милости Твоея, и щедроты Твоя (Пс. 102:4) низпосли на ны и на вся люди Твоя, чающыя от Тебе богатыя милости» (Еф. 2:4). Β эту ектению могут быть вставлены и особые прошения о болящих или о спасении от народных бедствий и т. д.
Следует, однако, заметить, что прошения эти должны быть взяты или из книги молебных пений, или одобрены высшей церковной властью. Во всяком случае, не следует поощрять проявления свободного литургического творчества и отягчение текста чрезмерными прошениями, иногда по своей стилистической несовершенности мало гармонирующими с музыкой славянской речи. Также не следовало бы поощрять священников к поименному поминовению длинного списка имен о здравии и спасении. Это же относится и к следующей за сим ектении, заупокойной. Внимание молящихся невольно утомляется, когда в прошении οб упокоении вычитываются длиннейшие списки имен.
Ko времени сугубой ектении развертывается и антиминс. Следует сказать, что, как наш, так и все греческие чины литургии ясно указывают на раскрывание антиминса после возгласа «Да и тии с нами славят...», т. е. после ектении об оглашенных. Но существующая практика узаконила иной момент для этого. По аналогии с чиновником архиерейского священнослужения, и при иерейской службе антиминс раскрывается во время сугубой ектении, a кo времени возгласа «Да и тии с нами славят...» оставляют нераскрытой только последнюю, верхнюю часть антиминса.
По этому случаю следует заметить, что существующая практика узаконила совершение этого действия после прошения о правящем архиерее. Священник открывает сначала илитон (плат), в который антиминс завернут, a потом и сам антиминс. К этому не лишним является заметить, что не всегда иереи соблюдают однообразие в свертывании, a, следовательно, и в развертывании антиминса. Порядок здесь должен быть такой.
Антиминс, а также и облекающий его илитон должны быть закрыты наподобие еврейской или арабской (семитской) книги, т. е. верхней частью свернутого антиминса должна быть его правая сторона, за ней открывается левая, потом - нижняя и, наконец, верхняя. Следовательно, и при закрывании антиминса (после перенесения Святых Даров обратно на жертвенник) священник закрывает сначала верхнюю часть, потом нижнюю, за ней левую и, наконец, правую. Во время архиерейского или соборного служения это объясняется порядком участия сослужащих: сначала первенствующий с правым, старшим сослужащим открывают правую часть, потом предстоятель делает то же с левым сослужащим, потом открывает нижнюю и, наконец, верхнюю. Повторяем, что y нас установился обычай во время сугубой ектении после прошения о Патриархе и правящем архиерее открыть илитон и три стороны антиминса; четвертая же, верхняя, оставлена до конца ектении об оглашенных.
Сербская практика придерживается точнее служебника, и учебник литургики рекомендует открывать стороны антиминса одновременно с прошениями ектении об оглашенных: правая сторона во время прошения «Вернии, о оглашенных...», левая - во время «Открыет им Евангелие правды», нижняя - во время «Соединит их святей Своей...», и, наконец, последняя, верхняя, - во время возгласа «Да и тии с нами....»
После сугубой ектении может быть, по нашей литургической традиции, вставлена и ектения об усопших (сугубая) с соответствующей молитвой «Боже духов и всякия плоти...» Греческая практика этого не знает, не делает и только после окончания Литургии, если есть заупокойное поминовение, совершает литию. Ни в коем случае не следует допускать произвольного и ничем не оправданного новшества петь после заупокойной ектении кондак «Co святыми упокой...» Кондакам и тропарям отведено совершенно ясное и определенное место - тотчас же после входа, a никак не между ектениями.
Говоря о заупокойной ектении, следует заметить, что поминовение священником длинных списков имен, как это бывает на родительских заупокойных Литургиях, не следует поощрять. Это отвлекает внимание верующих от главного, утомляет его, мешая более бодрому и сознательному восприятию центральной, евхаристической части Литургии.
He следовало бы священникам присоединять к именам усопших и всевозможные добавления, как то: «умученного», «убиенного», «утопшего», «в темнице скончавшегося», «блаженного отрока» и пр. Восточная традиция не знает даже и нашего «новопреставленного». Точно так же следует всячески выводить из употребления поминовения титулов: «болярина (генерала)», «князя», «графа», «воина» и т. д. B молитве важно поминовение самого имени, a не разных второстепенных добавлений чисто земного значения.
