Глава 2

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят

Много нужно нам бодрство­вать, много молиться, чтобы суметь изъяснить настоящее место, и узнать, кто были эти волхвы, откуда и как пришли, кто их к тому побуждал, и что это была за звезда. Но если угодно, предложим лучше наперед то, что говорят противники истины. Дьявол так овладел ими, что они и здесь находят повод вооружаться против слова истины. Что же говорят они? Вот сказано, что и при рождении Христовом явилась звезда, – это значит, говорят они, что астрология есть наука несомнен­ная. Но если Христос родил­ся по астрологическим законам, то, как же Он истребил астрологию, отверг судьбу, заградил уста демонам, изгнал заблуждение, и ниспроверг всякого рода волхвование? Да и что узнают волхвы по звезде Его? Что Он был Царь иудейский? Но Он был Царем не земного царства, как и Пилату сказал: «Царство Мое не отсюда» (Ин 18:36). Да Он и не показывал Себя Царем: не имел при Себе ни копьеносцев, ни щитоносцев, ни коней, ни парных мулов, – словом ничего тому подобного; а вел жизнь простую и бедную, водя за Собою двенадцать человек, ничем незнаменитых. Но если волхвы и знали, что Он Царь, то зачем приходят? Дело звездословия, как говорят, вовсе не в том состо­ит, чтобы по звездам узна­вать, кто родит­ся, но чтобы по времени рождения предсказы­вать о том, что случит­ся вперед. Между тем волхвы ни при родах Матери не были, ни времени, когда родила, не знали, а потому не имели и основания заключать о будущем по течению звезд. Напротив, задолго до рождения, увидев­ши звезду, явив­шуюся в их земле, они идут смотреть Родив­шегося; а это еще непонятнее прежнего. Какая же причина их побудила? В надежде каких наград из такой отдален­ной стороны они идут поклониться Царю? Если б думали, что Он будет их Царем, и тогда не было бы им достаточной причины идти. Если бы еще Он родил­ся в царских чертогах, если бы отец Его был царем и при Нем находил­ся, то можно было бы сказать, что поклонением родив­шемуся Младенцу они хотели угодить отцу, и тем заслужить себе его благоволение. Но теперь они знают, что новорожден­ный будет Царем не у них, а у другого народа, в стране, от них отдален­ной; знают, что Он еще не в совершен­ном возрасте: для чего же предпринимают такое путеше­с­т­вие, и несут дары, притом подвергаясь в этом деле великим опасностям? В самом деле, и Ирод, услышав, смутил­ся, и весь народ, когда услыхал от них о том, взволновал­ся. Разве этого они не предвидели? Но это невероятно. Даже при всей недальновидности они не могли бы не знать того, что, когда придут в город, имеющий царя, и станут всенародно объявлять, что есть другой царь, кроме теперь там царству­ю­щего, то подвергнут себя тысяче смертей. Для чего же они поклонялись лежащему в пеленах? Если бы Он был в совершен­ном возрасте, можно было бы сказать, что они ввергают­ся в явную опасность в надежде на Его помощь; но и то было бы признаком крайнего неразумия – персиянину, варвару, не имеющему ничего общего с народом иудейским, решиться выйти из своей земли, оставить отече­с­т­во, родных и дом, и подвергнуться чужому владычеству!

Если это неразумно, то следу­ю­щее еще неразумнее. Что же такое? Перейти такой дальний путь, только поклониться, всех взволно­вать и тотчас уйти. И какие они нашли признаки царского сана, когда увидели хижину, ясли, младенца в пеленах, и бедную мать? Кому принесли дары? И для чего? Разве было установлено и принято в обычай так изъявлять почтение всякому рожда­ю­щемуся царю? Разве они обходили всю вселен­ную и о ком узнавали, что он из низкого и бедного состояния сделает­ся царем, тому поклонялись прежде восше­с­т­вия на царский престол? Но этого никто сказать не может. Для чего же они поклонялись? Если для настоящих выгод, то чего могли они ожидать от младенца и бедной матери? Если в надежде будущих, то, как они могли знать, что младенец, которому они поклонились, когда он был в пеленах, вспомнит о том впоследствии? Положим, что мать ему о том напомнила бы; но и в таком случае они стоят не похвалы, а порицания за то, что подвергли его явной опасности, так как Ирод, смущен­ный ими, расспрашивал, разыскивал и прилагал все меры умертвить его. Да и где бы то ни было, о младенце, который родил­ся от частных людей, сказать, что он будет царем, – значит только предать его на смерть, навлечь на него множе­с­т­во бед. Видишь ли, сколько открывает­ся несообразностей, если судить об этом событии по ходу дел человеческих, и по общему обыкновению? Да и, кроме того, можно было бы найти и много других, еще больших затруднений.

Волхвы последовали за ведущею их звездою, а иудеи не поверили и проповедовав­шим пророкам. Но для чего евангелист означает и время и место, говоря: «В Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода»? Для чего также упоминает о самом досто­ин­стве? О досто­ин­стве – для того, что был и другой Ирод, умертвив­ший Иоан­на; но тот был четверовласт­ник, а этот царь; на время же и место указывает для того, чтобы привести нам на память древние пророчества, из которых одно про­изнес Михей: «И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными?» (Мих 5:2), другое – патриарх Иаков, который, с точностью означив­ши время, указал и важнейший признак прише­с­т­вия Христова: «Не отойдет, – сказал он, – скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт 49:10). Достойно исследования и то, откуда волхвам пришла мысль идти, и кто их побудил к тому. Мне кажет­ся, что это было делом не одной звезды; но сам Бог подвиг их сердце, подобно тому, как поступил Он с Киром, расположив его отпустить иудеев. Впрочем, Он сделал это не нарушая свободного про­изволения, подобно тому как и Павла призвав гласом свыше, вместе явил Свою благодать и открыл его послушание. Но, скажешь, почему не всем волхвам открыл это? Потому, что не все бы поверили, а эти были готовы более других. Тысячи народов гибли, а к одним только ниневитянам послан был пророк Иона; двое было разбойников на кресте, но один только спасся. И так знай, что волхвы оказали добродетель не тем одним, что пришли, но и тем, что поступили смело. Чтобы их не сочли людьми подозри­тель­ными, они по приходе рассказывают о своем путеводителе, о дальнем пути, и при этом обнаруживают смелость: «Пришли, – говорят они, – поклониться Ему» (Мф 2:2), и не страшат­ся ни ярости народной, ни жестокости царя. Из этого заключаю, что они и дома были учителями сво­их соотече­с­т­вен­ников; если здесь – в Иерусалиме – они не усомнились говорить об этом, то с большим дерзновением проповедовали о том в своем отече­с­т­ве, после того, как получили откровение от ангела и свидетель­ство от пророка.

Беседы на Евангелие от Матфея.

