В духе в день воскресный (Откр. 1:10-11)
Это чрезвычайно интересный в историческом смысле отрывок, потому что здесь мы имеем первое упоминание в литературе дня Господня – воскресенья.
Мы уже часто говорили о Дне Господнем – дне гнева и суда, когда век нынешний, век зла, перейдет в век грядущий. Некоторые комментаторы прямо и утверждают, что в своем видении Иоанн был перенесен в День Господень и видел наперед все то удивительное, что произойдет тогда. Таких людей, правда, немного, да и смысл этих слов не таков.
Совершенно очевидно, что говоря о воскресенье – о дне Господнем, – Иоанн употребляет его в том же смысле, как и мы, и это первое упоминание о нем в литературе. Как произошло, что христианская Церковь перестала соблюдать субботу и стала соблюдать день Господень – воскресенье? Субботу соблюдали в память отдыха, на который Бог расположился после сотворения мира; день Господень – воскресенье, – был установлен в память Воскресения Иисуса из мертвых.
По-видимому, к трем первым упоминаниям воскресенья – дня Господня, – можно отнести следующие: в Дидахе, "Учении двенадцати апостолов", первом руководстве и наставлении для христианского богослужения, сказано: "В день Господень мы собираемся и преломляем хлеб" (Дидахе: 14,1). Игнатий Антиохийский в послании к Магнезийцам говорит, что христиане – это те, которые "уже не живут более для субботы, а для дня Господнего" (Игнатий: "Послание к Магнезийцам" 9:1). Мелит из Сардиса написал трактат "О дне Господнем". Уже где-то во втором веке христиане перестали соблюдать субботу и их признанным днем стало воскресенье – день Господень.
Одно можно отметить достоверно: все эти ранние упоминания относятся к Малой Азии и именно там первоначально стали соблюдать воскресенье. Но что послужило причиной того, что христиане стали еженедельно соблюдать первый день недели? На востоке был такой день месяца и такой день недели, который назывался Себасте, что значит день императора; вне всякого сомнения, именно этот факт побудил христиан посвятить первый день недели Господу.
Иоанн был в духе, то есть в экстатическом состоянии боговдохновенности, а это значит, что он был вознесен превыше мира материи и времени в мир вечности. "И поднял меня дух, – говорит Иезекииль, – и я слышал позади себя великий громовой голос" (Иез. 3:12). Иоанн же слышал громкий голос, как бы трубный. Звук трубы вплетен в язык Нового Завета (Мф. 24:31; 1Кор. 15:52; 1Фес. 4:16). Вне всякого сомнения, перед мысленным взором Иоанна была еще одна картина из Ветхого Завета. В истории о том, как Моисей получил закон, говорится: "... были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный" (Исх. 19:16). Глас Божий сравним с повелительной, безошибочной ясностью звука трубы.
Иоанн получил повеление записывать видение, которое он видит. Он должен поделиться с другими тем, что Бог дал ему. Человек должен сперва услышать, а потом передать другим, даже если за это ему и придется дорого заплатить. Может быть человеку сперва нужно уединиться, чтобы получить свое видение, но потом он должен дать его гласности.
Эти два стиха составляют единство. Иоанн был на острове Патмос и он был в духе. Мы уже видели, что представлял собой Патмос, и мы видели, какие трудности и страдания пришлось вынести Иоанну; но, где бы человек ни жил, какой бы трудной жизнь ни была, через что ему не надлежало бы переходить, он все же может быть в духе. И, если он в духе, даже на острове Патмос к нему придет слава и весть Божья.