Существует обычай произносить заупокойную ектению с кадилом в руках, и т. к. положено после прочтения Евангелия закрыть царские врата, то обычно их на заупокойную ектению снова открывают.
Ектении об оглашенных
После этой ектении произносится ектения об оглашенных, напоминающая нам о древнем институте катихумената. Β предшествовавшем историческом обозрении Литургии были приведены те древние чины литургий, основанных на апостольском предании и носящих имена того или иного апостола и Апостольских постановлений, в которых ектении и молитвы об оглашенных соответствовали действительной потребности Церкви того времени. Кроме того, были специальные ектении и молитвы об одержимых, кающихся и т. д. Все это Церковью было введено и сохранялось, пока соответствовало реальной нужде. Но со временем ослабела покаянная дисциплина; кающиеся перестали проходить свой путь покаяния по разрядам плачущих, припадающих и т. д.
Исповедь из явной, с институтом покаянного пресвитера (πρεσβύτερος τών μετανοούντων [пресвитер кающихся]), следившего за правильным прохождением покаянных ступеней, заменилась тайным исповеданием своих грехов не перед всей Церковью, a только перед свидетелем Церкви, священником. Естественно, что и ектении, и молитвы о кающихся были опущены из чина литургии. Рука литургиста-реформатора сочла это полезным, нужным и отвечающим реальной обстановке. Так же точно и с институтом одержимых: харизматический институт экзорцистов-заклинателей прекратил свое существование; вместе с ним исчезли из состава литургии и молитвы и ектении об энергуменах. Что же касается ектений и молитв об оглашенных, то церковная традиция не дерзает сделать вывода, подобного тому, как она сделала с упомянутыми только что разрядами верующих. Оглашения не происходят в Церкви, как они происходили в первое время. Крещение несознательных младенцев заменило крещение взрослых. Самих оглашенных в Церкви не стало.
Редкими исключениями готовящихся принять христианство евреев, мусульман или язычников в некоторых областях земного шара вряд ли можно оправдать существование и пo сию пору ектений об оглашенных повсеместно. Тем не менее страх нарушить какую-то традицию, a, вернее, известная косность и, может быть, недомыслие мешают сделать соответствующие выводы. Неизвестно, о ком молится церковная община, когда диакон возглашает: «Помолитеся, оглашеннии, Господеви ... да Господь помилует их, огласит их словом истины, открыет им Евангелие правды» и т. д. Неизвестно, кого же диакон просит покинуть молитвенное собрание, когда он говорит: «Оглашеннии, изыдите: елицы оглашеннии, изыдите» и т. д. Оглашенных нет, a молитва и ектения произносится о тех, кого Церковь и не имеет в ряду своих сочленов, и, вообще, даже не имеет в виду оглашать, просвещать и крещать. Особенно это становится ясным в Литургию светлого дня Cвятой Пасхи.
Β древности пост был временем подготовки к крещению, временем оглашения; и во дни Лазаревой субботы или Великой Субботы эти катихумены и крещались. Естественно думать, что за неимением больше готовящихся ко крещению людей Церковь в светлые дни Пасхи и не произносила этих ектений, ибо они в противном случае не отвечали бы действительности. Теперь же эти молитвы и прошения, не имея никакого реального значения, все же y нас сохраняют место в чине литургии. Греки в этом отношении более решительны, и во многих церквях y них по будним дням, a кое-где и навсегда, ектении об оглашенных упразднены.
После Евангелия и проповеди y них сугубая ектения заканчивается обычно возгласом: «Яко да под державою Твоею всегда храними...», - и певцы поют Херувимскую песнь. Рассуждения большинства церковных консерваторов o тoм, что и мы по смирению должны и применять к себе слова прошения об оглашенных, и приравнивать себя к ним, думается, в достаточной мере натянуты. Главное, что сохранением этих прошений Церковь свидетельствует, что в ее жизни есть что-то не соответствующее действительности, что-то титулярное, ненастоящее. Конечно, возможность исключения в будущем этих прошений может быть проведена только от лица высшей церковной власти, от епископата в его соборной полноте, a не являться личным произволением того или иного священника, желающего быть более популярным в народе, более передовым, приблизить Литургию к современности и пр.
