< предыдущая глава   следующая глава >
Глава 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28

Глава 23

  • Закрыть сопоставления
  • 1.

    Ст. 1-5 Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня. Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам. Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня. Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь? Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь.

    Что же он говорит? «Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня» (Деян 23:1); т.е. я не сознаю за собою ничего, чем бы оскорбил вас, или сделал бы что-нибудь, достойное этих уз. Что же первосвящен­ник? Ему следовало пожалеть, что в угодность им (Павел) был несправедливо заключен в оковы; а он еще более оже­сточается и приказывает бить его, как видно из следующего: «первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам» (ст. 2). Хорош поступок, кроткий архиерей! «Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня. Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь? Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь» (ст. 3-5).

    Некоторые говорят, что он, зная, сказал такую укоризну; но мне кажется, он вовсе не знал, что это – первосвященник; иначе почтил бы его. Потому он и оправдывается, как ви­новный, и говорит: «начальствующего в народе твоем не злословь». Что же? – скажут. Если бы это был даже не начальник, то разве можно было просто оскорблять другого? Нет, напротив, терпеть, когда наносят оскорбление. Достойно внимания, почему тот, кто в другом месте говорит: «злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим» (1Кор 4:12), здесь поступает напротив, и не только уко­ряет, но и угрожает. Нет, ни того, ни другого он не сде­лал. Кто тщательно рассмотрит, тот увидит, что это более слова дерзновения, нежели гнева. С другой стороны он не хо­тел подвергнуться презрению тысяченачальника. Если этот не осмелился бичевать его и хотел предать иудеям, то, когда слуги стали бить его, тогда он явил еще большее дерзно­вение; обратился не к слуге, но к самому повелевшему. Сказав: «стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону», он как бы так сказал: ты виновен и достоин тысячи ран. Смотри, как народ был поражен его дерзновением. Им сле­довало бы прекратить все; а они еще более неистовствуют. Он приводит слова закона, желая показать, что не из страха и не потому, что он не был достоин такого повеления, он выра­зился так, но повинуясь и в этом случае закону. Я совер­шенно убежден, что он не знал, что это – первосвященник; он возвратился сюда после долгого отсутствия, не часто обра­щался с иудеями и видел его среди множества других; между многими другими разными людьми первосвященник мог быть не замечен. И самым ответом своим, мне кажется, он по­казывает, что он повинуется закону и потому оправдывается.

    «Павел, устремив взор на синедрион, сказал», говорит, «мужи братия». Здесь выражается его дерзновение и неустрашимость. Но, смотри, какова их злоба. «Первосвященник же Анания», продолжает (писатель), «стоявшим перед ним приказал бить его по устам». За что бьешь его? Что оскорбительного ска­зал он? О, бесстыдство, о, дерзость! «Тогда», говорит, «Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная». Вот дерз­новение: обличает его в лицемерии и беззаконии; после того он и смиряется. В недоумении первосвященник не осмели­вается ничего сказать, но бывшие при нем не вынесли дерзно­вения (Павла), видели его готовым идти на смерть, и не вынесли. «Я не знал», говорит, «что он первосвященник». Следовательно, укоризна произошла от неведения. Если бы это было не так, то тысяче­начальник, взяв его, удалился бы, не промолчал бы, или пре­дал бы его им.

    Отсюда видно, что он добровольно терпит все, что тер­пит; и оправдывается пред ними из повиновения закону, а не из желания показать им свои достоинства; потому он сильно и укорил их. Таким образом он оправдывается для закона, а не для народа; и справедливо, – ведь бить человека, не сделав­шего никакого оскорбления и притом невинного, беззаконно. Сказанное им не есть оскорбление; иначе иной назвал бы оскорблением и слова Христа, когда Он говорит: «горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам» (Мф 23:27). Да, скажете, если бы он сказал это прежде, нежели потерпел битье, то слова его были бы не от гнева, но от дерзно­вения. Но я показал причину: он не хотел подвергнуться пре­зрению. Так и Христос нередко укорял иудеев, когда был оскорбляем, например, когда говорил: «не думайте, что Я буду обвинять вас» (Ин 5:45). Но это не оскорбление – да не будет. Смотри, с какою кротостью (Павел) обращается к ним: «я не знал», го­ворит, «что он первосвященник». Сказав это, он не остановился, но, желал показать, что говорит без насмешки, присовокуп­ляет: «начальствующего в народе твоем не злословь» (ср. (Исх 22:28)). Ви­дишь ли, как он еще признает его начальником?

