В предыдущей главе я сказал, что существуют четыре основные и три теологические добродетели. К теологическим относятся вера, надежда и любовь. О вере я буду говорить в двух последних главах. О любви мы уже беседовали в седьмой главе, но там я сконцентрировал все внимание на той ее стороне, которая выражается в способности прощать. Сейчас я хочу кое-что добавить.
Любовь - не состояние чувств, а скорее состояние воли, которое мы воспринимаем как естественное по отношению к самим себе и которое должны научиться распространять, на других.
В главе «Прощение» я сказал, что любовь к себе не свидетельствует о том, что мы себе нравимся. Она означает, что мы желаем себе добра. Точно так же христианская любовь к ближним не обязывает нас восхищаться ими. Одни люди могут нам нравиться, а другие - нет. Важно понять, что наши симпатии и антипатии не грех и не добродетель, как отношение, скажем, к еде. Это просто факт. А вот как мы претворяем наши склонности или неприязнь в жизнь, может стать либо грехом, либо добродетелью.
Симпатия к определенным людям облегчает нам милосердие. Следовательно, мы должны всемерно поощрять в себе природное свойство любить людей (как поощряем мы нашу склонность к физическим упражнениям или к здоровой, натуральной пище) не потому, что в этом и заключается любовь, а потому, что это помогает нам любить. С другой стороны, нам надо постоянно следить, чтобы наша приязнь к одним людям не сказалась на нашей любви к другим, не толкнула нас на несправедливый поступок. Ведь бывает и так, что наша склонность вступает в конфликт с нашей любовью к тому человеку, к которому мы эту склонность питаем. Например, ослепленная любовью мать может в силу своей естественной нежности избаловать собственного ребенка: свое пылкое чувство к сыну или дочери она удовлетворяет (не сознавая того) за счет его (или ее) благополучия в будущем.
Но хотя естественную симпатию к другим и следует поощрять в себе, это не означает, что для развития в своей душе любви мы должны всячески разжигать в себе симпатию. Некоторые люди наделены холодным темпераментом. Возможно, в этом их несчастье; но это не больший грех, чем плохое пищеварение. Однако такой темперамент не освобождает их от обязанности учиться любви. Правило, которое существует для всех нас, очень ясно: не теряйте времени, раздумывая над тем, любите ли вы ближнего; поступайте так, как если бы вы его любили. Как только мы начинаем делать это, мы открываем один из великих секретов: ведя себя по отношению к человеку так, как если бы мы его любили, мы постепенно начинаем любить его. Причиняя вред тому, кто нам не нравится, мы замечаем, что от этого он не нравится нам еще больше; сделав же по отношению к нему добрый жест, чувствуем, что наша нелюбовь стала меньше. Но в этом правиле есть одно исключение. Если вы совершили хороший поступок не ради того, чтобы угодить Богу и исполнить закон любви, а для того, чтобы продемонстрировать, какой вы, в сущности, славный, умеющий прощать человек, чтобы заставить облагодетельствованного вами чувствовать себя вашим должником и предвкушать от него благодарность в будущем, вас, по всей видимости, ждет разочарование. Ведь люди не глупы. Они сразу видят, когда что-то делается из расчета и напоказ.
Зато всякий раз, когда мы делаем добро кому-то другому только потому, что этот другой - тоже человек, созданный (как и мы с вами) Богом, и потому, что желаем ему счастья, как желаем его себе, мы научаемся любить его немножко больше. Или, по крайней мере, меньше не любить его.
Вот и получается, что хотя христианская любовь представляется чем-то бесстрастным тем, кто чрезмерно склонен к чувствительности, хотя она и сильно отличается от пылкой симпатии и нежных чувств, в конечном счете она именно к симпатии и нежности ведет. Разница между христианином и мирским человеком не в том, что мирскому человеку присущи лишь симпатии, а христианину - только любовь. Она в том, что мирской человек относится с добротой к тем, кто ему нравится. А христианин старается быть добрым к каждому, и, по мере того как он это делает, он начинает замечать, что люди нравятся ему больше, даже те, о которых вначале он и подумать тепло не мог.
Тот же духовный закон действует и в обратном направлении. Немцы, возможно, плохо относились к евреям сначала из-за того, что они их ненавидели. Позднее они стали ненавидеть их еще больше из-за того, что преследовали их и уничтожали. Чем более жестоко вы поступаете с человеком, тем больше ненависти к нему испытываете. Чем больше вы его ненавидите, тем больше жестокости проявляете. Порочный круг замкнулся.
И добро, и зло - оба возрастают в геометрической прогрессии. Вот почему те маленькие решения, которые мы с вами принимаем повседневно, имеют такое бесконечно важное значение. Пустяковое, казалось бы, доброе дело, совершенное вами сегодня, - это овладение стратегическим пунктом, от которого несколькими месяцами позднее вы сможете устремиться к завоеваниям и победам, прежде вам недоступным. А незначительная как будто уступка нечистому желанию или гневу обернется потерей горного рубежа, или узловой станции, или укрепления, откуда враг сможет начать атаку в ином случае немыслимую.
Некоторые авторы используют понятие «любовь» для описания не только христианской любви между людьми, но и любви Бога к человеку и человека - к Богу. Людям свойственно беспокоиться по поводу последней из этих двух. Им сказано, что они должны любить Бога. Но они не могут найти в себе этих чувств. Что им делать? Ответ все тот же. Они должны поступать так, как если бы они Его любили. Не пытайтесь насильственно выжимать из себя эти чувства. Задайте себе вопрос: «Что бы я делал, если бы был уверен, что люблю Бога?» И найдя ответ, претворите его в жизнь. В общем, Божья любовь к нам - более безопасный предмет для размышлений, чем наша любовь к Нему. Никто не может постоянно испытывать преданность. И даже если бы мы могли, это не то, чего Бог желает от нас более всего. Христианская любовь и к Богу, и к человеку - это волевой акт. Стараясь следовать Его воле, мы исполняем Его заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего». Он Сам даст нам чувство любви, если сочтет нужным. Мы не в состоянии выработать его в себе собственными усилиями, и мы не должны требовать этого чувства как чего-то, принадлежащего нам по праву. Но нам следует помнить одну великую истину: наши чувства появляются и исчезают. Его любовь к нам неизменна. Она не становится меньше из-за наших грехов или нашего безразличия и поэтому не слабеет в своей решимости излечить нас от греха, чего бы это нам ни стоило и чего бы это ни стоило Ему.
