Толкование пророчеств - сложнейшая задача, причем не столько из-за различного понимания самих принципов интерпретации, сколько по причине различных подходов к применению этих принципов. В данном параграфе представлены те принципы, в отношении которых существует общее согласие, а также излагаются еще не решенные вопросы. В конце главы приводится перечень литературы для желающих более глубоко изучить эту тему.
Как в Ветхом, так и в Новом Завете «пророк - это глашатай Бога, который объявляет людям Божию волю» [152]. Пророчеством может быть: (1) предсказание будущих событий (напр., Откр. 1:3; Откр. 22:7, 10; Ин. 11:51); (2) открытие сокрытых фактов, относящихся к настоящему (Лк. 1:67-79; Деян. 13:6-12) и (3) поучение, утешение и увещевание при помощи страстных и пылких речей (напр. Амос; Деян. 15:32; 1 Кор. 14:3-4, 31).
Если мы примем датировку различных книг Библии, предлагаемую общим мнением евангельских исследователей, то окажется, что значительная часть Библии является предсказательным пророчеством (первое значение). Пейн подсчитал, что из 31.124 стихов Библии 8.352 (27%) были предсказаниями в то время, когда они впервые прозвучали или были записаны [153].
В Писании предсказание обычно находится на службе у предписания (третье значение). Часто суть заключалась в следующем: «Так как Господь собирается сделать… (предсказание), нам следует жить благочестивой жизнью… (предписание)».
Предсказательное пророчество может выполнять ряд важных функций. Оно может прославлять Бога, свидетельствуя о Его премудрости и Его власти над будущим. Оно может дать уверенность и утешение страдающим верующим. Оно может способствовать укреплению веры и возрастанию слушателей в святости (Ин. 14:29; 2 Пет. 3:11) [154].
Пророчества и апокалиптическая литература
В XX веке исследователи библейских пророчеств потратили множество времени, изучая особый жанр, называемый «апокалиптика». Это слово произошло от греческого слова apokalupsis (см. Откр. 1:1), которое обозначает «раскрытие», или «откровение». Главная цель апокалиптической литературы - открыть то, что сокрыто, в особенности по отношению к последним временам. Неканонические апокалиптические писания появляются во времена Даниила и прекращаются в конце I в. по Р. Х. Они имеют следующие общие характеристики (по Леону Моррису):
1. Писатель стремится избрать какого-либо великого человека прошлого (напр., Еноха или Моисея) и сделать его главным героем своей книги.
2. Автор книги часто совершает путешествие, в сопровождении небесного провожатого, который показывает ему захватывающие зрелища и комментирует их.
3. Информация часто передается через видения.
4. Видения часто имеют странную, даже загадочную символику.
5. Видения часто имеют пессимистический характер с точки зрения возможности человека изменить нынешнюю ситуацию.
6. Видения часто заканчиваются тем, что Бог допускает катастрофическое завершение хода событий и устанавливает лучший порядок вещей.
7. Апокалиптический писатель часто пользуется псевдонимом, представляя свою книгу от имени этого избранного героя.
8. Писатель часто использует события прошлого и, составляя книгу, представляет их так, как будто его книга была пророчеством.
9. Цель апокалиптики - утешить и поддержать «праведный остаток» [155].
Джордж Лэдд считает, что развитию апокалиптики способствовали три основных фактора. Первый - появление «праведного остатка», немногочисленной группы людей, обычно не обладающей никакой политической властью, которая считает себя верной Богу и находящейся в окружении неверных. Второй фактор - «проблема зла». Уже в книге Иова была выражена мысль, что Бог вознаграждает праведного и наказывает нечестивого. Перед «праведным остатком» стоял вопрос - как согласовать эту идею с тем фактом, что их угнетают нечестивцы? Третий фактор - «прекращение пророчества» (отмеченное в неканонической 2 книге Варуха 85:3) создало духовный вакуум: «праведный остаток» жаждал Слова Божия, но его не было, апокалиптики попытались принести слово утешения и поддержки от Бога своим современникам [156].
Апокалиптическая литература и библейские пророчества имеют ряд общих признаков. Оба жанра описывают будущее, оба часто используют метафорический и символический язык. Оба указывают на невидимый мир, который стоит за действиями видимого мира, оба подчеркивают будущее избавление верного остатка.