  • 2.

    Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам.

    См. Толкование на (Деян 23:1)

  • 3.

    Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.

    См. Толкование на (Деян 23:1)

  • 4.

    Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь?

    См. Толкование на (Деян 23:1)

  • 5.

    Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь.

    См. Толкование на (Деян 23:1)

  • 6.

    Ст. 6-30 Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят. Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось. Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое. Сделался большой крик; и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу. Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость. В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме. С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла. Было же более сорока сделавших такое заклятие. Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла. Итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его. Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла. Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему. Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе. Тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне? Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем. Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения. Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это. И, призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию. Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу. Написал и письмо следующего содержания: «Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу - радоваться. Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин. Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков. А как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров».

    Опять (Павел) говорит по-человечески; он не всегда руководится благодатию, но позволяет себе привносить нечто и от себя. Это он и делает как теперь, так и после, и в оправдании своем намеревается разделить злобно соединившуюся против него толпу. Не ложь говорит он и здесь, называя себя фарисеем; по предкам своим он действительно был фарисей. Потому так и оправдывается: «я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят». Они не хотели сказать, за что судят его; потому он находит нужным сам объяснить это. «А фарисеи», говорит (писатель), «признают и то и другое». Здесь три предмета; почему же он говорит: «и то и другое»? Или потому, что дух и ангел – одно, или потому, что это выражение употребляется не только о двух, но и о трех. Следовательно, оно сказано по употреблению, а не по собственному значению. Смотри: когда он стал между ними, тогда они при­нимают его сторону. «Сделался», говорит (писатель), «большой крик». «И, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу» (ст. 9). А почему они не защищали его прежде? Потому что он не принадлежал к ним, и до этого оправдания еще не было известно, что он прежде был фарисей. Видишь ли, как открывается истина, когда умолкают страсти? Слова же их означают следующее: что за вина, если это сказал ему ангел или дух, и по его внушению он учит так о воскресении? Потому оставим его, чтобы, восста­вая против него, нам не сделаться противниками Богу. Смо­три, как благоразумно они защищают Павла, хотя он не по­дал им никакого к тому повода. «Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость» (ст. 10). Тысяченачальник боится, чтобы не растерзали Павла, когда он сказал, что он римлянин: следовательно это было не безопасно. Видишь ли, что он справедливо назвал себя рим­лянином? Иначе (тысяченачальник) и теперь не пришел бы в страх. Но воины уводят его. Видя, что все безуспешно, эти злодеи начинают действовать сами, как они хотели и прежде, но встретили препятствия. Так злоба никогда не успо­каивается, не смотря ни на какие препятствия. Между тем сколько здесь обстоятельств располагало их и утолить гнев свой и образумиться! Тем не менее они упорствуют. Даже достаточно было для вразумления их и того, что человек, которого они хотели растерзать, отнимается у них и избегает таких опас­ностей. «В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме. С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла. Было же более сорока сделавших такое заклятие» (ст. 11-13). «И заклялись», говорит. Видишь ли, как они мстительны и упорны в злобе? Что значит: «заклялись»? Иначе сказать: они оставят веру в Бога, если не исполнят своего намерения в отношении к Павлу. Следовательно, они остались заклятыми навсегда, потому что не убили Павла. Сошлись вместе сорок человек; такой был это на­род, что когда надлежало согласиться на добро, то не сходилось и двух человек, а когда на зло, то сошлась целая толпа. Они делают своими сообщниками и начальников, на что, указывая (писатель) продолжает: «Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла. Итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его. Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла. Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему. Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе» (ст. 14-18). Опять он спасается человеческим содействием. Посмотри: Па­вел не открывает этого никому, даже и сотнику, чтобы это не сделалось известным. Сотник пошел и донес тысяченачаль­нику так: «тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне? Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем. Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения. Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это» (ст. 19-22).

