Глава 2

Молим же вы, братие, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа, и нашем собрании о Нем,

Молим. Молит, но сквозь это моление виден укор. Было все объяснено обстоятельно; но вот привзошли чуждые речи, и все забыто, сразу увлеклись. Апостол говорит теперь: просим вас не позволять себе этого, как может просить снисходительный наставник оказавшегося неисправным ученика. Греческое ερωτωμεν наводит на такую речь: будто спрашиваем, подразумевая: зачем так сделано?

О пришествии Господа… и нашем собрании о Нем. О — относительно пришествия… и собрания… Пришествие Господа — у святого Павла везде есть личное прибытие Его с неба для завершения Своего благодатного царства царством славы и произнесения суда над противившимися истине. Собрание наше о Нем — то же и здесь, что в первом послании, — когда все верные и святые восхищены будут на облаках в сретение Господу на воздухе ((1 Сол 4:17)). О Нем — греческое επ', к Нему, около Него. Он — центр; свои Ему все расположатся окрест, всякий в своем чине, и составят единое целое, Единым Господом живущее, всеблаженное и всесветлое. Такую утешительную, светлую картину наперед восставляет святой Апостол в умах солунян ради того, что имел вслед за сим говорить о мрачном образе антихриста и дел его, чтоб этим последним не смутить их, а вместе и затем, чтоб внушить, что не о моментах явления Господа заботиться должно, а о том, чтоб сделаться достойными сретить Его на воздухе, о чем он твердил им в конце предыдущей главы.

Не скоро. Не тотчас, как только слышите слово, не сразу, не неподумавши. Уже они позволили себе прийти в смятение. Потому мысль у Апостола та: зачем это попущено? Он прикровенно выражает им свой укор, что как только услышали, не разобравши, кто говорит, и правду ли говорит, пришли в смятение.

Подвизатися от ума, сдвигаться с точки, или основы, ума, терять ум, теряться. Греческое слово употребляется о волнениях от страха, радости, горя.— Ни ужасатися, с греческого — пугаться от внезапного стука. Поверив, что вот-вот явится Господь, пришли в испуг, как громом пораженные, не зная, что начать и за что взяться.

Ниже духом. Разумеет не дух лжи, но тот дух, который проявлялся в членах Церкви, дух пророчества, или откровения и прозрения в тайны Божии. Так все святые отцы: Златоуст, Феодорит, Дамаскин, Экумений, Феофилакт. В собраниях христиан находил на иных дух,— они поднимались, начинали речь воодушевленную. Эта речь наиболее касалась созидания Церкви в вере и любви; но она могла обнимать и прошедшее, и прозревать в будущее. Были лица, особенно отличавшиеся прозрением в будущее. Когда святой Павел говорил о себе, что Дух повсюду в Церквах говорит, что его ожидают узы и страдания ((Деян 20:23)), то разумел этот дух пророческий, проявлявшийся в тогдашних Церквах, чистоты ради веры и жизни первых верующих. Говорил ли кто в этом духе у солунян о наступлении дня Господня, утверждать нельзя. Может быть, никто и не говорил так, и святой Павел, только предупреждая такой случай, говорит: хоть бы и в пророческом духе кто стал говорить вам, не верьте, чтоб пресечь всякую возможность обольщения. Так святой Златоуст: «Хоть бы кто-нибудь, имея Дух пророчества, сказал вам это, не верьте. Ибо когда я был у вас, то объяснил вам все, относящееся к этому предмету, поэтому вам не следует переменять своих мыслей касательно того, чему вы были определенно научены». Из того, что послание, будто Апостолом писанное, и слово, будто им сказанное, действительно были предъявляемы в подтверждение мысли о наступлении Для Господня, можно бы с вероятностию заключить, что были действительно предъявления и о таких внушениях духа пророческого. Но та очевидность, что тогда как слово и послание здесь представляются принадлежащими святому Павлу, речение: ниже духом, никак не может относиться к нему,— значительно ослабляет эту вероятность, заставляя видеть особый оттенок и в смысле этого речения. Апостол хотел выразить как бы такую мысль: не только когда (ложно) предъявляют вам мое будто слово и мое будто послание, не верьте, но если б кто известный у вас как пророк действительно стал так учить, не принимайте его речей. Это похоже по смыслу на слова Апостола к галатам: аще ангел с небесе (1, 8). Если кому угодно будет принять, что солуняне на самом деле слышали внушения говоривших в духе пророческом, то надобно тогда подразумевать: как будто,—как будто в пророческом духе, а не действительно в пророческом духе: ибо действительный дух сей не лжив. Святой Дамаскин пишет: «Никто да не ужасает вас, ни тот, кто кажется говорящим по духу откровения».— Феодорит выражается резче: «Если будут выдавать себя за прорицателей и пророков, не велим верить». И это могло случиться без особого злого умысла. Размышляя о том, что день Господень не придет с усмотрением, и утвердившись в решении ожидать, по слову Господа, каждочасно Его явления, мог иной перейти к заключению, что уже действительно так есть: настоит день, и затем, воодушевившись этою мыслию, сказать о том слово в собрании. Такой мог казаться говорящим в духе, тогда как говорил от себя. Не всякая воодушевленная речь от Духа. Чтоб верующие не подвергались опасности заблуждения по сему поводу, в Церкви пребывал дар рассуждения духов.

Ниже словом, ниже посланием. Слово — здесь, иные полагают, есть слово Самого Господа, по преданию дошедшее, или Его же слово, в Евангелии написанное (Мф. глава 24; Мк. глава 13; Лк. глава 21). Но очевидно, что под словом здесь понимать надобно слово, исшедшее рт Апостола Павла, как и послание, только такие, кои ложно ему приписывались, как показывают слова: аки от нас. Слово и послание свои выставляет Апостол ниже, в 15 стихе, как единственный источник Божия откровения для солунян. И теперь, при ложных мыслях о наступлении дня Господня, одни говорили: сам Апостол так сказал; другие: так написано в послании его. Или говорили,— один: я слышал; а другой: на,— вот и послание. Слова: посланным, нет в греческом тексте, а стоит только: аки от нас. Почему все почти и относят эту фразу не к посланию только, но и к слову. Есть такие, кои и к духу ее относят, но это перепутывает и затемняет речь.

Яко уже настоит, с греческого: как будто уже настал, день Господень, последний день, день окончательного решения участи всех и каждого. В этом вся неправость в мнениях солунян. Ждать пришествия Господа надлежит всегда, по заповеди Самого Господа; но определять момент пришествия не следует, потому что его знать никто не может, кроме Бога. Солуняне определили, и тем погрешили, присвоив себе право Божие. Апостол и вразумляет их, говоря как бы: нельзя так решить, и вы так не делайте, как бы кто ни убеждал вас к тому. Не видно, чтоб были какие злонамеренные распространители лжи, иначе слово Апостола было бы и сильнее, и определеннее. Мысль та могла распространиться будто невзначай. Кто-нибудь сказал в собрании: вот-вот Господь придет! Другой подтвердил: да и Апостол будто так говорил; третий прибавил: да и в послании так написано,—или: есть и послание о том. И пошел повсюду говор, и всех привел в смятение. Обсудить же дела никому не пришло на мысль. Слово Апостола о внезапности явления Господня оправдывало будто заключение, что вот-вот, при дверех! Экумений наводит, что они смущались по неведению и страшливости.

не скоро подвизатися вам от ума, ни ужасатися, ниже духом, ниже словом, ни посланием, аки от нас посланным, яко уже настоит день Господень.

См. Толкование на 2 Сол. 2:1

Да никтоже вас прелстит ни по единому же образу: яко аще не приидет отступление прежде, и открыется человек беззакония, сын погибели,

Да никтоже — или выражает свое им желание, или дает предостережение: смотрите, остерегайтесь, или прямо заповедует никого не слушать.— Прелстит. Уж они поддались прельщению. Теперь, исправив их образ мыслей, говорит, чтоб вперед держали себя твердо в правом образе мыслей, не поддаваясь обману. Ни по единому же образу. Никаким из показанных и обличенных способов, или никаким и другим способом. «Таким образом он предостерег их со всех сторон от заблуждения» (Златоуст). Этим одним речением «отверг все вместе виды обольщения» (Феодорит).

Яко аще… Ибо если не придет отступление… Что же из этого следовать должно, не сказано. Это надобно дополнять читающему самому, и оно само собою дополняется, то есть если не придет отступление прежде, не придет и день Господень. Экумений пишет: «За этими словами надобно доразумевать: не будет и пришествия Господня». Почему опустил такие слова Апостол? — Не потому, что, заговорившись о свойствах антихриста, забыл; а потому, что рассудил употребить обычную фигуру умолчания, или прехождения, как видно из пятого стиха. Не помните ли?., сказал Апостол: если не придет прежде отступление и человек беззакония, такой-то и такой-то… И еще следовало бы, может быть, прибавить что-нибудь в этом роде; но он пресекает речь и говорит как бы: да что много о том писать? Припомните сказанное… Припомнив же сказанное, они должны были привесть на ум и то, что, пока не явится этот человек беззакония, не приидет Господь «Тут он открывает им, а чрез них и нам, самый великий признак пришествия Господня» (Феодорит).

