Новые мысли, но с трудом принимаются (Мф. 9:16-17)
Иисус хорошо понимал, что Он пришел к людям с новыми идеями и с новым понятием истины, и Он также хорошо понимал, насколько трудно довести новую идею до понимания людей. И вот Он нарисовал две картины, понятные каждому иудею.
1. "Никто, – сказал Он, – не приставляет заплаты из небеленной ткани к ветхой одежде; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже".
Иудеи были прямо-таки помешаны на неизменности вещей. Закон был в их глазах последним словом Божиим, и прибавить к нему одно слово или отнять от него одно слово считалось у них смертным грехом. Книжники и фарисеи открыто признавали, что их цель – "построить забор вокруг закона". В их представлении любая новая идея была не столько ошибкой, сколько грехом.
Но такое представление еще вовсе не исчезло из нашей жизни. Очень часто в церквах, как только предлагается новая идея, новый метод или какое-то изменение, сразу выдвигается такое возражение: "Мы этого никогда раньше не делали".
Однажды я слышал разговор двух богословов. Один – молодой человек, страстно интересовавшийся всем, что говорили новые мыслители, другой – пожилой человек, строгий, традиционной ортодоксальности. Пожилой прислушивался к словам молодого с выражением полупрезрительной терпимости и наконец закончил разговор словами: "Старое лучше". На протяжении всей своей истории Церковь цепко держалась за старое. Иисус же говорит здесь, что настает такое время, когда бессмысленно заниматься нашиванием заплат, когда остается только все выбросить, отдать на слом и начать сначала. Есть такие формы церковного управления, церковного служения, такие формы слов, выражающие нашу веру, которые мы так часто пытаемся приспособить и починить, чтобы привести их в соответствие с современными требованиями. Никто не бросит добровольно, безрассудно или бессердечно то, что выдержало испытание временем, в чем прошлые поколения находили утешение и во что они вложили свою веру и свое доверие; но как показывают факты, эта вселенная растет и расширяется, и настает время, когда уже бесполезно ставить заплаты, и когда человек и Церковь должны пойти на риск нового или же удалиться в тихую глушь, где они будут поклоняться не Богу, а прошлому.
2. "Никто, – сказал Иисус, – не вливает новое вино в ветхие мехи". В древности люди хранили вино в шкурах, в бурдюках, а не в бутылках. Когда молодое вино наливали в мехи, оно все еще бродило, и газы давили на стенки бурдюка. Новый мех эластичен, и под давлением растягивается без всякого вреда. Старые же мехи огрубели и потеряли свою гибкость, и если в них налить новое, еще не перебродившее вино, они не могут растянуться под давлением газов и бурдюк может лопнуть.
В применении к современным условиям это значит, что наш дух должен быть достаточно эластичным, чтобы быть способным принимать и усваивать новые идеи. История прогресса – это история преодоления предвзятых мнений. Каждая новая идея должна была бороться за свое существование против инстинктивной оппозиции человеческого ума. На автомобиль, на паровоз, на самолет сперва смотрели с подозрением. Пришлось бороться за введение хлороформа и антисептики. Галилей, открывший, что земля вращается вокруг солнца, а не солнце вокруг земли, был вынужден отказаться от своего открытия, и Копернику тоже пришлось задержать опубликование своей теории построения солнечной системы. Даже человеку, впервые введшему в Англии зонтики, пришлось вынести град ударов и оскорблений, когда он в первый раз пошел по улице с зонтиком.
Неприязнь ко всему новому охватывает все сферы жизни. Один крупный английский специалист локомотивного дела Норман Марлоу привел в своей книге о локомотивах курьезный случай из своей практики. Дело происходило вскоре после объединения железных дорог Великобритании. Локомотивы, которые раньше использовались на одних линиях, теперь испытывались на других. И вот Норман Марлоу находился в смотровой кабине экспресса модели "Юбилей". Машинист, ведший локомотив, работал прежде на Западной железной дороге и привык к локомотивам модели "Касл". Он всю дорогу мрачно рассуждал о том, что она ни в какое сравнение не идет с прежним "Касл". Он отказывался применять те новые методы работы, которым он был специально обучен и которые он хорошо знал. Он настойчиво вел "Юбилей" так, как будто это был "Касл", и постоянно жаловался, что из него нельзя выжать более 80 км в час. Вскоре сменилась бригада; новый машинист не имел ничего против новых методов вождения локомотива типа "Юбилей" и вскоре развил на нем скорость 130 км в час. Даже машинисты тепловозов отвергают новые идеи.
В Церкви же это чувство возмущения против нового приобрело хронический характер, а попытки втиснуть все новое в старые формы стали почти универсальными.
Хорошо, если бы все помнили, что когда живое существо перестает расти, оно начинает умирать. Может быть мы должны просить Бога о том, чтобы Он избавил нас от такой ограниченности.
Так случилось, что мы живем в эпоху стремительных и колоссальных перемен. Висконт Самуэль родился в 1870 г. и он начинает свою автобиографию описанием Лондона эпохи своего детства: "У нас не было автомобилей и автобусов, такси и поездов метро, у нас не было велосипедов, не было электричества и телефона, кино и радио". А это было как раз сто лет тому назад. Мы живем в расширяющемся и меняющемся мире. Иисус предупреждает, что Церковь не должна оставаться единственным общественным институтом, который живет и питается прошлым.
