- 1. By night on my bed I sought him whom my soul loveth: I sought him, but I found him not.
- 2. [I said], I will rise now, and go about the city; In the streets and in the broad ways I will seek him whom my soul loveth: I sought him, but I found him not.
- 3. The watchmen that go about the city found me; [To whom I said], Saw ye him whom my soul loveth?
- 4. It was but a little that I passed from them, When I found him whom my soul loveth: I held him, and would not let him go, Until I had brought him into my mother’s house, And into the chamber of her that conceived me.
- 5. I adjure you, O daughters of Jerusalem, By the roes, or by the hinds of the field, That ye stir not up, nor awake [my] love, Until he please.
- 6. Who is this that cometh up from the wilderness Like pillars of smoke, Perfumed with myrrh and frankincense, With all powders of the merchant?
- 7. Behold, it is the litter of Solomon; Threescore mighty men are about it, Of the mighty men of Israel.
- 8. They all handle the sword, [and] are expert in war: Every man hath his sword upon his thigh, Because of fear in the night.
- 9. King Solomon made himself a palanquin Of the wood of Lebanon.
- 10. He made the pillars thereof of silver, The bottom thereof of gold, the seat of it of purple, The midst thereof being paved with love, From the daughters of Jerusalem.
- 11. Go forth, O ye daughters of Zion, and behold king Solomon, With the crown wherewith his mother hath crowned him In the day of his espousals, And in the day of the gladness of his heart.
1-5.- Все, что рассказывается здесь, происходит в глубокую ночь (ст. 1) и относится более к грезам и сновидениям Сумалиты, чем к действительности, в которой, по библейско-еврейским понятиям, было бы непристойным для невесты искать жениха ночью по улицам города (вероятно, Иерусалима), ср. Притч 7.11. Гораздо более удовлетворительный смысл дает аллегорическое объяснение данной главы. «Возлюбленные (солнце и земля) расстались с взаимным томлением и скорбью. Особенно земля не может успокоиться, ей тошно, ей не лежится на ложе. Стихи 1–2 третьей главы — прекрасное поэтическое изображение той скрытой борьбы, которая чувствуется в палестинской природе ночью, того трепета, который стоит в самом воздухе и делает все окружающее как бы дрожащим. Земля ищет солнца и — скоро найдет (весенняя ночь не длинна.) Отдел оканчивается, как и предшествующий, обращенным к населению Палестины заклинанием — не портить той гармонии и любви, которые царствуют в кипящей медом и молоком палестинской природе» (Олесницкий, с. 370–371). Мидраш истолковывает данный отдел о религиозной и гражданской жизни Израиля во время ночей (т. е. пленений) египетской, вавилонской, мидийской, греческой и римской (s. 82).6-11.- Величественность изображаемой здесь картины побуждает священного писателя вывести новую группу действующих лиц, именно хор подруг Невесты, восклицанием ст. 6-го выражающих свои чувства восторга и удивления пред открывающимся здесь величественным зрелищем. Общий смысл нарисованной здесь картины обыкновенно понимается так, что здесь изображается бракосочетание царя Соломона с избранною Невестою Песни Песней, причем в ст. 6 представлено брачное шествие Невесты, в ст. 7–10 — встречный царский поезд жениха Соломона, а ст. 11 говорит о бракосочетании их, как уже совершившемся факте. Вопрос или восклицание ст. 6 естественно относить именно к Невесте и ее движению, как могут подтверждать это и параллели (Песн 6:10) и (Песн 7:5) Что касается ст. 6–10, то описание здесь одра евр. (митта) или носильного одра (аппирион = греч. ψορε τον) и вся вообще изображаемая здесь обстановка парадного выхода и всего придворного великолепия царя Соломона, вполне подтверждаются всем, что известно о Соломоне из 3-й книги Царств и 2-ой Паралипоменон. Но нельзя не упомянуть здесь того объяснения, какое дает рассматриваемому отделу (Песн 6:10) проф. А. А. Олесницкий, с точки зрения своей, уже известной нам, теории о происхождении, смысле и значении книги Песнь Песней. «Сущность этой строфы, говорит он, есть поэтическое изображение восхода солнца, по котором, как мы видели в предшествующей строфе, земля томилась в течение ночи… Изображение стиха шестого не может иметь никакого отношения к человеческой фигуре; сравнение человека со столбами дыма было бы не изящно и не натурально. Солнце же палестинское, восходящее именно со стороны пустыни (так называлась горная область Иудеи на восток от Иерусалима) среди синего пара вечно стоящего над моавитскими горами, для наблюдающего с иерусалимских гор является именно в столбах дыма, названного у поэта благовонным дымом мирры и фимиама, то есть подобным тому дыму, который дымился на жертвеннике храма (выход солнца встречался сожжением жертвы в иерусалимском храме» (с. 371). Возражением против этого является женский род местоимения в вопросе: «кто эта…» (евр. мизот) и отмеченная нами параллельность ст. 6 двум другим местам (Песн 7:5); (Песн 6:12), в которых, несомненно, имеется в виду невеста. Первое возражение легко устраняется у проф. Олесницкого указанием на то, что евр. шемеш солнце в древнейшем еврейском языке женского рода, что подтверждается нередкою женскою конструкциею при нем глагола, напр., (Быт 15:17); (Быт 19:23) в Ktib, Наум 3.17 (с. 359). Но некоторая неожиданность появления в речи священного поэта подразумеваемого (будто бы) шемеш остается в силе. Однако посредствующим понятием является мысль о царе Израильском, а затем, как вершина всего, имеется в виду и мысль о Мессии. «Восхождение «обетованного» (Ис 30:26) солнца — говорит в этом смысле проф. Олесницкий, — может означать только момент появления ожидаемого исполнителя судеб Божиих о Его земле и народе. И вот этот совершитель появляется в лучах вещественного солнца и есть не кто другой, как царь Соломон, политическое солнце страны (Solomon = перс. sol солнце). В Песн 3.7–11 говорится именно о восшествии на престол Соломона и о торжественном появлении его народу. Изображенные здесь необыкновенные носилки, подобно колесницам в (Песн 6:12), служат вместе и царским седалищем и атрибутом солнца (4Цар. 23.12)… Бракосочетание, о котором здесь говорится, есть завет, заключаемый между царем и народом при вступлении царя на престол, и вместе поэтический завет солнца и земли, который поэты всех времен и народов находили в весеннем отношении солнца к земле. Но это не все. Соединение двух образов восхождения солнца и вступление на престол великого царя должно было приводить в сознание новый высший образ Мессии Царя, которого имя: Восток, и Солнце Праведное. По объяснению Мидраша (Midr. III, 11, s. 99), под царем упоминаемым в 3:11, разумеется царь — Мессия, поскольку только он может привести в гармонию явления тепла и явления холода, действия Ангела зимы Михаила и Ангела весны Гавриила» (с. 372–373).
«Страх ночной» (ст. 8) — боязнь призраков и под. существовал у евреев с древнейших времен (Иов 4:14); (Руф 3:8); Притч 3.23–25; (Пс 90:5) до позднейших (Мф 14:26).
