Глава 25

1-3.«Фест, прибыв в область, через три дня отправился из Кесарии в Иерусалим»: естественно, что новый начальник области, по прибытии в свою резиденцию – Кесарию, поспешил отправиться в главный город области – Иерусалим; этого требовали и его личные и должностные интересы, ибо там он мог вступить в более близкие отношения с туземными властями и узнать их, и там лучше мог узнать народный характер, так как в столице более чем в провинции выражается этот характер; притом и простое любопытство конечно влекло его туда. – «Первосвященник и знатнейшие»: точнее первосвященники (ср. прим. к Мф. 2:4) и первые. Управляющим первосвященником был тогда Измаил, сын Фаби, которого еще Феликс поставил на место смещенного им Анании (Флав. Antt. 20, 8. 8 и 11). С ним вместе явились и старшие священники и «первые» – знатнейшие и именитейшие люди. В числе этих первых вероятно большая часть была членов синедриона, но также вероятно были и знатнейшие вообще по своему должностному и общественному положению светские люди. Оппозиция Павлу – мнимому врагу народной религии расширилась теперь распространившись и на влиятельных светских людей. – «Явились»: конечно для поздравления нового правителя и представления ему, но тут же принесли ему жалобу на Павла, конечно представив дело его как дело целого народа, важнейшее национальное дело текущей минуты, не терпящее отлагательства. Они просили у нового правителя как милости, чтобы он вызвал Павла в Иерусалим, как будто для суда над ним пред синедрионом в присутствии правителя, а в самом деле имея ввиду убить его на дороге. Они убеждали прокуратора исполнить их просьбу, конечно наговорив многое об узнике, чтобы предубедить нового начальника против него, и даже прямо требовали его осуждения, как рассказывает далее сам Фест (ст. 15). Но Фест был настолько благоразумен, что не послушался подущений и, несмотря на первую встречу с иудейскими властями, решительно отказал в исполнении предложенной просьбы; основания к этому отказу см. ст. 16.

4-6.«Фест отвечал» и пр.: ответ Феста заключает в себе решительный отказ, хотя в непрямой и уклончивой форме, но свидетельствующий о его непреклонной решимости. Ответ значит: Павел остается (и останется) в Кесарии; что он не уклонится от суда, за это ручается то, что он содержится там под стражей. При этом Фест указывает и на то, что он сам недолго пробудет в Иерусалиме, а скоро воротится в Кесарию, и следовательно не стоит труда вызывать узника в Иерусалим. Вместо этого он приказал обвинителям самими отправиться с ним в Кесарию и там вести суд над узником. – «Итак, сильные между вами» (в совр. синод. «итак, которые из вас могут»): т.е. имеющие власть, облеченные правами, каких требует закон для ведения официальных обвинений против Павла от имени нарда иудейского или синедриона. Примечательна эта важная строгость римского правительственного чиновника сравнительно с низостью народного правительства иудейского (убить узника на дороге!). – «Возвратился … и на другой день» начал суд над Павлом и его обвинителями. – «Сев на судейское место»: см. прим. к Ин. 19:13.

7-8.«Стали кругом»: может быть с целью между прочим запугать Павла, лишить его присутствия духа и смелости. – «Многие и тяжкие обвинения»: какие, дееписатель не говорит, замечая только, что эти обвинения были голословны, бездоказательны. Из ответа апостола (ст. 8) можно видеть, что обвинения были все те же, какие излагались и на суде перед Феликсом (Деян. 24:5-6 и прим.); но одно было или совсем новое, или по крайней мере резче изложенное: обвиняли апостола в каком-то преступлении против кесаря, против величества. Может быть это – то же обвинение, что он возмутитель (Деян. 24:5), но решительность выражения Павлова показывает, кажется, что этому обвинению предано более силы или резкости, и Павел представлении как противник величества, чего конечно у него и на уме никогда не было, как показывает вся его деятельность и все его послания. Подобную клевету возводили на него солунские иудеи из-за того, что он Господа Иисуса Христа признает царем и других учит тому же (Деян. 17:6 и дал. и прим.). Павел устраняет эти обвинения кратким и решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против величества. Или дееписатель передает может быть только сущность защитительной речи Павла.

