Доступ к Богу (Рим. 5:1-5)
Перед нами один из величайших лирических отрывков Павла, в котором он почти поёт задушевную радость своего доверия к Богу. Доверительная вера сделала то, что усилия соблюсти установления закона никогда не могли сделать: она дала человеку мир с Богом. До прихода Христа никто не мог быть действительно близок к Богу.
Другие, однако, видели Его не как высшее благо, но как высшее зло. Суинберн писал:
И не Его ли сокрытое лицо и железные ступни
Ведал человек и почувствовал, как они по-своему
Угрожали и давили всё изо дня в день?
А разве не Он ниспослал нам голод? Кто проклял
Душу и плоть нашу страстями? Кто наполнил жаждой
Губы тех, кто взывал к Нему?
Были и такие, которые смотрели на Бога и видели в нём совершенно чужого, абсолютно недоступного. В одной из книг Герберта Уэллса есть история делового человека, ум которого был настолько напряжён и возбуждён, что он находился в серьёзной опасности: ему грозило полное нервное и умственное расстройство. Его доктор сказал ему, что его может спасти лишь одно: он должен обрести мир, который может дать человеку чувство близости и дружбы с Богом. "Как", вскричал он, "подумать только, чтобы он там наверху, имел со мной близость и дружбу! С таким же успехом могу я подумать освежить своё горло Млечным путём или пожать руку звёздам". Для него Бог был совершенно непостижим. Путешественница Розита Форос рассказывает, что однажды ночью она могла найти кров и убежище лишь в церкви, так как во всей китайской деревне она не могла получить ночлега. Ночью, когда она проснулась, лунный свет падал через окно на лица изображений богов; на их лицах были лишь гримасы и насмешки, как у тех, кто ненавидит людей.
Лишь тогда, когда мы осознаём, что Бог есть Отец Господа нашего Иисуса Христа, может реализоваться для нас та внутренняя духовная близость с Ним, то новое отношение с Ним, которое Павел называет оправданием.
Через Иисуса, говорит Павел, получили мы доступ к той благодати, в которой стоим. Для выражения "доступ" Павел употребляет греческое слово просагоге. Это слово употребляется для передачи двух значений:
1) Оно употребляется для представления кого-либо высочайшим королевским особам, при приближении молящегося к Богу. Павел как бы говорит: "Иисус вводит нас в присутствие самого Бога. Он отворяет нам дверь в присутствие Царя Царей; когда же эта дверь открыта, нас встречает милосердие, а не осуждение, не суд, не возмездие, а абсолютная, незаслуженная, невероятная доброта Божия.
2) Но просагоге обозначает и другое понятие. В поздне-греческом языке это слово означало пристанище для судов, гавань. В этом значении его следует толковать так, что пока мы полагались лишь на свои усилия, буря носила нас по волнам, как моряков, борющихся с морем, которое угрожало погубить их целиком. Но, после того, как мы услышали слово Христово, мы достигли, наконец, гавань благодати Божией, и мы узнали спокойствие, зависящее не от наших усилий, но от того, что Бог сделал для нас.
Через Иисуса получили мы доступ в присутствие Царя Царей, доступ в гавань благодати Божией.
Но как только Павел сказал это, его поражает другой аспект этого вопроса. Всё это истина, слава; но остаётся фактом, что в этой жизни христиане встречаются с трудностями. Трудно быть христианином в Риме. Помня об этом, Павел достигает кульминационного пункта. "От скорби происходит терпение". Слово, переведённое как скорбь в греческом тлипис, в буквальном смысле значит гнёт, давление. Различные формы давления и гнёта могут встретить христиан: нужда, стеснённые обстоятельства, скорбь, гонение, непопулярность, одиночество. Такой гнёт или притеснения могут развивать у христиан терпение, силу духа. Для выражения понятия терпение Павел употребляет греческое слово гупомоне, что значит больше, чем выносливость. Оно означает дух, способный победить мир; который не пассивно выносит, а активно преодолевает испытания и треволнения жизни.
Когда Бетховену угрожала глухота – самая ужасная беда для музыканта, он сказал: "Я возьму жизнь за горло". Это и есть гупомоне. Когда Вальтер Скотт оказался разорённым вследствие банкротства своих издателей, он сказал: "Обо мне никто не скажет "Бедняга!"; моя правая рука уплатит долг". И это тоже гупомоне, то есть сила духа, способная победить мир. Гупомоне – это не человек, который ложится и ждёт, пока через него прокатятся бурные волны; это человек, грудью встречающий жизненные перипетии и побеждающий их.
"От терпения", продолжает Павел, "опытность". Для выражения понятия опытность Павел употребляет греческое слово докиме. Оно определяет металл, закалённый в огне, с тем, чтобы очистить его от всех окисляющих примесей. Этот термин употребляется также для определения монет, в том же смысле, как у нас "высокопробный". Если человек встретил несчастье стойко, сохраняя силу духа, он выходит из борьбы более сильным, более чистым, лучшим, и стоит ближе к Богу.
"От опытности (стойкости)", продолжает Павел, "происходит надежда". Два человека могут попасть в одинаковую ситуацию; одного она вгонит в отчаяние, а другого побудит к победоносным действиям. Для одного человека такая ситуация может означать конец всякой надежды, для другого – она может стать вызовом величию. "Я не люблю кризисов", говорил лорд Рейт, "но я люблю возможности, которые они предоставляют". Различие здесь соответствует отличию людей друг от друга. Если человек стал слабым и бесхарактерным, если он допустил, чтобы обстоятельства победили его, если он позволил себе хныкать и унижаться перед несчастьем, – то в минуту опасности он впадёт в отчаяние. Если же человек встречает жизнь высоко подняв голову, если он всегда встречает трудности лицом к лицу и побеждает их, – то возникнувшую опасность он встретит, глазами полными надежды. Стойкость, смелость характера, прошедшее испытание, всегда смотрит с надеждой вперёд.
После этого Павел делает очень важное заявление. "Христианская надежда не пристыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши". Омар Хайям писал, размышляя о человеческой надежде:
Мирская надежда, которой страстно желают все люди,
Обращается в пепел, или же процветает, и тотчас,
Подобно снегу на пыльном лике пустыни,
Светит часок-другой – и гаснет.
Если надежда человека в Боге, она не может обратиться в пыль или в пепел. Такая надежда не может обмануть. Если надежда человека в любви Божией, это не может быть иллюзией, ибо Бог любит нас любовью вечной, подкреплённой Его неограниченной властью.
