Архимандрит Евлогий (Гутченко): Основные условия правильной молитвы

Важной составляющей правильной духовной жизни является молитва. Святые отцы называли молитву дыханием жизни и главой добродетелей. Без молитвы духовная жизнь православного христианина невозможна. Преподобный Исаак Сирин говорит: «Молитва - причина спасения и бессмертия души». «Путь к Богу - молитва, - научает святитель Игнатий (Брянчанинов). - Измерение совершаемого пути - различные молитвенные состояния, в которые постепенно входит молящийся правильно и постоянно. Научись молиться Богу правильно». Этот святоотеческий призыв к правильной молитве обращен ко всем поколениям верующих во Христа. В наше время распространения различных лжемудрствований очень важно обратиться к наследию святых отцов, их учению о правильной молитве.

Святитель Игнатий Кавказский так определяет молитву: «Молитва - обращение падшего и кающегося человека к Богу. Молитва - плач падшего и кающегося человека пред Богом. Молитва - излияние сердечных желаний, прошений, воздыханий падшего, убитого грехом человека пред Богом». Итак, первым условием правильной молитвы наш отечественный подвижник ставит покаянный плач сердца, отвержение своей гордыни, осознание себя великим грешником. Из этого осознания и рождается покаянное чувство, без которого молитва превращается в дерзкий вызов Творцу. «Истинная молитва есть голос истинного покаяния. Когда молитва не одушевлена покаянием, тогда она не исполняет своего назначения, тогда не благоволит к ней Бог. Он не уничижит дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно (Пс. 50:19)». Известный подвижник благочестия и исповедник XX века, глубокий почитатель святителя Игнатия (Брянчанинова) игумен Никон Воробьев писал: «Истинным, неложным признаком правильности духовного устроения является глубокое сознание своей порчи и греховности, сознание своего недостоинства... Если человек не считает себя от всего сердца, а не языком только, непотребным грешником, он не на правильном пути, он, без всякого сомнения, находится в ужасной слепоте, в прелести духовной, как бы люди ни почитали его высоким и святым, хотя бы он был и прозорлив, и чудеса творил».

Покаянное настроение должно предшествовать молитве и ее одушевлять. Покаяние помогает нам из глубины сердечной воззвать ко Господу. Вне покаяния действуют душевные, страстные силы нашей души, молитва принимает неверное направление. Тогда как «чувство покаяния хранит молящегося человека от всех козней диавольских; бежит диавол от подвижников, издающих из себя благоухания смирения, которое рождается в сердце кающихся».

Святые отцы учат, что неразрывно с покаянием связана добродетель смирения, которая, как мы видели из последней цитаты, рождается в сердце кающегося. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19). Учителя молитвы говорят, что мерой духовного роста человека является смирение. «Без смирения все, даже величайшие, подвиги не только не полезны, но могут и вовсе погубить человека... Спасение есть дар Божий смиренным и сокрушенным сердцем... Только через смирение человек делается в един дух с Господом, смирившим Себя до оплеваний, заушений и крестной смерти», - читаем в одном из писем игумена Никона (Воробьева). Молитва, как и всякая другая добродетель, не растворенная смирением, бесплодна. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Если будешь трудиться в прекрасной добродетели и не почувствуешь, что вкушаешь от нее помощи, то не дивись. Ибо пока не смирится человек, не получает награды за свое делание...» Смирение является той почвой, на которую Дух Святой ниспосылает Свое спасительное семя. «Смирению дается благодать», - учит преподобный Исаак. Как же святые отцы определяют, что такое смирение? Авва Исаия говорит: «Смирение состоит в том, что человек считает себя грешником, не сделавшим ничего доброго перед Богом». «Истинное смиренномудрие - характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский», - пишет Кавказский святитель. Без стяжания этого евангельского смирения отцы признают молитвенное делание неправильным, часто ведущим к духовной прелести. «При недостатке смирения молитвенный подвиг делается удобопреклонным к самообольщению и к бесовской прелести», - утверждает святитель Игнатий, опытно изучивший святых отцов. «Основание молитвы - глубочайшее смирение. Молитва есть вопль и плач смирения».

Естественно, что в «вопле и плаче смирения» не может быть стремлений к каким-то высоким духовным состояниям, откровениям, видениям, сладостным ощущениям, мечтательности. Хотя именно по такому пути идут и к нему призывают неправославные делатели молитвы с Востока и Запада. Православная аскетика признает все эти состояния действиями нашего падшего естества или прямо воздействием сатанинским. Самовольный поиск высоких духовных состояний строго запрещен святыми отцами. Преподобный Исаак Сирин признает такое стремление душевной болезнью: «А мы область сердца приведем в устройство делами покаяния и житием благоугодным Богу; Господне же приходит само собою, если место в сердце будет чисто и не осквернено. Чего же ищем с соблюдением, разумею Божии высокие дарования, то отвергнуто Церковью Божией, и приемшие это стяжали себе гордость и падение. И это не признак того, что человек любит Бога, но недуг души». Православная молитва смиренно кающегося грешника должна быть, по святоотеческому учению, молитвой трезвенной.

