| Источник: Творения Тертуллиана, христианского писателя в конце второго и в начале третьего века. 2-е изд.: СПБ: Издание Кораблева и Сирякова, 1849. с. 202-224. Любезная подруга моя в служении Господу! Я призвал полезным помыслить о том, что ты должна делать в случае, если оставлю я мир сей прежде тебя. Завещаю тебе советы мои, и приглашаю тебя им последовать. Мы всегда довольно занимаемся временными нашими благами, и не пропускаем делать завещаний об отказе их в пользу тех, кого любим. Не лучше ли позаботиться нам об устройстве духовного благосостояния нашего потомства, и преподать ему сверх добрых примеров добрые советы для приобретения наследия царствия небесного? Сердечно желая, чтобы ты воспользовалась моим увещаниями, молю о том Бога моего, Которому да будет честь, слава и поклонение во веки веков. Я начинаю с того, что предлагаю тебе по мере возможности твоей не вступать во второй брак. Не думай, чтобы совет сей происходил от моего эгоизма. Мне от того иной выгоды нет, как только упрочить собственное твое счастье, потому что воскресение не дает нам права ожидать в будущем веке вторичного соединения супругов, которые ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах (Мф 22.30), как то Сам Господь засвидетельствовал, ответствуя саддукеям на вопрос их: кому принадлежать будет жена, бывшая в замужестве за семью братьями? В день судный ни один из сих мужей не оскорбится тем, ни один не упрекнет ее за то. А потому не полагай, чтобы советовал я тебе остаться вдовою из желания сохранить для себя тело твое в непорочности. Никакое постыдное удовольствие не возродится тогда для нас: не такое суетное блаженство обещал Господь служителям Своим. Я только хочу показать, что советы мои не могут не быть полезны как тебе, так и другим женам в подобных обстоятельствах. Мы весьма далеки от того, чтоб осуждать союз мужа и жены, союз, благословенный Богом и необходимый для сохранения рода человеческого и для населения мира во времени, лишь бы только союз сей освящаем был единожды. Адам был одним мужем Евы, и Ева была одною женою Адама, потому что Бог одну ее извлек из ребра его. Знаю, что патриархи имели по несколько жен, имели также и наложниц. Но хотя синагога и была прообразованием нашей церкви; однако ж много вещей заключалось в ней повеленных, или, по крайней мере, позволенных таких, которые долженствовали быть отменены новым законом. Новый закон был ожидаем потому именно, что старый был не совершен. Слово Божие должно было прийти, чтоб облечь нас в духовное обрезание. Таким образом, попущения и самые пропуски первого откровения показывали, что надлежало усовершить закон, и сие исполнено Господом нашим в Евангелии и Апостолом Его в посланиях, где отменено все излишнее и объяснено все запутанное. Если я говорю о свободе древних времен и о последовавшем за тем исправлении: то из сего не должно заключать, якобы Христос пришел для того, чтобы разлучить супругов и разрушить брачный союз, как будто бы со времени Его пришествия всякое супружество было беззаконно. Утверждать сие могут только еретики, которые между прочими заблуждениями полагают, что надобно разлучать совокупившихся в плоть единую, и чрез то восстают против Того кто извлекши из мужа вещество для создания жены, вселил в того и в другую желание соединиться браком. Нигде не читаем мы, чтобы брак был запрещен, потому что он сам по себе есть благо. Апостол научает нас только тому, что может быть лучше брака. Позволяя его, он предпочитает ему воздержание. Он позволяет брак по причине ухищрений искусителя; но предпочитает холостую жизнь, как состояние чистейшее. Рассматривая его доводы, мы видим, что позволение жениться основывается собственно на необходимости. А как необходимость уменьшает цену того, что узаконяется, то и сказано: лучше жениться, нежели разжигаться (1Кор 7.9). Спрашивается: подлинно ли хороша та вещь, которая предлагается потому только, что она предпочитается гораздо худшей вещи? Если лучше жениться, то это потому только, что разжигаться хуже. Во сколько крат было бы лучше и не жениться и не разжигаться? Во время гонения лучше воспользоваться позволением Христовым бежать из города в город (Мф 10.23), нежели допустить взять себя и мучить, дабы потом