Не приидет отступление. Слово отступление, одно, без пояснения, от чего и какое, не дает определенного понятия. Потому сам собою рождается вопрос, что здесь разумеет Апостол? — Древние толковники все полагают, что отступление употреблено здесь вместо отступник и означает самого антихриста. Святой Златоуст пишет: «Здесь он говорит об антихристе и открывает великие тайны. Что такое отступление? — Отступлением он называет самого антихриста, так как он имеет погубить многих и привести к отступлению: яко-же прельстити, как сказано, аще возможно, и избранныя» ((Мф 24:24)). То же и Феодорит: «Отступлением назвал Апостол самого антихриста, дав ему имя сие по делам его, потому что он покусится всех довести до отступления от истины». Так и все другие; только Экумений после того прибавляет догадочно: «Или отступлениемμ называет он удаление от Бога, самое дело (а не лицо)».

Инославные западные толкователи разумеют не лицо, а особое явление в жизни человечества,— не всякий, однако ж, одно и то же. Ближе, конечно, к истине те, кои, подобно Экумению, разумеют отступление от Бога, от веры и истины, о котором поминается и в других местах Писания. Так как слово сие не пояснено здесь каким-нибудь прибавочным словом, то смысл его следует определять течением речи. Следующие за ним слова: человек беззакония превозносяися паче всякого бога и прочее, дают разуметь, что и отступление будет в том же роде, совершится то есть в области религиозно-нравственной. Видеть, следовательно, в этом отступлении что-либо политическое, например восстание иудеев или падение Западной Римской империи, значит уклоняться от того, что хотел сказать святой Павел. Отпадение папы со своими от истинной Церкви, а потом Лютера и Кальвина еще глубже отпадение от истины, чрез отпадение от папской отпадшей Церкви, хотя совершались в области религиозной, но как у Апостола с отступлением тесно связано явление антихриста, а его нет, то под ним не следует разуметь и этих событий.

Апостол, очевидно, говорит о том отступлении, которое совершится в последние дни, пред вторым пришествием Господа. Об этом поминает он в других посланиях. В первом послании к святому Тимофею пишет он: Дух же явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчим и учением бесовским ((1 Тим 4:1)). Похоже на это у него (2 Тим 3:1); и у святого Петра 2-е послание 3, 3. Святой Иуда свидетельствует, что все Апостолы говорили об этом одинаково: поминайте глаголы прежде реченныя от Апостол Господа нашего Иисуса Христа: зане глаголаху вам, яко в последнее время будут ругатели, по своих похотех ходяще и нечестиих. Сии суть отделяюще себе от единости веры… (Иуд. стихи 17 — 19). И Сам Господь предрекал, что в конце мира многие лжепророки возстанут и прельстят многих и что за умножение беззакония изсякнет любы многих ((Мф 24:11) 12), так что, когда придет Он, обрящет ли веру на земли ((Лк 18:8))?

По этим удостоверениям рисуется в голове очень неутешительная картина нравственно-религиозного состояния людей в последнее время. Евангелие будет всем известно. Но одна часть пребудет в неверии ему, другая — наибольшая — будет еретичествовать, не Богопреданному учению следуя, а построевая себе свою веру, своим измышлением, хотя на основании слов Писания. Этим самоизмышленным верам числа не будет. Начало им положил папа, продолжили его дело — Лютер с Кальвином; положенное же сими последними в основу свое личное постижение веры из одного Писания, дало сильный толчок измышлениям вер. Их и теперь уже очень много, а будет еще больше. Что ни царство, то свое исповедание, а там — что ни область, а далее — что ни город, а под конец, может быть, что ни голова, то свое исповедание. Где сами себе строят веру, а не принимают Богопреданную, там иначе и быть нельзя. И все такие будут присвоять себе имя христиан. Будет часть и содержащих истинную веру, как она предана святыми Апостолами и хранится в Православной Церкви; но и из этих немалая часть будет по имени только правоверными, в сердце же не будет иметь того строя, какой требуется верою, возлюбив нынешний век. Вот какая широкая ожидается область отступления. Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но все это только видимость, внутри же отступление истинное. На этой почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости без существа дела. Потом, отдавшись сатане, явно отступит от веры и, вооруженный его обольстительными кознями, всех, не содержащих христианства во истине, увлечет к явному отступлению от Христа Господа, заставив себя самого почитать за бога. Не увлекутся избранные, но он будет иметь покушение прельстить и их, аще возможно. Чтоб этого не случилось, прекратятся дни те злые. Явится Господь и упразднит антихриста и все дело его явлением пришествия Своего.

Вот какое, надобно полагать, отступление разумеет Апостол! Оно точно есть дело, факт, а не лицо, но такое, которое состоит в тесной связи с лицом, с человеком беззакония и сыном погибели. Это будет отступление, в которое увлечет главный отступник — антихрист. Отступление людей в ложные веры и в нехристианские настроения сердца подготовит почву для вырождения антихриста и арену для его действования. Но не это отступление тут разумеется, а то, которое произведет антихрист. Он, явясь и усилясь, завершит отступление внутреннее тем видимым отступлением. Это будет громкое отступление, единое вполне достойное такого имени, почему и стоит у Апостола с определенным членом. Потому же, может быть, оно не пояснено у него и другим каким прибавочным словом,— как потом Юлиана именовали отступником, не поясняя отчего. Таким образом, в словах Апостола: аще не приидет отступление прежде и явится человек беззакония, не два периода означаются, а одно последнее время, в которое совершится то и другое. Святые отцы это и выражали, разумея под отступлением отступника — антихриста, имеющего произвести общее отступление. От него в зависимости ставит отступление и сам Апостол Павел, как видно из стиха 9 и далее, и святой Иоанн Богослов в Апокалипсисе 13, 4 и далее. Инославные западные толковники отступили от мысли святого Павла, разумея здесь то — подготовительное — отступление.

Человек беззакония — пребеззаконный, пропитанный беззаконием, сущность которого — беззаконие. Беззаконно родится, беззаконно будет жить, сам беззаконствуя и расширяя беззаконие всюду, в беззаконии и погибнет. Он будет полное осуществление беззакония, и ничего в нем не будет, кроме беззакония. Не одно только богоборство будет отличать его, хотя оно будет очевиднее всего, а всякий грех. «Человеком беззакония назван он, потому что совершит тысячи беззаконий и других доведет до совершения их» (Златоуст). «И сам много нагрешит, и других многих введет во многие грехи» (Экумений).

Но он будет человек, как и всякий другой, из души и тела состоящий, только полное орудие сатаны. Не сатана в образе человека, и не воплощение сатаны, а человек, в котором будет жить сатана и действовать чрез него как орудие свое всепослушное. Святой Златоуст спрашивает: «Кто же он будет? Ужели сатана?» И отвечает: «Нет, но человек некий, который восприимет всю его силу (энергию)». То же и Экумений: «Не сатана будет антихрист, а человек, сатаною обладаемый и действуемый (осатаненный). Он будет какой-нибудь еврей, искусный в магии и составлении специй».

Сын погибели — погибельный, в пагубу себя произвольно отдавший и идущий в нее с сознанием, что погибнет. У нас похожи на это фразы: пропащий человек, или отчаянный. Таков был и Иуда ((Ин 17:12)); таков и сей зверь из бездны, который после богоборства в пагубу пойдет ((Апок 17:8) 11). Фраза сын погибели может означать и крайнее развращение, но это в отношении к антихристу сказано уже в слове человек беззакония; здесь уже указывается на жалкий конец его. Но не сам только он погибнет, а и других многих введет в пагубу. Прельстит их следовать своей воле и ученью, и тем сгубит, как ниже говорится (стих 12). Будет находить удовольствие в том, чтобы увлекать других в пагубный путь свой; вся забота его будет о том, как бы побольше сгубить людей. «Сыном погибели назван потому, что и сам погибнет» (Златоуст); «и сам погибнет, и других ввергнет в пагубу» (Экумений); или «послужит для них виною пагубы» (Феодорит).

Противник. Не указывается, кому и чему он будет противник. Определить это дают следующие слова и все течение речи. Из них видно, что он будет противник Богу и Христу Господу. Можно: противник всякой истине, и особенно истине христианской, и, следовательно,— спасения рода человеческого; но это одно и то же. Святой Златоуст называет его — αντιθεος — богопротивник, у святого Иоанна Богослова он именуется антихристом ((1 Ин 2:18), 22; 4, 3; (2 Ин 1:7)). 'Αντιθεος может означать еще вместобожник, то есть вместо Бога себя ставящий, равно как и антихрист — может означать и вместо Христа себя выставляющий. Последующие слова Апостола оправдывают это. Он во всем будет противником Богу и Христу, всему Божескому и христианскому, чтобы на место их поставить, или заставить себя почесть за бога и христа. Вот слова святого Златоуста: «Он будет каким-то богопротивником αντιθεος τις — отвергнет всех богов, и велит поклоняться себе вместо Бога». Феодорит пространнее: «Губитель человеков (сатана) подражает вочеловечению Бога и Спасителя нашего; и как Господь, восприяв естество человеческое, совершил наше спасение, так и он, избрав человека, способного принять в себя всю его действенность, покусится обольстить им всех людей, именуя себя Христом и богом, обличая лживость так именуемых богов, которых сам поддерживал в протекшие века».

