[1]. Михайловский И. В. Очерки философии права. Т.1. Томск, 1914. С. 143.
[2]. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Том I. М., 1910. С. 171.
[3]. Там же.
[4]. Чичерин Б. Н. Философия права. М., 1900. С. 153-154
[5]. В этом ключе представляет себе задачи философии права и Юрген Хабермас, полагая, что идея человеческого достоинства, развивавшаяся философией, превращает права человека из утопии в реальность. См. Jürgen Habermas. The Concept of Human Dignity and the Realistic Utopia of Human Rights // Философияв диалоге культур: материалы Всемирного дня философии. М., 2010. С. 30-47.
[6]. См.: Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета 5325 (246) от 29 октября 2010 г.
[7]. См.: Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории / Сост. Рашковский Е. Б. М., 1996. С. 38, 42.
[8]. См. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства: в связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. М., 2010. С. 86.
[9]. См.: Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 2001. С. 295.
[10]. Всесторонне данная проблема освещена в работах: Лафитский В. И. Воскресение права. Ч. 1-3. М., 2008-2009; Баренбойм П.Д. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Съютера. М., 2003.
[11]. Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1983. С. 386.
[12]. Митрополит Иларион. Слово о Законе и Благодати // Памятники литературы Древней Руси XVII. Кн. 3. М., 1994. С. 600.
[13]. Берман Г. Д. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. С. 367.
[14]. Кант И. Соч. в 6 тт. Т. 4. М., 1965. С. 73
[15]. Гегель Г. Философия права. М., 1934. С. 24.
[16]. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2004. С.232.
[17]. Имеются в виду люди, совершившие неумышленные убийства, которым предписывалось жить в специальных городах (что позволяло «спасти убийцу от руки мстителя за кровь») (Чис. гл. 35).
[18]. О различии между двумя частями Священного Писания в расстановке приоритетов между правовым принципом равенства людей и моральным императивом любви см.: Гусейнов А. А. Великие моралисты. М., 1995. С.84-85, 112-117.
[19]. Гусейнов А. А. Цит. раб. С. 629.
[20]. Кравцов Н. А. Философия права Мишеля Вилле. Ростов на Дону, 2005. С. 39.
[21]. Там же. С. 41.
[22]. Фролов И. Т., Борзенков В. Г. Человек // Новая философская энциклопедия. Т. 4. М., 2001. С. 344.
[23]. В этой связи интересно отметить, что Г. Кельзен выделяет наряду с правовыми и моральными регуляторами еще и религиозные, специфику которых он связывает с трансцендентным характером санкции. Новозаветная система моральных заповедей, пишет он, «не исключает до конца принцип воздаяния. Пусть не земная, а небесная, но все же награда обещана тому, кто в этой жизни откажется от принципа воздаяния, кто не станет платить злом за зло и добром только за добро. Эта система, отвергающая наказание в земной жизни, включает в будущей жизни также и наказание. Это не моральный порядок без санкций, но порядок, устанавливающий трансцендентные санкции, и в этом смысле - религиозный». (См.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена. М., 1987. С.42-43). Однако вряд ли специфика санкций может быть базовым основанием классификации социальных регуляторов. По-видимому, в основе такой классификации должно лежать различение социальных регуляторов по тем сущностным признакам, которые и определяют, в конечном итоге, характер санкций. И речь здесь может идти лишь о дихотомии «равенство-неравенство», которая в плоскости нашего анализа предстает как соотношение принципа формального равенства, с одной стороны, и произвола - с другой.
[24]. Хабермас Ю. Вера и знание. Раздел «Наследственный спор между философией и религией».
[25]. Соловьев Э. Ю. Выступление на круглом столе «Право, свобода, демократия» // Вопросы философии 6 (1990), 6. «Законодательная власть, - писал Кант, - может принадлежать только объединенной воле народа. … Только согласованная и объединенная воля всех в том смысле, что каждый в отношении всех и все в отношении каждого принимают одни и те же решения, стало быть только всеобщим образом объединенная воля народа может быть законодательствующей. Объединенные для законодательства члены такого общества (societas civilis), т. е. государства, называются гражданами (cives), a неотъемлемые от их сущности (как таковой) правовые атрибуты суть: основанная на законе свобода каждого не повиноваться иному закону, кроме того, на который он дал свое согласие». (См.: Кант И. Метафизика нравов. §46. Режим доступа: http://www: dic.academic.ru›dic.nsf/enc_philosophy…
[26]. Нерсесянц В. С. Философия права. М., 2006. С. 642.