Лишний раз исповедуем свою непримиримость к подобным самовольным выступлениям реформаторов-одиночек. Ο желательности упразднить чтение ектений об оглашенных говорилось и в Русской Церкви. Β подготовительной работе ко Всероссийскому Поместному Собору в начале настоящего века ряд епархиальных преосвященных в своих докладах высказался за это сокращение. Упоминаем еп. Константина Самарского, еп. Евлогия Холмского, еп. Иоанна Полтавского, еп. Назария Нижегородского, еп. Тихона Костромского (доклады их напечатаны в сборнике «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе». СПб, 1906, вып. I, стр. 441; II, 286 и след.; II, 333 и след.; II, 461).
Повторяем, что существующая практика установила на четвертом прошении ектении об оглашенных, т. е. на «Открыет им Евангелие правды», открывать последнюю, верхнюю сторону антиминса, оставшуюся еще нераскрытой. Начиная с молитвы об оглашенных текст молитв на литургиях святого Василия Великого и святого Иоанна Златоуста разнится. Приводим их параллельно:
Литургия святого Иоанна Златоуста:
«Господи Боже наш, Иже на высоких живый и на смиренныя призираяй (Пс. 112:5-6), Иже спасение роду человеческому низпославый, Единороднаго Сына Твоего (Гал. 4:4. 1 Ин. 4:9) и Бога, Господа нашего Иисуса Христа: призри на рабы Твоя оглашенныя, подклоньшыя Тебе своя выя, и сподоби я во время благополучное бани пакибытия (Тит. 3:5), оставления грехов и одежди нетления, соедини их Святей Твоей, Соборней и Апостольстей Церкви и сопричти их избранному Твоему стаду».
Литургия святого Василия Великого:
«Господи Боже наш, Иже на Небесех живый (Пс. 2:4; 112:5) и призираяй на вся дела Твоя: призри на рабы Твоя оглашенныя, приклоньшыя своя выя пред Тобою, и даждь им легкий ярем (Мф. 11:30), сотвори их уды честны Святыя Твоея Церкве, и сподоби их бани пакибытия (Тит. 3:5), оставления грехов и одежди нетления, в познание Тебе, истиннаго Бога нашего (Ин. 17:3; Кол. 1:11)». Β обеих литургиях эта молитва оканчивается возгласом иерея: «Да и тии (т. е. оглашенные) с нами славят пречестное и великолепое Имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков». Во время произнесения этого возгласа священник берет лежащую внутри антиминса плоскую губу (мусу) и, осенив ею крестообразно антиминс и приложившись к ней, кладет ее в верхнем правом углу развернутого антиминса.
Как видно, содержание молитв в обеих Византийских литургиях одинаково. Β них священник молится o том же, о чем гласно произносил ектению диакон, т. е. о причтении готовящихся к Святому Крещению к Церкви, об удостоении их «бани пакибытия», о прощении их грехов и о познании истинного Бога. И в одной, и в другой упомянуто о преклоненных выях оглашенных, к чему призывал и диакон в последнем прошении ектении. Β древних Литургиях было, как указывалось выше, и особое рукопростирание епископа над оглашенными, равно как и над кающимися, одержимыми и проч.
По 19 прав. Лаодикийского Собора (364 г.), «после бесед епископских сначала совершается молитва оглашенных, a потом, по выходе оглашенных, следует молитва кающихся: когда же и сии, приняв возложение руки, удалятся, тогда совершаются три молитвы верных».
To же совершалось и во всех храмах древнего мiра. Так по чину оглашения Великой Константинопольской церкви, по «О6ряднику византийского двора», после окончания оглашения Патриарх уходит в алтарь, читает там молитву о готовящихся к просвещению, диакон говорит соответствующую ектению. Потом Патриарх благословляет каждого оглашенного, читается молитва главопреклонения и произносится «аминь». После диаконского возгласа «с миром изыдем» певцы отвечают: «О имени Господнем», - и затем «дается время», и совершается Божественная Литургия.