Превозносяйся паче всякого глаголемаго бога или чтилища. Пиша к коринфянам, Павел употребил слово: глаголемии бози, в том смысле, что их называют богами, а они не суть боги. Там ему надлежало выставить ту истину, что никтоже Бог ин, токмо един,— что нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него, и един Господь Иисус Христос, Имже вся и мы Тем ((1 Кор 8:4)). Здесь у Апостола другая цель. Он хочет показать не истинность единого Бога против всех ложных богов, а дух превозношения антифея и антихриста над всем, что почитается богом. Потому глаголемый бог есть здесь всякое существо, которое в то время люди будут почитать богом. Как в то время будут истинные чтители единого Бога, в Троице поклоняемого, то и он разумеется под тем же понятием. Над всем этим антихрист будет выситься, давая разуметь, конечно, что всякий чтимый бог ничто сравнительно с ним и что его одного должно чтить как Бога. Речения эти Апостол мог заимствовать у пророка Даниила, который пишет: возвысится и возвеличится над всяким богом, и на Бога богов возглаголет тяжкая… и о всех бозех отцев своих не смыслит (внимания на них не обратит)… и о всяком бозе не уразумеет (знать его не будет хотеть), понеже паче всех возвеличится ((Дан 11:36) 37). Чтилище есть предмет благоговейного религиозного чествования, предмет, или божески чтимый, или ради Бога чтимый, то есть или божество, или храм, священные вещи и действия, все входящее в чин богопочтения внешнего. В первом смысле чтилище будет то же, что глаголемый бог. Апостол говорит как бы: превозносяйся паче всякого глаголемаго бога, или, что то же, чтилища. Во втором дается новая черта превозношения, что антифей и антихрист сочтет недостойным себя всякий вид богопочтения, какой застанет среди людей, все их презрит, отвергнет и наконец заведет свой новый: ибо богом себя выставит, а бог без богопочтения не бывает. Первая мысль здесь уместнее, но и второй можно не чуждаться; ибо что он сядет в храме, как бог, есть уже часть чина богопочтения, как видится, главная, неточная, по которой будет учреждено и все другое; чем заменится всякое другое богопочитание.

Якоже сести ему в церкви Божией, яко Богу. Церковь здесь — храм, voccx; здание. Какой же это храм? Вот ответы древних толковников,— святого Златоуста: «Будет восседать в храме Божием, не Иерусалимском только, но и повсюду в церквах». Феодорита: «Церковию Божиею Апостол называет храм, в котором антихрист восхитит себе председательство, покушаясь выдать себя за бога». Феофилакта: «В храме сядет, не Иерусалимском собственно, а просто в церквах Божиих и во всяком храме Божием». Будет же где-нибудь центральное место действования антихриста, и будет конечно определенный момент, в который он явит себя таким. Главный храм того Места и разумеет Апостол. В этом храме и воссядет он, как бог; а затем будет садиться в таком значении и во всяком другом храме, который встретит лично. Или, может быть, в одном храме лично воссядет, в других же свое восседание засвидетельствует каким-либо иным способом. В Апокалипсисе говорится об образе зверином. Не его ли всюду поставят в храмах? Само собою разумеется, что если он произведет широкое отступление от христианства, то заберет с христианами и храмы. Как в них после сего оставаться христианскому строю и чину неуместно будет, то заведут что-либо новое, по духу нового бога. И тут первое место будет занимать то, чем будет означаться восседание антихриста в храме. В какое же место сам придет, там сам лично воссядет, как бог. Всячески в словах Апостола предрекается факт, а не выражается идея. — Потому неуместно иные думают, что здесь восседанием в храме означается то, что антихрист объявит себя богом, и все признают его таким. Показующему себе, яко бог есть. Такою окружит себя помпою в храме, такую даст себе обстановку посредством призрачных знамений, что все приставшие к нему увидят в этом проявлении будто бога, как некогда Ирод, облекшись в одежду царскую и седши на судище пред народом, показался сему последнему чем-то необыкновенным, так что чудилось, будто и голос у него не человеческий, а божеский ((Деян 12:21) 22)-Святой Златоуст говорит: «Будет стараться показать себя богом; ибо совершит великие дела и явит великие знамения». Экумений: «Всякие покушения употребит — делами, знамениями и чудесами явить, будто он бог».

Не помните ли, яко еще живый у вас, сия глаголах вам. Прервал Апостол речь, как замечено уже, и, не договаривая, что, пока этого всего не будет, не приидет Господь, обращает внимание солунян к тому, что лично говорил им, и давая им самим дополнить не конченную речь. Сия глаголах — говорил об этом, об этих обстоятельствах, предшествовать имеющих пришествию Господню. Говорил, а они забыли: в этом укор и урок дорожить словом, исходящим из богодухновенных уст. Забыли, или, может быть, перетолковали, сбиты будучи распространившимися ложными речами и смешавши понятия о повсечасном ожидании Господа с решительным наступлением дня Господня. Так, святой Павел во всем помянутом о явлении антихриста ничего не сказал нового. Все то объяснял он в первой проповеди. Следовательно, учение о конце мира с обстоятельствами, ему предшествующими и последующими, то есть речь о втором пришествии Христовом, суде, рае и аде, составляла неотъемлемую часть первоначального благовествования и предмет неотложный первого верования. Следовательно, далее нельзя легкомысленно относиться к сим предметам и, содержа другие члены веры, позволять себе построевать свое личные о том воззрения, помимо учения, Апостолами преданного и Церковию хранимого.

Заметим мимоходом, что об антихристе нигде не говорится с такою определенностию, как здесь. Но не случись недоумений у солунян, святой Павел не написал бы о том, довольствуясь личною речью к солунянам и веря, что они хорошо и верно помнят сказанное им. Если б теперь слово Апостола об антихристе дошло до нас не в Писании, а чрез предание от солунян, слово истинно апостольское и богодухновенное, и мы содержали бы сие учение по одному преданию сему; с какою бы глубокомысленною важностию выступали против нас не принимающие преданий — инославные, обличая в веровании неопределенной молве предания, как они имеют обычай выражаться? Они уже и здесь успели нечто нагадать от своего смышления. Святой Павел здесь только говорит с такою определенностию, а в других посланиях уже не поминает о сем. Следовательно, говорят, Апостол изменил образ оглашения первою проповедию и воздерживался уже говорить потом об обстоятельствах второго пришествия. На самом деле следует из этого только то, что Апостол не писал более с такою определенностию, хотя поминал во многих местах; не писал же потому, что подробно объяснил все в первой проповеди, поминая и о возможности уклонения.от истины, подобно солунянам, и тем предотвращая заблуждение, а потому и повод писать о том.

противник и превозносяйся паче всякаго глаголемаго бога, или чтилища, якоже ему сести в Церкви Божией аки Богу, показующу себе, яко Бог есть.

См. Толкование на 2 Сол. 2:3

Не помните ли, яко еще живый у вас, сия глаголах вам?

См. также Толкование на 2 Сол. 2:3

И ныне удерживающее весте, во еже явитися ему (антихристу) в свое ему время.

И ныне,— иные так: знаете, что ныне, в настоящее время, явиться антихристу мешает; а другие так: теперь вы знаете, что удерживает его. За первое стоит то, что и в 7 стихе говорится подобно сему: держай ныне, и притом так будто проще и ясней; за второе — строй речи в греческом тексте, по которому нельзя иначе перевесть сего места, как: теперь знаете. То или другое примет кто сочетание, главная мысль текста остается одна и та же, ибо сила речи не в этом. Наш славянский и русский перевод держит второй перевод: теперь знаете. Теперь, то есть припомнив сказанное лично и имея во внимании то, что написано перед сим, вы знаете. Тут будто у святого Апостола своего рода умолчанье. Давши солунянам сообразить и только что прописанное, и толкованное лично, он делает из того вывод: и вот вы теперь знаете, что его удерживает; а отсюда к главному предмету сей части послания легок переход: а что его удерживает, то служит причиною и того, что Господь отсрочивает Свое явление. Этим одним он рассеивал уже все их недоумение.