Святитель Игнатий учит: «Во время молитвы не ищи восторгов, не приводи в движение твоих нервов, не горячи крови. Напротив - содержи сердце в глубоком спокойствии, в которое оно приводится чувством покаяния: вещественный огнь, огнь естества падшего, отвергается Богом». Святитель наставляет делателей молитвы отвергать различные образы Христа, ангелов и святых, которые могут представиться в нашем уме, тем более не желать и ни в коем случае не принимать каких-либо видений. «Иначе непременно подвергнешься обману и сильнейшему повреждению душевному, что и случилось со многими». Человек-грешник, не очищенный христианскими подвигами, не стяжавший истинное смирение, не в состоянии воспринимать такое общение со святыми. «Он, как находящийся еще в области духов падших, в плену и в рабстве у них, способен видеть только их, и они нередко, заметив в нем высокое мнение о себе и самообольщение, являются ему в виде ангелов светлых, в виде Самого Христа, для погубления души его». Святые отцы считают также и мечтательность при молитве причиной бесовской прелести. Представление в уме горних обителей и вообще невидимого мира приводит в состояние самообольщения. «От мечтательной молитвы, приводящей человека в это состояние, с гневом отвращается Бог», - говорит автор «Аскетических опытов». Это же относится к поиску наслаждений во время молитвы: «Не ищи в молитве наслаждений: они отнюдь не свойственны грешнику. Желание грешника ощутить наслаждение есть уже самообольщение. Ищи, чтоб ожило твое мертвое, окаменевшее сердце, чтоб оно раскрылось для ощущения греховности своей, своего падения...»

Одним из проявлений смиренного духа является любовь к ближним, непамятозлобие, прощение обид. Авва Исаия говорит: «Не тот проявляет смиренномудрие, кто осуждает себя... но тот, кто будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви». Святые отцы требуют от подвизающихся в молитве искреннего прощения от сердца всех обид нашим ближним, примирение с ними, чтобы молитва наша не стала для нас бесплодной и не была бы нам в осуждение. «Первое приготовление (к молитве) состоит в отвержении памятозлобия и осуждения ближних», - научает святитель Игнатий. А преподобный Ефрем Сирин говорит: «Если ты, человек, не прощаешь всякого согрешившего против тебя, то не утруждай себя постом и молитвой... Бог не примет тебя».

Важным условием правильной молитвы является внимание к словам молитвы. «Качество истинной молитвы состоит в том, - говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), - когда ум во время молитвы находится во внимании, а сердце сочувствует уму. Заключай ум в произносимых словах молитвы и сохранишь его во внимании... Произноси слова с крайней неспешностью и будешь удобнее заключать ум в слова молитвы». Подвизаясь таким образом, делатель молитвы «привлекает сердце в сочувствие себе», которое выражается в умилении. Умиление, по определению святителя Игнатия, «есть благочестивое чувство, соединяющее в себе печаль с тихим, кротким утешением». Рассеянная же, невнимательная молитва не может произвести спасительного действия и оставляет душу без плода. Христианин должен стремиться к нерассеянной молитве, а это достигается только путем терпения в молитвенном подвиге. Внимательная молитва, как и умиление признается святыми отцами даром Божиим. «Необходимые принадлежности молитвы - пождание. Когда чувствуешь сухость, ожесточение, не оставляй молитвы: за пождание твое и подвиг против сердечного нечувствия низойдет к тебе милость Божия, состоящая в умилении. Умиление - дар Божий, ниспосылаемый пребывающим и претерпевающим в молитвах, постоянно возрастающий в них, руководствующий их к духовному совершенству». Игумен Никон (Воробьев) наставляет своих духовных чад не смущаться рассеянностью на молитве и ни в коем случае не оставлять из-за этого молитвенный подвиг, только понуждение к нему поможет нам со временем благодатью Божией стяжать внимательную молитву. «Старайтесь со вниманием говорить слова молитвы, - пишет в одном из писем о. Никон. - Если рассеиваетесь, то укорите себя, «откройте себя Богу» и опять понуждайте себя со вниманием говорить слова молитвы. А сердце постепенно будет смягчаться и хоть иногда, но отзовется сокрушением, а может быть и слезами... Мысль, что рассеянная молитва - «молитва его да будет в грех» - есть от диавола. Всячески он старается отвлечь от молитвы, зная, какое благо получает человек от нее».

