Вера и дела

Различие между суждениями ап. Павла и ап. Иакова - это, несомненно, вопрос терминологический: если ап. Павел говорит, что Авраам был оправдан по своей вере, а не по делам (Рим. 4:1-12), то ап. Иаков лишь подчеркивает другое: что Авраамова вера стала совершенной вследствие дела - принесения Исаака в жертву (Иак. 2:21 и сл.). О чем другом свидетельствует термин "вера" у ап. Павла, как не о поручении всего своего бытия Богу, от Которого единственно и зависит надеемая милость благодати оправдания? И разве не видна полнейшая самоотдача Авраама, согласно ап. Иакову, когда он был готов лишиться самого драгоценного для себя - полученного от Бога сына обетования?

Бог не требует от человека ничего, кроме нерассуждающе-доверчивой самоотдачи. Это-то и имеет в виду ап. Павел, в ответ на любящее самопожертвование Господа не принесший ничего, кроме веры; именно такой ответ и является единственно возможным: "А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал. 2:20). Говоря так, ап. Павел не раздробляет свою цельную жизнь в вере на деяния и страдания, по отдельности перечисляемые в других местах, как, например, в его "неразумной речи" (2 Кор. 11). Но и в ней он не упоминает "дела закона", т.е. стремления скрупулезно выполнить определенные предписания, а говорит о простых эпизодах из единого акта своей добровольной отдачи себя Богу, и эти эпизоды, будучи самостоятельными каждый по себе, на деле не вычленяются из цельного акта.

Неделимым деянием является и полное предание Себя Богом за грешников, осуществленное на кресте. Равным образом неделима полная и благодарная самоотдача верующего, принявшего бесценный дар. Крест - это практическое деяние Бога, а вера - это практическое деяние человека, и лишь поскольку это практическое деяние веры имеет своей внутренней предпосылкой восприятие и признание Божественного практического деяния, между двумя деяниями возникает пространство логического. Не иначе: ибо и говорение Божие, предшествующее Его страданиям, - "Тео-логия", т.е. Бого-Словие, - уже само по себе есть часть Его практического деяния. Действительно, союз-завет с Авраамом и Моисеем, глаголание через пророков, воплощение Сына Божия, Его общественное служение - всё это суть лишь эпизоды единого Великого Деяния, и в таковом деянии Бог высказывает о Себе все сполна, что хочет и что может (Иоанн от Креста, Кармельберг, II, 22).

Итак, люди стремятся построить свое "бого-словие", которое было бы согласовано с Божественной "Тео-логией", и человеческая наука с точки зрения разума должна быть сопряжена как с Божественным, так и с человеческим практическим деянием. Земное богословие не может свестись к непрерывному взыванию "Господи! Господи!" (Мф. 7:21), но должно выражать веру, сознающую себя как таковую в свете милостивого откровения Божия, а также заключенные в вере заповеди любви к Богу и любви к ближнему. Благовестие с использованием категорий разума - это лишь один из аспектов любви к ближнему, в то время как церковное служение и личное служение человека в повседневной жизни проистекают из любви к Богу.

Для отыскивающего путь к вере логическое должно предшествовать возможному практическому: "Как веровать в Того, о Ком не слыхали? Как слышать без проповедующего?" (Рим. 10:14). С другой стороны, в Писании говорится об оправдании верою: "Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем" (Рим. 10:8). Отсюда следует, что проповедь не должна нести в себе чего-то абсолютно чуждого и отдаленного ("Не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? "то есть Христа свести"; или: кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести"; там же, 6-7). Ибо возвещаемое в ней - это, по большому счету, как раз то, что ближе всего лежит к сердцу человека, что - даже вопреки ожиданиям - дарует исполнение самых глубоких его чаяний. Человек хотел бы быть праведным, но он настолько привержен греху, что в возможность праведности не верит. Ведь люди в глубине души сознают, что все измышленные ими увертки по сути лишь самообман. Наконец, человек всей душой был бы готов к деянию полнейшего доверия, но для этого ему надо удостовериться, что такое деяние возможно, что оно осмысленно и что именно этого Бог и ожидает от него. Этим достаточно сказано о роли богословия.