где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему

Но чтобы, присовокупляя недо­умения к недо­умениям, не привести вас в замешатель­ство, приступим теперь к разрешению вопросов. Начнем со звезды Христовой. Если мы узнаем, что это была за звезда, и какая она – обыкновен­ная, или отличная от прочих, действи­тель­ная ли была звезда, или только имела вид звезды, то легко будет понять все прочее. Откуда же узнать о том? Из самого Писания. Что она была не обыкновен­ная звезда, и даже не звезда, а, как мне кажет­ся, какая-то невидимая сила, принявшая вид звезды, это доказывает, во-первых, самый путь ее. Нет, и не может быть звезды, которая бы имела такой путь. Видим, что и солнце и луна и все прочие звезды идут от востока к западу; а эта звезда текла от севера на полдень: имен­но в таком положении находит­ся Палестина в отношении к Персии. Во-вторых, то же можно видеть из самого времени: она являет­ся не ночью, а среди дня, при сиянии солнца, что не свой­с­т­вен­но не только звезде, но и луне. Хотя луна больше всех звезд, но при появлении солнечного света тотчас скрывает­ся и делает­ся невидимою. Звезда же Христова превосходством своего блеска преодолела самый свет солнечный, была яснее солнца, и как оно ни блистатель­но, а она сияла больше. В-третьих, доказывает­ся тем, что звезда то являет­ся, то опять скрывает­ся. Когда волхвы шли в Палестину, она была видна и указывала им путь; а когда вошли в Иерусалим, она скрылась. Потом, когда они, сказав­ши Ироду, зачем пришли, оставили его и собрались в путь, звезда опять являет­ся. Это уже есть движение не звезды, а некоторой совершен­но разумной силы. Она не имела своего определен­ного пути, но когда нужно было остановиться, и она стояла, во всем соображаясь с их нуждою, подобно столпу облачному, по которому полк иудеев и останавливал­ся и поднимал­ся с места, когда было нужно. В-четвертых, то же ясно можно видеть из самого способа, каким звезда указала место. Не с высоты неба она указала его, – в таком случае волхвы не могли бы различить места; но, чтобы указать его, опустилась вниз. Сами знаете, что обыкновен­ной звезде нельзя показать такого малого места, какое занимала хижина, особен­но же в каком вмещалось тело Младенца. Так как высота ее неизмерима, то она не могла бы собою обозначить и определить такого тесного простран­ства для желав­ших узнать его. Об этом всякий может судить по луне; она, будучи гораздо больше звезд, кажет­ся близкою для каждого из обитателей вселен­ной, рассеян­ных по всей земной широте. Так скажи же, как бы звезда указала такое тесное место яслей и хижины, если бы не оставила высоту, не сошла вниз, и не стала над самою главою Младенца? Это самое дает разуметь и евангелист, говоря: «И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец» (Мф 2:9). Видишь, сколько доказатель­ств на то, что эта звезда была необыкновен­ная, и явилась не по законам внешней природы.

Но для чего она явилась? Для того, чтобы обличить нечувстви­тель­ных иудеев, и лишить их – неблагодарных – всякого способа к оправданию. Так как цель прише­с­т­вия Христова была та, чтобы отменить древние правила жизни, приз­вать всю вселен­ную на поклонение Себе, и принимать это поклонение на земле и на море, то Христос с самого начала отверзает дверь язычникам, желая чрез чужих научить сво­их. Так как иудеи, непрестан­но слыша пророков, возвещав­ших о прише­с­т­вии Христовом, не обращали на то особен­ного внимания, – Господь внушил варварам придти из отдален­ной страны, расспраши­вать о Царе, родив­шемуся у иудеев; и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков. Бог сделал это для того, чтобы дать им вернейший способ убедиться, если будут благоразумны, или лишить всякого оправдания, если будут упорны. В самом деле, что могут сказать в свое оправдание иудеи, не принявшие Христа после столь многих пророческих доказательств, видя волхвов, которые по явлению только звезды приняли Его, и поклонились явив­шемуся? Итак, с волхвами Бог поступил так же, как с ниневитянами, к которым послал Иону, так же, как с самарянкою и хананеянкою. Потому и сказано: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят» и: «Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит» род сей (Мф 12:41)–42), – потому что они поверили меньшему, а иудеи не поверили и большему. Ты спросишь, для чего Бог привел волхвов к Христу таким явлением? А как же бы надлежало? Послать пророков? Но волхвы пророков не приняли бы. Дать глас свыше? Но они гласу не вняли бы. Послать ангела? Но и того не послушали бы. Поэтому Бог, оставив­ши такие средства, по особен­ному Своему снисхождению употребляет для призвания их то, что было им больше знакомо: показывает большую и необычайную звезду, чтобы она поразила их и величиною, и прекрасным видом, и необыкновен­ным течением. Подражая этому, и апостол Павел, когда рассуждает с эллинами, начинает речь с жертвен­ника, и приводит свидетель­ства из их стихотворцев; а когда проповедует иудеям, говорит об обрезании, – уча живущих под законом, начинает с жертв. Так как всякий любит то, к чему привык, то к этому применяют­ся и Бог и люди, посылаемые Им для спасения мира. Итак, не думай, чтобы недостойно было Бога призы­вать волхвов посредством звезды; иначе должен будешь отвергнуть все иудейское – и жертвы, и очищения, и новомесячия, и ковчег, и самый храм, потому что все это допущено по языческой грубости иудеев. И Бог для спасения заблужда­ю­щихся с небольшим изменением допустил в служении Себе то, что наблюдали язычники при служении демонам, чтобы, понемногу отвлекая от языческих привычек, возвести к высокому любо­мудрию. Так поступил он и с волхвами, благоволив приз­вать их явлением звезды, чтобы потом удосто­ить высшего. Побудив­ший их идти и руководствовав­ший в пути, после того как поставил пред яслями, наставляет их уже не чрез звезду, а чрез ангела; таким образом, понемногу они восходили к высшему. Подобно этому Бог поступил и с жителями Аскалона и Газы. Когда пять филистимских городов, по прибытии к ним ковчега, поражены были смертною язвою и не находили никаких средств к избавлению от постигшего их бедствия, тогда, созвав­ши волхвов, в общем собрании советовались, как освободиться от этой язвы, ниспосылаемой от Бога; волхвы присоветовали взять коров, которые не были еще под ярмом и принесли первых телят, запрячь под кивот и пустить одних идти, куда хотят, чтобы чрез то увидеть, от Бога ли это ниспослан­ная язва, или какая случайная болезнь. Если коровы, – говорили они, – как не привыкшие к ярму, разобьют его, или воротят­ся к телятам, то будет значить, что язва про­изошла по случаю; если же пойдут прямо, мычание телят не про­изведет на них никакого действия и они не собьют­ся с дороги, им незнакомой, то будет явно, что рука Божия коснулась этих городов (1 Цар 5:6). Жители послушались волхвов, и поступили по их совету; и Бог, по Своему снисхождению, не почел для Себя недостойным, применяясь к мнению волхвов, привести в действие предсказан­ное ими, и оправдать слова их событием. Такое действие было тем важнее, что и сами противники засвидетель­ствовали силу Божию, а учителя их подтвердили то сво­им приговором. Много и других примеров видеть можно в боже­с­т­вен­ном домостро­итель­стве. Так, например, и то, что известно о чревовещатель­нице (1 Цар.28), случилось по тому же боже­с­т­вен­ному промыслу, о чем сами вы можете рассудить по сказан­ному выше. Все это сказано мною для объяснения написан­ного о звезде; вы же сами, может быть, в состоянии сказать и более, – сказано ведь: «Дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее» (Притч 9:9).

Беседы на Евангелие от Матфея.

Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним

Ироду, как царю, есте­с­т­вен­но было опасаться и за себя, и за детей; но чего боял­ся Иерусалим, когда пророки задолго предсказали о Христе, как о Спасителе, благодетеле и освободителе? Что же смутило иудеев? То же легкомыслие, которое и прежде отвращало их от Бога – их благодетеля, так что, получив­ши полную свободу, вспоминали о египет­ских мясах. Смотри же, как пророки ничего не опускали: один из них задолго предсказал и об этом: «Будут отданы на сожжение, в пищу огню. Ибо младенец родил­ся нам – Сын дан нам» (Ис 9:5)–6). Но несмотря на свое смущение, жители Иерусалима не заботят­ся сами проверить случив­шееся, не следуют за волхвами, не любо­пытствуют: столько-то они были всех упорнее и нерадивее! Им надлежало бы хвалиться, что у них родил­ся Царь, и привлек к себе страну персидскую, и что все им покорят­ся, когда обстоятель­ства так переменились к лучшему, когда самое начало так блистатель­но; но они и от того не сделались лучшими, хотя только лишь освободились от плена персидского. Если бы им не открыто было никаких высоких тайн, то, судя по одним настоящим событиям, можно бы им было заключить так: если столько благоговеют к нашему Царю при самом его рождении, то гораздо более будут бояться его и покоряться ему в совершен­ном его возрасте, и мы сделаемся гораздо славнее варваров. Но ни одна подобная мысль не восхитила их: столь велика была их беспечность, а вместе с нею и ослепление! Потому тщатель­но надобно удалять от себя оба эти порока, и надобно быть сильнее огня тому, кто хочет против них вооружиться. Потому-то и Христос сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорел­ся!» (Лк 12:49). Потому и Дух Святый являет­ся в виде огня.

Беседы на Евангелие от Матфея.

И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу

Видишь ли, как все события служат к обличению иудеев? Пока они еще не видали Иисуса Христа, и не были объяты завистью, то свидетель­ствовали о Нем всю правду. Но как скоро увидали славу Его чудес, то, объятые завистью, изменили, наконец, истине. Но истине все содействовало, и сами враги только более споспеше­с­т­вовали ей. Смотри, насколько чудные и необычайные совершают­ся здесь дела. Варвары и иудеи взаимно учат­ся друг от друга, и наставляют друг друга чему-то великому. Иудеи слышат от волхвов, что и в персидской стране звезда проповедала Его (Христа); а волхвы узнают от иудеев, что о Том, Кого проповедала звезда, пророки задолго предвозвестили. Таким образом, вопрос, предложен­ный волхвами, как для них самих, так и для иудеев, послужил к яснейшему и точнейшему познанию истины. Враги истины невольно принуждены были прочесть слова Писания, и изъяснить пророче­с­т­во. Впрочем, они изъяснили его не все, потому что, сказав о Вифлееме, что из него про­изойдет Пастырь Израиля, не присовокупили последу­ю­щих слов из лести к царю. Какие же это слова? «Которого про­исхождение из начала, от дней вечных» (Мих 5:2). Но если Ему надлежало про­изойти оттуда (из Вифлеема), то для чего жил Он, скажешь ты, после рождения в Назарете, и тем затемнил пророче­с­т­во? Напротив, Он не затемнил, а еще более раскрыл его. Если Он родил­ся в Вифлееме, несмотря на то, что мать Его постоян­но жила в Назарете, то очевидно, что дело про­исходило по особен­ному устроению. Потому-то и после рождения Он не тотчас оставил Вифлеем, но пробыл там сорок дней, чтобы жела­ю­щим дать время с точностью все исследо­вать. Если бы только захотели обратить внимание, то много было побуждений к такому исследованию. По прибытии волхвов, возмутил­ся весь город, а с ним и царь; вызвали пророка, собралось великое судилище. К тому же много про­изошло и других событий, о которых подробно повествует евангелист Лука; я разумею известное нам об Ан­не, Симеоне, Захарии, ангелах и пастырях; все это легко могло побудить вниматель­ных к открытию истины. Если волхвы, пришедшие из Персии, узнали место, то тем более жив­шие в Иудее могли узнать обо всем случив­шемся. С самого начала Христос открыл Себя во многих чудесах. Но так как не хотели узнать Его, то Он, скрыв­шись на несколько времени, после явил Себя другим, славнейшим образом. Тогда уже не волхвы, не звезда, но сам Отец свыше свидетель­ствовал о Нем, когда Он крестил­ся в струях иорданских, и Святый Дух нисходил вместе с тем гласом на главу крестящегося. Иоан­н безбоязнен­но взывал во всей Иудее, наполняя проповедью о Христе и города и пустыню. И чудеса, и земля, и море, и вся тварь торже­с­т­вен­но возвещали о Нем. Подлин­но, и при рождении такие были знамения, которые могли показать, что он уже пришел. Иудеи не могут сказать: не знаем, когда и где родил­ся Он! Вся история волхвов и другие упомянутые события так устроены, что иудеи не имеют никакого извинения, когда не хотели исследо­вать случив­шегося.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка

См. Толкование на (Мф 2:4)

и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля

Но заметь еще точность в словах пророчества. Пророк не сказал: будет жить в Вифлееме, но «про­изойдет» (из Вифлеема) пророче­с­т­во, следователь­но, и указывало на то, что Он только родит­ся в Вифлееме. Некоторые же из иудеев с бесстыдством утверждают, будто бы это сказано о Зоровавеле. Но как это могло быть? Его «про­исхождение» не «из начала, от дней вечных». Да и можно ли к нему отнести сказан­ное в начале: «из тебя про­изойдет»? Он родил­ся не в Иудее, а в Вавилоне, потому и Зоровавелем назван, что там родил­ся. Зна­ю­щие сирийский язык поймут мои слова. Кроме того, что мы сказали, и все последовав­шие затем обстоятель­ства совершен­но подтверждают, что это пророче­с­т­во относит­ся к Иисусу Христу. Что имен­но сказано? «Мал ли ты между тысячами Иудиными», и тут же присовокупляет­ся причина знаменитости места: «из тебя про­изойдет» (Мих 5:2). Это место сделалось известным и знаменитым только через Иисуса Христа. Имен­но, после Его рождения со всех концов земли приходят видеть ясли и вертеп, что имен­но предвозвестил и пророк, говоря: «мал ли ты между тысячами Иудиными», т. е. между главами племен. В этих словах он заключал и Иерусалим. Но иудеи не обратили на все это никакого внимания, хотя для них это было бы полезно. Потому-то и пророки первоначально говорят не столько о досто­ин­стве Христа, сколько о благодеянии, которое Он оказал иудеям. Так, когда родила Дева, «наречешь, – говорит ангел, – имя Ему Иисус»; и присовокупляет: «ибо Он спасет людей Сво­их от грехов их» (Мф 1:21). И волхвы не говорили «где Сын Божий», но: «где родив­шийся Царь Иудейский» (Мф 2:2)? Так и здесь (Мих 5:2) не говорит­ся «из тебя про­изойдет Сын Божий», но «должен быть Владыкой в Израиле». Сначала надлежало говорить с ними сколько можно ближе к мыслям их, чтобы они не соблазнились, и говорить имен­но об их спасении, чтобы тем лучше привлечь их. Вот почему все, какие сначала и при самом Его рождении про­изнесены о Нем свидетель­ства, не раскрывают еще вполне Его величия, не так, как быв­шие после явления знамений; последние яснее говорят о Его досто­ин­стве. Так, когда после многих чудес воспели Ему дети, слушай, что говорит тогда пророк: «из уст младенцев и грудных детей Ты устро­ил хвалу» (Пс 8:3); и еще: «когда взираю я на небеса Твои – дело Тво­их перстов» (Пс 8:4), – что показывает в Нем Творца вселен­ной. А относящееся к Его вознесению свидетель­ство показывает равен­ство Его с Отцом. «Сказал, – сказано, – Господь Господу моему: седи́ одеснýю Меня» (Пс 109:1). Также Исаия говорит: «восстающий владеть народами, на Того народы уповать будут» (Ис 11:10). Но почему же сказано, что Вифлеем «ничем не меньше между тысячами» Иудиными, между тем как эта весь не только в Палестине, но и во всей вселен­ной сделалась известной? Здесь речь обращена еще к иудеям, потому и присовокупил: «должен быть Владыкой в Израиле». Хотя Он пасет всю вселен­ную, но, как я сказал, не желая оскорбить их, умалчивает о язычниках. Но отчего же, скажешь ты, Он не упас и народа иудейского? Неправда; и это действи­тель­но совершилось. Под Израилем здесь Он разумеет уверовав­ших в Него иудеев что, изъясняя, Павел говорит: «не все те Израильтяне, которые от Израиля… но дети обетования признают­ся за семя» (Рим 9:6) 8). Если же не всех Он упас, то это их соб­с­т­вен­ная вина. Им бы надлежало вместе с волхвами поклониться и про­славить Бога за то, что наступило время оставления их прегрешений (ведь не о суде и не об ответ­с­т­вен­ности их возвещалось им, но о кротком и тихом Пастыре); они же поступают совершен­но напротив, возмущают­ся и возмущают, и устраивают потом бесчислен­ные козни.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды

Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды, умышляя убить рожден­ного; это доказывало не только его ярость, но и крайнее безумие. И то, что было говорено ему, и самые события могли отклонить его от всякого подобного покушения. События совершались не в порядке дел человеческих. Звезда призывает волхвов, иноплемен­ные мужи предпринимают столь далекое путеше­с­т­вие, чтобы поклониться лежащему в пеленах и в яслях, и пророки наперед еще о нем предвозвещают. Все эти события были более, нежели человеческие. Однако же ничто не удержало Ирода.

Такова уже злоба, что она сама себе вредит, и всегда предпринимает невозможное. Смотри, какое безумие! Если Ирод верил пророчеству и почитал его непреложным, то, очевидно, он замышляет дела невозможные. А если он не верил и не думал, чтобы сбылось предречение, то не нужно было ему бояться и страшиться, а потому и стро­ить козни. Итак, в обо­их случаях хитрость была излишней. И то уже крайнее безумие, что он думал, будто волхвы предпочтут его родив­шемуся, для которого они совершили столь дальнее путеше­с­т­вие. Если они, прежде чем увидели Младенца, горели к Нему столь сильной любо­вью, то, как Ирод мог надеяться, что они согласят­ся предать ему Младенца после того, как увидели Его, и утвердились в вере пророче­с­т­вом? И, однако же, несмотря на все эти обстоятель­ства, которые должны были отвлечь от предпринятого намерения, Ирод не оставляет его: «тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них». Он думал, что иудеи дорожат Младенцем, и не предполагал, что они дойдут до такого неистовства, что согласят­ся предать врагам своего Ходатая и Спасителя, пришедшего для избавления их: потому и призывает волхвов тайно и выведывает не время рождения Младенца, но явления звезды, с хитростью уловляя добычу. Я думаю, что звезда явилась гораздо прежде (рождения), потому что волхвы должны были много времени наперед провести в путешес­т­вии, чтобы предстать только что Рожден­ному; а между тем Христу надлежало принять поклонение в самых пеленах еще, чтобы событие явилось чудесным и необычайным. Потому-то звезда и являет­ся гораздо раньше (рождения Христова). Если бы она явилась волхвам на востоке тогда, как уже Христос родил­ся в Палестине, то, пробыв­ши долго в пути, по своем прибытии, они уже не могли бы Его видеть в пеленах. Не нужно удивляться тому, что Ирод избивает младенцев от двух лет и ниже; здесь ярость и страх для вернейшего успеха прибавили и больше времени, чтобы никто не избежал (поражения)… Волхвы же, по великому благочестию, ничего этого не замечали, потому что никак не предполагали, чтобы он дошел до такой злобы и задумал строить козни столь чудному устроению.

Гомилии на Евангелие от Матфея.

и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему

Какое безумие! Если ты, Ирод, говоришь это по внушению истины, то для чего вопрошаешь тайно? А если с коварным намерением, то, как не понимаешь, что тайные расспросы твои заставят волхвов подозре­вать тебя в злом умысле? Но душа,объятая злобой, как я сказал уже, становит­ся совершен­но безумной. Он не сказал: пойдите, испытайте о царе, но: о Младенце. Для него несносно было про­изнести даже имя, означа­ю­щее власть. А волхвы, по великому благо­честию своему, нисколько того не замечали, потому что никак не предполагали, чтоб он дошел до такой злобы и вздумал противоборство­вать столь чудному устроению. Ничего подобного не подозревая, но судя по себе и обо всех других, они уходят от него.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец

Она скрывалась для того, чтобы они, лишив­шись путеводителя, принуждены были прибегнуть с вопросами к иудеям, и, таким образом, событие сделалось для всех известным. Когда же они спросили и разведали о Младенце от самих врагов, то звезда им опять являет­ся. Смотри, какой здесь прекрасный порядок! После того, как оставила волхвов звезда, принимают их иудейский народ и царь; приводят пророка, чтобы объяснить явление; а после того опять научает их всему ангел, и они идут из Иерусалима в Вифлеем вслед за звездой. Звезда опять им сопутствовала, – и отсюда ты опять можешь видеть, что звезда эта не была из числа обыкновен­ных звезд, – нет ни одной звезды, которая имела бы такое свойство. Она не просто шла,но предше­с­т­вовала им, ведя их как бы за руку среди дня.

Но что за нужда, спросишь, была в звезде, когда место сделалось уже известным? Та, чтоб указать и самого Младенца, потому что иначе нельзя было узнать Его, поскольку и дом не был известен, и Мать Его не была славна и знаменита; а потому и нужна была звезда, которая бы привела их прямо к тому месту. Поэтому, по выходе их из Иерусалима, она являет­ся им и останавливает­ся не прежде, как уже дошедши до яслей. Здесь чудо присоединяет­ся к чуду. Дивны оба события: и то, что волхвы поклоняют­ся, и то, что их приводит звезда; это должно тронуть и самые камен­ные сердца. Если бы волхвы сказали, что они слышали об этом предречение пророков, или что объявили им о том ангелы по особен­ному откровению, то можно было бы еще им и не поверить; но сиянием звезды, явив­шейся свыше, заграждают­ся теперь уста и самых бесстыднейших. Далее звезда, достигши Отрока, опять остановилась. И это опять доказывает, что здесь действует сила большая, нежели какая свой­с­т­вен­на обыкновен­ным звездам, т. е.,что она то скрывает­ся, то являет­ся, и, явив­шись, останавливает­ся. Отсюда и волхвы еще более утвердились в вере, и возрадовались, что нашли то, чего искали, что сделались провозвест­никами истины, что не напрасно предпринимали столь дальний путь. Настолько-то сильна была любо­вь их к Христу! Звезда, приблизив­шись, стала над самой головой (Отрока), показывая этим боже­с­т­вен­ное про­исхождение Его. И остановив­шись, приводит к поклонению не простых язычников, но самых мудрейших из них. Видишь ли, что звезда не даром явилась? Волхвы, и по выслушивании пророчества, и после того, как услышали изъяснение его от первосвящен­ников и книжников, все еще были вниматель­ны к ней.

