- 1. How beautiful are thy feet in sandals, O prince’s daughter! Thy rounded thighs are like jewels, The work of the hands of a skilful workman.
- 2. Thy body is [like] a round goblet, [Wherein] no mingled wine is wanting: Thy waist is [like] a heap of wheat Set about with lilies.
- 3. Thy two breasts are like two fawns That are twins of a roe.
- 4. Thy neck is like the tower of ivory; Thine eyes [as] the pools in Heshbon, By the gate of Bath-rabbim; Thy nose is like the tower of Lebanon Which looketh toward Damascus.
- 5. Thy head upon thee is like Carmel, And the hair of thy head like purple; The king is held captive in the tresses [thereof].
- 6. How fair and how pleasant art thou, O love, for delights!
- 7. This thy stature is like to a palm-tree, And thy breasts to its clusters.
- 8. I said, I will climb up into the palm-tree, I will take hold of the branches thereof: Let thy breasts be as clusters of the vine, And the smell of thy breath like apples,
- 9. And thy mouth like the best wine, That goeth down smoothly for my beloved, Gliding through the lips of those that are asleep.
- 10. I am my beloved’s; And his desire is toward me.
- 11. Come, my beloved, let us go forth into the field; Let us lodge in the villages.
- 12. Let us get up early to the vineyards; Let us see whether the vine hath budded, [And] its blossom is open, [And] the pomegranates are in flower: There will I give thee my love.
- 13. The mandrakes give forth fragrance; And at our doors are all manner of precious fruits, new and old, Which I have laid up for thee, O my beloved.
1.В этом стихе и только здесь невеста книги Песни Песней названа по месту своего рождения Суламита, LXX: Σουναμιτις — nomen gentilicum от имени Сунем евр. Шунем или Сонам — города в Иссахаровом колене (Нав 19:18); (1Цар 28:4); (4Цар 4:8), родины Ависаги (3Цар 1:3) и женщины благотворительницы прор. Елисея (4Цар 4:8); теперь селение Солом к сев. от Зерын (Иезреель), Onomast. 690.
Этим именем называют невесту женщины иерусалимские, выражая, вероятно, оттенок восхищения ее красотою. В ответ им Суламита скромно в виде взаимного вопроса, смысл которого таков: «стоит ли такого внимания скромная деревенская девушка, жительница незнатной Галилеи? она ведь не есть что-либо достопримечательное вроде, напр., хоровода Манаимского». Манаим или Маханаим — город на восточной стороне Иордана в колене Гадовом (Нав 3:26,30); (2Цар 2:8,12,29) и др.), его отождествляют с развалинами Махнех к северу от Иавоrа (Onomast. 668). Названием своим местность эта была обязана имевшему некогда здесь место чудесному явлению — виденному патриархом Иаковом ополчению Ангелов (Быт 32.2–3. См. у проф. свящ. А. Глаголева. Ветхозаветное библейское учение об Ангелах. Киев. 1900, с 206, 210). LXX, Vulg. слав. дают нарицательное значение рассматриваемому слову: Σουναμιτις, chori castrorum, лики полков. Смысл сравнения не вполне ясен: сведений о хороводах Маханаима мы не имеем. Заслуживает лишь полного внимания мнение (О. Цекклера и др.), усматривающее здесь историческое воспоминание об упомянутом уже небесном ангельском ополчении, явившемся Иакову при возвращении его из Месопотамии (Быт 32.2–3).2-10.- а Данное здесь изображение красот невесты в общем напоминает два прежних описания ее: (Песн 6:4); (Песн 8:4) Но отличается от них преобладающим чувственным характером (описание начинается снизу — с ног и бедер); при обилии здесь самых смелых сравнений в чисто восточном духе (ст. 2–6), реализм картины достигает высшей степени и даже переходит всякую меру (ст. 9). Ст. 3–4, сн. 4:4–5. В ст. 5 Есевон и Батраббим — синонимы. Именем Есевона (Чис 21:26) см. (Втор 1:4) и др. Onomast 454) называлась столица Аммореев, а затем моавитян, при И. Навине назначенная в удел колену Гадову (Нав 13:26), теперь Хесбан к юго-западу от Амман. Батраббим (у Кенник. код. 77) или Бат-раббим, у LXX: θνγατρος πολλων, слав., дщерей многих, Vulg: filiae multitu dinis, указывает на большую населенность Есевона. Дамаск — главный город Сирии (Ис 7:8), завоеванный Давидом (2Цар 8:6), теперь Димашк-еш-Шам (Onomast. 378).
По объяснению проф. Олесницкого, рассматриваемая глава и вообще отдел (Песн 8:1) – (Песн 8:4) представляет «осеннюю песнь обетованной земли, теперь переполненной вполне уже созревшими плодами и политически окрепшей (годовым сезонам противостоят здесь периоды истории евреев, как это признают Таргум и Мидраш). Палестина покрыта стадами коз так густо, как голова человека волосами; ее созревшие гранатовые яблоки рдеют как девичьи ланиты; ее точила полны готового лучшего вина и проч. Особенно здесь выставляется на вид сопоставление невесты с пальмою, с ее осенними плодами, чего в предшествующих песнях мы не замечали… При этом естественном богатстве и величии, Палестина сильна политически: на ней красуются прекрасные и сильные города, напр.: Иерусалим, Тирца, Дамасская крепость, ее бранные полки выступают стройно, подобно хороводам (Песн 8:1) по LXX). Образ плодовитой пальмы, служащий показателем богатства созревших земных плодов, обозначает вместе с тем высокое значение Палестины, как политической единицы; в таком значении фигурирует пальма между изображениями иерусалимского храма» (с. 376–377).
10 b – В ответ на пышные и частию неумеренные похвалы совершенствам невесты, она спешно и порывисто заявляет, что она со всеми своими достоинствами и совершенствами всецело принадлежит другу своему (ст. 10б-11), которого она теперь настойчиво зовет на лоно природы, чтобы насладиться ее красотами и произведениями (ст. 12–14). При этом благовоние, разливаемое в саду мандрагорами — этими «яблоками любви», — символизирует силу и жизненность ее любви к своему другу (ст. 14а), а ее мудрая заботливость о нем и житейская ее опытность свидетельствуются обилием и разнообразием сбереженных ею для него прекрасных плодов (14б). Мандрагоры, евр. дудаим, — известное на древнем и современном востоке растение Atropa Mandragora или Mandragora vernalis из породы Белладонны, с небольшими бледно-зелеными и красноватыми цветками на стволе величиною до 1 метра; в мае или июне на нем появляются маленькие желтые, сильно пахнущие яблоки, которые, по свидетельству Плиния, у арабов употреблялись в пищу, хотя и производили снотворное действие. Древний и новый восток, классическая древность и все средние века да новейших времен приписывали мандрагорам чародейную силу искусственного возбуждения половой любви и также оплодотворения бесплодных дотоле супружеств. Это верование служит основанием рассказа Быт 30.14–16. В устах же невинной Суламиты это упоминание о мандрагорах (как вместе и о плодах) есть простой символ истинной любви, силу которой она затем (Песн 8.6–7) неподражаемо изображает.