Удерживающее — «мешающее, препятствующее» (Экумений). «Что же такое это удерживающее явитися ему, или препятствующее?» (Златоуст). Вопрос не лишний. В этом речении — главная мысль Апостола (вместе с другим: тайна беззакония уже действуется). Но между тем оно одно не дает определенного понятия и открывает пространное поле догадкам. Для нас безопаснее всего придержаться отеческих мнений. Приведем их и сделаем общий из них вывод. Святой Златоуст пишет: «Одни полагают, что под этим должно разуметь благодать Святого Духа, а другие— Римское государство». То же повторяют Феодорит, Экумений и Феофилакт, хотя некоторые из них предполагают и другие мнения. Так Феодорит пишет: «Под удерживающим иные разумеют Римское царство, а иные благодать Духа, то есть антихрист не придет, пока пребывает благодать Духа». И ниже: «Признаю истинным утверждаемое другими. Благоугодно Богу, чтобы антихрист явился во время скончания (мира). Посему Божие определение не позволяет ему явиться ныне. Но полагаю, что изречение сие заключает в себе и другой еще смысл. Поелику Божественный Апостол знал сказанное Господом, что Евангелие должно быть проповедано всем народам, и тогда кончина ((Мф 24:14)), но видел также, что преобладает еще служение идолам; то, следуя Владычнему учению, сказал, что прежде сокрушится держава суеверия и повсюду воссияет спасительная проповедь, и тогда явится сопротивник истины». Фотий у Экумения: «Явится в свое время, то есть когда настанет определенное ему и Богом попущенное, или соизволенное, время». Севир у того же Экумения: «Удерживает и не допускает беззаконному явиться Дух Святой. Когда Сей, по причине умножения зла в людях, отстранится и отступит, тогда беззаконный тот возымеет свободу открыться и выступить на среду,—мешать будет некому».

Вывод из приведенных мнений всякий и сам легко сделает: когда Евангелие пройдет по всем народам, обитающим на земле, и выберет из них всех способных принять его, и ради того освятиться и переродиться благодатию Святого Духа, тогда не для чего будет более оставаться настоящему порядку вещей, придет кончина мира, или последние дни, в кои определил Господь снова прийти сотворить суд над всеми живущими на земли, чтоб одних ввесть в царство славы Своея, а других предать горькой участи, ими изволенной. Сему пришествию Господа, по Апостолу, будет предшествовать явление антихриста, в котором Бог попустит раскрыться злу во всей широте и силе, чтоб обнаружились и сами себя обличили те, которые суть его части. Таким образом, после того или вместе с тем, как Божиих всех уже выдаст род человеческий и больше их ожидать нечего и не Божий все выступят налицо, сбросив личину; тогда жатва будет готова. Пошлет Господь жателей — и затем конец всему. Как созрение жатвы имеет свой определенный срок, так и эти последние явления имеют свое, Богом определенное время. И добро, и зло уже засеменено, развивается, растет. Созреет же и то, и другое в свое время. Раньше того определенного срока сему быть нельзя. Теперь, как на вопрос, почему жатели не являются на поле, прямой ответ тот, что время еще не пришло, жатва не готова; так и на вопрос: почему не видно тех чаемых мировых событий, прямой ответ: еще не пришло Богом определенное проявлению их время. Но сюда же принадлежит и явление антихриста. Следовательно, и он не является по той же причине. И вот что удерживает его. Божие определение, как сказали блаженный Феодорит и за ним блаженный Фотий, которое одно выдвигает события на сцену мира или отодвигает их назад, не в угоду кому-либо, а по своему непостижимому для нас плану мироправления.

Некоторые из целей мироправления Богу угодно было открыть нам в слове Своем. Применив их к нашему предмету, можем и в них видеть удерживающее антихриста. Мир стоит за тем, чтобы вложенная Господом в род наш,— как квас в тесто, — сила спасения произвела свое дело. Сила спасения — Божественное Слово и благодать, приемлемые верою и проводимые в жизнь самоотверженною ревностию о Богоугождении. Ходит Слово Божие по земле, возбуждает усыпленных и приводит их к источникам благодати, — и они, быв перерождены, становятся деятелями своего спасения во славу Господа, всем спасение устроившего. Этого рода явления повсюду,— и среди неверных, и среди заблуждших, и среди правоверующих; ибо и званные не все избраны, как не все рыбы, попавшие в мрежу, гожи к столу. Этим, рожденным свыше, иже не от крове, ни от похоти плотским, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася, дана область чадами Божиими быти ((Ин 1:12)13). Из них-то Господь и строит Свое царство духовное. Они — материал, готовимый на земле для неба Словом Божиим и благодатию, когда им предается свободное произволение. Когда сии силы выберут с земли весь гожий материал и царство Божие вполне созиждется, тогда спасение Господне совершит Свое дело и настоящему порядку вещей незачем будет оставаться. Мир стоит потому, что еще не все, гожие в царство Христово, вступили в него, или не столько еще их вступило, сколько нужно. И ины овцы имам, сказал Господь, яже не суть от двора сего, и тыя Ми подобает привести… и будет едино стадо и един пастырь ((Ин 10:16)). Когда совершится это, тогда конец; тогда же и явление антихриста. Отсюда удерживающее его явление будет то, что еще не совершила вполне своего дела сила спасения, Господом вложенная в род наш. Ее продолжающееся действие удерживает его. Перестанет она действовать, тогда и он выступит на среду. Разложив это общее на части, составляющие его, получим: мешает явиться антихристу то, что еще не всеми слышано и не всеми принято Евангелие и что благодать Духа Святого еще пребывает и еще имеет дело в роде человеческом.— Из святых отцов и учителей Церкви, как мы видели, одни — одну, другие — другую сторону действующей во спасение нашей силы выставляли, удерживающею явление антихриста. Но это то же, как бы каждый из них указывал обе, ибо они неразлучны.

Наши толкователи удерживающею антихриста силою, между прочим, считали и Римское царство. В их время, когда Римское царство еще существовало, можно было на то указывать, основываясь на пророчестве Даниила. В наше время какой-нибудь вес можно давать подобной мысли разве только в таком случае, если под Римским царством разуметь царскую власть вообще,—и это таким образом: царская власть, имея в своих руках способы удерживать движения народные и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдерживать. Как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот это и есть удерживающее. Когда же царская власть падет, и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии); тогда антихристу действовать будет просторно. Сатане не трудно будет подготовлять голоса в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во время Французской революции. Некому будет сказать: veto — властное. Смиренное же заявление веры и слушать не станут. Итак, когда заведутся всюду такие порядки, благоприятные раскрытию антихристовских стремлений, тогда и антихрист явится. До того же времени подождет, удержится. На такие мысли наводят слова святого Златоуста, который в свое время царскую власть представлял под видом Римского государства. «Когда, говорит, прекратится существование Римского государства (то есть царской власти), тогда придет антихрист. Потому что до тех пор, пока будет бояться этого государства (этой царской власти), никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено (власть эта прекратится), водворится безначалие — и он устремится похитить всю и человеческую, и божескую власть».

Можно бы основательно возразить, что народ сам будет блюсти свою веру. Но, как уже и впереди говорилось, трудно допустить, чтоб вера с течением времени все более и более возрастала в силе. Светлые некоторых писателей изображения христианства в будущем приятно встречать, но нечем оправдать. Царство Христово благодатное, точно, расширяется, растет, полнеет; но не на земле — видимо, а на небе — невидимо, из лиц, там и здесь, в земных царствах, приготовляемых туда спасительною силою Христовою. На земле же предуказывается господство неверия и зла. Оно видимо и расширяется; и когда уже очень возобладает, тогда дело будет стоять только за началом. Подай только кто влиятельный пример, или голос сильный, и отступление от веры начнет совершаться. Этот толчок и дан будет антихристом. Отсюда можно положить, что удерживающее антихриста есть вместе и то, что нет еще должной подготовки в людях к принятию его; перевеса еще не взяли неверие и нечестие, много еще веры и добра в роде человеческом.

После всего сказанного сами собою понятны слова: во еже явитися ему в свое ему время. «Явитися» не Господу и не отступлению, а человеку беззакония — антихристу. Свое ему время — не то, какое ему бы хотелось избрать, а какое назначено ему Божественным Промыслом. Он явится не против воли Божией. В Божиих планах мироправления стоит и он, и подготовка его, и последствия того. Не потому так, чтобы Бог хотел такого зла людям, а потому, что люди сами себя до того доведут. Этот момент отодвинул Бог до последней возможности, ожидая, не явится ли кто еще желающий к Нему обратиться и служить Ему. Когда уже некого будет такого ждать, примет Господь удерживающую руку, зло разольется, и антихрист явится. Дал Бог свободу и не хочет отнимать ее, только окружает ее всегда такими указаниями, которым внимая она может избирать доброе направление. Но не приневоливает, ждет, чтобы она сама избирала доброе. Если она избирает злое, сама виновата. Это, однако ж, не нарушает Божиих благих намерений. Господь возьмет все Свое и не потерпит никакого ущерба по причине уклонения многих. А они свое получат: возлюбили пагубу, и она придет на них.

Тайна бо уже деется беззакония, точию держай ныне, дондеже от среды будет.