Однако есть и отличия. Они включают:
1. Первоначальное представление пророчества было обычно в устной форме, и лишь какое-то время спустя оно записывалось. Первоначальное представление апокалиптического материала было обычно в письменной форме.
2. Пророчества чаще всего являются отдельными и краткими предсказаниями. Апокалиптика намного длиннее, более обширна; материал циклически повторяется два или три раза в подобной форме.
3. Апокалиптика имеет тенденцию к большей символике, особенно в виде животных и других живых существ.
4. Апокалиптика более подчеркивает дуализм (ангелы и Мессия против сатаны и антихриста), чем пророчества.
5. Апокалиптика в основном утешает и ободряет «праведный остаток». Пророчества часто порицают номинальных верующих.
6. Апокалиптика в основном имеет пессимистический характер по отношению к эффективности человеческого вмешательства для изменения настоящего. Пророчества подчеркивают важность изменения человека.
7. Автор апокалиптики обычно скрывается под псевдонимом, за исключением Библейских авторов. Пророчества как правило произносились или записывались от имени настоящего автора [157].
Перечисленные выше признаки присущи отдельным книгам в различной степени и силе и не имеют абсолютного значения. По каждому пункту можно найти исключения; однако даже самые консервативные исследователи Библии согласились бы с таким разграничением. Апокалиптические отрывки встречаются в канонических книгах, наиболее явно у Даниила (главы 7-12) и в Откровении. Апокалиптические фрагменты имеются также и у Иоиля, Амоса и Захарии. В Новом Завете речь Иисуса на Елеонской горе (Мф. 24, 25 и параллельные места) содержит апокалиптические элементы.
Библейская апокалиптика имеет много общих элементов с апокалиптикой неканонических книг, но есть и отличия [158].
Эта разница характеристик влияет на разрешение вопроса о богодухновенности: «Как использование такого загадочного, разработанного людьми жанра, как апокалиптика, влияет на авторитет и достоверность библейских отрывков, в которых содержатся откровения?»
Изучая литературные приемы, мы увидели в предыдущих главах, что Бог при раскрытии Своей истины, использует литературные жанры, знакомые людям той эпохи. Разнообразие литературных средств, при помощи которых передается информация, не влияет на достоверность этой информации. Наше незнание такого специфического жанра как апокалиптика влияет не на достоверность информации, содержащейся в апокалиптических отрывках, а лишь на нашу способность верно ее толковать. Возможно, по мере того, как будет возрастать наше понимание междузаветной апокалиптики, пропорционально этому будет возрастать наша способность верно толковать пророчества о последних временах.
Проблемы толкования пророчеств и апокалиптической литературы
Прежде чем начинать толковать пророчества и апокалиптическую литературу, следует разрешить ряд теоретических и практических вопросов. По одним из них среди евангельских христиан существует согласие, по другим - существенное расхождение во мнениях.
Герменевтические принципы. Основной вопрос толкования пророчеств и апокалиптики заключается в следующем: можно ли толковать эту литературу, используя те же герменевтические принципы, которые применяются к другим жанрам или требуется специальный герменевтический метод? Большинство евангельских теологов (Рамм, Беркхоф, Тенни, Пентекоcт, Пейн и др.) согласны, что толкование пророчества начинается теми методами, которые мы назвали контекстуальным, историко-культурным, лексико-синтаксическим и теологическим анализом.
Изложение апокалиптических отрывков книги Откровения, например, следовало бы начать с попытки как можно лучше понять исторические обстоятельства того времени. Затем необходимо исследовать контекст первых трех глав с целью получить информацию, необходимую для толкования дальнейшего текста. Лексико-синтаксический анализ необходимо произвести таким же образом, как и с другими жанрами, учитывая, что в пророчествах и апокалиптике чаще используются слова в символическом, метафорическом и переносном значениях, чем в других жанрах. Теологический анализ должен уточнить, как пророчества сообразуются с параллельными местами Писания.