Правильное направление в молитве определяется также и самим текстом молитвословий. Псалтирь, принятые Церковью каноны и другие богослужебные последования возвышают душу, помогают ей усвоить правильное молитвенное настроение. «Цель правила, - говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), - доставить душе недостающее ей количество молитвенных мыслей и чувств, притом мыслей и чувств правильных, святых, точно-богоугодных. Такими мыслями и чувствованиями наполнены молитвы святых отцов». Общепринятые Церковью последования являются также выражением догматического учения, «правилом веры», облеченным в поэтические формы церковной гимнографии. Поэтому святые учителя молитвы заповедуют всем подвизающимся в молитве следовать по указанной Церковью тропе. Не отвергая молитвы своими словами, святоотеческая мудрость при этом предостерегает от сочинительства собственных молитв. Святитель Игнатий по этому поводу пишет следующее: «Не дерзни приносить Богу многоглагольных и красноречивых молитв, тобою сочиненных, как бы они не казались тебе сильны и трогательны: они - произведение падшего разума, и, будучи жертвою оскверненною, не могут быть приняты на духовный жертвенник Божий. А ты, любуясь изящными выражениями сочиненных тобою молитв, и признавая утонченное действие тщеславия и сладострастия за утешение совести и даже благодати, увлечешься далеко от молитвы».

В связи с этим необходимо сказать также о всевозможных молитвах, неизвестно кем написанных и распространяемых среди народа. В некоторых молитвословах, изданных в последнее время (часто без благословения архиерейского), эти «произведения падшего разума» занимают иногда даже особое место, так как пользуются популярностью у людей малоцерковных. Иногда в этих молитвах прямо искажается православное вероучение. Например, в молитве Архангелу Михаилу, якобы написанной на паперти Чудова монастыря в Кремле (в которой сказано: «Аще который человек почитает сию молитву - того дня не прикоснется к нему ни диавол, ни зол человек, лестью не обольстится сердце его. Аще ли преставится от жития сего - то и ад душу его не примет»), есть такие слова: «О Великий Архангеле Михаиле! Победи вся противящияся мне силою Честнаго и Животворящаго Небеснаго Креста Господня, молитвами Пресвятыя Богородицы и святых апостолов, святаго пророка Божия Илии, святителя Николая Чудотворца, святаго Андрея юродиваго, святых великомучеников Никиты и Евстафия, и всех преподобных отцов наших, от века Богу угодивших и всех святых небесных сил. Аминь». В этой молитве неизвестными сочинителями приписывается Архангелу Михаилу чуть ли не Божеское достоинство, к нему молится Матерь Божия и святые угодники. Православное вероучение ставит Богородицу выше Херувимов и Серафимов и всех небесных сил. Матерь Божия, святые архангелы и ангелы и угодники Божии совершают свою молитву о нас не перед Архангелом Михаилом, а перед Господом Богом. Авторы же этой молитвы исказили учение Церкви, что указывает на их духовную и богословскую неграмотность или на неправославие.

Особое внимание необходимо также обратить на распространенные в наше время различные акафисты, часто весьма убогие в богословском отношении. Еще в XVIII веке Святейший Синод указывал на опасность распространения подобных молитвословий.«Все неисчислимое множество их, разбросанное по молитвословам, канонникам, акафистникам и т.д., является продуктом позднейшего и, надо сказать, очень упадочного творчества. Все бесконечное количество особенно в России распространившихся акафистов есть не что иное, как убогое и бессодержательное старание перефразировать классический акафист», - считает архимандрит Киприан (Керн). Известный русский гимнограф, возглавлявший по благословению Святейшего Патриарха Алексия I синодальную богослужебную комиссию, священноисповедник XX века епископ Ковровский Афанасий (Сахаров), по воспоминаниям современников, «не любил акафистов и тяготился тем, что некоторые составители присылают их ему на оценку и благословение». Один из учеников святителя вспоминает: «Помню, как Владыка говорит: «Вот опять прислали новосоставленный акафист святому. Вы знаете, как они теперь составляются: берется житие и перелагается отдельными стишками, с прикреплением к каждому слова «радуйся». Вот и в этом: в житии святого был случай, что он, не желая нарушить закона любви, в постный день не отказался от рыбы. В акафисте насчет любви сократили, и получился такой стишок: «Радуйся, иже в пяток от рыбныя пищи не отказавыйся». И тут Владыка залился своим добрым смехом».

