Германцы, отпавшие от римлян, снова покоряются.
Сарматы, напавшие на Мёзию, принуждены вернуться на родину.
1. Известие о задушевной встрече Веспасиана во всех городах Италии и в особенности о сердечном и блестящем приеме, оказанном ему в Риме, освободило Тита от забот о нем и наполнило его сердце радостью и успокоением. И действительно, когда Веспасиан был еще очень далеко, изо всей Италии радостно бились ему навстречу сердца жителей и, ожидая его, они из любви к нему уже предвкушали его прибытие. И это расположение к нему было свободно от всякого принуждения. Сенат, помня потрясения, проистекавшие от частой смены последних властителей, считал за счастье иметь императором человека почтенного возраста, окруженного ореолом военных подвигов, в котором можно было быть уверенным, что он будет пользоваться властью только для блага своих подданных. Народ, истерзанный междоусобными войнами, с нетерпением ждал его прибытия: он надеялся, что теперь, наверно, избавится от постигших его до сих пор бед, и был уверен, что при нем воцарится благодать и личная безопасность. Войско в особенности взирало на него с высоким доверием, ибо оно лучше всех могло оценить значение так счастливо оконченных им войн. Изведав бездарность и трусость других императоров, войско желало, наконец, смыть позор, так часто понесенный им раньше, и единственного человека, который может восстановить его честь и могущество, оно видело в Веспасиане. Высшие сановники города, видя восторженное настроение всех классов населения, не могли в ожидании Веспасиана оставаться на месте, а поспешили ему навстречу далеко за пределы Рима. Но и другим гражданам всякая отсрочка этой встречи была невыносима; им было приятнее и легче выехать навстречу, чем оставаться в городе. И устремились они в дорогу такими огромными массами, что в городе ощущалось тогда в первый раз приятное чувство малолюдья, ибо оставшихся было меньше, чем выехавших. Когда же, наконец, было оповещено о приближении императора, а предшествовавшая ему толпа прославляла его ласковое обращение со всеми, встречавшими его, тогда все остальное население вышло встречать его с женами и детьми, и на всем пути, по которому он проезжал, они, вдохновленные его добродушным видом и кротким взором, издавали радостные клики, называя его благодетелем, спасителем и единственным, достойным править Римом. Весь город принял вид храма, наполненного венками и фимиамом. Только с трудом мог он протесниться сквозь окружавшие его толпы народа во дворец, где он прежде всего принес домашним богам [8] благодарственную жертву за свое благополучное прибытие. После этого народ предался пиршествам. Трибы (территориальные округа. - Ред.), колена и соседи, собравшись для пирования, при своих жертвоприношениях молили божество о сохранении римскому царству Веспасиана еще на долгие годы и об оставлении престола неоспоримым наследием [9] его сыновьям и их отдаленнейшим потомкам. Принявший тогда так радостно Веспасиана город Рим с тех пор вступил на путь полного благоденствия.
2. До описанного периода времени, еще когда Веспасиан находился в Александрии, а Тит был занят осадой Иерусалима, восстала значительная часть германцев, к которым присоединились также соседние галлы; соединенные вместе, они возымели большую надежду свергнуть с себя совершенно римское иго. Германцами в их отпадении и объявлении войны руководил, во-первых, их национальный характер, в силу которого они, неспособные действовать разумно, при малейших только видах на успех, слепо бросаются в опасность; во-вторых, ненависть к притеснявшим властителям и сознание, что их народ никем еще, кроме римлян, не был покорен; главным же образом их ободрял на этот шаг удобный момент. Они видели, что римское государство вследствие быстрой смены императоров потрясено внутренней междоусобицей; они слышали, что все страны римского мира находятся в напряженно-выжидательном положении, и думали, что эти затруднения и несогласия римлян дают им в руки удобный случай. Эти высокомерные надежды были им внушены обоими их вождями - Классиком и Вителлием [10], которые, очевидно, давно уже замышляли мятеж и только теперь, поощряемые обстоятельствами, открыто выступили со своими планами, опираясь на племена, и без того склонные к волнениям. Уже значительная часть германцев открыто объявила себя за восстание, а присоединение остальных можно было предвидеть, как Веспасиан, точно по высшему внушению, послал прежнему правителю Германии Петилию Цереалию письмо, в котором предоставил ему сан консула и приказал отправиться в качестве правителя в Британию. И вот по дороге к месту своего нового назначения Цереалий получил известие об отложении и вооружении германцев. Тогда он немедленно напал на них, уничтожил в одном сражении значительную часть восставших и тем заставил их отказаться от своей безумной затеи и образумиться [11]. Впрочем, если бы Цереалий и не вторгся так быстро в их страну, они тоже были бы проучены, и весьма скоро; ибо едва только известие об их отпадении прибыло в Рим, Цезарь Домициан, не размышляя долго, как это сделал бы всякий другой в его совсем еще юношеском возрасте, со всей храбростью, унаследованной им от отца, и удивительной для его возраста военной опытностью принял на себя великую задачу и тотчас же выступил в поход против варваров. Один только слух о его приближении уже сломил дух германцев: они покорились ему из страха и считали себя счастливыми, что могли без потери людей подпасть под прежнее ярмо. После принятия в Галлии предупредительных мер против возникновения беспорядков в будущем Домициан, увенчанный славой и окруженный почетом за великие дела, которых и не по возрасту можно было ожидать от сына такого отца, возвратился в Рим.
3. Одновременно с только что упомянутым отпадением германцев в Риме получено было известие о возмущении скифов против римлян. Многочисленное скифское племя сарматы незаметно перешло через Дунай в Мёзию и в огромном числе, распространяя повсюду панику неожиданностью своего нашествия, напали на римлян, истребили значительную часть тамошнего гарнизона, убили в кровавом побоище выступившего против них легата Фонтея Агриппу, после чего они разграбили и опустошили всю покоренную страну. Веспасиан, услышав об этих событиях и об опустошении Мёзии, послал для отмщения сарматам Рубрия Галла, который действительно множество из них уничтожил в сражениях, а остальных заставил бежать на родину. По окончании этой войны полководец побеспокоился о будущей безопасности того края: он снабдил его более многочисленными и более сильными гарнизонами, которые сделали невозможным для варваров переход через Дунай. Таким образом, борьба в Мёзии быстро разрешилась.
