[1]. Точка зрения одного из виднейших русских религиозных мыслителей на концепцию «евразийства» заслуживает особого внимания читателей.
Во-первых, потому, что Флоровский был знаком с идеологией евразийства не понаслышке, не из журнальных статей, а сам лично, наряду с экономистом Савицким П. Н. (в недавнем прошлом - одним из лучших учеников П. Б. Струве, а чуть позже - учителем Льва Гумилева), стоял у истоков евразийской идеологии, и вкусил в полной мере, по его собственному выражению, «евразийский соблазн».
Во-вторых, именно по этой причине, особенно ценна его критика базовых Принципов евразийства, тем более, что почти все эти основы, начиная с идей «крови» и «почвы», трансформированные в виде хайдеггерианства и постструктуралистского неоницшеанства, популярны в определенных кругах нашей властной элиты, которые плохо скрывают мечты о возрождении супердержавности, идеократичности и партократичности системы неважно под каким соусом - государственного атеизма (как было в советскую эпоху) или декларативного обрядового православия. На худой конец им сойдет любой неонацизм, хотя бы и в экзотической форме евразийства. Опубликовано: «Современные записки». Париж, 1928. Кн. 34 С. 312-346
[2]. Флоровский имеет в виду библейский образ пророка Илии, всегда гонимого миром, но всегда побеждающего в «торжестве духа и силе».
[3]. Имеется в виду «максимализм» евразийцев, отличный от анархо-синдика-листского и большевистского.
[4]. Соловьев В. С. Русская идея. Сочинения в 2 томах, М., 1989. Т. 2, с. 220.
[5]. Автор имеет в виду книгу Н. С. Трубецкого «Европа и человечество» (София, 1920), послужившая одним из идейных источников евразийства. Далее в статье следует критика основных принципов книги Н. Трубецкого и его морфологической теории.
[6]. Имеется в виду философский роман В. Ф. Одоевского «Русские ночи» и, в частности, Эпилог этого романа, в котором развернута идея московских любомудров (И. В Киреевский, А. Н. Кошелев, А. С. Хомяков) об особой миссии России, призванной послужить звеном между Западом и Востоком. Роман был написан раньше знаменитых «Философических писем» Чаадаева, но издан позднее, лишь в 1844 году.
[7]. Формально основоположником теории культурно-исторических типов считается Н.Я. Данилевский. Но Г. В. Флоровский прослеживает подспудное зарождение идеи от первых высказываний Герцена до четкого оформления ее через Данилевского к Леонтьеву, тем вероятнее, что естествоиспытатель по профессии, географ по образованию, Данилевский, мог чисто дилетантски «перенести» в философскую сферу привычные ему профессиональные понятия естественника, совершить «невинную подмену», что и породило «новое качествование», по выражению Карсавина, русской идеи.
[8]. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. СПб., 1889, с. 124.
[9]. Бергсон Анри (1850-1941) - французский философ, последователь Платона, позднего Шеллинга, Шопенгауэра и др. мыслителей-идеалистов, представитель версии идеализма как интуитивизма, в которой «чистая длительность» («чистая», т.е. нематериальная) - «исправленное» философом искажение человеческого интеллекта в восприятии «чистой длительности» как материального «времени».
«Чистая длительность» Бергсона есть первооснова всего сущего - и материи, и времени, и движения, которые - суть только различные формы «длительности» в рассудочном восприятии человека. «Чистая длительность» познаваема лишь интуитивно, непонятийно, только непосредственным постижением, когда акт познания является одновременно и актом творения, актом порождения действительности.
Мир, существующий в «чистой действительности», развивается по законам «творческой эволюции», заимствованным Бергсоном из биологического идеализма (витализма) и противопоставленным принципам диалектики, хотя на том же, что и диалектика, поле универсализации понятий.
[10]. «Россия есть Евразия...» – далее Флоровский проводит критический анализ одного из базовых положений евразийства об азийских истоках русской культуры и государственности, сформулированных П. Н. Савицким в его работах «Степь и оседлость» и развитых им же в брошюре «Наследие Чингисхана», опубликованной в 1927 г. под криптонимом И. Р.
[11]. Имеется в виду статья Н. С. Трубецкого «Религия Индии и христианство», изданная во втором сборике евразийцев «На путях. Утверждение евразийцев». (Москва; Берлин, 1922). Далее Флоровский резко и аргументированно критикует основные положения евразийской идеологии, изложенные в программных документах «Евразийство» в формулировках 1926 и 1927 гг. и формулирующие вопросы идеократического, партийного и государственного строительства.
[12]. Пелагианство - одно из еретических учений, названо так по имени его основоположника британца Моргана (360 - ок. 418), имя которого в переводе на греческий - Пелагий, знаменитого «монаха в миру», известного безукоризненной нравственностью, которую не смели не признавать даже его противники. Пелагий учил, что жить достойно означает творить добрые дела, посмертное спасение души есть только награда и воздаяние за праведную жизнь на земле.
Поэтому свобода человеческой воли и выбора в борьбе между добром и злом была одним из основных постулатов его проповедей. Еретическим в его учении считается утверждение, что человеческая воля полностью свободна и не связана ни первородным грехом, ни единственной возможностью победить этот грех только сверхчеловеческой, божией благодатью.
Не отрицая значения благодати, Пелагий рассматривал ее только как божественную помощь, а не единственное средство спасения. В 418 году его учение было признано еретическим и осуждено, а в 431 году Эфесский собор утвердил осуждение.
Тем не менее, споры о свободе воли и провиденциализме продолжались. Особенно остро эта проблема ознаменовала разногласия между Эразмом Роттердамским и Мартином Лютером. Последний считал Эразма пелагианцем. Со временем все более глубокая секуляризация общества и культуры от церкви обусловила и перевод вопроса из сферы фундаментальной в прикладную сферу идеологий и психологий. Особенно после того, как Ницше открыто поставил вопрос о свободе воли в иную плоскость, сформулировав нерешенный вопрос, не как о наличии или отсутствии свободы воли, а как о качестве априорно существующей и долженствующей быть сильной воле.
В этом смысле замечание Флоровского об «устарелом пелагианстве» евразийцев спорно, так как евразийцы вполне современны в логике развития и усвоения идеи о воле, как новой для того времени модификации пеланианства в виде сталинской идеологии, как нельзя более точно определяющего человеческую волю, как свободную и полностью самостоятельную.
[13]. Иерусалим символизирует Царство Божие, стены его символизируют устои, которые закладываются уже во время земного бытия человека.