Церковью издревле приняты к молитвенному употреблению акафисты Иисусу Сладчайшему, Благовещению Пресвятой Богородицы и святителю Николаю. Заслуживают внимания акафист Воскресению Христову, составленный Святейшим Патриархом Сергием, акафист Покрову Пресвятой Богородицы, написанный святителем Иннокентием Херсонским, и еще некоторые, к сожалению, немногие. Использование канонических текстов поможет христианину сохранить верное направление в молитвенном делании. Увлечение же нетрадиционными молитвословиями, как видно из примера указанной молитвы Архангелу Михаилу, может в некоторых случаях невольно привести к нетрадиционному, неправославному образу мышления. В таких молитвословиях, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «...многоглаголание; в них земная красота слова; в них разгорячение крови; в них недостаток покаяния; в них стремление на брак Сына Божия прямо из блудилища страстей; в них самообольщение».

Сохранению внимания на молитве и правильному ее течению помогают святые иконы. Святитель Игнатий пишет: «Святые иконы приняты Святой Церковью для возбуждения благочестивых воспоминаний и ощущений, а отнюдь не для возбуждения мечтательности. Стоя пред иконою Спасителя, стой как бы пред Самим Господом Иисусом Христом, вездесущим по Божеству и иконою Своею присутствующим в том месте, где она находится. Стоя пред иконою Божией Матери, стой как бы пред Самою Пресвятою Девою, но ум твой храни безвидным». Естественно, что немечтательной молитве будут способствовать иконы, написанные в церковном, каноническом стиле. Иконы же, написанные в западном стиле, в «итальянском вкусе», иногда с живых людей, в натуралистических и остропсихологических вариациях, соответствующих мистическому медитативному опыту католической церкви, для православных неприемлемы. Они возбуждают чувственную мечтательность, а следовательно и молитва принимает неправославное направление.

Также одним из западных влияний, вошедших в нашу жизнь после XVII века, является так называемое преклонение колен на молитве, иногда со сложенными ладонями. В религиозной живописи стали изображать коленопреклоненных святых, нередко - на одном колене. Ничего подобного древняя православная традиция не знала. По этому поводу митрополит Антоний (Храповицкий) пишет следующее: «Выражение Библии и богослужебных книг «преклонение колен» действительно обозначает не постановку на колени, а падение ниц, с преклонением главы и колен на пол. Так, в Евангелии от Луки говорится: «И Сам отошел от них, на вержение камня и, приклонив колена, молился» (Лк. 22:41), а в Евангелии от Матфея об этом же событии написано так: «И отошед немного, пал на лице Свое, молился» (Мф. 26:39). В тех же случаях, когда упоминается о западном, римском приеме постановки себя на колени, то в Евангелии употребляется другое выражение: «И поклоншеся на колену... ругахуся Ему» (Мф. 27:29), или «Прегибающе колена, поклоняхуся Ему» (Мк. 15:19). Заметим кстати, что старообрядцы, порицая наш современный обычай становиться на колени, всегда приводят это обидное уподобление римским воинам, ругавшимся над Спасителем. Вот почему вы ни в одной старинной иконе не встретите коленопреклоненных фигур; только священник, читающий впереди лежащего ниц народа молитву по книге (например, в день Пятидесятницы), конечно, должен уже поднять свой стан и голову; но в чине Святой Пятидесятницы говорится о принесении нами молитв «в выи (шеи) и колен преклонении»... Западное религиозное самочувствие, не отрешающееся от присущего той культуре юридического оттенка, имеет характер конкордата с Богом... Там молящиеся не любили склонять голову, и тем менее - до земли, но охотно преклоняли колени и, как бы уменьшая свой рост пред мысленно предстоящим Божеством, исповедали Его преимущество пред собою и свое слабосилие в сравнении с Ним, но с сохранением собственной амбиции. В связи с подобным характером религиозного самочувствия Запад выработал такие нелепые с истинно-христианской точки зрения понятия, как благородная гордость, благородное самолюбие. Наши же святые отцы говорили только о бесовской гордости».

Итак, молитвенное делание православного христианина только тогда будет правильно осуществляться, когда оно будет соответствовать указанной выше святоотеческой традиции. Уклонение от этого пути ведет к искажению правильной духовной жизни. Пренебрегающий этим учением Святой Церкви, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «чужд преуспеяния духовного, чужд плодов духовных, находится во мраке многообразного самообольщения». Подвизающийся же в духе святых отцов приобретет правильное духовное устроение и его молитвенный подвиг приведет к спасительным плодам, о которых говорит святитель Игнатий Кавказский: «Плоды истинной молитвы: святый мир души, соединенный с тихою, молчаливою радостью, чуждою мечтательности, самомнения и разгоряченных порывов и движений; любовь к ближним, не разлучающая для любви добрых от злых, достойных от недостойных, но ходатайствующая о всех пред Богом, как о себе... Из такой любви к ближним возсиявает чистейшая любовь к Богу. Эти плоды - дар Божий».