отречься может быть от веры среди казней. Но бегство хорошо только в сравнении с отступничеством. Отрицающиеся от веры теряют достоинство, приобретенное ими при исповедании ее. Я могу даже сказать, что позволенное само по себе не хорошо, потому что позволение наводит сомнение на счет качества действия. Позволение не дается на вещь, очевидно хорошую. Много таких вещей, которых не должно искать потому, что они не запрещены, особливо когда они некоторым образом осуждаются чрез предпочтение им других вещей. Предпочитать холостую жизнь значит почти тоже, что порицать брак. Не говори, чтоб действие было хорошо потому только, что не дурно, ни чтоб оно не было дурно, когда само по себе не вредно. Истинное добро, предпочитаемое всему сему, не только невредно, но и полезно. Мы должны положительно полезное предпочитать всему тому, что не имеет другого достоинства, кроме того только, что бывает невредно: первое выводит тебя на сражение, а последнее доставит тебе может быть покой, но не победу. Забудем последние слова Апостола, и станем помнить только первые, если хотим лучшего. Если он и не вменяет их нам в обязанность, то по крайне мере показывает вид того, говоря: Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене (1Кор 7.32 и 33). Нигде не говорит он о браке без прибавления, что он желал бы, чтобы все были как он, оставаясь в холостом состоянии. Счастлив тот, кто последует его примеру! Мы читаем в Евангелии, что плоть немощна, и покоряемся своим желаниям; но там же сказано, что дух бодр, То и другое заключается в одной фразе: дух бодр, плоть же немощна, говорит Спаситель (Мф 26.41). Плоть земляная и материальная; а дух имеет происхождение небесное. Зачем стараемся мы себя извинить, защищаясь тем, что в нас есть слабого, вместо того, чтоб опираться на то, что в нас есть крепкого? Зачем же заставляем мы земляную свою часть покоряться небесной? Если дух бодр, а бодр он потому, что происхождения благороднейшего: то вина бывает наша, когда мы увлекаемся плотью, слабейшею своею частью, долженствующею не властвовать, а покоряться. Две главные человеческие слабости делают брак необходимым для тех, кто еще не женат: первая, самая увлекательная, похоть плоти, а потом похоть мира. Похоть плоти ведет тяжбу за нужды природы; ищет жатвы славы; питается своим позором; предполагает, что муж надобен для жены, дабы ей покровительствовать, утешать ее и ограждать от всяких неприятностей. Когда ты услышишь от кого подобные доводы: то приведи ему в пример наших сестер, которые, уневестившись Господу, поставляют девство свое превыше сих доводов и святость превыше брака. Они сделали выбор свой, стали супругами и дщерями Бога своего; живут и беседуют с Ним; не оставляют Его ни днем ни ночью; принесши Ему в приданое молитвы свои, они ожидают от Него в брачный подарок благодати и милостей, которых всегда и удостаиваются. Они избрали благую часть, и, отказавшись от замужества на земле, считаются уже в семействе ангелов. Да поселит в тебя пример сей соревнование, и да укрепит тебя в воздержании; да поглотится всякая плотская похоть в любви божественной: за сии временные и преходящие пожелания ты получишь вознаграждение небесное, бесконечное. С другой стороны, похоть мира сего имеет источником своим суетную славу, сребролюбие, честолюбие, житейские недостатки: вот что, по-видимому, часто делает брак необходимым. Отлагают в сторону вещи небесные, хотят быть госпожами чужого дома, наслаждаться богатствами мужа, пользоваться превосходством своим, чтобы привлекать к себе уважение не по собственным заслугам. Да будут все сии мысли далеки от верующих! Они не должны пектись о своей будущности, разве когда к несчастию не доверяют обетам провидения Божия, которое одевает лилии полевые, питает птиц небесных, не велит заботиться, потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. (Мф 6.26-34). Правда, что Бог не дает им ни тяжелых золотых ожерельев, ни пышных и беспокойных одежд, ни Гальских рабов, ни Германских носильщиков, ни всего того, что вселяет в девиц такую охоту выходить замуж; но Он доставляет им все нужное, а этого и довольно для благоприличия и умеренности. Подумай основательно о том, что ты ни в чем не будешь иметь нужды, когда покоришься