Дополнительный смысл. Второй важный вопрос - существует ли в пророчестве sensus plenior? Существует ли дополнительное, более глубокое значение в пророческом тексте - значение, подразумеваемое Богом, но ясно не осознаваемое автором-человеком? Случай с первосвященником Каиафой, который пророчески сказал (Ин. 11:50), что «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб», иллюстрирует оба подхода к этому вопросу. Сторонники концепции sensus plenior заявили бы, что Каиафа, несомненно, не имел никакого представления о примирительной смерти Христа и, следовательно, пророчествовал о том, чего на самом деле он не понимал. Оппоненты заявили бы, что Каиафа прекрасно понимал, что он говорит (гораздо лучше, чтобы умер один человек, чем весь народ), но он лишь не понимал всего значения сказанных им слов. Это, как они считают, естественное и часто встречающееся явление в общении: люди, как правило, понимают значение того, что они говорят, но не осознают всех последствий сказанного. Таким же образом библейские писатели понимали о чем они пророчествуют, однако, возможно, не осознавали всей глубины значения своих пророчеств. Приложение В содержит перечень литературы по этому вопросу.
Буквальное понимание против символического понимания. Третий вопрос, имеющий важное практическое значение для толкования пророчеств, заключается в следующем: что в пророчестве (и до какой степени) следует толковать буквально, а что - символически или в переносном смысле? Например, буквальный подход к пророчеству о «звере» Откровения подразумевает человека (заметим, что даже этот подход не до конца буквальный); а символический подход видит здесь олицетворение стремления к власти. Буквальный подход подразумевает под Вавилоном реальный город (обычно Рим), в то время как символический подход усматривает в Вавилоне страсть к наживе. Буквалисты часто подразумевают под последним сражением с силами сатаны реальное физическое столкновение, символисты же рассматривают его как изображение истины, которая побеждает зло. Суть вопроса заключается не в противопоставлении абсолютно буквального подхода абсолютно символическому подходу; даже абсолютные буквалисты понимают кое-что символически. Например, если понимать буквально отрывок о жене, сидящей на семи горах (Откр. 17:9), то мы должны сделать вывод, что либо эти горы были очень маленькими, либо жена имела довольно необычную фигуру. И наоборот, самые радикальные символисты толкует кое-что буквально. Итак, разница между буквалистами и символистами не абсолютная, а относительная. Следовательно, вопрос заключается в том, «до какой степени» и «какие части» пророчества следует толковать символически, а не буквально.
По отношению к отдаленным частям пророчества некоторые толкователи предпочитают применять аналогический подход - своеобразную «золотую середину» между абсолютным буквализмом и абсолютным символизмом. При этом подходе утверждения толкуются буквально, но затем трансформируются в их современные эквиваленты. Например, Армагеддонская битва - это не сражение с использованием лошадей и копий, а современный бой (с их современными аналогами, возможно танками и артиллерией). Логическое обоснование такого толкования заключается в том, что если бы Бог дал Иоанну видение современной техники и вооружений, апостол не смог бы понять увиденное и ясно передать его смысл своим читателям.
На вопрос о том, следует ли толковать слово или фразу буквально, символически или в переносном смысле, не существует простого ответа. Контекст и особенности использования слов в определенную историческую эпоху - лучшее вспомогательное средство для принятия решения в том или ином конкретном случае.
Универсальный характер. Четвертый вопрос относится к универсальности определенных апокалиптических символов и может быть сформулирован следующим образом: обозначает ли символ всегда одно и тоже? Некоторые богословы прошлого приписывали универсальное символическое значение некоторым числам, цветам или предметам; например, елей всегда является символом Святого Духа, закваска - всегда символ зла. Возможно, большинство современных евангельских богословов отвергает идею об универсальности символов, но принимает концепцию регулярности в символике некоторых библейских авторов. Числа, которые часто рассматриваются как символы, - 7, 12 и 40. (Вопрос о том, следует ли понимать символически 1000 или нет, еще не решен). Цвета, часто обладающие символическим значением - белый, красный, багряный. Они часто обозначают соответственно чистоту, пролитие крови и царское достоинство [159].
Условный характер. Пятый вопрос - все ли пророческие утверждения условны, или только те, которые содержат слово «если»? Данную проблему можно проиллюстрировать следующим образом: на основании многих библейских отрывков (напр., Мал. 3:6; Евр. 6:17-18; Иак. 1:17) мы считаем, что Бог неизменен. С другой стороны, в некоторых случаях Бог «раскаивается», т. е. изменяет Свои планы наказания и суда, - как например в Исх. 32:14, Пс. 105:45 и Ион. 3:10. В случае с Ионой Бог повелел ему проповедовать, что Ниневия через 40 дней будет разрушена. Как кажется, при этом не было выдвинуто никаких условий, по которым это предсказание могло бы не исполниться; однако когда ниневитяне покаялись, Бог приостановил Свой предсказанный суд (Ион. 3:10).
