Сегодня, 5/IV-30 года [письмо написано в 1950-е годы], было Вербное воскресенье. Я получил новое имя. А через три года, тоже 5/IV - 33 г., я был verhaften [арестован]. Это было действительно отречение от всего. Наше поколение (их уже мало в живых) буквально было навозом для будущих родов. Потомки наши не смогут никогда понять, что пережито было нами. Достойное по делам нашим восприняли. Что-то вы воспримете? А едва ли вы лучше нас. Да избавит вас Господь от нашей участи!
Пусть Татьяна Ивановна и не придает полного значения моим словам. Если найдет что верным или полезным, может принять, а если неверно, то я нисколько не обижусь, когда мое мнение будет отвергнуто. Мало ли мы говорим бесполезных слов. Я и сам себе не очень верю.
Жить мне никогда не хотелось и теперь не хочется. Только желание помочь нуждающимся еще поддерживает интерес к жизни. Сам же по себе я, кажется, в любую минуту рад был бы покинуть мир сей. Страшит, конечно, неподготовленность, но и это умеряется надеждой на милосердие Божие.
Я много досадил Марише и Лизе. Они недовольны мной. Простите меня, дорогая матушка В. Попросите, чтобы Господь дал мне любовь к близким и разум, как обращаться с ними для пользы души их и моей собственной. Я стал вовсе неразумным.
У Вас должно было бы напечататься в сознании мое мнение, что я не могу никак руководить в духовной жизни, что не считаю себя ничьим духовным отцом и никого не признаю своими духовными чадами. Почему? Потому, что вижу не только себя не способным к духовному руководству, но за всю жизнь я не видел никого, способного к этому, также не видел ни одного «чада», способного к послушанию и к жизни под руководством духовного «отца». Может быть, потому нет и отцов, что не стало способных детей.
Получил 6 ноября Ваше письмо. Я решительно отказываюсь дать Вам ответ на вопрос о перемене места. Я не знаю Ваших семейных, не знаю, насколько и Вы правы в своих отношениях к ним. Об этом знает хоть что-нибудь Ваш духовник о. Серафим [20]. К нему Вы и должны обращаться за советом.
Если ты уж будешь сомневаться в словах Кати, то напиши мне. Я постараюсь не мое мнение, а мнение Святых Отцов тебе изложить по этому случаю.
Вижу себя не мечтательно преисполненным всякими нарушениями заповедей Божиих, вижу, что «ничтоже благое и николиже сотворих» пред Богом. Неудивительно, что при всех отношениях с ближними сказывается это устроение, даже при желании добра им.
Если в моих словах усомнишься, то не переживай одна, а пиши мне сразу о своих сомнениях. Будь откровеннее в своей духовной жизни со мной, ничего не тая. А если не будет доверия, то и это выскажи, не бойся, я не обижусь. Ведь я не навязываюсь к тебе учителем, ты сама приходишь ко мне и вполне свободна в отношении ко мне: можешь поддерживать духовные отношения, если будешь получать пользу, а можешь и отойти, если пользы не станешь получать. Но и в этом надо быть осторожной. Враг, видя пользу, будет всячески стараться оторвать…
Поблагодари о. Федора за его письмо и попроси его молиться о мне, грешном. Земно кланяюсь ему и прошу не оставить меня без молитв и советов, ибо я совсем одинок, и нет у меня никого, с кем бы я мог посоветоваться или попросить духовной помощи. Вижу себя кругом в неустройстве и непрерывном нарушении всех заповедей. Надо бы плакать непрестанно, а слез нет. Надо идти впереди овец, а сил нет...
Прошу его святых молитв и содействия.
Помолись и ты о мне, родная. Прости и понеси мои немощи, а я постараюсь нести твои. Господь да благословит тебя и вразумит на все доброе.
Да вразумит тебя Господь на все доброе. Меня несколько беспокоит твое отношение ко мне. Ты увлекаешься и готова приписать мне такие добрые качества, каких во мне вовсе нет. Это вредно тебе и в дальнейшем может служить для тебя причиной ненужных огорчений. Не увлекайся. Будь спокойна и ровна в отношениях и проси Господа и Матерь Божию, чтобы Они внушали мне ли или другому говорить тебе полезное на спасение души, ибо что значит человек?
Я дал тебе согласие и теперь подтверждаю, что готов поделиться с тобой всеми своими знаниями и опытом, если это угодно Богу. Вернее, помочь найти для нужных случаев ответ не свой, а Святых Отцов. Поэтому ты должна смотреть на меня не как на отца, а, скорее, как на старшего спутника на одном пути. Я не имею дерзновения быть отцом духовным, как это было раньше, ибо сам нуждаюсь в руководстве и только по гордости и самоволию не мог подчинить себя никому. Прости меня.
Как ни странно, а только теперь начинаю познавать, что такое надежда. В шестьдесят пять лет! А молитву мытаря тоже познал только несколько лет назад. Я, как и все прочие, наверно, познавал наружность, а сущность их, познаваемая опытом, не была доступна.
Очень бы хотелось знать, как это происходит у других. Потом надо еще различать понимание, всецелое хотя бы, от овладения им. Для понимания нужно испытать опытом, а овладение есть постоянное владение этим опытом. Так и прочее в духовной жизни.
При наличии опыта духовного какими жалкими кажутся антирелигиозные попытки лягнуть льва. Господи, вразуми всех и не попусти никому погибнуть в удалении от Тебя.
Я уже говорил тебе раньше, что ты к моим словам относись совершенно свободно. Я высказываю некие мнения, а принять их или нет - в твоей власти, и не смущайся, только делай это с рассуждением и без страсти. Я также могу ошибаться, как и ты, и все другие: всяк человек ложь (Пс. 115:2). Если что нужно обязательно, то я подчеркну.
Никогда у меня не было интереса к жизни, тем более нет сейчас. Жаль только разлучаться и оставить кое-кого, кто будет скорбеть о моей смерти. Но это уж со всеми бывает, и все умирают, как осенью листья.
Из моей писанины не делай вывода, будто я опытно познал духовность человека. Нет. Но ищущему Господь по неложному Своему слову, особенно в начале пути, дает несколько вкусить будущих благ, чтобы поощрить к дальнейшему исканию. Об этом говорят все.
Скажу Вам, что меня ждет в будущем большое осуждение за то, что я кажусь людям лучше, чем есть на самом деле. Очевидно, есть какое-то лукавство или лицемерие во мне, может быть, несознательное (думаю, что сознательного нет), из-за чего многие считают меня лучше, чем я есть. Этого боялся даже апостол Павел. Простите!
С моим мнением я прошу не считаться. Я ничего не знаю, а делайте как лучше и как благословит Бог. «Из хода дел разумевайте волю Божию», - говорит преподобный Варсонофий Великий.
Я тоже о себе скажу, только несколько иначе: «Я очень плохой пастырь и еще хуже человек». Воистину это так и больше, чем только так. Ясно, что я никем не могу руководить.
...Говорю и не делаю того, что должно. Горе мне!
...Представляется вся моя прошедшая жизнь цепью падений, нарушений всех заповедей евангельских, искажением их даже и в случаях, когда, казалось, поступал по-христиански.
Помолитесь за меня, грешного, чтобы Господь дал мне истинное покаяние и преданность Его святой воле. Желаю и Вам этот дар получить, ибо без него и здесь, и по смерти тяжко человеку.
В людях я разбираюсь, безусловно, плохо, вернее, просто отдаюсь внутреннему впечатлению (интуиции), которое у лиц, не очистившихся от страстей, не может быть вполне правильным.
