Суд перед иудеями (Мф. 26:57, 59-68)
Совсем непросто следить за тем, как протекал суд над Иисусом. Складывается впечатление, что он состоял из трех частей. Первая часть занимает время после ареста в Гефсиманском саду, и происходившее в доме первосвященника собрание; она описана в этом отрывке. Вторая часть занимает, прежде всего, утро и она коротко описана в Мф. 27:1-2. Третья часть происходила перед Понтием Пилатом и описана в Мф. 27:11-26. Прежде всего, встает вопрос: было ли ночное собрание официальным заседанием срочно созванного синедриона, или же это было лишь предварительное расследование, с тем, чтобы сформулировать обвинение, и было ли тогда утреннее заседание официальным собранием синедриона? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, в суде над Иисусом иудеи нарушили свой же закон; но если ночное заседание все же было официальным собранием синедриона, тогда нарушение носило еще более серьезный характер. В общем, складывается впечатление, что Матфей посчитал ночное заседание собранием синедриона, потому что в Мф. 26:59 он говорит, что весь синедрион, "искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти". Рассмотрим тогда этот суд сперва с точки зрения иудейского закона.
Синедрион был верховным судом иудеев; он состоял из книжников, фарисеев, саддукеев и старейшин народа – общим числом семьдесят один человек; председательствовал на нем первосвященник. Для такого суда, как этот, нужно было присутствие не менее двадцати трех его членов. Существовали определенные нормы и правила. Все уголовные дела должны были рассматриваться днем и должны были заканчиваться в течение дня. В течение периода Пасхи уголовные дела не должны были рассматриваться вовсе. Дело могло быть закончено в один день лишь в том случае, если суд выложил оправдательный приговор – не виновен; в противном случае до вынесения приговора должна была пройти ночь, с тем, чтобы в судьях могло проснуться чувство жалости. Кроме того, ни одно решение синедриона не могло быть действительным, если оно не было вынесено в его зале заседания, в Зале Тесанного Камня, находившемся во дворах Храма. Все свидетельства должны были быть подтверждены двумя свидетелями допрошенными отдельно и не имевшими возможности вступить в контакт друг с другом.
Все ложные показания карались смертью. Каждому свидетелю особо указывалось на серьезность и важность всего происходящего и сказанного, если дело шло о жизни человека: "Не забудь, о, свидетель, что одно дело давать показания в деле, где решается денежный вопрос, и в деле, где решается вопрос о жизни. В иске, касающемся денег, если твои показания причинят вред, деньги могут исправить этот вред; а если ты согрешишь в этом деле, где решается вопрос о жизни, на тебя падет кровь обвиняемого и кровь его семени до скончания века". Кроме того, при всяком судебном разбирательстве суду сперва излагались все свидетельства, доказывавшие невиновность обвиняемого, а лишь потом приводились факты в доказательство его вины.
Таковы были процессуальные нормы самого синедриона, и достаточно ясно, что в своем рвении избавиться от Иисуса, синедрион нарушил свои же нормы. Ненависть иудеев достигла такого накала, что им были все средства хороши, чтобы покончить с Ним.
Преступление Христа (Мф. 26:57,59-68, продолжение)
Главной задачей ночного заседания иудейских властей была формулировка обвинения против Иисуса. Как мы уже видели, все показания должны были быть подтверждены двумя свидетелями, допрошенными по отдельности. Долгое время не могли даже найти двух одинаковых лжесвидетельств. И тогда было найдено обвинение: будто бы Иисус сказал, что Он разрушит Храм и построит его заново в три дня.
Совершенно очевидно, что это обвинение является извращением некоторых слов, которые Иисус действительно говорил. Мы уже видели, что Он предсказал о разрушении Храма. Это было извращено и обращено в обвинение в том, что Он будто бы говорил, что Он Сам разрушит Храм. Мы видели, что Иисус предсказал, что Он будет убит, и что Он воскреснет вновь на третий день. Это было извращено и обращено в обвинение, будто бы Он говорил, что восстановит Храм в течение трех дней.
Это обвинение было сформулировано в ходе умышленного и злонамеренного истолкования некоторых слов сказанных Иисусом. На такое обвинение Иисус наотрез отказался отвечать. Здесь закон был на Его стороне, потому что на суде человеку не могли ни задавать вопросов, ни заставлять его отвечать на вопросы, в которых бы он сам оговаривал себя.
И вот тогда первосвященник задал этот первостепенной важности вопрос. Мы видели, что Иисус неоднократно предостерегал Своих учеников от того, чтобы они говорили кому-либо о том, что Он – Мессия. Откуда же тогда мог первосвященник задать вопрос, от ответа, на который Иисус не мог уйти? Вполне может быть, что когда Иуда рассказывал иудейским властям об Иисусе, он также рассказал им о том, что Иисус открыл им, что Он – Мессия. Вполне возможно, что Иуда сознательно нарушил обязательство хранить тайну наложенное Иисусом на учеников.
Как бы там ни было, первосвященник задал этот вопрос, заклиная Иисуса Богом: "Ты ли Христос?" – спрашивал он.
"Утверждаешь ли Ты, что Ты – Сын Божий?" Это был решающий момент во всей процедуре суда.
Можно даже сказать, что вся вселенная затаила дыхание в ожидании ответа. Если бы Иисус сказал, "нет", пропала бы всякая почва для судебного разбирательства; против Иисуса не могло быть выдвинуто никакое другое обвинение. Ему нужно было только сказать "нет", и выйти свободным человеком и исчезнуть еще до того, как синедрион выдумает еще одну ложную версию. С другой же стороны, если Он скажет "да", то тем самым подпишет Свой смертный приговор. Нужно было только это простое "да", и Крест становился абсолютной неизбежностью.
Может быть, Иисус еще раз помедлил, чтобы взвесить все обстоятельство, прежде чем принять великое решение, и потом сказал "да". Но Он пошел дальше. Он процитировал Дан. 7:13, где дана яркая картина окончательной победы и воцарения Избранника Божьего. Иисус хорошо знал, что делает. Сразу же раздались крики о богохульстве, первосвященник рвал одежды в приступе искусственного и истерического ужаса; и Иисуса приговорили к смерти.
После этого Ему стали плевать в лицо, стали бить Его, ударять по щекам, издеваться над Ним. Была забыта даже внешняя форма правосудия; прорвалась наружу злобная ненависть. Ночное заседание началось как судебное разбирательство, а закончилось как неистовая демонстрация ненависти, в ходе которой никто даже не пытался поддерживать видимость непредвзятого судопроизводства.
И до сегодняшнего дня человек, столкнувшийся лицом к лицу с Иисусом Христом, должен либо ненавидеть Его, либо любить Его; должен либо полностью подчиниться Ему, либо стараться устранить Его. Человек, понявший, чего требует Иисус Христос, не может оставаться нейтральным; он становится либо Его слугой, либо Его врагом.
