Читатель, знакомый с книгой «Бог Отцов», мог проследить, как ростки веры в Единого Бога - Создателя всего, проявились вначале в сердце Фарры - жителя Месопотамии, одного из жрецов при храме бога Сина в блистательном Уре, затем в сердцах его детей - Авраама и Сарры, ставших мужем и женой.
Немного позднее росток той же веры укоренился и в сердце внука Фарры, племянника Авраама - Лота. Все они оставили Ур, чтобы идти в Ханаан. Произошло это не сразу. Вне всякого сомнения, Фарра был высокообразованным человеком, хорошо знавшим предания и традиции народов Месопотамии.
Образование всегда было уделом элиты, и получали его в школах при храмах местных божеств. Пожалуй, именно жречество, как никакое другое поприще, лучше всего способствовало познанию и углубленному размышлению о свидетельствах традиции, побуждало к богомыслию.
Развитое богомыслие, с одной стороны, было способно отражать содержание опыта, а с другой, оно само проливало свет на тайны, скрытые в сердце человека, созданного по образу Единого Творца, оно также приводило к глубоким изменениям в образе жизни в соответствие с образом мыслей.
Вначале их жреческая семья, обитавшая до того в самом богатом и влиятельном городе Месопотамии, обосновалась в провинциальном Харране. Переселение в Харран означало их отказ от прежнего положения в обществе, разрыв связей со своим сословием, с родственниками, друзьями. Они оставили дом и многое другое, чем была наполнена их прежняя жизнь, ушли, потому что не хотели, не могли остаться.
Один и тот же опыт, проявившийся в каждом из них по-своему, объединил их. Отсутствие среди покинувших Ур Нахора - сына Фарры, родного брата Авраама, указывает на то, что не принадлежность к фамильным корням и не покорность отцу, а именно общий опыт веры был причиной их ухода.
Новый опыт искал и находил возможности своего проявления, а это, в свою очередь, делало невозможным их пребывание в Уре, цивилизация и религия которого, образ жизни его народа, стала для этих четырех душ невыносимой ложью.
Бог их опыта оказался совершенно несовместимым со всем тем, чем жил город и народ, из недр которого вышли наши герои. Иной опыт изменил многое, в частности, их представления о ценностях, а это уже потребовало иного образа жизни.
Фарра, не имея сил для следующего решительного шага, остался, чтобы в конце концов умереть в Харране, а трое остальных со своими людьми ушли в Ханаан и стали номадами - кочующими пастухами мелкого скота.
В Ханаане не существовало великих цивилизаций подобных шумеро-акадской или египетской, близких по сути цивилизации Нимрода. Память об убийственных свойствах этой цивилизации в те времена хранили многие народы земли. Читатели «Бога отцов», должно быть, помнят рассказ об этой цивилизации.
Странствуя в Ханаане меж небольших городов-государств, как птицы среди редких облаков в небе, наши герои могли парить и лететь, не зная границ, не имея гражданства, не вступая ни в какие сообщества, не связывая себя с местными культурными и религиозными традициями. Могли лететь по законам полета, который, как птицам, каждому из них дал Господь Бог - Владыка всей земли.
Эти условия были для Авраама, Сарры и Лота наилучшими, а способ их жизни в качестве номадов, был, наверное, единственным, такие условия предоставлявшим. Как видим, у них практически не было выбора рода занятий. Возможно, они при этом могли «не услышать призыва», но они его услышали.
Во время странствий в Ханаане их вера росла, они постепенно осваивали полученный дар, который приводил к необходимости закона, способного организовать их жизнь, отличающегося в такой же мере от законов, принятых другими народами земли, как Бог наших героев отличался от богов других народов.
Началом такого законодательства были заповеди об обрезании, о субботе, о различении между нечистыми и чистыми животными пригодными для жертвоприношений. Опыт веры переменил каждого из них, прежде всего, внутренне, за этим последовали внешние перемены, воспринимаемые ими как желаемый священный дар.
Они пришли в Египет, значительно приумножили там свое состояние, но вскоре были высланы для продолжения странствий в Ханаане.
В Ханаане семья Авраама отделилась от Лота. Позднее у Авраама родились дети, а затем и внуки. Спустя время, когда Иаков-Израиль вернулся из Месопотамии в землю странствия своего отца и деда, он привел с собою многочисленный род в нескольких поколениях.
Все ясней становилось, что для управления жизнью даже такого небольшого теократического общества необходим один общий для всех божий закон и суд на его основании.
Действительно, когда Господь Бог, сотворивший небо и землю, вложил веру в сердца отцов Израиля, каждый из них, руководствуясь своим новым опытом, имея одну волю, ум и сердце, управляя собою как целостное человеческое существо, шествовал по миру туда и так, как говорил его Создатель.
Когда же Израиль размножился, когда явилось множество разных воль, сердец и умов, а былая органическая целостность стала предметом воспоминаний, возникла необходимость одного общего для всех закона, чтобы не довелось им разойтись в истории, как разошлись Авраам и Лот, Исаак и Измаил, Иаков и Исав.