    Хорошо (сделал) тысячник, приказав скрыть это, что­бы не сделалось известным. Потом дает повеление сотникам, когда следовало, и посылает (Павла) в Кесарию, чтобы он и там говорил при большем числе зрителей и среди торже­ственнейшего собрания слушателей. После этого иудеи не могут сказать: если бы мы видели Павла, или слышали его учение, то уверовали бы. И этого оправдания они лишаются. И «в следующую ночь Господь, явившись ему, сказал», говорит (писатель), «дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме». Смотри, и после этого явления Господь попускает ему спастись опять по-человечески. Достойно удив­ления, как Павел не смутился и не сказал: что же это зна­чит? Не обманут ли я Христом? Нет, он не думал и не чувствовал ничего такого, а только веровал. Впрочем. веруя, он не дремал, не приминул сделать то, что можно было при помощи человеческой мудрости. Смотри, как те связали себя заклятием, как бы какою необходимостью. Вот и пост – отец мужеубийства! Как Ирод связал себя клятвою, как бы ка­кою необходимостью, так и они. Таково коварство диавола: под видом набожности он расставляет сети. Нужно было придти, обвинять, собирать судилище: это дело не священников, а раз­бойников, не начальников, а злодеев. И смотри, какая край­няя злоба: не довольствуются тем, что склоняют ко злу друг друга, но решаются вместе с собою склонить к тому же и правителя. Потому (Господь) и устроил, что он узнал об их умысле. А они не только тем, что ничего не могли ска­зать (против Павла), но и тем, что сделали умысел тайно, обличили сами себя и показали, что они – ничто. После отправ­ления (Павла) первосвященники, вероятно, приходили с прось­бою (к тысяченачальнику) и возвратились со стыдом без успе­ха. А тысяченачальник поступил справедливо; он не решил­ся ни отпустить (Павла), ни согласиться (с ними). Но как он, скажешь, поверил, что сказанное юношею было справедливо? Он из прежнего заключал, что они могут сделать это. И смотри, какое коварство: сами первосвященники были, как бы поставлены в необходимость. Не удивляйся: ведь если те ре­шались на такое дело и принимали на себя всю опасность, то эти еще более могли сделать тоже. Видишь ли, как (Павел) оказывается невинным пред судом внешних (язычников), подобно как Христос пред судом Пилата? Смотри, как злоба вредит сама себе: они предали Павла, чтобы осудить и убить его; а выходит противное; он спасается и оказывается невин­ным; если бы было не так, то растерзали бы его; если бы было не так, то погубили бы, осудили бы его. Но тысяченачальник не только избавляет его от этого умысла, но и способствует ему безопасно отправиться в сопровождении такого отряда, – а каким образом, послушай. «И, призвав», продолжает (писатель), «двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию. Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу. Написал и письмо следующего содержания: «Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться. Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин. Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков. А как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров»« (ст. 23-30). Вот и письмо, заклю­чающее в себе оправдание Павла, «нет в нем», говорит, «никакой вины, достойной смерти или оков», – служащее к осужде­нию более их, нежели его: так они домогались убить его! И прежде, говорит, «сего человека Иудеи схватили и готовы были убить»; потом «привел его в синедрион»; но и тогда они не могли ни в чем обвинить его, и хотя после первого покушения им следовало успокоиться и устыдиться, но они опять замышляют убить его: так ясно эти слова говорят опять в его пользу! А для чего он посылает туда обвинителей? Для того, чтобы и в том су­дилище, где дело имело рассматриваться обстоятельнее, он оказался невинным. Но обратимся к вышесказанному. «Я фарисей». Это сказал (Павел) для того, чтобы расположить их к себе; а чтобы не показаться льстецом, присовокупляет: «за чаяние воскресения мертвых меня судят»; защищает себя от их обвинения и клеветы. Саддукеи утверждают, что нет ни ангела, ни духа; они не признают ничего бестелесно­го, может быть даже и Бога, по своей грубости; потому они не хотят верить и воскресению. «И, встав», говорит (писатель), «книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке».