Беззаконие, грех действовал уже в роде человеческом со времени преступления Адамова, и хотя он не совсем понятен и в своем происхождении, и особенно в силе обольщения людей, но все уже переиспытали его и узнали, коль великое он есть зло. Посему надо полагать, что под словом тайна беззакония Апостол дает разуметь нечто особенное. Есть у сатаны свои глубины (Апок 2:24), свои скрытные замыслы и планы, все в духе сатанинском. Пагубные действия его видны, а дальние его цели скрытны. Апостол как бы намекает: к чему доселе стремился сатана — видно было, обнаружилось уже. Что же теперь он замыслил, еще не видно. Тайна в том, что замыслы его еще не открылись. Прежде он действовал так, теперь — иначе, а как? — еще не видно. Иначе же он начал действовать, потому что и Бог иначе воздействовал на род человеческий в Господе Иисусе Христе. До пришествия Христова он применился уже, как сбивать с пути людей, а теперь, видя, как отовсюду теснит его крест Христов, только начал свои противукозненности. Если возьмем во внимание тайну благочестия, о которой говорит тот же Апостол в другом месте, то по противоположности можем навесть и в чем тайна беззакония. Тайна благочестия в воплощении Бога: «Бог явился во плоти» ((1 Тим 3:16)),— то, что Иисус, глаголемый Христос, есть Бог Слово, принявший на Себя человеческое естество. Вера в это разрушает царство греха сатанинское. Тайна беззакония, придуманная сатаною, будет ухищрение сатаны подрывать и извращать сию веру. Для этого язычников держал он в их прелестях пред лицом христианства, представляя им Христа с самой уничиженной стороны, как распятого на кресте. В сказаниях о мучениках это всегда первым возражением и было против веры и обличением верующих со стороны языческого разума. А в тех, которые, видя во Христе не простого человека, обращались к Нему, он всячески покушался затмить и извратить тайну воплощения в Нем Бога Слова. Это и начал уже он производить в христианах иудействующих, в евионеях, докетах. И после не остановился, но во всяком веке новую выдумывал кознь на прельщение верующих и ослабление, или извращение, в них веры в Боговоплощение. В настоящее время на Западе бездна христоборцев, и все они как ни разны в частных воззрениях, сходятся в одном,— в неверии в воплощение Бога Слова во Христе Иисусе. Это-то зло будет расти, и Сын Человеческий, пришедши, едва ли обрящет веру на земле ((Лк 18:8)). Вот какая тайна тогда откроется и придет въявь!.. Тайна беззакония, конечно, предполагает нравственное развращение, и его преобладание в последнее время представляется в Апокалипсисе под видом жены любодейцы великой, у которой на лбу надпись: тайна (Апок 17:5); но нравственная испорченность у христиан — снаружи, а внутри — неверие в Господа. Порчею нравственною они приводятся к неверию; когда же неверие возобладает сердцем, тогда разлив безнравственности уже не имеет пределов. Неверие есть движущая скрытная сила беззакония, тайна, в нем кроющаяся.

Так понимают тайну беззакония древние наши Церковные толковники. Блаженный Феодорит пишет: «Думаю, что Апостол означил сим породившиеся ереси, потому что ими диавол доводит многих до отступления от истины. Наименовал же их тайною беззакония, потому что в них сокрыта сеть беззакония. Потому-то и пришествие антихриста Апостол назвал выше открытием. Ибо что всегда приготовлял втайне, провозгласит тогда открыто и явно». То же говорит и святой Дамаскин: «Тайною беззакония называет Апостол учения еретиков и ложные их догматы. Ибо они предшествуют ему, пролагая ему путь и подготовляя время прельщения. Ереси же изошли в мир от времен апостольских. Подобное говорит и Иоанн Евангелист: Якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристы мнози быша (1 Ин 2:18), разумея еретиков».

Тайна уже деется беззакония,— указывая кознь сатаны уже в действии, уже явились антихристы-предшественники. Апостол хочет этим подать мысль: мог бы явиться и главный антихрист, но есть некто, удерживающий его. Кто? — Бог и Господь наш Иисус Христос. Его воплощение еще не совершило своего дела. Спасительная сила Его начала только действовать со времени сошествия Святого Духа. Надо дать ей время всюду проникнуть и оживотворить всех способных принять животворное ее действие. Когда она совершит свое дело, тогда и тому сыну погибели позволено будет выступить. Моменты сии сокрыты в советах Божия промышления. Можно потому говорить, что эти-то советы Божии и определения и удерживают явление антихриста.

Прежде сказал: удерживающее, здесь говорит: держай; разумеет же одно и то же, только с двух сторон: там — определение Божие, а здесь — Самого Бога и Господа, приводящего в исполнение Свое определение. Слова: от среды будет, не значат: уничтожится, престанет быть, а устранится, сойдет со сцены, прекратит свою сдерживающую деятельность. Ныне — не во время только Апостола, а во все время, дондеже днесь именуется (Евр 3:13). Этим обнимает Апостол все время, пока держай будет держать. Экумений пишет: «Итак, когда настанет предел Божия определения,— и удерживающее ныне определение явится исполненным, тогда уже без всякой задержки откроется беззаконник». То же и Феофилакт: «Когда исполнится Божие определение, удерживающее ныне явление антихриста, и настанет определенное ему время, тогда он и откроется».

И тогда явится беззаконник, егоже Господь Иисус убиет духом уст Своих, и упразднит явлением пришествия Своего.

И тогда, когда то есть не станет удерживающего, или он отстранится, сойдет со среды, явится, выступит на среду, родится и начнет действовать беззаконник, никакого закона знать не хотящий и действующий только по внушению губителя рода человеческого, в угоду своему развратному, злому и гордому нраву; он явится как всемирный владыка, которому все поклонятся, как означено выше. Всего хода дел, как он этого достигнет, не изображает Апостол, хотя приемы, какие он будет употреблять, указывает ниже. Здесь же говорит только наперед, что как великим ни покажется он, но Господь дохнет только, — и его не станет.

Егоже Господь Иисус убиет, лишит жизни, поразит насмерть, как человека смертного, достойного всякой кары. Духом уст Своих — или словом, или дохновением: скажет слово, или дохнет только, и жизнь того пресечется. По Экумению, дух уст есть повеление и приказ, и как бы дуновение. Еще Исайя провидел, что жезл из корене Иессеова… убиет нечестиваго духом устен Своих ((Ис 11:1), 4). И в Апокалипсисе Христос Господь, наименованный Словом Божиим, изображается так, что из уст Его исходит оружие острое, как видно, в знак решительности, скорости и непощадности праведного суда Божия и гнева, его сопровождающего; вследствие чего Он и зверя, и лживого пророка его, прельстившего многих знамениями своими, ввергнет в езеро огненное, горящее жупелом ((Апок 19:15), 20). Можно потому положить, что и у Апостола здесь убиение духом уст есть окончательное решение участи беззаконника низвержением его в ад.

И упразднит, праздным сделает место его, исключит его из числа живых,—то же что и убиет. Греческое слово дает намек и на то, что с упразднением беззаконника Господь разорит, разделает и дела его. Вся помпа его, все призрачности обманчивые исчезнут, и все увидят ничтожность его и лживость показности его. Явлением пришествия Его, или актом пришествия, самим пришествием, или образом пришествия, тем видом, в каком оно совершится. То и другое означает, что как тает воск от лица огня, как исчезает дым пред лицем ветра, так пред лицем Господа, грядущего на суд, не постоит беззаконник и все дело его, все развеется как прах. Так величественно, всемощно и грозно для человека беззакония и всех грешников будет пришествие Господне! Блаженный Феодорит пишет: «Апостол, сколько можно было, показал великость Владычнего могущества. Ибо, пришедши с небес, говорит он, скажет только, и предаст конечной гибели губителя. Сие предвозвестил и пророк Исайя; ибо, сказав: изыдет жезл из корене Иессеова и описав, какой это жезл, присовокупил: и духом устен убиет нечестиваго» ((Ис 11:1), 4).

Но думается, что в этом изображении можно видеть и всеочистительную силу второго пришествия Господня в огни пламенне, как помянуто выше (1, 8). Теперь всякий грех и беззаконие ходят по стогнам мира, подняв главу, в смеси с добродетелью и правдою и даже с преобладанием над ними. Тогда же отделятся праведники от грешников, и сии последние заключены будут в одно неисходное место. На сцене мира останется одна чистота, святость и правда. Это имеющее быть очищение всего сущего и изображает Апостол под видом упразднения беззаконника и дела его явлением пришествия Господня. Придет Господь,— и как гонит свет тьму, и ветр — туман, так и Он прогонит и стеснит всякую неправду и грех в место, им определенное. И настанет всесветлое царство истины и добра.

Об этой ничтожности беззаконника и всей призрачной помпы его пред величием и силою Господа говорит Апостол прежде изображения льстивых и опасных для немощи нашей козней его, чтоб держать упование и надежду на Господа в бодренном и крепком виде, а это для того, чтоб последующим изображением козней антихриста не навесть уныния и ужаса на солунян. Он внушает им: придет сын погибели, но не бойтесь, вы вот в какого Господа веруете! Святой Златоуст пишет: «Явится беззаконник. Что же потом? — Тотчас за этим следует у Апостола утешение, ибо он прибавляет: егоже Господь убиет. Подобно тому, как огонь, когда только приближается, еще прежде чем подойдет, приводит в оцепенение и уничтожает малых животных, которые даже вдали находятся; так точно и Христос одним Своим появлением и пришествием убиет антихриста. Довольно только того, что Он явится, и все это погибнет. Едва только явится Господь, как уже положит конец обольщению».