[27]. Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 90.
[28]. Нерсесянц В. С. Гегелевская философия права. М., 1983. С. 205.
[29]. Нерсесянц В. С. Философия права. С. 624.
[30]. Поясняя отличие своей концепции от естественно-правовой доктрины, автор отмечает, что в рамках юснатурализма отсутствует единый универсальный принцип естественного права. Разные концепции юснатурализма выстраиваются на базе различных принципов и ценностей, в качестве которых обычно выступают свобода, справедливость, равенство, достоинство человека, истина и т. п. При этом ни одна концепция не поднимает избранную ценность до уровня основополагающего универсального принципа. Если, например, ценностную основу той или иной концепции естественного права составляет справедливость, то справедливость выступает здесь в качестве не универсального, а частного (хотя и главного) принципа наряду с другими принципами. В противном случае авторы данной концепции должны были трактовать все другие не отвергаемые ими правовые принципы и ценности (равенство, истинность, разумность, свободу, достоинство человека и т. д.) «как модификации (формы выражения и проявления) той же самой справедливости, а не как равноценные принципы того же самого естественного права, у которого по определению не может быть двух принципов и двух понятий. Последовательное продвижение в этом гипотетическом направлении привело бы … к преодолению самого естественно-правового подхода». (Нерсесянц В.С. Философия права Гегеля. М., 1998. С. 151).
[31]. Нерсесянц В.С. Философия права. С. 2.
[32]. Слово «закон» используется здесь в широком смысле, включающем в себя судебный прецедент и правовой обычай.
[33]. Нерсесянц В.С. Философия права: либертарно-юридическая концепция // Вопросы философии 3 (2002), 8.
[34]. Нерсесянц В. С. Философия права Гегеля. С. 164.
[35]. Соловьев В.С. Оправдание добра. М., 1996. С. 335.
[36]. Соловьев В.С. Определение права в его связи с нравственностью // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 101.
[37]. Там же.
[38]. Чичерин Б. Н. Философия права. СПб., 1998. С. 78.
[39]. Чичерин Б. Н. О началах этики. СПб., 1998 С. 494.
[40]. Чичерин Б. Н. Философия права. С. 75.
[41]. Там же. С. 284.
[42]. Нерсесянц В. С. Философия права. С.99.
[43]. Чичерин Б. Н. Собственность и государство
[44]. Нерсесянц В. С. Философия права. С. 48.
[45]. Там же. С. 31-32, 509.
[46]. О внутренней взаимосвязи концепции цивилизма с пониманием сущности права как формального равенства см.: Зорькин В. Д. Конституционно-правовое развитие России. М., 2011, С. 316-319.
[47]. Хайек Ф. Право, законодательство и свобода. М., 2006. С. 30-31: «Человек - животное, не только преследующее цели, но и следующее правилам. Он добивается успеха не потому, что знает, почему должен подчиняться тем правилам, которые он соблюдает, или хотя бы способен выразить все эти правила словами, а потому, что его действия и мышление подчинены правилам, которые развились в обществе в результате отбора и, таким образом, представляют собой опыт поколений… Отдельный человек не в состоянии усвоить все то количество фактов, от которых зависит успех деятельности в обществе. И вся наша цивилизация, таким образом, неизбежно покоится на нашем доверии к вещам, истинность которых мы не в состоянии знать в картезианском смысле».
[48]. Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 2. С. 233. Подчеркивая вслед за Кантом своеобразие правовых законов, Вл. Соловьев употребил для них эпитет «настоящие» и полагал, что атрибутом правового закона надо считать определенно воспринимаемое равенство как одно из воплощений справедливости. «…Требуется, чтобы оно было действительно справедливо, требуется для настоящего, правового закона, чтобы он соответствовал не форме справедливости, а ее реальному существу, которое вовсе не связано с отвлеченным понятием равенства вообще» (Соловьев В. С. Определение права в его связи с нравственностью. - В сб. «Власть и право». Л., 1990. С. 101).
[49]. «Реализация требований категории четкого императива в сфере государственности предстает у Канта как правовая организация государства с разделением властей (законодательной, исполнительной и судебной). По признаку наличия или отсутствия разделения властей он различает и противопоставляет две формы правления: республику (кантовский эквивалент правового государства) и деспотию». (Нерсесянц В. С. Философия права. М., 2006. С. 624).