9-11.«Желая сделать угождение Иудеям»: см. прим. к Деян. 24:27. – «Хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя»: последнее выражение, кажется, нарочито избранное, имеет двоякий смысл, или может быть толкуемо в двояком смысле: оно может значить, или – чтобы я, как судья, судил тебя там в присутствии синедриона, или – чтобы там судил тебя синедрион в моем присутствии. В первом смысле суд должен производиться над Павлом, как римским гражданином, по римским законам, с применением только к национальным еврейским; в последнем – суд должен быть по национальным еврейским законам, с применением только к римским. Прокуратор имел в виду, кажется, последнее, ибо иначе не для чего было переносить суд в Иерусалим, разве только потешить мелочное самолюбие синедриона и обмануть его; в последнем смысле понял этот вопрос и апостол, как видно из его ответа. Фест «пока еще не знал иудеев и не испытал от них почестей, отвечал справедливо (ст. 4); а когда побывал в Иерусалиме, то также стал угождать им, и не просто угождает, а с подобострастием» (Злат.). Спросить Павла – «хочешь ли» – Фест должен был, потому что раз переданный на суд высшей риской судебной инстанции Павел, как римский гражданин, не мог быть принужден переносить дело в прежнюю инстанцию, так как римский прокуратор производил суд во имя кесаря. Прокуратор вероятно не сомневался в отрицательном ответе Павла на вопрос его, но предложил его, желая сделать угодное иудеям и показать, что отказ его в исполнении их просьбы (ст. 4) сделан не из неблаговоления к ним, а зависит от самого подсудимого, которого против его воли нельзя, по римским законам, поставлять снова на суд пред синедрионом в Иерусалиме. Павел, поняв вопрос как следует, отвечал, как и следовало ожидать, решительным отказом снова предстать на суд синедриона, хотя бы и в присутствии прокуратора, и выражает этот отказ и положительно и отрицательно. – «Стою пред судом кесаревым»: вот положительное выражение отказа и вместе первая причина его. Я передан на суд кесарев, так как суд прокуратора производится именем кесаря, и не желаю переносить дело снова на суд синедриона; здесь, судом кесаревым, мне и следует быть судиму, как римскому гражданину. – «Иудеев я ничем не обидел»: вот отрицательное выражение отказа и вместе вторая причина его. Как ни в чем не обидевший их, я не хочу и судиться пред их верховным судилищем – синедрионом. – «Как и ты хорошо (точнее – «лучше», т.е. лучше, чем как официально говоришь ты) знаешь»: выражение это относится вероятно и к тому и другому из только что указанных апостолом пунктов, т.е. что Фест лучше, нежели как говорит, знает и то, что Павел стоит пред судом кесаревым, и то, что он не сделал никакой обиды иудеям, и что он не может поэтому согласиться на новый суд пред синедрионом. Апостол тонко дает заметить правителю, что он и не должен бы предлагать ему этого вопроса – «хочешь ли», что этот вопрос он предлагает вопреки лучшему своему убеждению, желая только сделать угодное иудеям, т.е. что апостол очень хорошо понимает Феста в этом отношении. К этому апостол присовокупляет решительное заявление, что он не уклоняется от законного суда и всех следствий его, как бы тяжелы для него они ни были или могли быть; но решительно не хочет стоять перед судом, который он предполагает пристрастным, и в обеспечение себя от этого пристрастного суда кратко и категорически требует себе суда лично пред кесарем, в Риме. Я, говорит апостол, подвергаю себя всякому наказанию по римским законам, даже смерти, если бы оказалось, что я сделал преступление достойное смерти; но я сознаю себя невинным в том, в чем враги мои обвиняют меня, и надеюсь, что законный суд по римским законам оправдает меня; а если так, «то никто не может выдать меня» (подарить меня) врагам моим. Этим последним замечанием апостол тонко опять дает заметить прокуратору, что желание его сделать угодное иудеям выдачей его на суд их синедриона неуместно, когда дело идет о законных правах и о законном суде. Требуя суда кесарева, апостол очевидно не надеялся на беспристрастие не только суда пред синедрионом, но и прокураторского; он мог приметить, что Фест, при желании угодить иудеям, не очень тверд в своих началах беспристрастия, и мог опасаться, что интриги его смертельных врагов восторжествуют и над прокуратором и над ним. К тому же воодушевляли его слова Господа, сказанные ему некогда, что как он свидетельствовал о Нем в Иерусалиме, так надлежит свидетельствовать и в Риме (Деян. 23:11); обстоятельства теперь сложились именно так, что в них апостол мог уразуметь время отправления его в Рим для проповеди там евангелия Христова, и он решительно потребовал суда у кесаря.