Природа Израиля была в каждом его сыне и дочери во всех поколениях его народа, независимо от их желания, но природа - не вера. Веру Израиль дать своим сынам не мог не только потому, что и сам получил ее как дар от Бога, но еще и потому, что ее нужно было принять как дар, а вот как раз это последнее всегда зависит от расположения сердца каждой свободной личности.
Наличие закона не отменяло этого принципа, но позволяло с детства расположить сердце каждого израильтянина к принятию опыта веры, сохраняя его от страстей мира, от грехов, отдаляющих человека от его Создателя.
Вслед за Иосифом Прекрасным в Египет пришел Израиль со своим родом. Библейская история не оставила нам указаний на существование в этом роде какого бы то ни было установления, призванного учить сынов Израиля началам веры, истории предания, законам благочестия. Напротив, Библия оставила свидетельства отсутствия всего того, что мы находили в Аврааме и, отчасти, в Исааке.
Сыны Израиля выросли в суровых условиях странствия по степям и горам Ханаана. С детских лет их школой было пастушество, забота об умножении стад, стрижка шерсти, доение, выделка и сохранение сыров. Они были решительными, мужественными и часто жестокими.
На первый взгляд, они были подобны таким же пастухам из других народов земли, которые при встрече понимали друг друга без слов. Однако внимательный взгляд обнаруживал в них нечто такое, что делало их совершенно особым народом. Это «нечто» было преданием, которому их предки, а затем они сами, в свое время сказали «да». Ничего другого, что могло их связать и сохранить в истории не удается найти.
Восприятие предания изменило их вначале изнутри, а затем внутренние перемены сформировали также и внешние обстоятельства их жизни, их особый мир. Так возник народ, еще не имевший ни своей земли, ни письменности, ни культуры. Только лишь предание - зародыш будущей теократии, хранил народ Израиля в Египте.
Для обустройства общественной жизни народа, взращивающего в своих недрах веру и поклоняющегося Единому нетварному Создателю всего сущего, нет ничего более естественного, чем теократия. Если Единственный Создатель сотворил и устроил все, что существует, то только Он один и знает свое творение до конца, что для него хорошо и что нет, как следует обращаться с ним.
Если человек, не участвовавший в творении мира, оказался во главе всего созданного, то очевидно, что только в единстве с его Создателем, он может правильно исполнять свое царственное служение. Только теократическое общества создает для сынов и дочерей Адама падшего условия противостояния грехам, разрушающим целостность божьего мира.
Существовало ли подобное общество в истории? Да, существовало. Вспомним род сынов Сифа. Каким было, чем и как жило это общество, мы практически ничего не знаем. Библейская история донесла до нас только скудные сведения о происхождении и исторической роли отдельных его представителей, да еще свидетельство о существовавшем в их племени общественном богослужении.
Иначе говоря, несмотря на то, что сыны Сифа уже представляли собою глубоко разделенных человеческих индивидов, сынов падшего Адама, они, тем не менее, могли объединяться в общей молитве и общем служении Единому Богу.
Представить, что лежало в основе такого единства можно, лишь допустив, что здесь также идет речь о не известном нам по содержанию, но, вместе с тем, едином предании, полученном от Господа Бога, по существу своему тождественном преданию, хранимому сынами Израиля.
Библия засвидетельствовала о существовании разных жизненных укладов человеческих сообществ еще в допотопной истории. В ее свидетельстве мы находим то, что можно назвать прототипом цивилизации - в образе жизни горожан-каинитов, а также то, что можно назвать прототипом теократии - в образе жизни земледельцев-сифитов.
Существование на одной земле, вблизи друг друга, столь разных по своим жизненным укладам обществ, имевших во многом различные представления о ценностях, не могли не породить конфликта. Читатель «Бога отцов», наверное, помнит попытки сифитов присоединить к своему обществу каинитов, казалось бы, навсегда потерянных для Господа Бога.
Эта возможность потери, гибели части того, что было в природе их отца Адама, побуждала некоторых из них к решительным, хотя и вызывавшим сомнения у части соплеменников действиям.
Они отправлялись с проповедническими миссиями к каинитам и даже решались на смешанные браки. Однако, несмотря на отдельные успехи, их миссия не дала доброго плода, браки распадались, оставляя за собою свое страшное порождение - исполинов, давших толчок к распаду моральных ценностей в среде сынов Сифа.
Потом пришел потоп и, казалось бы, все смыл. Потоп изменил многое, он изменил саму землю, всю природу, но он не устранил грехи. Грех «спасся от потопа», потому что был в самом Ное и его сыновьях.
Осталась нерешенной также проблема обустройства жизни всех людей после потопа на принципах теократии. Даже напротив, как бы в отместку за навязчивую миссию допотопных теократов, Нимрод построил такую цивилизацию, от которой у народов земли осталась оскомина на тысячелетия. Однако уничтожить корни теократии Нимрод не смог.
Предание, воспринятое от Единого Господа Бога - Создателя всего сущего, побудило к действиям Фарру, Авраама и Исаака. Корни теократии пробудились, по ним потекли живительные соки, произведшие в народе Израиля живые ростки. Ростки разовьются, и здесь перед нами предстанет новый акт истории отношений между цивилизацией и теократией.