[50]. Обзор позиций немецких государствоведов в этом вопросе см.: Мамут Л. С. Народ в правовом государстве. М., 1999. С. 3.
[51]. Еллинекъ Г. Конституции, их история и значение в современном праве. СПб., Голос, С. 5.
[52]. Там же. С. 6.
[53]. Впоследствии Аристотель сформулирует сходную идею в таких словах - «править должны законы, а не люди» (Афинская полития). Эта же идея в свернутом виде присутствует в английской формуле «the Rule of Law», которая может переводиться как правление закона (чаще всего она переводится как "господство права") и в этом смысле предстает основным атрибутом «правового государства» до появления этого термина на немецком языке в начале ХIХ века. См. об этом также: Der europaische Rechtsstaat. 200 Zeugnisse seiner Geschichte. Jurgen Brand/Hans Hattentauer (Hrsg.). C.F.Muller Juristischer Verlag. Heidelberg. 1994. Einfurung.1. Rechtsstaat und Rule of Law. S. ХV).
[54]. Законы вавилонского царя Хаммурапи. Пролог. Антология мировой правовой мысли в пяти томах. Т. 1. Античность и восточные цивилизации. М., 1999. С. 47. (публикация по: Вестник древней истории. 3 (1952). С. 199 - 261. Текст подготовлен В. Г. Графским).
[55]. Там же. С. 51. (публикация по: Хрестоматия по истории Древнего Востока. Ч.1. М., 1980. С.174 - 179).
[56]. Там же. С. 52.
[57]. См.: Аристотель. Афинская полития. М., 1996. С. 17.
[58]. Баренбойм П. Д. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера. М., 1996 (дополненное издание - 2003); Антология мировой правовой мысли в пяти томах. Т.1. Античность и восточные цивилизации. М., 1999. Библия. С. 81-91 (Текст подготовлен В. Г. Графским); Ударцев С. Ф. История политических и правовых учений (Древний Восток). Академический курс. СПб., 2007. Древний Израиль. Ветхий Завет. С. 181-209. Приложение. Извлечения из Ветхого Завета. С. 210-228); Графский В. Г. История политических и правовых учений. М., 2009 (перв. изд.-2005) Правовые идеи в Библии. С. 82-93. Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М., 2010. (перв. изд., 2005). Правовые начала и нормы в Пятикнижии Моисея. С.158-172.
[59]. Нам уже доводилось отмечать, что наряду с догматами веры Библия утверждает и обосновывает систему духовно-нравственных наставлений и норм, которые близки или практически совпадают с основополагающими началами прав и которые оказали прямое влияние на мораль и нравы, на понимание права и на законодательную практику последователей иудаизма и воспринявших христианство народов мира. См.: Антология мировой правовой мысли в пяти томах. Т.1. Античность и восточные цивилизации. М., 1999. С. 80.
[60]. Недавний пример - сравнительно-историческое исследование института кровной мести в его существовании от древности до наших дней. См.: Мальцев Г.В. Месть и возмездие в древнем праве. М., 2012. Гл. 6. Кровная месть: страницы истории. П.6.4. Кровная месть у древних евреев. С. 349-360.
[61]. Следует обратить внимание на три различные истолкования смысла и назначения 10 заповедей: 1) как исключительно моральных наставлений (поскольку не обозначены санкции за их нарушение); 2) как правовых правил, которые содержат зачатки правовых норм, и 3) как тесное переплетение моральных и правовых норм, что является, по нашему мнению, наиболее убедительным истолкованием.
[62]. В ряде случаев возникает определенная трудность в различении законов, подсказанных Яхве, и законов, созданных пророком Моисеем См. об этом: Lohfink, N. Das Deutoronomium: Jahvegesetz oder Mosegezetz? // Theologie und Philosophie. - Freiburg. 1990. Jg.65, H.3. - S. 387-391.
[63]. Законы вавилонского царя Хаммурапи. Антология мировой правовой мысли в пяти томах. Т.1. Античность и восточные цивилизации. М., 1999. С. 51.
[64]. Справедливые законы и есть исторически фиксированный прообраз правовых законов, о которых писал Кант. С учетом этих толкований можно заключить, что право в его наиболее внятном и широко распространенном смысле предстает, прежде всего, правилом законной справедливости (см. об этом: Графский В. Г. Право как результат применения правила законной справедливости (интегральный подход) // Государство и право 12 (2010), 5-13).