12.«Фест, поговорив с советом»: совет при провинциальных правителях состоял обыкновенно из нескольких чиновников, называвшихся советниками или ассесорами, которые участвовали в делах управления областью. Советовался с ними Фест конечно о том, можно ли дозволить и утвердить эту апелляцию Павла к кесарю. Право апеллировать к кесарю Павел имел несомненное, как римский гражданин; закон Юлия строго воспрещал поставлять какие-либо препятствия римскому гражданину к тому, чтобы апеллировать к кесарю, если тот пожелает сего, и совет вместе с Фестом, как видно, не нашли никаких препятствий принять апелляцию Павла. Это и объявил апостолу правитель словами: «ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься»; в словах объявления слышится как будто неудовольствие прокуратора на Павла, понятное в нем после тонких замечаний ему в ответе апостола (ст. 10-11).

13.«Царь Агриппа и Вереника прибыли» и пр.: это Ирод Агриппа 2-й, последний царь из фамилии Иродов, с которым прекратился этот царственный дом. Он был сын Ирода Агриппы 1-го (о котором говорится в гл. 12), правнук Ирода 1-го (Великого), брат Друзиллы – жены бывшего прокуратора Феликса. Воспитывался он при дворе римского императора Клавдия, который недолго спустя после смерти отца его дал ему во владение Халкис (в Сирии), а через четыре года (около 53 года по Р.Х.) вместо него – прежнюю тетрархию Филиппа и тетрархию Лисания (см. прим. к Мф. 2:22 и Лк. 3:1), с титулом царя и полномочием – иметь попечение и надзор за храмом иерусалимским (при нем и окончена постройка всего храма; ср. прим. к Ин. 2:20) и избирать иерусалимских первосвященников (Флав. Antt. 19, 9. 2. 20, 1. 1. 3. 20, 7. 1). Вереника или Вероника была его родная сестра, бывшая сперва в замужестве за дядей своим Иродом, правителем Халкиса, потом по смерти его жившая с братом своим Иродом, Агриппою 2-м, как полагали, в беззаконной связи (Флав. Antt. 20, 7. 3), потом вышедшая за киликийского царя Полемона (там же, 20, 7. 5), и после бывшая в связи с Веспасианом и Титом. – «Прибыли в Кесарию поздравить Феста»: Агриппа был в вассальных отношениях к Риму и потому почел своим долгом поздравить нового прокуратора, и конечно вскоре по прибытии его на место службы, так что выражение дееписателя – «спустя несколько дней» (по возвращении прокуратора из Иерусалима в Кесарию) надобно понимать в тесном смысле.