    Смотри: тысяченачальник слышит, что фарисеи приз­нают его невинным, и принимает его сторону, уводит его с великим дерзновением. Сказанное Павлу также исполнено любомудрия. «В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме». Смотри, какое утешение. Сперва (Господь) восхваляет его, потом вну­шает, чтобы он не боялся отправления в Рим, которое еще не было известно, и как бы так говорит: ты не только от­правишься туда, но и покажешь великое дерзновение. Этим вы­ражается не то, что он будет спасен, но что он будет сви­детельствовать с великою славою в великом городе. А по­чему (Господь) явился ему не прежде, как когда он подвергся опасности? Потому, что Бог всегда утешает в скорбях (когда Он бывает более вожделенным) и научает нас среди опас­ностей. Иначе сказать: когда он был свободен от уз, тогда оставался спокойным, а теперь его ожидали бедствия. «И заклялись», говорят, «не есть и не пить». Какое неистовство! Сами себя безрассудно подвергают проклятию. «Дайте знать тысяченачальнику», гово­рят, «чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем». Что ты говоришь? Не в другой ли уже раз он говорил пред вами? Не назвал ли себя фарисеем? Чего же еще более? Так они не боялись ничего, ни судилищ, ни законов; так они были дерзки на все: и внушают (коварную) мысль и обещают действовать. «Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой». Промысл Божий устроил, что они не знали, что тот подслушает.

    Что же Павел? Он не смутился, но уразумел, что это – дело Божие, и все, возложив на Него, чрез это самое получил спасение. Смотри, как Бог устроил все ко благу. Юноша объ­явил об умысле, ему поверили, и таким образом Павел спасся. Но, скажешь, если он был признан невинным, то для чего были посланы туда обвинители? Для того, чтобы дело было исследовано точнее, и чтобы этот муж явился тем бо­лее чистым.

  • 7.

    Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 8.

    Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 9.

    Сделался большой крик; и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 10.

    Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 11.

    В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 12.

    С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 13.

    Было же более сорока сделавших такое заклятие.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 14.

    Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 15.

    Итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 16.

    Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 17.

    Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 18.

    Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 19.

    Тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне?

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 20.

    Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 21.

    Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 22.

    Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 23.

    И, призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 24.

    Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 25.

    Написал и письмо следующего содержания:

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 26.

    Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу - радоваться.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 27.

    Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 28.

    Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 29.

    и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков.

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 30.

    А как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров

    См. Толкование на (Деян 23:6)

  • 31.

    Ст. 31-35 Итак воины, по данному им приказанию, взяв Павла, повели ночью в Антипатриду. А на другой день, предоставив конным идти с ним, возвратились в крепость. А те, придя в Кесарию и отдав письмо правителю, представили ему и Павла. Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал: я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории.

    Как бы какого царя, (Павла) сопровождали оруженосцы в таком множестве, и притом ночью, опасаясь нападения буй­ного народа. Выведши его за город, они оставили его. Тысяче­начальник не отправил бы его под такою сильною стражею, если бы сам не признавал его невинным и не видел решимости (иудеев) на убийство. «Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал: я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории» (ст. 34, 35).

  • 32.

    А на другой день, предоставив конным идти с ним, возвратились в крепость.

    См. Толкование на (Деян 23:31)

  • 33.

    А те, придя в Кесарию и отдав письмо правителю, представили ему и Павла.

    См. Толкование на (Деян 23:31)

  • 34.

    Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал:

    См. Толкование на (Деян 23:31)

  • 35.

    я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории.

    См. Толкование на (Деян 23:31)

Ничего нет для сопоставления.