Да посрамит­ся Маркион, да посрамит­ся Павел Самосат­ский, которые не хотели видеть того, что видели волхвы-первенцы Церкви (я не стыжусь так назы­вать их). Да посрамит­ся Маркион, видя, как поклоняют­ся Богу во плоти. Да постыдит­ся Павел, видя, как Христу поклоняют­ся – не просто как человеку. Хотя пелены и ясли показывают, что поклоняют­ся воплощен­ному, однако же, поклоняют­ся не как простому человеку; это видно из того, что приносят Ему, еще младенцу, такие дары, которые прилично приносить одному только Богу. Да посрамят­ся вместе с ними и иудеи, которые, видя, что иноплемен­ники и волхвы предваряют их, не хотели идти даже и вслед за ними. Событие это служило знамением будущего, и с самого начала показывало, что язычники предварят иудеев. Но почему, ты спросишь, после уже, а не сначала, сказано: «идите, научите все народы» (Мф 28:19)? Потому что, как я сказал уже, случив­шееся тогда было образом и предсказанием будущего. Иудеям следовало придти первым; но так как они добровольно отринули соб­с­т­вен­но им предложен­ное благодеяние, то дела получили другой ход. И здесь, ведь, при рождении, волхвам не следовало придти прежде иудеев; жив­шим в столь дальнем расстоянии не следовало предупредить живущих подле самого города; не слыхав­шим ничего не следовало предварить воспитан­ных среди такого числа пророчеств. Но так как иудеи совершен­но не понимали тех благ, которые им принадлежали, то пришедшие из Персии предваряют живущих в Иерусалиме. Так говорит об этом и апостол Павел: «вам первым надлежало быть проповедану слову Божью, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам» (Деян 13:46). Если иудеи и не верили прежде, то, по крайней мере, им надлежало бы идти тогда, как услышали от волхвов; но и того они не хотели сделать. И потому-то во время такого их ослепления волхвы и предваряют их.

Беседы на Евангелие от Матфея.

и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну

Как же говорит Лука, что Младенец положен был в яслях? Потому что родив­шая тотчас положила Его там. По причине множества собрав­шихся для переписи, нельзя было найти дома, на что и указывает Лука, говоря: «положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лк 2:7). Но после она взяла Его и держала на коленях. Она вскоре, по прибытии в Вифлеем, разрешилась от бремени. Итак, ты и отсюда можешь видеть все домостро­итель­ство, и что все это не просто и не по случаю про­исходило, но по боже­с­т­вен­ному промышлению, и исполнялось вследствие пророчества. Но что заставило волхвов поклониться, когда ни Дева не была знаменита, ни дом не был великолепен, да и во всей наружности ничего не было такого, что бы могло поразить и привлечь их? А между тем, они не только поклоняют­ся, но и, открыв­ши сокровища свои, приносят дары, и дары не как человеку, но как Богу, потому что ливан и смирна были символом такого поклонения. Итак, что их побудило и заставило выйти из дому и решиться на столь дальний путь? Звезда и боже­с­т­вен­ное озарение их мысли, мало-помалу возводив­шее их к совершеннейшему ведению. Иначе они не оказали бы Ему такой чести, при столь маловажных по всему обстоятель­ствах. Для чувств не было ничего там великого, были только ясли, хижина и бедная матерь, чтобы ты открыто видел отсюда любо­мудрие волхвов, и познал, что они приступали не как к простому человеку, но как к Богу и благодетелю. Потому-то они и не соблазнялись ничем видимым и внешним, но покланялись и приносили дары, не похожие на грубые (приношения) иудейские; приносили (в жертву) не овец и тельцов, но, как бы были истин­ные христиане, принесли Ему познание, послушание и любо­вь.

Беседы на Евангелие от Матфея.

И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою

Смотри и отсюда, какова вера их, – как они не соблазнились, но были благопослушны, благоразумны! Не смущают­ся, не размышляют в самих себе, говоря: если этот младенец действи­тель­но велик, и имеет какую-либо силу, то для чего нам бежать и тайно удаляться, и для чего ангел высылает нас из города, как рабов и беглецов, тогда как мы пришли явно и с дерзновением предстали перед таким множе­с­т­вом народа и перед царем неистовым? Ничего подобного они и не говорили, и не думали, а это-то и есть особен­ное дело веры, – не изыски­вать причин того, чего не велят делать, но только покоряться повелениям.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Когда же они отошли, - се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его

Здесь можно иметь некоторое недо­умение и касатель­но волхвов и Младенца. Пусть сами они и не пришли в смущение, а все приняли с верой: однако, мы должны исследо­вать, почему и волхвы и Младенец не остают­ся в прежнем месте, но волхвы удаляют­ся в Персию, а Младенец с матерью бежит в Египет? Что же? Не­ужели Младенцу должно было впасть в руки Ирода, и, впав­ши, не подвергнуться смерти? Но тогда могли бы усомниться в том, что Он принял плоть, и не поверить величию домостро­итель­ства. Если и после этих и многих других человеческих действий, некоторые осмелились наз­вать восприятие плоти басней, то до какой глубины нечестия не ниспали бы они, если бы Он везде действовал так, как прилично Богу и Его могуществу? Что же касает­ся волхвов, то Бог вскоре высылает их, частью потому, что Он посылает их учителями в страну персидскую, а частью – предотвращает неистовство тирана, чтобы этим вразумить его, что он предпринимает невозможное, и чтобы угасить его ярость, и отвести его от этого тщетного труда. Могуществу Божьему свой­с­т­вен­но не только открыто преодоле­вать врагов Сво­их, но и без затруднения попускать им впадать в заблуждение. Так имен­но Он попустил, например, иудеям ввести в заблуждение египтян, и, имея право открыто отдать богатство их в руки евреев, повелевает сделать это тайно и с лестью, – что не менее других знамений сделало Его страшным для врагов.

Так и жители Аскалона и прочих городов, когда взяли ковчег завета, и, будучи поражены, увещевали сво­их сограждан – не враждо­вать и не сопротивляться, то наряду с другими чудесами представляли и выше­указан­ное, говоря: «для чего вам ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон? вот, когда Господь показал силу Свою над ними, то они отпустили народ Его и те пошли» (1 Цар 6:6)? Говорили же они так потому, что, по их мнению, и это дело Божье, не менее других, открыто совершив­шихся знамений, доказывало силу и величие Божье. Так и здесь, того, что случилось, довольно было, чтобы привести в ужас тирана. Представь, в самом деле, сколько должен был страдать и мучиться Ирод, обманутый и осмеян­ный от волхвов? Что же из того, если он не сделал­ся лучшим? В том виновен не Тот, Кто устро­ил это, а чрезмерное ослепление того, кто не внимал дан­ным ему достаточным внушениям – отстать от лукавства, а ожесточал­ся еще более, чтобы за таковое безумие подвергнуться тягчайшему наказанию.