Господу, или лучше сказать ты всем будешь обладать, обладая Им. Вспомни о небесных Его милостях, и тебе покажется презрительным все земное. Вдова, покоряющаяся воле Божией, ни в чем не имеет надобности, кроме постоянства пребывать с Богом неразлучно. Есть люди, которые женятся для потомства, и побуждаются к тому желанием иметь детей, желанием иногда весьма горьким. Мысль сия равномерно должна далека быть от христианина. Зачем желать иметь детей, когда имея их, хотим мы, чтоб они скоро оставили злочестивый век сей для получения царствия небесного, подобно как Апостол сам для себя того желал? Нужны ли дети для служителей Божиих, как будто бы недовольно было для них бдеть о собственном спасении? Они ищут такого бремени, которым тяготятся сами язычники, и которого тем более должны бояться, что оно подвергает опасность самую веру. Для чего Господь сказал: Горе же беременным и питающим сосцами в те дни (Мф 24.19)? Не для того ли, что в день судный дети будут нам, может быть, в великую тягость, которую должно приписать браку? Вдовы гораздо скорее откликнутся на зов трубы ангельской. В мире сем ничто не мешает им подвергаться жестокости гонения: они не беспокоятся о дитяти, которое еще движется в утробе, или которое колышется на их руках. Таким образом, кто женится для плоти, для мира или для потомства, тот, во всяком случае, ясно видит, что ни одно из сих побуждений не может приличествовать христианину: по крайне мере довольно один раз впасть в одно из сих искушений. Христиане женятся ныне каждый день, и впредь будут жениться, как вдруг наступит великий день, которых застигнет их, как застигнуты были Содом и Гоморра. Вероятно, жители сих богомерзких городов занимались тогда не одною женитьбою и торговлею. Хотя же Писание и говорит: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили (Лк 17.28); но оно именует тут только два главные порока века сего, отвращающие наиболее служителей Божиих от их обязанностей: именует похоть и сребролюбие. Общее ослепление и развращение их было причиною их гибели. Что же последует, когда мы, христиане, станем предаваться страстям, которым Господь гнушается? Время уже коротко, сказано (1Кор 7.29). Остается женатым быть, как не имеющим жен (там же). Когда женатые люди должны быть как бы не имеющие жен: то тем паче холостые не должны искать супружества. Вдова, лишившись мужа, равным образом должна пещись только о том, как бы умерить свои страсти, и не вступать во второй брак: чего держатся и жены язычников, когда потеряют любимого ими мужа. Если нам кажется что-либо трудным: то всегда надобно смотреть на того, кто делает еще труднейшие вещи. Сколько людей после крещения посвятили плоть свою целомудрию? Сколько христиан развелись между собою телом с общего согласия? Сколько сих добровольных скопцов осудили себя на воздержание и без развода? Не легче ли бывает воздержание, когда смерть разрешает брак? Я, по крайне мере думаю, что гораздо труднее отказаться от прав существующей связи, нежели утешиться по смерти того, кто уже не существует. Станем ли мы считать тяжким и трудным воздержание христианской жены в то время, как самые язычники посвящают сатане свое вдовство и девство? В Риме жены, хранящие беспрерывный огонь на жертвеннике Весты, обязаны оставаться девственницами под опасением жесточайшей смертной казни. В Эгии мечется жребий для посвящения девственницы Юноне. В Дельфах безумная Пифонская прорицательница не знает брака. В Африке, посвящаемые Церере вдовы, становятся вдовами странным образом: они оставляют ложе живых своих мужей, и кладут на место свое других жен, а сами не только воздерживаются от плотского союза, но не позволяют себе даже обнимать и целовать собственных детей; потом, доколе служат Церере, остаются в сем состоянии притворного вдовства, не имея никаких утешений, доставляемых нам святою нашею религиею. Вот что учредил диавол, и он находит людей, ему повинующихся. Ему хотелось бы привлечь к себе же и служителей Божиих под тем предлогом, что слуги его способны к величайшим жертвам. Он умеет губить людей и самыми их добродетелями. Для него все равно убивать души посредством ли похоти или посредством воздержания. Господь научает нас, что воздержание есть средство получить вечное