Возникает два вопроса. Во-первых, как согласовать доктрину о Божьей неизменности с тем фактом, что в Писании содержится ряд случаев, когда Он изменяет Свое решение? Во-вторых, если в предсказании о грядущем суде на Ниневию содержалось невыраженное «если», то не являются ли все пророчества условными?
Ответ на оба вопроса, по крайней мере частичный, находится в объяснении, данном Богом Иеремии: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему. А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его, но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его» (Иер. 18:7-10).
Эти стихи помогают нам яснее понять принцип Божьей неизменности. Бог иногда не исполняет Свои предсказанные действия с целью остаться неизменным в Своей сущности. Так как люди иногда изменяют свое поведение и отношение к Богу, то и Бог изменяет Свои предсказанные решения по отношению к ним, чтобы остаться неизменным по Своей сущности любви и праведности. То же желание сделать пророчество о народе зависимым от человеческого отклика на него мы находим и в действиях Бога по отношению к отдельным людям, которые покаялись (Напр., 3 Цар. 21:1-29). Таким образом, справедливо будет признать, что пророчества могут иметь подразумеваемый условный характер, даже если условие и не выражено явным образом [160].
Однозначность против многозначности. Последний вопрос, один из наиболее спорных, заключается в следующем - имеет ли пророческий отрывок одноединственное значение или несколько значений? Сторонники многозначности для описания своего взгляда используют самые разнообразные термины: «двойное значение», «двойное отношение», «многоэтапное исполнение» или «многозначность». В предыдущих главах мы уже рассмотрели теоретические и практические проблемы, присущие любой экзегетической системе, согласно которой отрывок может иметь разнообразные значения. Пейн прекрасно критикует теорию многозначности и предлагает принципы толкования пророчеств, которые согласовываются с концепцией одного подразумеваемого значения в каждом отрывке. Его идеи положены в основу следующих параграфов [161].
Если мы утверждаем, что библейский текст имеет одно единственное значение, то это совсем не значит, что это значение не может иметь самые разнообразные применения в различных ситуациях. Этот же принцип применим к пророческим отрывкам и к их исполнению, как утверждает Пейн: «Итак, в Посланиях Нового Завета часто упоминаются ветхозаветные пророчества, причем не в связи с их исполнением; например, 2 Кор. 6:16 цитирует Лев. 26:11 (о Божьем пребывании со Своим народом во все еще будущем завете мира), 2 Кор. 6:17 цитирует Ис. 52:11 о выходе Израиля из нечистого Вавилона) и 2 Кор. 6:18 упоминает Ос. 1:10 (о включении язычников в народ Божий). Все это показывает нынешнюю радость христиан о присутствии Божьем и необходимость быть отделенным от нечестивого мира, хотя это имелось в виду только в последнем случае (Ос. 1:10). Терри [M. S. Terry. Biblical Hermeneutics, р. 383] ясно заявляет «Мы можем с готовностью принять тот факт, что Писание может иметь множество практических применений: иначе оно не было бы полезным для научения, обличения, исправления и наставления в праведности (2 Тим. 3:16)», однако, он категорически настаивает на единственном исполнении библейского пророчества [162].
Вместо концепции множественности значений Пейн предлагает концепции прогрессирующего предсказания, поэтапного исполнения и пророческого телескопического эффекта. Прогрессирующее предсказание заключается в том, что хотя каждый пророческий отрывок имеет одно подразумеваемое исполнение, часто в ряде мест раскрывается структура хронологического осуществления пророческого исполнения. Так, отрывок А может говорить нам об определенных событиях, отрывок Б о событиях, которые последуют сразу же после них и отрывок В - о кульминационных событиях этого ряда. Комбинация этих разнообразных отрывков составляет единое целое, которое можно определить как прогрессирующее предсказание. Иногда эти отрывки представлены в виде циклов в одной и той же книге, причем в каждом цикле содержится дополнительная информация. Двумя широко известными примерами циклического прогрессирующего предсказания являются книги Захарии и Откровение.
