Глава 24

Ст. 16-18 тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои

Просил ты в письме объяснить тебе признаки крайней нужды при кончине времен, какие Господь открыл для нашего сведения; узнай теперь силу их. Сущии во Иудеи да бежат на горы. Утвердившиеся в благочестии (сие означает Иудея) да имеют в виду вышнее прибежище, ограждаясь своим исповеданием. И иже на кровле, да не сходит взяти, яже в дому его (17). Кто пренебрег настоящим своим домом, презрел всякое здешнее жилище, стал высоким по жизни и изгнал из себя вселявшиеся в него страсти, тот да не увлекает за собою ничего такого: ни боязни, ни нерадения, ни тщеславия, ни пристрастия к богатству; все это есть схождение с высоты. Иже на селе, да не возвратится взяти риз своих (18). Кто совлекся ветхого человека и отрешился от плотского, тот да облекается в Человека Нового, который обновил его в познание Божие, и очистил от тины. Все сии будут в безопасности во время оного великого злострадания.

Письма. Книга I.

и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего

См. Толкование на (Мф 24:16)

и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои

См. Толкование на (Мф 24:16)

Горе непраздным и доящим в тыя дни

Это сказано душам, которые носят во чреве Божественную любовь, но не осмеливаются свободно изречь и породить исповедание веры в Бога и твердо стоять за оное. Они приобрели детское и несовершенное понятие о Божием долготерпении и не имеют твердого упования на награды; но угрозами или нападениями приведены в расслабление и лишили себя будущего.

Письма. Книга I.

ибо, где будет труп, там соберутся орлы

Создатель и Владыка местом блаженной жизни дал нам едемскую обитель, но, по удобопреклонности воли и по лукавству обманщика, изгнаны мы из нее и изринуты на землю многотрудную, в переселение скорбное. Посему тем из нас, которые снова окрылились, оставили пресмыкающуюся по земле жизнь и приблизились к высоте небесного жительства, благий Христос обетовал собрать их в прежнее место. Ибо сие-то означают слова, о которых ты меня спрашивал. Идеже труп, тамо соберутся и орли, - то есть, где произошло одоление невоздержным вкушением, там совершится победа постом и воздержанием, какое возделала природа человеческая.

Письма. Книга I.

О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один

Для чего хулители сами на себя навлекают суд Господень? Для чего богоборцы возжигают огонь гееннский? Говорят: не знал Господь дня скончания века. Нет, не не знал, но отказывался давать объяснение на бесполезные вопросы. Ибо мог ли не знать часа или дня Творец веков? В Нем суть сокровенна вся сокровища премудрости (Кол 2:3). Не незнающему свойственно предсказывать знамения и ужас последнего дня и описывать оный по признакам, как день настоящий.

Напротив того, как сказал я, не дал Он определенного ответа на суетный вопрос. Ибо, скажи мне, какая тебе польза знать день кончины? Не знать же оный полезно, чтобы, всякий день почитая последним, мы были готовы к оному, бодрствуя и ожидая нашего Господа.

Письма. Книга I.

две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется

Чинами ангельскими и ликом Апостолов судятся человеческие намерения, потому что от первых отлучен их предстоятель, а от последних - предатель. То же самое, как найдешь, совершается и ныне: одни напрягают силы и пребывают во бдении, другие же расслабевают от лености и нерадения; из них-то, когда Господь приходить во славе Своей, одни берутся, другие оставляются.

Поскольку желаешь ты узнать и соединенную с предыдущею мысль, то в сказанном: будут две мелюще в одном жернове, едина поемлется, и едина оставляется, - под жерновом разумей превратность настоящей жизни, которая, ни на минуту не останавливаясь, течет мимо нас и со скоростью жернова все изменяет. А под двумя мелющими - как бы различие жизни в одном и том же деле или чине: в подвижничестве ли то или девстве, или воздержании, или целомудрии, или страннолюбии, или вере. Ибо многие посвящают себя на это, но не все с одинаковым намерением: одни преуспевают в добродетелях ради будущего воздаяния, а другие добродетельны напоказ. И последние получают награду свою в здешних похвалах и оставляются при жернове, а первые поемлются.

Письма. Книга I.

Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время

На сказанное в Писании: кто есть верный раб и мудрый? Что не соблюдающий благовременности всякого дела не достигает искомого блага, видно это само собою; что всяческая добра во время свое (Еккл 3:11), сему научил Екклесиаст. Посему, если это действительно так, почему удивительным тебе кажется сказанное Спасителем о мудром и верном домоприставнике, что он даст пищу во время. Ибо неблаговременное всегда прискорбно, и благодеяние, оказанное не вовремя, теряет имя свое. Например, один и тот же хлеб голодному сладок и вожделенен, а сытому - не очень; одно и то же питие жаждущему весьма пригодно, а упившемуся - отвратительно. Поэтому, по какой причине от одного и того же происходит не одно и то же? Очевидно, в зависимости от благовременности. Она подаваемое делает и большим, и вожделеннейшим.