Иосиф, услышав это, не соблазнил­ся и не сказал: что это за стран­ность? Ты прежде говорил, что Он спасет народ Свой, а теперь Он даже и Себя не спасает, и нам нужно бежать, удалиться и переселиться в отдален­ную страну? Это противоречит тому, что обещано. Но он ничего такого не говорит, потому что он был муж верный; не любо­пытствует даже о времени возвращения, о котором и ангел не сказал определен­но: «будь там, доколе не скажу тебе». Он и этим не огорчил­ся, но, будучи готов терпеть все, с радостью оказал покорность и послушание. И человеко­любец Бог эти скорби его рас­творил радостью, как и обычно Он поступает со всеми святыми, не попуская им быть и в непрестан­ных опасностях, и не оставляя их в совершен­ном покое, но устраивая жизнь праведных из совокупления того и другого. Так и здесь Он устро­ил. Смотри: Иосиф видел, что Дева имела в чреве; это повергло его в смущение и крайнее беспокойство, потому что он подозревал Деву в прелюбо­действе. Но тотчас предстал ангел, уничтожил подозрение, и рассеял страх, и Иосиф, видя родив­шегося Младенца, объят был величайшей радостью. Снова эту радость сменяет немалая скорбь. Город возмущает­ся, царь беснует­ся и ищет родив­шегося. Но за этим беспокойством последовала новая радость – звезда и поклонение волхвов. После этой отрады опять страх и опасность, сказано, что Ирод ищет душу Младенца, – и опять ангел велит бежать и переселиться ему, как свой­с­т­вен­но человеку, потому что не настало время творить чудеса. Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы призна­вать человеком. Потому и храм не просто зиждет­ся, но про­исходит чревоношение в продолжение обыкновен­ного девятимесячного времени; потом болезни и рождение, и питание молоком, и продолжи­тель­ный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – и все это для того, чтобы сделать более удобовразуми­тель­ным таин­ство домостро­итель­ства. Для чего же, скажешь, были сначала и эти знамения? Для матери, для Иосифа, для Симеона, близкого уже к кончине, для пастырей, для волхвов, для иудеев. Если бы и они захотели тщатель­нее вникнуть в тогдашние события, то немалую бы от этого приобрели пользу на будущее время. Если пророки не говорят о волхвах, то не смущайся; не все они предрекли, как и не обо всем умолчали. Если бы люди были свидетелями совершив­шихся про­исше­с­т­вий, о которых вовсе прежде не слыхали, то это повергло бы их в большое смущение и недо­умение; подобным образом, если бы они узнали все прежде, то ничто бы уже не возбуждало их к исследованию, не оставалось бы ничего делать евангелистам. Если же иудеи и недо­умевают касатель­но пророчества: «из Египта вызвал Сына Моего», как будто бы это о них сказано, то мы им отвечаем, что пророчества, между прочим, имеют и такое свойство, что многое, сказан­ное об одних, исполняет­ся и на других. Так, например, о Симеоне и Левии сказано: «разделю их в Иакове и рассею их в Израиле» (Быт 49:7); между тем это сбылось не на них, а на их потомках, точно также и сказан­ное Ноем о Ханаане сбылось на гаваонитянах, внуках Ханаана. Тоже сбылось и на Иакове, как мы видим; дан­ное ему благословение: «будь господином над братьями тво­ими, и да поклонят­ся тебе сыны матери твоей» (Быт 27:29), исполнилось не над ним (даже и как могло это быть, когда сам Иаков страшил­ся и ужасал­ся брата своего, и многократно ему кланял­ся?), но над его потомками. Тоже должно сказать и в настоящем случае (о Христе). Кого вернее наз­вать можно Сыном Божьим? Того ли, кто покланяет­ся тельцу, или служил Веельфегору и приносил детей в жертву бесам, или Того, кто по естеству Сын, и чтит Родив­шего? Итак, если бы Христос не пришел, то пророче­с­т­во не получило бы надлежащего исполнения.

Беседы на Евангелие от Матфея.

и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего

Но для чего, скажешь, Младенец посылает­ся в Египет? Главную причину показал сам евангелист, говоря: да сбудет­ся предречен­ное: «из Египта вызвал сына Моего» (Ос 11:1) а вместе с тем и предвозвещались уже начатки благих надежд всей вселен­ной. Так как Вавилон и Египет более всей земли были разжигаемы огнем нечестия, то Господь, показывая в самом начале, что Он исправит и сделает лучшими жителей обеих стран, и через то уверяя, что следует ожидать благ и для всей вселен­ной, посылает волхвов в Вавилон, а сам с матерью приходит в Египет. Кроме того, мы узнаем отсюда и нечто другое, что немало споспешествует к нашему любо­мудрию. Что же имен­но? То, что мы с самого начала должны ожидать искушений и наветов. В самом деле, смотри, как все это начинает­ся тотчас от самых пелен. Лишь только Христос родил­ся, и тиран неистовствует, и приключает­ся бегство в чужие земли, и вовсе невин­ная мать убегает в страну варваров. После этого и ты, удосто­ившись послужить какому-нибудь духовному делу, если будешь претерпе­вать жесточайшие напасти и подвергаться бесчислен­ным бедствиям, не должен смущаться и говорить: что это значит? Когда я исполняю волю Господню, то мне следовало бы быть увенчан­ным и про­славлен­ным, светлым и знаменитым. Но, имея пример Христа, переноси все муже­с­т­вен­но, зная, что с духовными людьми так и должно особен­но быть, и что их удел – отовсюду подвергаться искушениям. Смотри, что совершает­ся не только над матерью и отроком, но и над волхвами: и они тайно удаляют­ся, подобно беглецам, и сама мать, никогда не отходив­шая от своего дома, получает повеление отправиться в далекий и прискорбный путь, по причине этого чудного отрока и духовных мук рождения. Вот еще что удиви­тель­но: Палестина стро­ит для Него ковы, а Египет Его принимает и спасает от наветов! Таким образом сбывались прообразования не только на детях патриарха, но и на самом Владыке: тогдашними Его делами предвозвещены были многие из последу­ю­щих событий, каково, например, событие касатель­но ослёнка и жеребёнка. Явив­шийся ангел беседует не с Марией, а с Иосифом. И что он говорит ему? «Встань, возьми Младенца и Матерь Его». Здесь он уже не говорит: «жену свою», но – «матерь Его». Так как рождение совершилось, сомнение кончилось, и муж был убежден, то ангел уже открыто беседует с ним, не называя ни Младенца, ни жену его, но: «возьми – говорит, – Младенца и Матерь Его и беги в Египет», и показывает причину бегства: «ибо хочет, – говорит он, – Ирод искать душу Младенца» (Мф 2:13).

Смотри, как и евангелист намекает на то, говоря: «да сбудет­ся», и, показывая, что это не исполнилось бы, если бы не пришел Сын Божий. Это и на Деву проливает немалый свет и славу. То, чем весь народ (иудейский) хвалил­ся, уже и она могла себе усво­ить. То, чем иудеи непомерно хвалились и величались, говоря о своем возвращении из Египта (на что намекает и пророк, говоря: «не иноплемен­ников ли Я вывел из Каппадокии, и ассириян из рова» (Ам 9:7), составляет также преимуще­с­т­во и Девы. Лучше же сказать, и народ и патриарх, сво­им приходом в Египет и возвращением оттуда, представляли образ возвращения Христова. И они шли в Египет, убегая от голодной смерти, и Христос – избегая смерти, приготовля­емой коварством; но они, придя туда, избавились от голода, Христос же, придя туда, освятил всю страну Сво­им прише­с­т­вием. Итак, смотри, как сила Божия открывает­ся среди уничижений! Ангел, сказав: «беги в Египет» (Мф 2:13), не обещал­ся им сопутство­вать, ни туда, ни оттуда, – чтобы тем вразумить, что они имеют великого спутника – рожден­ный Младенец, Который явлением Сво­им и все вещи изменяет, и самих врагов заставляет во многом послужить домостро­итель­ству спасения. В самом деле, волхвы и варвары, оставив злочестие отцов сво­их, приходят Ему поклониться. Августово определение о переписи оказывает­ся случаем к рождению Христову в Вифлееме. Египет приемлет и блюдет Его в бегстве от наветов, и получает, таким образом, случай сделать Его близким себе, – чтобы, когда услышит апостоль­скую проповедь о Нем, мог похвалиться тем, что он первый принял Его.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов

Без сомнения, Ироду следовало не гне­ваться, но возыметь страх, смириться и познать, что он предпринимает дело невозможное; однако же, он не смиряет­ся. Когда душа бесчув­с­т­вен­на и неизлечима, она не принимает никакого врачевания, даруемого Богом. Смотри, как Ирод снова подвизает­ся в прежних делах сво­их, прилагает убийство к убийству, и безумствует. Объятый гневом и завистью, как некоторым демоном, он ни на что не смотрит, неистовствует над самой природой, и гнев свой, возбужден­ный посмеявшимися над ним волхвами, изливает на неповин­ных младенцев, и, таким образом, совершает теперь в Палестине злодеяние, подобное быв­шему некогда в Египте: «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». Будьте здесь вниматель­ны к словам мо­им. Многие очень неразумно судят об этих детях, и возмущают­ся несправедливостью их избиения, причем одни выражают свои сомнения довольно скромно, а другие с большой дерзостью. Итак, чтобы остановить дерзость одних, и разрешить сомнение других, выслушайте с терпением краткое мое размышление об этом предмете. Если порицают то, что избиение детей попущено Промыслом, то пусть порицают его и за смерть во­инов, которые стерегли Петра. Как здесь, после бегства Отрока, избивают­ся другие дети вместо искомого, так и там, когда ангел освободил Петра от темницы и уз, точно такой же – и по имени и по нравам – тиран, не найдя Павла, вместо него предал смерти стерегших его во­инов. Но что это, скажешь ты? Это не решение, а только усложнение вопроса. Я и сам это знаю; но для того и предлагаю это, чтобы на все такого рода вопросы дать одно решение. Итак, в чем состо­ит это решение? Какое можно дать решение удовлетвори­тель­нее того, что не Христос был причиной смерти детей, но жестокость царя; равно и не Петр был причиной смерти во­инов, но безумие Ирода? В самом деле, если бы этот последний нашел подрытую стену, или разломан­ные двери, тогда он, пожалуй, имел бы право винить в беспечности во­инов, стерегших апостола. Но раз все оставалось в надлежащем порядке, – и двери были заперты, и оковы остались на руках стражей (ведь они были связаны вместе с Петром), то он мог бы без сомнения заключить отсюда, если бы только здраво рассудить мог о про­исшедшем, что это не есть дело силы человеческой, или какого-либо обмана, а дело боже­с­т­вен­ной и чудодей­с­т­вен­ной силы, и благоговеть перед Сделав­шим это, а не восста­вать на стражей. Для того все это Бог и совершил таким образом, чтобы не только не подвергнуть наказанию стражей, но чтобы через них и самого царя привести к истине. Если ж он оказал­ся нечувстви­тель­ным, то разве небрежность больного падает на премудрого Врача душ, Который все употребил для его блага? То же самое можно сказать и здесь. Для чего ты, Ирод, будучи поруган волхвами, разгневал­ся? Или ты не знал, что рождение было боже­с­т­вен­ное? Не ты ли призвал архиереев? Не ты ли собирал книжников? Не приводили ли призван­ные с собой перед твое судилище и пророка, давно уже о том предсказав­шего? Не видел ли ты, что древнее согласно с новым? Не слышал ли, что и звезда служила волхвам? Не устыдил­ся ли ты ревности варваров? Не удивлял­ся ли их дерзновению? Не ужаснул­ся ли пророческой истины? Не мог ли заключить от прошедшего к последу­ю­щему. После всего этого, почему же ты не размыслил, что это про­изведено не обманом волхвов, но силой Божьей, которая все устраивает надлежащим образом? Но если ты и обманут волхвами, то чем же виноваты дети, нимало тебя не оскорбив­шие?

Все это так, скажешь ты; но, показав ясно, сколь не извинителен и кровожаден был Ирод, ты не разрешил еще вопроса о несправедливости самого события. Пуcть он действовал несправедливо, – но почему, скажешь ты, Бог попустил это? Что же нам ответить на этот вопрос? Укажу вам на то самое правило, о котором я непрестан­но говорю и в церкви, и на торжище, и во всяком месте, – правило, которое, – желаю я, – чтобы и вы тщатель­но соблюдали, поскольку оно дает нам решение на все подобные недо­умения. Что же это за правило? В чем оно заключает­ся? То, что обижа­ю­щих много, а обижаемого нет ни одного. Чтобы такой загадкой не смутить вас еще более, я сейчас же и разрешу ее. Обиды, несправедливо претерпеваемые нами от кого бы то ни было, Бог вменяет нам или в отпущение грехов, или в воздаяние награды. Чтобы мои слова были понятнее, я объясню их примером. Положим, что какой-нибудь раб должен своему господину большую сумму денег; допустим далее, что этот раб обижен бесчестными людьми, и какая-нибудь часть его имения отнята. Итак, если бы этот господин, имея возможность удержать похитителя и лихо­имца, вместо того, чтобы возвратить рабу похищен­ные у него деньги, зачел их за долг свой, то обижен ли был бы раб? Никак. А что если бы господин отдал ему еще более похищен­ного? Не приобрел ли бы он еще более чем потерял. Это для всех очевидно. Точно также и мы должны думать и о сво­их страданиях: этими страданиями мы или заглаживаем наши грехи, или же, если не имеем грехов, получаем за них блистатель­нейшие венцы. Послушай, что говорит Павел о блуднике: «предать сатане в измождение плоти, чтобы дух был спасен» (1 Кор 5:5). Но к чему это, скажешь? Речь идет об обижаемых другими, а не о тех, которых исправляют учители. На самом деле, однако, здесь нет никакого различия, потому что у нас вопрос был о том, действи­тель­но ли в страданиях нет обиды страждущему? Но чтобы более приблизить слово к предмету нашего исследования, напомним о Давиде, который, видя Семея, нападав­шего на него, издевав­шегося над его несчастьем и осыпав­шего его бесчислен­ными ругатель­ствами, удержал военачальников, хотев­ших убить его, говоря: «оставьте его, пусть злословит», дабы видел «Господь… смирение мое, и возвратил благостью за теперешнее… злословие» (2 Цар 16:11) –12). И в Псалмах воспевая, сказал: «посмотри на врагов мо­их, как много их, и какою лютою ненавистью они ненавидят меня,.. и прости все грехи мои» (Пс 24:19),18). И Лазарь достиг покоя потому, что в настоящей жизни претерпевал бесчислен­ные бедствия. Итак, те, которые кажут­ся обижен­ными, не обижены на самом деле, если только все несчастья переносят с муже­с­т­вом; напротив, еще более приобретают, получают ли удары от самого Бога, или от дьявола. Но какой грех имели младенцы, скажешь ты, который должны были смыть своей кровью? Вышесказан­ное справедливо ведь можно применять только к людям возрастным, которые много согрешили; но те, которые претерпели столь безвремен­ную смерть, какие грехи загладили сво­ими страданиями? Но разве ты не слышал сказан­ного мной, что если нет грехов, то за здешние страдания там воздает­ся награда? Итак, какой урон понесли дети, умерщвлен­ные по такой причине и скоро достигшие покойной пристани? Ты скажешь, что они совершили бы многие, а может быть, и великие дела, если бы продолжилась их жизнь. Но Бог не малую предлагает им награду за то, что они лишились жизни по такой причине; иначе Он и не попустил бы ран­ней их смерти, если бы они могли сделаться великими. Если уже Бог с таким долготерпением попускает жить и тем, которые всю жизнь проводят во зле, то тем более не попустил бы умереть так этим детям, если бы предвидел, что они совершат что-либо великое.