14-21.«Фест предложил царю дело Павлово»: прокуратор, как видно, не чувствовал настоятельной надобности предлагать царю это дело, не торопился с ним и предложил его только тогда (а может быть и потому), что Агриппа и Вереника зажились в Кесарии долее, чем предполагал или желал Фест, «провели там много дней». Целью предложения этого дела Агриппе Фест выставляет (ст. 26) желание узнать мнение о нем царя, который как сам исповедующий еврейскую религию ближе чем он – недавно прибывший на должность чужестранец – знаком с обычаями и законами иудейскими и потому может составить мнение о деле более верное, чем он – правитель. Фест делает Агриппе довольно пространный доклад о сем деле и в этом докладе старается выставить напоказ и свою личную правдивость (хотя при этом дозволяет себе ложь – см. прим. к ст. 20), честность и ревность в ведении этого дела и преимущества римского судопроизводства сравнительно с тогдашним иудейским. – «Не представили ни одного из обвинений, какие я предполагал»: по настойчивости и озлоблению обвинителей против Павла, прокуратор предполагал, как видно, важные преступления за Павлом, особенно политического характера, но ошибся в своих предположениях. Правда, выставлено было и политическое обвинение, но вероятно такого рода, что сам прокуратор не предавал ему никакого значения, как и дееписатель заметил выше, что вообще обвинений на Павла они не могли доказать (ст. 7). – «Споры об их богопочитании»: избрано выражение такое, которое можно понимать и в добром и в дурном значении (ср. Деян. 17:22 и прим.), как угодно было царю. – «Об их» (собственном): Фест как будто и не считает Агриппу исповедующим иудейскую религию, и богопочтение иудейское считает как будто чуждым ему, конечно предполагая, с точки зрения язычника-высокого чиновника, невероятным, чтобы царь, воспитанный при дворе римского императора, держался этих «иудейских суеверий», как выражались язычники об откровенной еврейской религии. То, как он далее выражается о Господе Иисусе («о каком-то Иисусе умершем» и пр.), показывает то же легкомыслие и равнодушие языческого чиновника к истинам религиозным, какое обнаружил и Пилат при допросе Господа (ср. Ин. 18:38 и прим.), и речь Павла о воскресении Господа он считал пустой басней, как показывает греческое слово (ср. Деян. 24:9), а потому и говорится об этом очевидно с насмешкой. «Затрудняясь в решении этого вопроса» и пр.: желая выставить себя в лучшем свете пред Агриппой, прокуратор говорит неправду; он предложил Павлу судиться в Иерусалиме не поэтому, а желая сделать угодное иудеям (ст. 9), что Павел понял и дал уразуметь прокуратору (10 и д. и прим.). – «На рассмотрение Августово»: на судебное решение императора. Август – со времени Октавиана обычный титул римских императоров.

22-23.«Хотел бы и я послушать»: рассказ Феста возбудил в Агриппе желание видеть и слышать такого узника, против которого так вооружены иудеи, и который однакоже в глазах прокуратора был невинен. Очень вероятно, что Агриппа слышал и прежде что-либо об апостоле, слышал конечно и о христианстве (Деян. 26:26), равно как и Вереника, и теперь они рады были воспользоваться случаем видеть и слышать одного из самых важных исповедников и защитников христианства. Желание высокого гостя было исполнено на другой же день. – «С великою пышностью»: по-царски. – «В судебную палату»: или где обыкновенно производился суд, или вероятнее – в палату, назначенную на сей раз для слушания защитительной речи Павла. – «С тысяченачальниками»: в Кесарии – резиденции правителя целой области, и притом не очень спокойной, было пять когорт войска, и следовательно пять тысяченачальников (Флав. Bell. iud. 3, 4. 2). – «Знатнейшими гражданами»: представителями города, в котором сосредоточивалось управление целой провинции; значит это было многочисленное и блестящее собрание представителей военного и гражданского ведомства Кесарии, с царем и его сестрой и правителем провинции во главе. В это-то блестящее собрание приведен был Павел в узах (Деян. 26:29).

24-27.«И сказал Фест» и пр.: правитель, представляя собранию узника, изложил и побудительную к сему причину. – «Все множество иудеев»: несколько преувеличено, по сравнению со сказанным в ст. 2 и 15. Но нет ничего невероятного, что указанных там лиц сопровождала большая толпа народа и подкрепляла жалобы и обвинения, возводимые ими на Павла, криками об осуждении его на смерть. – «Не имею ничего верного написать о нем»: правитель не находил в Павле ничего достойного смерти, но, как видно, не ясно понимал сущность дела, что и понятно в нем как иностранце, недавно только прибывшем в эту область и незнакомом с ее постановлениями, характером и обычаями. Из представленных обвинений Павла он вынес одно убеждение, что по римским законам он не подлежит смертной казни, но составить верное суждение о деле не мог и потому хотел слышать мнение присутствующих и особенно Агриппы, как знакомого с местными учреждениями и обычаями страны, чтобы согласно с этим мнением, и что окажется на рассмотрении, написать государю, т.е. римскому императору Нерону.