спасение, есть свидетельство веры и наилучшее приготовление нашей плоти к тому дню, когда она должна будет облечься в нетление для исполнения последней воли Божией. Рассуди также, любезный друг, что никто не может оставить мира сего, если то Богу не угодно: даже лист с дерева не падет без Его дозволения. Надобно непременно, чтобы кто произвел нас на свет, тот и извел нас из него. Итак если я умру прежде тебя по воле Божией: то не иной кто, как Бог разрушит брак твой. Зачем же тебе восстановлять то, что Бог разрушил? Зачем отказываться тебе от дарованной тебе свободы, чтобы наложить на себя новые оковы! Сказано: Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены (1Кор 7.27). Но если ты выйдешь замуж в другой раз, полагая, что это не грех: то будешь иметь и скорбь плоти. О, как надобно нам любить воздержание? Воспользуемся же представившимся нам случаем сохранить его, и поищем во вдовстве той чистоты, до которой мы не могли достигнуть во время брака; поспешим употребить во благо счастливое происшествие, освобождающее нас от печальных обязанностей, которые нужда на нас возлагала, Можно судить, какой вред второй брак приносит святости, когда мы обратим внимание на устав церкви и на постановления Апостолов, которые избирали в Епископы только мужа одной жены (1Тим 3.2), и допускали к священнослужению только бывших женою одного мужа вдовиц (1Тим 5.9), дабы жертвенник Божий пребывал всегда чист и безгрешен. Сами язычники, движимые ревностью диавола, прославляют святость вдовства. В Риме запрещено распорядителю жертв, главному жрецу или первосвященнику, жениться два раза. Надобно, чтобы воздержание было весьма благоприятно Богу, потому что и самый враг Его пристрастен к нему лицемерно, не из похвального впрочем побуждения, но из одной злобы, дабы производить сверхъестественную смесь того, что приятно Богу, с тем, что Ему неприятно. Господь Бог устами одного из пророков Своих произнес следующее слово, показывающее, сколь много Он уважает вдовство: защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите - и рассудим, говорит Господь (Ис 1.17-18). Стало быть Бог принял под Свое покровительство сии два беспомощные состояния, которые тем дороже для божественного Его милосердия, чем более презираются от людей. Ты видишь, что Он считает как бы равным Себе человека, имеющего попечение о вдовице: вот как Он дорожит тою, которой объявил Себя ревностным защитником. Я думаю даже, что девственницы не столько благоприятны Ему, хотя и предоставлено им видеть вблизи Господа, когда чистота их бывает ненарушима и святость неукоризненна. Это происходит от того, что состояние вдовы есть самое трудное, потому что легко не желать того, что неизвестно; а, следовательно, легко и обойтись без того, чего кто не желает. Воздержание вдовы имеет более заслуги, потому что она знает, чего лишается. Девственница счастливее, но вдова едва ли не достойнее: первая никогда не совращалась с пути, а другая вновь на него вступает: та венчается благодатью, а сия мужеством и доблестью. Есть небесные милости, исходящие от благости Божией; есть и другие милости, заслуживаемые отчасти собственными нашими усилиями. Бог распределяет милости Свои по Своей воле. Человек, получающий некоторые из них делами своими, обязан тем собственной ревности. Старайся приобрести сперва воздержание, потом скромность, как подпору целомудрия, и, наконец, умеренность и трезвость, которые научат тебя пренебрегать мнимыми нуждами мира сего. Ищи общения с Богом, и помни слово, освященное изречением Апостола: худые сообщества развращают добрые нравы (1Кор 15.33). Жены ленивые, болтливые, пьянствующие, кокетствующие, составляют дурное общество, которое противится состоянию вдовства. Легкомысленные языки их произносят слова, вредящие целомудрию; леность враждует против достоинства; суета приводит к распутству; пьянство есть мать всех пороков. Ни одна из женщин сего рода не одобрит единобрачия, потому что они из чрева своего сотворили себе бога. Вот что, возлюбленная моя подруга в Боге, имел я в виду предложить тебе. Я говорил от избытка сердца, руководствуясь наставлениями Апостола. Если придется мне умереть: то я желал бы, чтобы ты обрела утешение в чтении сих последних моих советов. |