Егоже есть пришествие по действу сатанину во всякой силе и знамениих и чудесех ложных

Таков будет антихрист! Он явится во всеоружии ложных знамений и всякого обмана, в льстивых речах, выдуманных сказаниях, в хитрых сопоставлениях лиц и вещей.

Егоже есть пришествие. Речь не о самом пришествии, а о том, каково оно будет. Есть — стоит вместо несомненного будущего. Дело решенное — быть его пришествию таким, как оно здесь изображается. Так судил и соизволил всеправящий Бог.

По действу сатанину — не пришествие его будет, ибо он явится на свет по общему закону происхождения людей, а вооружение его знамениями. Он будет действовать силою сатаны. И в Апокалипсисе говорится, что змий (древний) даст ему силу свою и власть великую ((Апок 13:2)). Сатана на него иждивит всю силу свою, ибо конец и ему самому.

Во всякой силе, знамениих и чудесех ложных. Все это одно и то же — призрачные изумляющие дивности. Он будет подражать Господу и святым Апостолам; только у них было все истинно и в видах истины, а у того все будет призрачно и ложно, и в видах лжи, чтоб дать ей ход. В Апокалипсисе примерно означаются некоторые из сих дивностей: огнь сотворит сходнти на землю пред человеки, сделает икону зверину и даст ей дух, так что она говорить станет ((Апок 13:13)), и подобное. Но все то будут магические дивности и фокусы. Святой Златоуст пишет: «Он обнаружит великую силу, но в этом ничего не будет истинного. В чудесех ложных, говорит, — или обманчивых (кажущихся), или вводящих в обман. Цель всего будет составлять обольщение, Апостол предрек это, чтоб не прельстились (имеющие жить) тогда». Феодорит прибавляет: «Чудеса будут не истинные, а такие чудеса производят и обманывающие проворством рук, потому что показывают за золото, что вовсе не золото, и делают что-либо иное, что вскоре и обличается». Экумений несколько определеннее: «Ложны знамения будут или потому, что он будет показывать их призрачно и глаза отводить, или потому, что чрез них он будет вводить в ложь,— так будет представлять вещи, что может прельстить и верующих».

И во всякой лети неправды. Это другой вид его приемов,— обманывание, завлечение в обман речами и разными уловками и хитростями. Пустить в ход всякого рода обольщения и словом, и делом, — обольщение неправедное, одно выставляя, когда другое есть на деле. Дивностями он произведет обаяние, а этими льстивостями расположит поверить лжи и отстать от истины. Лесть в руце его, по пророку Даниилу, и лестию разсыплет многих ((Дан 8:25)).

В погибающих. Как ни велики и ни разнообразны будут усилия и приемы антихриста к тому, чтобы прельщать и увлекать в свою ложь, успех он будет иметь, однако ж, только в кругу тех, кои одного с ним духа, то есть отпали от Бога и Господа, сердцем презирают Его заповеди и, ведая, что путь их ведет в пагубу, не сходят с него, предавшись участи своей в нечаянии. Как сам он — сын погибели, то и привлечь к себе успеет только погибающих. И погибающие эти погибнут не по определению Божию, а потому, что возлюбили пагубный образ жизни и нрав. Бог все употребляет к образумлению и обращению грешников, и, когда уже ничем их взять нельзя, и не предвидится, чтоб можно было, тогда предает их в руки произволения своего. И всякий в жизни своей встречает людей, которым что ни говори, они все свое, как остолбенелые и окаменелые. Во время проповеди своей святые Апостолы повсюду встречали таких и засвидетельствовали устами святого Павла, что слово крестное погибающим юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть (1 Кор. 1, 18), и что сами они суть овем (погибающим) воня смертная в смерть; овем же (спасаемым) воня животная в живот (2 Кор. 2, 15—16). Во время же антихриста, его юродство будет казаться погибающим мудростию, и его пагубное зловоние — благоуханием. Тут то же будет, что при холерных поветриях, которые захватывают тех только, у которых есть к ним предрасположение.

Зане любви истины не прияша, во еже спасатися им. Вот почему они суть погибающие! Потому, что не приняли спасительной истины. Бог видел, что люди гибнут, ниспадши в бездну греха и в пагубные узы рабства страстям и сеятелю их, диаволу. Для того послал Сына Своего Единородного, чтоб проложить им путь исходный и указать его в вере в Него и в благодати, приемлемой по вере. Весть о сем всюду разнесли святые Апостолы. Принимавшие поступали в число спасаемых, не принимавшие оставались в пагубе. Таковы они во время Апостолов, таковы после их доселе, такими окажутся и в последние дни. Всю эту массу видит апостольское богопросвещенное око ума и дает им надпись: погибающие. У солунян пред лицом были эти погибающие неверия ради. Апостол говорит как бы: вот в этой области неприявших нашего спасительного слова он будет иметь успех, а не среди вас, уверовавших, и подобно вам имеющих уверовать. Достойно замечания, что Апостол словом своим обнимает не только тех, кои не приняли истины христианской, как бы слушать ее не хотели; но и тех, кои слышали ее, поняли, в чем дело, и не приняли ее, и даже тех, кои приняли умом, но не полюбили ее сердцем; обнимает не только неверов — нехристиан, но и христиан по имени, а не в сердце, кои равнодушны к исповедуемой ими вере и не ревнуют о том, чтоб быть послушными требованиям ее, стать тем, чем именуются, индифферентны к ней. Ибо говорит: любве истины не прияша, не полюбили истины, нет ее у них на сердце, хоть и видят ее. Истину видят, а сердце держат на стороне, противной истине. Потому сами в себе суть ложь и, будучи таковы, полюбят ложь.

Существенная спасительная истина есть та, что Бог послал в мир Сына Своего — Спасителя миру. Святые отцы потому слова: любве истины не прияша, толкуют так: не приняли Христа Господа. Ибо Он есть и любовь беспредельная, и истина всесовершенная. Святой Златоуст пишет: «Любовию истины он называет Христа. Ибо Христос был и то, и другое, и приходил ради того и другого по любви к нам и чтоб открыть истинное значение всего». То же Феодорит и все другие. Но это одно и то же. Ибо надобно не только принять Евангелие, но и сочетаться с Господом, или в этом сочетании и состоит надлежащее принятие Евангельской истины. Тот только и извлекается из массы погибающих, кто прилепляется к Господу Иисусу Христу, становится един дух с Ним, прививается к Нему, как к единой истинной живой лозе.

и во всякой лсти неправды, в погибающих, зане любве истины не прияша, во еже спастися им.

См. Толкование на 2 Сол. 2:9

И сего ради послет им Бог действо лети, во еже веровати им лжи.

Это страшное нравственное наказание Божие! Послет,— не так, что нарочно пошлет не желаемое ими, а пропустит к ним ими желаемое и искомое. Злой дух лести и лжи постоянно порывается всеми завладеть, всех омрачить и увлечь в ложь; но Бог не пускает его, когда среди не следующих истине есть еще такие, которые подают надежду обращения, еще не совсем предались ложным путям, еще думают иногда отстать от лжи и стать на стороне истины,—не пускает, чтоб не потерпели они от него насилия внутри, ибо он может колебать и твердых, а не только этих слабых. Когда же наконец они совсем опустят руки и предадутся избранному ими пагубному пути, сложатся с ним и сочетаются сердцем, а о том, чтоб отстать от него, и думать перестанут, тогда Бог примет Свою удерживающую злого Духа лести руку, и он, пропущенный, устремится на них, пройдет в сердце их и там начнет оказывать действо льсти, влечь ко лжи, — и привлечет. Они восприимут ложь всем сердцем, и затем обнаружат ее и вовне, пристанут видимо к антихристу. Но этим сделается только то, что выйдет наружу скрывшееся внутри. Святой Златоуст ищет: «Для чего, скажешь ты, Бог попустит быть всему этому? — Не бойся, возлюбленный, но послушай, что говорит (Апостол): (антихрист) возобладает только над погибающими, которые, хотя бы он и не пришел, не уверовали бы». Феодорит прибавляет: «Сие же: послет им Бог действо лсти, сказано Апостолом вместо — попустит явиться льсти, чтоб оказались любители лукавства. Ибо не пошлет лесть сию Бог, но истребит ее словом уст Своих». Экумений: «Послет,— не так принимай, чтоб Бог послал, но так выражать обычно Апостолу попущение от Бога». Феофилакт: «Послет — вместо попустит ему прийти. Смотри, сначала они отвергли истину; и тогда оставил их Бог, и ложь овладела ими».

Да суд приимут вcu не веровавшии истине, но благоволившии в неправде.

Да суд приимут, — праведно подвергнутся осуждению. Попустит Бог, — раскроется их злой нравственно-религиозный строй, и они созреют для суда. Ложь самообличительна; и следующие лжи сами себя обличают. Безответны они будут на суде, потому самому, что поверили очевидно пагубной лжи и не поверили очевидно спасительной истине. — Вси не веровавшии истине, но благоволившии в неправде. С греческого,—все эти, неверовавшие и прочие, кои не приняли в сердце с живою верою Евангельской истины, и жизни своей, своих чувств и расположений не установили по ее требованию, а, напротив, лежали сердцем своим,—благоволили ко всякой неправде, и к неправым мудрованиям, и к неправым нравам, находили удовольствие пребывать и погрязать в сих неправостях.