Вторая концепция исполнения пророчеств - поэтапное исполнение. При этом общее обширное пророчество осуществляется в виде нескольких следующих одна за другой стадий. Пример - пророчество в Быт. 3:15. Там в общем плане говорится о поражении сатаны в голову. Этапы исполнения этого пророчества начинаются со смерти Христа, Его воскресения и вознесения (Ин. 12:31-32; Откр. 12:5-10), продолжаются в Церкви (Рим. 16:20), и оканчиваются низвержением сатаны в бездну (Откр. 20:3) и озеро огненное (Откр. 20:10) [163].
Третья концепция пророческого исполнения называется пророческий телескопический эффект и проявляется в широко известном факте, что «библейское пророчество может переходить с одной ключевой вершины предсказательного ландшафта на другую, не обращая внимания на лежащую между ними долину, которая может обозначать значительный промежуток времени» [164]. Такой «телескопический эффект» имел место тогда, когда пророки не видели разницы между первым и вторым пришествием Христа.
Эсхатологические теории
Так как множество вопросов относительно толкования пророчеств остается неразрешенным, то неудивительно, что существует разнообразные эсхатологические теории. В этом параграфе кратко изложены некоторые из таких теорий.
Премилленаризм - теория, согласно которой Христос вернется до Тысячелетнего Царства («пре» - до, «миллениум» - тысячелетие). Он сойдет на землю и установит буквальное 1000-летнее Царство на земле, со столицей в Иерусалиме.
Постмилленаризм - взгляд, согласно которому весь мир через благовестие обратится постепенно ко Христу. Настанет период радости, мира и послушания Богу. Христос вернется на землю в конце Тысячелетнего Царства. («Пост» - после, «миллениум» - тысячелетие).
Амилленаризм - концептуально является разновидностью постмиллениализма. Согласно этой теории, Тысячелетнее Царство представляет символ и относится ко времени между первым и вторым пришествием Христа, а не к буквально тысячелетнему периоду. В это время Христос символически правит в сердцах людей. Второе пришествие Христа ознаменует конец этого периода. Некоторые амилленаристы считают, что Христос вообще никогда, даже символически, не будет править на земле. Для них тысячелетнее Царство означает небесное правление Христа в вечности.
Постмилленаризм, в соответствии с которым Церковь постепенно обратит сей мир ко Христу и введет его в Тысячелетнее Царство, резко потерял свою популярность в первой половине XX в. Кровавые бойни мировых войн стали печальным напоминанием большинству постмилленаристов, что мир не обращается ко Христу. Итак, сегодня большинство евангельских христиан считает себя либо премилленаристами, либо амилленаристами.
С точки зрения герменевтики, главный вопрос, который разделяет премилленаристов и амилленаристов, заключается в том, что именно в пророчестве следует толковать буквально, а что - символически. Премилленаристы большинство элементов пророчества толкуют буквально. Они считают, что Христос действительно придет на землю, установит реальное земное Царство и будет править 1000 буквальных лет. Они также считают, что следует различать обетования, данные Израилю, и обетования, для Церкви. По их мнению, неправомерно одухотворять физические обетования, данные Израилю, и применять к Церкви. Они основывают свой герменевтический метод на принципе, согласно которому Писание следует толковать буквально до тех пор, пока контекст определенно не покажет, что автор имел в виду обратное.
Амилленаристы толкуют пророчество более символически, исходя из символического языка, использованного в пророческих текстах. Людвигсон приводит пример: «Христос сковал сатану (символически): (1) победив его в пустыне; (2) заплатив цену за грех, чтобы искупить людей; (3) разрушив державу смерти Своим воскресением; и (4) предлагая спасение язычникам и лишая сатану возможности обольщать народы… Сатана может еще обольщать отдельных людей, но не народы» [165].
Подобным образом амилленаристы символически, а не буквально толкуют Тысячелетнее Царство Христа: это Царство уже сейчас находится в сердцах верующих. Новозаветные верующие представляют духовный Израиль и, следовательно, ветхозаветные обетования, данные Израилю, применимы к новому Израилю, - Церкви.
