Испытующий взгляд царя (Мф. 22:11-14)
Это другая притча, которая представляет собой очень близкое продолжение и усиление предыдущей. Это рассказ о госте, появившемся на царском пире без брачной одежды.
Очень интересным в этой притче является то, что видим, как Иисус берет очень знакомую слушателям ситуацию и использует ее как пример. У раввинов были две истории с царями и с одеянием. В первой, речь шла о царе, пригласившем гостей на пир, не сказав им ни точной даты, ни часа, но сообщив им, что они должны помыться, помазаться благовонными маслами и одеться, чтобы быть готовыми, когда он призовет их. Мудрые приготовились сразу и заняли, в ожидании, места у дверей дворца, потому что, полагали они, во дворце пир может быть приготовлен очень быстро, так что их не смогут предупредить заранее. Неразумные же думали, что вся процедура подготовки займет много времени, и что у них его будет еще достаточно. И они пошли: строитель – к своему раствору, гончар – к своей глине, кузнец – к своему горну, сукновал – к своему отбеливателю и продолжали свою работу. И вдруг, без всякого предупреждения, последовал призыв на пир. Мудрые были готовы воссесть и царь возрадовался им, и они пили и ели. А те, кто не оделся в свои одежды, должны были стоять снаружи печальные и голодные, и смотреть на утерянную ими радость. В этой раввинской истории говорится о необходимости быть готовыми к зову Бога, а одежды символизируют готовность.
Во второй раввинской истории повествуется о том, как царь доверил слугам свои царские одежды. Мудрые взяли одежды и аккуратно убрали их и содержали в первоначальной красоте. Неразумные же одевали эти одежды на работу и пачкали их. Пришел день, когда царь потребовал одежды назад; мудрые вернули их свежими и чистыми, царь положил одежды в свои сокровищницы и велел им идти. Неразумные же вернули одежды грязными и запачканными. Царь велел отдать одежды для чистки сукновалу, а их велел посадить в тюрьму. В этой притче говорится о том, что человек должен вернуть Богу свою душу в ее первозданной чистоте; человек же, который может вернуть лишь грязную душу, будет осужден. В этой притче заложены два урока.
1. Первый урок сводится к следующему. Иисус только что говорил, что царь, чтобы собрать гостей для своего пира, послал своих слуг на дороги и распутья. Это была притча открытых дверей. Иисус говорил о том, как будут призваны грешники и язычники. В притче подводится необходимый баланс; дверь действительно открыта для всех людей, но тот, кто входит, должен принести с собой жизнь, которая должна быть достойной предложенной ему любви. Милосердие, благодать – это не только дар, это также серьезная ответственность. Человек не может продолжать жить той жизнью, которой он жил до того, как он встретил Иисуса Христа. Он должен быть облечен новой чистотой, новой святостью и новой добродетелью. Дверь открыта, но она открыта не для того, чтобы пришедший грешник оставался грешником, а для того, чтобы грешник пришел, и стал святым.
2. А второй урок заключается в том, что манера, по которой человек приходит куда-нибудь, показывает с каким настроением он приходит. Отправляясь в гости к друзьям, мы одеваем не ту одежду, которую носили на судоверфи или в огороде. Мы хорошо знаем, что для друга одежда не имеет значения, и мы вовсе не намерены устраивать спектакль. Дело просто в том, что из уважения нужно прийти к другу в чистом виде. Сам факт того, что мы готовимся пойти туда, показывает наше внешнее расположение и наше уважение к другу. Также обстоит дело и с домом Божьим. Эта притча не имеет никакого отношения к одежде, в которой мы ходим в церковь, а это имеет отношение к настроению ума, в котором мы ходим туда. Подлинно, хождение в церковь не должно быть демонстрацией моды. Но есть одеяния ума, сердца и души – одеяние ожидания, чаяния, одеяние покорного раскаяния, одеяние веры, одеяние благоговения. Вот одеяния, без которых мы не должны приближаться к Богу. Слишком часто мы идем в дом Божий вообще без всякой подготовки; если бы каждый человек в нашей общине приходил в церковь подготовленным к богослужению, после короткой молитвы, немного подумав, кратко проанализировав себя, вот тогда богослужение было бы воистину богослужением, через которое в душе, в церкви и в земных делах свершается нечто лучшее.
