В обращении к Филипп. точно так же, как и в обращениях обоих Фесс., Павел не отмечает своего апостольского достоинства и не противополагает его рядовому положению Тимофея. Тем самым, с первых же слов послания подчеркивается его личный характер. Мало того: Павел и Тимофей обращаются ко "всем святым... с епископами и диаконами". Члены иерархии названы не на первом, а на втором месте. В официальном обращении порядок был бы обратный. Упоминание членов иерархии представляет интерес еще и потому, что оно ограничивается указанием епископов и диаконов с умолчанием пресвитеров. Но, по всей вероятности, умолчание пресвитеров объясняется неустановленностью терминологии. В Деян. 20:17 и 28 и в Тит. 1:5 и слл. термины "епископ" и "пресвитер" употребляются как синонимы и относятся к тому служению, за котором в историческом христианстве закрепилось наименование служения "пресвитерского". Этот вывод естественно распространяется и на Филипп. 1:1. Трудно допустить, чтобы в небольшой общине могло быть несколько епископов в нашем смысле слова.
За обращением следует вступительное благодарение о духовном преуспеянии Филиппийцев (1:3-7), переходящее в молитву о их дальнейшем возрастании (стт. 8-11). Возрастать, по мысли Павла, должна их любовь, и проявлений возрастания он ожидает "в познании и всяком чувстве" (ст. 9). Русское слово "чувство" есь перевод греческого αί̉σθησις, и толкователи относят к практической стороне жизни. Преимущественный интерес представляет понятие "познания", выраженное греческим словом ε̉πίγνωσις. Это слово, сравнительно редко встречающееся в раннейших посланиях ап. Павла (Римл. 1:28; 3:20, 10:2; напр., 1 Кор. 13:12, становится, к концу его жизни, одним из самых употребительных терминов его богословия (ср. напр.. Ефес. 1:17; 4:13, Кол. 1:9-10; 2:2; Филим. 6; 1 Тим. 2:4; 2 Тим. 2:25; 3:7; Тит. 1:1; ср. Евр. 10:26).
Как уже было указано, учение ап. Павла сосредоточивается, начиная с Римских уз, на темах христологии. К этому именно времени и относится употребление термина ε̉πίγνωσις. Даже беглое обозрение тех мест, где этот термин встречается, не оставляет сомнения в том, что ап. Павел обозначает им познание высочайших истин веры. Вывод напрашивается. Пользуясь термином ε̉πίγνωσις, ап. Павел применял его к познанию тех тайн христологии, на которых он останавливался с преимущественным вниманием в конце своего служения (ср., напр., Кол. 2:2, Ефес. 4:13). В Филипп, возрастание "в познании и всяком чувстве" связано с эсхатологическою целью нашего земного пути: в ст. 10 Павел прямо говорит о "дне Христовом". Это показывает, вопреки распространенному в наше время мнению, напряженность эсхатологического ожидания ап. Павла и на закате его дней.
В 1:12-26 Павел говорит лично о себе. Он знает, что его узы "послужили к большему успеху благовествования", Он ему радуется, независимо от того, каковы были побуждения людей, которые ими воспользовались для проповеди. Перед собою он видит два пути: путь жизни и путь смерти. Он был бы рад смерти, как соединению со Христом, но он уверен, что для успеха пасомых и их радости в вере, он останется во плоти и пребудет с ними. Иными словами, он рассчитывает на освобождение. Мы уже имели случай ссылаться на это место.
Отрывок 1:27-2:18 имеет значение призыва. Павел зовет своих читателей к стоянию в добре и, прежде всего, к полному единодушию и смирению друг перед другом среди тех страданий, которые выпадают на их долю. Наставления Апостола имеют и здесь эсхатологическое ударение (ср. 2:16: день Христов). Но наибольший интерес представляет обоснование. Призывая читателей к смирению, ап. Павел ставит им в пример смирение Христово (2:5-11). В плане послания эта ссылка имеет значение аргумента, которым подкрепляется призыв. Но по содержанию отрывок Филипп. 2:6-11 является одной из важнейших частей Нового Завета и одним из оснований догматического учения Церкви.
В свое время было указано, что некоторые современные исследователи видят в отрывке Филипп. 2:6-11 древний литургический гимн, восходящий к первым дням Иерусалимской Церкви. При таком понимании он был древнее Филипп., и читателям послания мог бы быть известен раньше. Ссылаясь на него в Филипп., Павел подкреплял бы свой призыв словами священными и для его читателей. Общего признания это мнение, не получило в науке. Но каково бы ни было происхождение этого отрывка, его содержание остается неизменным. Он говорит о кенозисе (ст. 7), или уничижении Христовом.
В учении о кенозисе надо различать три части. Ап. Павел начинает с утверждения божественного достоинства Христова до Его воплощения (ст. 6). Вторая часть есть уничижение, или кенозис, в собственном смысле слова (стт. 7-8). Приняв образ человеческий, который есть "зрак раба", Христос дошел, в своем послушании Отцу, до подъятия смерти и, при том, поносной смерти на кресте. Этот предел послушания есть и предел уничижения, но за уничижением следует прославление. Это - третья часть учения о кенозисе (стт. 9-11). Прославление Христово выражается в даровании Ему от Бога имени, превыше всякого имени. Целью прославления Христова остается слава Бога-Отца. Но пред именем Прославленного должна преклониться вся тварь. Какое это имя?