Существуют определенные герменевтические основания как для премилленарной так и для амилленарной модели толкования. Верно, как утверждают премилленаристы, что нужно понимать библейские отрывки буквально до тех пор, пока контекст не покажет обратное. Однако и амилленаристы правы в том, что большинство пророчеств и апокалиптики символично, и их следует толковать символически.
Для тех, кто желает более глубоко изучить эту проблему, приводится библиография по этой теме. Решая данный вопрос, следует обратить особое внимание на соответствие каждой позиции всему комплексу библейских фактов. Этот «метод соответствия» может быть полезен при оценке достоинств двух теорий. Наконец, самый важный духовный фактор всех эсхатологических исследований приводится в 1 Ин. 3:2-3: «Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя, так так Он чист».
Принципы толкования пророчеств
Историко-культурный анализ. Такое разнообразие теорий относительно последних времен существует не столько по причине разногласий о принципах толкования пророчеств, сколько из-за расхождений в применении этих принципов. Почти все исследователи согласны, что тщательный исторический и контекстуальный анализ является обязательным условием правильного понимания пророчеств. Определение значений личных имен, событий, географических реалий и т.д. остается решающим первым шагом. Даже тогда, когда все эти реалии использованы символически, - например, как это часто бывает с городом Вавилоном, - исторические сведения о реальном городе Вавилоне, помогают лучше понять его символическое значение. Тщательный исторический анализ также остается единственным методом определения того, сбылось уже пророчество или нет. Не менее важен анализ культурных обычаев соответствующего времени.
Лексико-синтаксический анализ. Тщательное изучение контекста иногда помогает понять, подразумевал ли автор, как мы будем толковать его слова - буквально, символически или в переносном смысле. Однако даже в этом случае задача толкования может оставаться довольно трудной. Гердлстоун отмечает: «Язык пророчества является таким живым и трудным потому, что он всегда более или менее метафоричен. Это скорее поэзия, чем проза. Такой язык изобилует особыми словами и выражениями, которые обычно не встречаются в других текстах той же эпохи. Он богат намеками на современную жизнь, на события прошлого, некоторые из них окутаны мраком. Действия, описанные таким языком, иногда символичны, иногда прообразны. Настоящее, прошедшее и будущее, описания и предписания - все перемешано и объединено в одно целое. Жизнь отдельных людей, взлеты и падения народов, будущее всего мира - все дано в ярком, живом изображении» [166].
Наши современные слова, которые являются переводом еврейских, арамейских или греческих слов, могут обладать принципиально другим набором денотаций по сравнению со словами оригинала. Таким примером, который очень важен для изучения пророчеств, является слово «исполнять» или «исполнение». В библейских текстах оно имеет целый ряд значений, включая:
1. Указание на влияние чего-либо (Мф. 5:17 ср. Мф. 5:18-48).
4. Выполнение обещанного (Лев. 22:21).
6. Соответствие фраз, описаний или событий одного исторического периода другому периоду. (Мф. 2:23; ср. Ис. 11:1; Иер. 31:15; ср. Мф. 2:17-18; Ис. 9:1-2; ср. Мф. 4:13-16).
Становится ясно, что применяя наши современные денотации слова «исполнять» в тех библейских отрывках, где оно встречается, мы можем иногда получить значение, не подразумеваемое автором.
Теологический анализ. Изучая пророчества, мы обычно обращаем внимание на параллельные места. Иногда такие отрывки встречаются в одной и той же книге, например, в тех случаях, когда пророчество циклично. Часто на ту же тему говорят другие пророки, сообщая дополнительные подробности, которые не содержатся в изучаемом отрывке. «Энциклопедия библейских пророчеств» Пейна содержит перечень тем пророчеств в алфавитном порядке, сноски на параллельные места и объяснение этих отрывков.
Литературный анализ. Установив, что отрывок является пророческим или апокалиптическим, нам нужно быть готовыми встретить большое число символов и аналогий. Для лучшего понимания текста следует использовать концепции прогрессирующего предсказания, поэтапного исполнения и пророческого телескопического эффекта.
При толковании пророчеств, как и других видов библейской литературы, важную роль играет сравнение полученных результатов с работами других исследователей. Сложность тем, разнообразие параллельных отрывков и множество необычных элементов вынуждает обратиться к глубоким знаниям теологов, которые всесторонне изучили данный предмет.