Очевиднейшим же обличением их будет то, что они поверят антихристу. Святой Златоуст пишет: «Заграждены будут уста тех, которые осуждены на погибель. Каким образом? — Они не уверовали бы во Христа, хотя бы антихрист и не пришел; но он придет с тою целию, чтобы изобличить их. Для того, чтоб они тогда не сказали, что так как Христос (видимо человек) назвал себя Богом, то по этой именно причине мы и не уверовали в Него; потому что мы слышали, что Бог един, от Которого все, и вследствие того мы не поверили,—этот их предлог (к оправданию) отымет у них антихрист. Ибо, когда он придет, и, несмотря на то, что он не заповедует ничего праведного, а только одно беззаконие, они уверуют в него, единственно ради ложных его чудес, — тогда заградятся уста их. Ибо если ты не веруешь Христу, то тем более ты не должен верить антихристу. Первый говорил, что Он послан Оцтом, а сей последний (будет говорить) совсем Другое. Посему-то Христос и говорит: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене; аще ин приидет во имя свое, того приемлете ((Ин 5:43)). Но мы, скажут, видели знамения? — И от Христа совершено было много великих чудес; поэтому скорее следовало уверовать в Него. Кроме того, об антихристе много было предсказано: что он беззаконник, что он сын погибели, что пришествие его (с помпою будет) по действу сатанину; тогда как, напротив, о Христе,—что Он есть Спаситель и принесет бесчисленные блага».— Та же речь у Феодорита, Экумения и Феофилакта.

Мы же должны есмы благодарить, Бога всегда о вас, братие, возлюбленная от Господа, яко избрал есть вас Бог от начала во спасение, во святыни Духа и веры истины.

Мы… то есть святой Павел с своими сотрудниками, должны благодарити. Чувствуют себя обязанными благодарить Бога за светлое состояние солунян в настоящем и еще светлейшее, ожидающее их будущее,—по любви к солунянам, их благо почитая своим, и по преданности долгу апостольства, которого успех виден в их обращении и вере. Вместо того, чтобы сказать: вам же будет хорошо, говорит: благодарить Бога должны. Так и мы часто выражаемся, когда хотим сказать свою мысль о благосостоянии своем или других: нечего печалиться — Бога благодари, или благодарим…

Братие, возлюбленная от Господа.

Предначинает изображение благих обетовании и надежд указанием на согревающую их отвсюду любовь — и свою, называя их братиями, и Господню, напоминая им о возлюблении их Господом. Это сладостное титло; но не по благозвучности слова, а по существу дела. Господь засвидетельствовал Свою к ним любовь избранием и призванием их к вере и благодатному освящению. Но, уверовав и освятившись благодатию, они сердцем начали ощущать теплое веяние сей любви. Таковы и все истинные христиане. Они в объятиях любви Господней, как растения в теплице. Она их питает, растит, укрепляет, совершает.

Яко избрал есть вас Бог от начала. Благодарит за изначальное избрание. Ибо от начала здесь то же, что в других местах — от век ((Еф 3:9), 11): от век и от родов ((Кол 1:26)), или прежде век ((1 Кор 2:7)), прежде лет вечных ((2 Тим 1:9)). Подобное благодарение возносит он к Богу и в послании к Ефесянам: якоже избра нас в Нем прежде сложения мира, быти нам святым и непорочным пред Ним в любви ((Еф 1:4)). Вот куда возносит он умы верующих солунян! И говорит как бы: еще ничего не было; пребывал только Единый Триипостасный Бог, и Сей, всеблаженный в Себе Бог, тогда еще думал об вас, имел вас во внимании и расположился к вам, восхотев избрать вас и присвоить Себе. Конечно, Он избрал вас по предуведению ((Рим 8:28)), что вы окажетесь достойными (Феофилакт); но и то, что оказались вы достойными, есть Его же благости дело (Экумений). Если так почтены вы Богом и такою заботою Его окружены, то чего вам смущаться? Избрал есть… во спасение во святыни Духа, и веры (с греческого в вере) истины. Тем — неверам пагуба, а вам отложено спасение, к коему вы и избраны. Это спасение откроется во всей силе в вечности, как и пагуба тех, но начало ему полагается и стяжание его совершается здесь. Начинатели, производители и совершители спасения суть благодать Святого Духа и вера. Слыша проповедь истины, веруют, поверив, сподобляются благодати Святого Духа чрез принятие таинств, и ею обновленные, начинают содевать свое спасение, пребывая верными святой воле Божией. Этот спасительный строй есть уже преддверие вечного спасения, или его начало; ибо смерть ничего в нем не изменяет. И в очах Божиих, и в вере верующих,— это уже есть спасение вечное.

Всю мысль иные выражают так: от начала избрал вас Бог во спасение, тогда же положив освятить вас Духом и дать уверовать в истину. Осуществление же сего Божия предопределения видят в словах следующего стиха: в неже призва, то есть к освящению Духом и вере, которые и есть в вас, как видите: ибо вы и веруете, и Духом освящены, что и есть свидетельство вашего изначального избрания. Но святой Златоуст без этого круговращения мысли пишет: «Как избрал во спасение? — Это объяснил (Апостол), когда сказал: во святыни Духа, то есть что освятил вас Духом и истинною верою,— освятил вас Духом, ибо от этого зависит наше спасение, а не от дел, ни от подвигов, но от истинной веры». То же Экумений: «Избрал вас ко спасению, и избрал чрез освящение Духом Своим Святым и чрез веру истинную».

Два производителя нашего спасения: благодать и вера, один от лица Божия, а другой от нас. Сначала веруем, потом сподобляемся благодати Святого Духа; но и самая вера не без благодати. Что Апостол ставит впереди освящение от Духа, а после веру, не изменяет ни порядка, ни значения спасительных действий. В деле спасения неразлучны благодать и свобода. Они и в то время, как полагается начало спасению, и во все то, как оно совершается, до конца ни на одно мгновение не разлучаются, и это как в общем содеянии спасения, так и в каждом частном ко спасению относящемся деле, так что, коль скоро прекращается действие одного какого из сих производителей, останавливается и дело спасения. Недостанет нашей тонкости ума на то, чтоб точно определить, кто когда из них предшествует и кто последует. Безопаснее всего вообще полагать, что в спасающихся всегда действуют благодать и свобода вместе: ни свобода ничего не может сделать спасительного без благодати, ни благодать действовать во спасение без свободы.

Древние наши толковники имели в виду и в настоящем месте указать, что наше и что от Бога в деле спасения. Так блаженный Феофилакт пишет: «Словами: во святыни Духа, Апостол показал, что Бог спас нас, освятив Духом. Потом, чтоб кто не сказал: так что же? мы ничего не принесли? — прибавил: и в вере истины, то есть освятил нас, привнесших веру истине, то есть вещам истинным. Ибо не лжам каким мы поверили, но самой истине». Экумений то же говорит о вере: «Мы только ее одну привнесли, и Он освятил нас Духом». Так в начале спасения, так и в продолжении его. Святой Златоуст спрашивает: «Почему сказал прежде не о вере, но об освящении?» И отвечает: «Потому что и после освящения мы имеем в ней великую нужду, чтоб нам не совратиться». Так же отвечает и Феофилакт. Но это не значит, чтоб самую веру они признавали присущею в нас без действия благодати. В приведенных словах уже видна мысль, что вера сама есть плод всеосвящающего Духа, хоть она не выражена. Но ее определенно выразил Экумений: «Для того прежде сказал: во святыни Духа, чтоб показать, что мы и не уверовали бы, если бы благодать Духа не освящала нас». Стало, от нас ничего нет? — От нас желание и посильное искание, а дело всегда от благодати. Желание веры, согласие на нее, избрание ее — наше; самая же вера живая есть дело благодати.

В неже призва вас благовествованием нашим, в получение славы Господа нашего Иисуса Христа.