Из ст. 10 можно было бы заключить, что это имя - Иисус. Но оно принадлежало воплощенному Сыну Божию и до прославления. В свое время мы вычитали имя Прославленного в ст. 11: Господь Иисус Христос. Этот вывод находится в полном согласии с греческим подлинником Филипп. Очень вероятно, что слова "Господь Иисус Христос" были бы торжественным возглашением исповедующего во славу Бога-Отца Имя Прославленного Богочеловека. Мы видели, что это же имя было, после чуда Пятидесятницы, и на устах Петра (ср. Деян. 2:36). В Православной Церкви отрывок Филипп. 2:5-11 вошел в богослужебное употребление, как одно из апостольских чтений на Литургии в Богородичные праздники. Пресв. Богородица в Филипп. не упоминается. Но уничижение Христово совершилось в Его воплощении, которому послужила Она. И если оно было проявлением Его послушания и смирения, то и путем, который привел Деву Марию к тайне безмужнего зачатия, было беспредельное смирение. ап. Павел ставит смирение Христово в пример своим читателям. Он не говорит о последствиях смирения. Но недосказанное подразумевается: следующие за Христом путем Его смирения должны вместе с Ним войти в славу. Этот же путь был и путь Богоматери: чрез смирение в славу.
В следующем отрывке: 2:19-30, Павел говорит о своих личных планах. Он намеревается вскоре послать в Филиппы своего возлюбленного ученика Тимофея, имя которого, вероятно, как секретаря, проставлено Павлом и в заголовке послания. Он это сделает, когда выяснится его, Павла, судьба (ст. 23). Вслед за Тимофеем Апостол и сам надеется придти в Филиппы (ст. 24). Послание вручается Филиппийцу Епафродиту, которого его собратья прислали к узнику Павлу, и который, приехав к нему, перенес тяжкую болезнь (стт. 25-30).
Осведомление о личных планах Апостола наводят читателя на мысль, что послание приближается к концу. Неудивительно поэтому, что в науке была высказана догадка, не является ли большой отрывок 3:1-4:1 интерполяцией позднейшего происхождения, хотя, быть может, и из другого тоже Павлова послания, в полном виде до нас не дошедшего. Эта догадка представляется слабо обоснованною, поскольку в истории Новозаветного текста Филипп. было известно во все времена не иначе, как в его теперешнем составе. С другой стороны, как уже было отмечено, отличаясь личным характером, оно и не обнаруживает большой строгости плана. Тем не менее, течение мысли Павла может быть восстановлено без особого труда. В 2:18 он звал своих читателей к радости, и этот же призыв звучит в 3:1. В современной науке Филипп, было названо посланием радости.
Можно думать, что Апостол увидел то, что способно помешать радости, и, увидев, решил предостеречь своих читателей. Таким предостережением и является 3:2. Против кого оно направлено? Упоминание обрезания заставляет думать о иудейских агитаторах. К ним же, должно быть, относится и указание стт, 18-19. Только последнее значит "обрезание" в техническом смысле этого термина. Первое значит "отрезание" - иначе говоря, ап. Павел и здесь, как и в Гал. 5:12, приравнивает обрезание к оскоплению. Истинное обрезание относится не к плоти, а к духу (ст. 3). Эти мысли ап. Павел высказывал и в Римл. (2:25-29). Отношению к обрезанию ап. Павел учит своих читателей на собственном примере. Ради Христа он отказался от всех Иудейских преимуществ по плоти (стт. 4-7), и даже больше, от всех преимуществ по человечеству вообще. И цель его отречения есть участие в Воскресении Христовом чрез соучастие в Его Страстях (стт. 8-11). Он договаривает тем самым недосказанное в учении о кенозисе 2:6-11. Он ждет в эсхатологическом свершении и преображения тела нашего смирения в сообразии с прославленным телом Христовым (стт. 20-21). Филиппийцы должны подражать Павлу. Его путь последования за Христом должен быть и их путем.
Отрывок 4:2-23 представляет собой заключительную часть послания. Он начинается с личных указаний (стт. 2-3), вызванных, по всей вероятности, дошедшими до Апостола сведениями о недоразумениях между отдельными Филиппийскими христианами. Затем идут последние наставления (стт. 4-9), благодарность за помощь, которую Филиппийцы оказали узнику-Павлу (стт. 10-20), и наконец, последние приветы и благословение (стт. 21-23). Нашего внимания требуют отдельные частности: во-первых, упоминание добродетели в ст. 8, не имеющее параллели в других посланиях ап. Павла. Оно представляет интерес потому что термин арети был очень употребителен в языческой этике. Вполне возможно, что появление его в Филипп. надо понимать, как первый признак усвоения ап. Павлом терминологии языческой моральной философии. Как мы в свое время увидим, послания к Тимофею и Титу пестрят терминами стоической этики, которые оттоле получают право гражданства в христианстве.
Стоицизм был философией широких народных масс в Римской империи. Очень вероятно, что ап. Павел и вошел с ними в теснейшее соприкосновение в Риме. Во-вторых, необходимо отметить, что ап. Павел принял от Филиппийских христиан материальную помощь, оказанную ему через Епафродита (ср. ст. 18). Он принимал ее и раньше (ср. стт. 10, 15-16). Это исключение из общего правила жить своим трудом объясняется тою любовью, которая связывала Апостола и его Филиппийских учеников, да и в оказываемой ему помощи он ценил не столько материальную сторону, сколько внутреннюю, духовную (стт. 11-13, 17-18).