Таковы наши основания; впрочем, это не все, но есть и другие сокровен­нейшие, которые совершен­но знает только Сам устраива­ю­щий это. Итак, предоставив Ему совершен­нейшее ведение об этом, обратим внимание на последу­ю­щее, и из несчастий других научимся все переносить муже­с­т­вен­но. Подлин­но, немалые скорби постигли Вифлеем, когда детей отторгали от сосцов матерей, и предавали неправедной смерти. Если же ты еще малодушествуешь и не в силах возвыситься до такого любо­мудрия, то узнай конец того, кто дерзнул на такое злодеяние, и немного успокойся. В самом деле, суд весьма скоро постиг Ирода за его поступок, и он за свое злодейство был достойно наказан: он кончил жизнь тяжкой смертью, и даже более жалкой, чем та, на которую он осудил младенцев, потерпев при этом бесчислен­ное множе­с­т­во и других страданий. Об этом вы можете узнать из истории Иосифа, которую переда­вать здесь мы не считаем нужным – с одной стороны, чтобы не удлинить нашего слова, с другой – чтобы не преры­вать порядка.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит

См. Толкование на (Мф 2:18)

глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет

Так как евангелист пове­с­т­вованием об этом насиль­ствен­ном, несправедливом, лютом и беззакон­ном избиении исполнил ужасом слушателя, то он же и утешает его, говоря, что это не потому случилось, чтобы Бог не мог воспрепятство­вать, или не предвидел этого, но что Он предвидел и предвозвестил об этом устами пророка. Итак, не смущайся и не падай духом, когда взираешь на Его неизречен­ный Промысел, который ясно можно усматри­вать как в Его действии, так и в попущении. Это самое и Христос дал разуметь ученикам, когда однажды, в беседе с ними, предвозвестив им о судилищах, узах, о вражде всей вселен­ной и о непримиримой брани, сказал для их воодушевления и утешения: «не две ли малые птицы продают­ся за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего» (Мф 10:29). Этими словами Он хотел показать, что без Его ведома ничего не бывает, но что Он знает все, хотя и не делает всего. Поэтому, говорит, не смущайтесь и не бойтесь. Если Тот, Кто знает ваши страдания и может отвратить их, однако же, не отвращает, то без сомнения потому, что промышляет и печет­ся о вас. Так должны мы рассуждать и в соб­с­т­вен­ных искушениях, и мы отсюда получим немалое утешение. «Рахиль, – сказано, – плачет о детях сво­их». Но, – скажет кто-нибудь, может быть, – что общего имеет Рахиль с Вифлеемом? Что так же Рама имеет общего с Рахилью? Рахиль была мать Вениаминова, и по смерти погребена на пути ипподрома (Быт 35:19) близ Рамы. Итак, поскольку и гроб ее был близ Рамы, и это место досталось в удел Вениамину, сыну ее (Рама была в колене Вениамина), то и по родоначальнику, и по месту погребения евангелист справедливо называет избитых детей – детьми Рахили. Потом, показывая, что приключив­шееся горе было тяжко и неутешно, – говорит: «не хочет утешиться, ибо их нет». И отсюда мы научаемся опять тому же, о чем я выше говорил, имен­но – что не должно смущаться, когда обстоятель­ства кажут­ся несообразными с обетованием Божьим. Смотри вот, какое было начало, когда пришел Господь для спасения Своего народа, или лучше – для спасения всей вселен­ной. Мать бежит, отец подвергает­ся несносным страданиям, совершает­ся убийство, всех убийств тягчайшее; всюду плач, рыдание и вопль многий. Но не смущайся! Господь, в яснейшее доказатель­ство Своей силы, обыкновен­но исполняет Свои намерения средствами, всегда противоположными. Так и учеников Сво­их Он воздвиг, научил и предуготовил ко всяким подвигам, совершая это ради большего чуда средствами противоположными. Потому и они, будучи истязаемы, гонимы и претерпевая бесчислен­ные бедствия, остались победителями над теми, которые истязали и гнали их.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Ст. 20, 22 и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву… Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские

Теперь уже не говорит «беги», но «иди». Видишь ли, как за искушением опять следует покой, а за покоем опять опасность? Кончилось его изгнание; он возвратил­ся в свою страну, и узнал о смерти избив­шего младенцев; но, вступив в отече­с­т­вен­ную землю, он еще находит остатки прежних опасностей, находит в живых – и на престоле – сына тирана. Но как мог царство­вать в Иудее Архелай, когда Понтийский Пилат был игемоном? Ирод только что умер и царство еще не разделилось на части, а так как тотчас по смерти Ирода власть принял вместо отца сын его, а между тем брат Архелая звал­ся также Иродом, то евангелист и присоединил: «вместо Ирода отца своего» (Мф 2:22).

Но, скажешь ты, если Иосиф убоял­ся идти в Иудею по причине Архелая, то ему следовало бояться и Галилеи по причине Ирода. Нет; с переменой места житель­ства дело уже было скрыто. Все нападение было на Вифлеем и его пределы, и раз уже совершено было избиение, то Архелай сын Иродов думал, что все уже кончилось, и что между многими убит и Тот, Кого искали. Притом же, может быть, видя такой конец жизни отца своего, он боял­ся простираться далее и еще упорство­вать в беззаконии. Таким образом, Иосиф приходит в Назарет, как во избежание опасности, так и по желанию жить в отече­с­т­ве. Для большого же ободрения получает об этом извещение и от ангела. Между тем святой Лука не говорит, чтобы Иосиф пошел в Назарет вследствие такого извещения; по его словам, Иосиф и Мария возвратились в Назарет, исполнив­ши все по закону очищения. Что ж на это сказать? То, что святой Лука говорит это, повествуя о времени до путеше­с­т­вия в Египет. Ангел, конечно, не повел бы их туда прежде очищения, чтобы не было никакого нарушения закона; он ожидал, пока совершит­ся это очищение и они пойдут в Назарет, а тогда уже велел идти в Египет. Затем, когда они возвратились оттуда, – повелевает им идти в Назарет; в первый же раз они шли туда не по внушению ангела, а делали это сами собой, из любви к отчизне. Так как они ходили в Вифлеем только по причине переписи, и не имели даже места, где бы остановиться, то, кончив­ши дело, за которым приходили, возвратились в Назарет. Итак, ангел возвращает их в дом и успокаивает на будущее время. И это случилось не просто, а по пророчеству: «Да сбудет­ся, – говорит евангелист, – речен­ное через пророков, что Он Назореем наречет­ся» (Мф 2:23).

Беседы на Евангелие от Матфея.

Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские

См. Толкование на (Мф 2:20)

и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется

Какой пророк сказал это, не любо­пытствуй слишком и не исследуй. Как можно видеть из истории Паралипоменон, пророческих книг много пропало. Иудеи, будучи нерадивы и часто впадая в нечестие, иным попустили затеряться, иные и сами сожгли и изорвали. Об одном говорит Иеремия, о другом писатель четвертой книги Царств, сообщая, что после долгого времени едва нашли где-то закопан­ное и затерян­ное Второзаконие. Если же иудеи так нерадели о священ­ных книгах, когда не было еще врагов, то тем более – при наше­с­т­вии неприятелей. Впрочем, соответ­с­т­вен­но предречению пророков, и апостолы часто называют Христа Назореем. Но не затемняло ли это, скажешь, пророчества о Вифлееме? Нет. Напротив, это-то особен­но и побуждало к тщатель­ному исследованию того, что было сказано о Нем. Так и Нафанаил начинает свое исследование о Нем словами: «из Назарета может ли быть что доброе» (Ин 1:46)? Действи­тель­но, Назарет был место не важное; да и не только он, но и вся область Галилейская. Потому и фарисеи говорили: «рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» (Ин 7:52). И однако, Господь не стыдит­ся назы­ваться по имени этого места, показывая тем, что Он не имеет нужды ни в чем человеческом; также и учеников Сво­их выбирает из Галилеи, уничтожая тем всякие отговорки людей ленивых и показывая, что для подвига добродетели нам нет нужды ни в чем внешнем. Потому же он не избирает Себе и дома: «Сын человеческий, – говорит, – не имеет, где приклонить голову» (Лк 9:58). Потому Он и бегает от козней Ирода, и при рождении полагает­ся в яслях, и пребывает в гостинице, и избирает бедную Мать, – научая нас тем не почитать ничего такого постыдным, попирая с самого начала гордость человеческую и убеждая к одной добродетели.

Беседы на Евангелие от Матфея.