Посему надлежит не только подавать (это может быть и не важно), но подавать вовремя, ибо это, хотя бы поданное было и мало, делает оное большим, а если велико, обращает в самое великое. Посему-то и Песнопевец, прославляя благодеяния Божии, присовокупил и сие: вся к Тебе чают, дати пищу им во благо время (Пс 103:27). Ибо не только питает Бог, но питает благовременно. А всего важнее, - питая всех, подавать вовремя. И если угодно видеть, как исполняется это на плодах, произращаемых землею, то смотри: не в одно время бывают пшеница, вино и елей, и древесные плоды, и разнообразие цветов. Но сначала зеленеют луга, за ними следует жатва, за ней - виноград, а гроздь отсылает земледелателя к маслине. И времена года составляют как бы какой превосходный хоровод и продолжительностью своею дают отдохновение земледельцу. Ибо, если бы все вместе приходило в свою зрелость, искусство земледельца стеснялось бы краткостью времени, и все бы гибло и портилось, потому что не достало бы у него сил убрать все в одно время.

На слова: кто убо есть верный раб и мудрый, егоже поставить господин его над домом своим. Представив достойным осмеяния безумие или, лучше сказать, высокоумие тех, которые присваивают или легко принимают на себя дело трудное, не знаю, почему, блаженный, оставил ты без внимания то, что особенно доказывает сие высокоумие. Что же именно? Не все люди одержимы одними и теми же болезнями, и не все поддаются одному и тому же лечению. Но как недугов много, они разнообразны и бывают всякого рода, так много должно быть и различных пособий. Если же затрудняет тебя сказанное мною, то подожди немного, и овладевшее теперь тобою затруднение превратится в большее сожаление о них.

Ибо по причине существования многих и разнородных болезней человеку, во-первых, трудно сознать в себе болезнь, а потом, и узнав это, доведаться, какое пригодно врачевство. Не всем пригодны одни и т же пособия, не все излечиваются одним и тем же: что принесло пользу одному, то повредило другому, и пригодное другому повредило еще кому-то. И чтобы не показалось тебе, будто бы говорю нечто странное, раскрою сказанное.

Руководимые словом не уцеломудриваются примерами; но один - тем, другой - этим приводятся в лучшее состояние. Имеющие нужду в шпорах не терпят узды, а ленивые и неудобоподвижные к добру возбуждаются словесным ударом, но горячих более надлежащего и неудержимых, подобно молодым коням, уносящимся за пределы ристалища полезно сдерживать и останавливать.

Одни уцеломудриваются похвалами, другие - порицаниями, если те и другие будут благовременны; но противоположные выйдут последствия, если они будут не вовремя. Одни уступают увещанию, другие - выговору. Одни изглаживают свои недостатки, когда их обличают в собраниях, а другие - когда их вразумляют втайне. Ибо одни, уцеломудриваемые всенародным выговором, обыкновенно пренебрегают беседой наедине; а другие, всенародными обличениями доводимые до того, что отлагают и стыд, таинственностью и сострадательностью выговора приобучаются к благопокорности.

За одними надлежит во всем наблюдать, - а именно за теми, мнимая скрытность которых, так как о ней заботятся, надмевает мыслью, что они мудры; по отношение же к другим на что-то надобно не обращать внимания, чтобы от частого раздражения не дошли они до бесчувственности и напоследок не сделались во всем неудержимыми, отвергнув самое сильное врачевство при убеждении - стыд. На иное надлежит даже и гневаться, не гневаясь в действительности, иное надлежит презирать, не презирая внутренне, от иного отказываться, не отказываясь на самом деле. Иных должно врачевать снисходительностью, других - отлучением; над одними одерживать верх, а другим, смотря что кому полезно, для видимости уступать над собою победу.

Итак, поскольку столько недугов и пособий и не все поддаются одному и тому же, а напротив того, чем-то возбуждаются к худшим проступкам, кто, не просветив души Божиим Духом, в состоянии будет все узнать и на все иметь достаточные силы? Но есть такие, которые осмеливаются принимать на себя начальство, если только почитают его для себя подходящим, и трудным его не представляя в уме и не внимая Владычнему слову. Посему оно в такой мере показывает редкость доброго начальствования, что с сомнением говорит: кто убо есть верный раб и мудрый, егоже поставит господин его над домом своим, даяти им житомерие (Лк 12:42)?