В неже — во что, к чему и призвал. К чему же? — Одни говорят: ко спасению; другие: к освящению и вере. Но это одно и то же, ибо спасение с производителями его неразлучно. Где освящение благодатное и вера, там и спасение. — Призва благовествованием нашим. Бог призвал вас чрез нас. Мы говорили вам слово; но в этом вы не должны видеть ничего человеческого. Бог нас привел к вам, Бог дал нам слово, Он же сообщил и силу сему слову такую, что, слушая его, вы приняли его и согласились пойти на зов сей. «Видишь ли,—вопрошает святой Златоуст,— как (Апостол) дает им знать, что ничто не зависит от них, но все от Бога». «Чтоб, услышав о вере,—пишет Феофилакт,—они не превозносились, как и сами привнесшие нечто, дает разуметь, что и это от Бога. В неже призва. Во что? — Во еже спастися освящением и верою, так что хоть вы уверовали, но это есть благодать Призвавшего. Ибо если б Он не призвал вас благовествованием нашим, то как бы вы услышали?» В получение славы. Начало спасительного пути — призвание, средина — содевание спасения действием благодати освящающей и веры, конец — получение славы вечной. В первом послании говорил, что Бог положил нас в получение спасения ((1 Сол 5:9)); здесь говорит: призвал в получение славы. Когда получим славу, тогда вполне откроется, что спасены и какова сила спасения. Слава со спасением неразлучны. Но здесь слава сия сокрыта внутри, как сокровище в скудельных сосудах, а там она просияет и вовне. Посему Апостол в другом месте и говорит о себе, что он поднимает все труды и скорби по благовестию с тем благим желанием, чтоб уверовавшие улучили спасение в Господе со славою вечною (2 Тим. 2, 10). Получение славы Господа нашего Иисуса Христа есть получение той славы, которою Он Сам славен, восседя одесную Бога и Отца. Так Он Сам удостоверяет: идеже есмъ Аз, ту и слуга Мой будет ((Ин 12:26)). О сем и в последней молитве Своей молился ко Отцу: да видят славу Мою, юже дал ecи Мне ((Ин 17:24)). Надобно заметить, что в нашем славянском переводе слова: в получение славы, и в русском: для достижения славы, точно ту мысль содержат, что спасаемые призваны к соучастию во славе Господней. Но греческое слово περιποιησις означает не получение, а снабдение, и не столько себя, сколько другого, не столько получение, сколько доставление. Потому все древние наши толковники, вслед за святым Златоустом, понимают сие место так, что не — верующие получат славу, а что чрез верующих прославится Господь, то есть верующие призываются благовестием во славу Господа, для прославления Господа. С этим согласен и древнейший перевод сирский, в коем такая мысль: «Да будете украшением Господу, чтоб то есть чрез вас прославился Господь». Вот слова святых отцов! Святой Златоуст пишет: «И того нельзя считать маловажным, если Христос наше спасение признает Своею славою. Ибо слава Человеколюбца в том, чтоб как можно больше было спасающихся. Велик поэтому Господь наш, если Он в такой мере желает нашего спасения. Велик и Дух Святой, совершающий наше освящение». Экумений: «Слава Христу, что многие имеют спастися верою в Него, как и выше сказал: прославится во святых Своих (1, 10). Смотри, как высоко ставится человек, когда Христос во славу Себе вменяет спасение наше». Феофилакт говорит словами святого Златоуста и прибавляет: «Кто не возлюбит такого Владыку? И кто не поревнует о славе Его, то есть о своем спасении?» Феодорит только намекнул о будущем прославлении верующих, и тотчас приглашает прославлять Господа: «Это и будет в надлежащее время (то есть получение славы), а мы воспрославим Подателя благ, потому что сподобил нас спасения и преподал нам Духа Святого, так что и все прославляют Его о нас».

Принимающим это древнее понимание надо иметь в мысли, что в таком случае здесь не то только разуметь должно, что спасением верующих прославляется Господь, но что верующие долгом своим должны считать прославлять Господа и все делать, чтоб имя Его в них славилось, а не хулилось, как и в другом месте заповедует Апостол: куплены есте ценою. Прославите убо Бога в телесех ваших, и в душах ваших, яже суть Божия ((1 Кор 6:20)). Последнее напоминание очень идет к нам, кои призываемся ко спасению не особым актом благовестия, а самым рождением; потому что часто забываем, коль великая сим оказывается нам милость Божия, и не только не славим Господа, но и самой веры своей не чтим как следует.

Темже yбo, бpaтиe, стойте, и держите предания, имже научистеся, или словом, или посланием нашим.

Темже,— имея такое назначение, каково прославление Господа, или получение славы Господней, такими мощными будучи вооружены средствами, каковы вера и всеосвящающая благодать Святого Духа, таким покрываемые Божиим благоволением, какое выражается в изначальном вас избрании ко спасению, стойте… Так говорит военачальник воинам, вооруженным и поставленным в строй против врагов, указывая впереди наградные венцы. И у Апостола видна мысль: есть из-за чего постоять. Вы — спасаемые — в противоположность погибающим. Вот в какой вы поставлены чин возлюбившим вас Господом. Стойте же, иначе все потеряете. «Необходимо вам, которые таких сподоблены благ, быть твердыми» (святой Дамаскин). Бог избрал вас от века, привел вас к вере, даровал благодать. Употребите же с своей стороны усилие — стоять неуклонно в порядке новой введенной у вас жизни. Свое усилие стоять есть неотложное условие спасения. Оно — главная движущая жизненная сила христиан. Все прочее — средства! Не стань его, жизнь остановится. Слова: держите предания, объясняют, в чем стоять должно: должно строго держать, хранить, соблюдать все, что преподано им Апостолами. Не слышателями только будьте, но и исполнителями. Слышали, приняли; исполняйте же, чтоб все видели, что вы не именуетесь только, но и самим делом Христовы — истинные христиане.

Предание… в нашей обычной речи значит сказание, или обычай, или поверие, переходящее от предков к потомкам с незапамятных времен. Потому граничит с неопределенною молвою, подлежащею обсуждению и критике. В слове Божием, в устах Апостола Павла, оно означает преподание Божественного учения и взято от занятия учителей, кои в классах преподают (παραδιδουν) уроки, и, когда идут в класс, говорят, что идут εις την παραδοσιν, давать урок. Таким образом, предание и здесь равносильно Божественному Откровению новозаветному и обнимает собою все, что внесено в человечество вследствие заповеди Господа: шедше научите ((Мф 28:19)). Блаженный Феодорит пишет на это место: «Правилом учения признавайте, что нами вам преподано, что мы проповедали вам, когда были у вас, и что написали, когда оставили вас».

Слово или послание суть способы преподания Божественной христианской веры. И писание есть такое же предание, как и слово. Но в церковном употреблении потом Преданием стало называться исключительно учение, устно Апостолами преподанное и хранимое Церковию. Так потребовалось течением церковной жизни. Когда апостольские писания стали общеизвестны и вошли в один состав, тогда ту часть Божественного откровения, которая в них заключалась, все почерпали из сих писаний. Между тем многое веровалось и было совершаемо в обществах христианских, чего нет в этих писаниях. На вопрос: откуда же это? отвечалось: так устно научили и лично учредили и завели святые Апостолы, или так предано Апостолами, или просто: предание есть. И стали, таким образом, это не писанное Апостольское учение, или Божественное откровение, называть Преданием, а какое заключалось в писаниях Апостольских — Писанием. Уважали же и то, и другое одинаково; одинаково дорожили и тем, и другим. Святой Златоуст пишет на настоящий текст: «Отсюда очевидно вытекает, что (Апостолы) не все предали (верующим) чрез послания, но многое сообщили и без письмени; между тем и то, и другое равно достоверно. Посему мы должны признавать достоверным и церковное предание. Есть предание, больше не ищи ничего». Так говорили и предшествовавшие святому Златоусту учители Церкви, и последующие ему.

Многое из преподанного Апостолами устно и заведенного ими лично вошло потом в писания преемников их, пастырей Церкви, а многое оставалось и ими незаписанным, а хранилось в сердцах, или в практике, в порядках жизни христианских. Иное намеренно не предавалось письмени, как, например, образ совершения таинств, по замечанию Кирилла Иерусалимского, ради сокрытия того от неверующих, кои недостойны ни слышать, ни читать о том, пока не уверуют. Отсюда само собою видно, как неосновательно инославные отвергают учения и чины церковные, не означенные в Писании. Не имеет цены и тот их извет, будто опасаются принять что не апостольское, потому отвергают и все, не содержащееся в Писании. Золотопромышленники собирают не то только, что явно есть золото, но часто землю и песок, и притом в большом количестве, из опасения не пропустить бы какого зернушка золота, хоть его и не видно. Так следовало поступать и им. Многое, конечно, и после Апостолов введено; но на основании апостольского предания и в том же духе. В этой же общей массе сокрыто и непосредственно апостольское. Дорого ли апостольское? — Всякому дорого. Вот и следует содержать все, содержимое Церковию, из серьезного опасения, как бы, опасаясь принять не апостольское, не попрать и апостольского. Попрание апостольского есть уже дело пагубное; тогда как принятие во уважение не апостольского (непосредственно), но согласного во всем с апостольским и проникнутого духом его, никакого вреда причинить не может. Опасение законное одно, как бы не принять чего противного апостольскому. Но за этим блюдет сама Церковь, имея постоянным законом отвергать всякое предание, которое, являясь под именем апостольского, было бы противно апостольскому учению.

Апостолы, насаждая христианство на земле, не теорию преподавали, а жизнь заводили. Пришедши в какое-либо место, преподавали людям христианское учение, здравые о всем понятия, давали заповеди, какими добродетелями следует украшать свое сердце, заводили порядки жизни, как держать себя вовне, или определяли христианское поведение, пред лицом верующих и Неверов, установляли, как следует Богу молиться в общем собрании и частно дома, как совершать таинства, как поддерживать принятое учение, и, назначив лица, которые за всем этим наблюдали бы, а иное и исполняли, и освятив их, отходили в другое место. Христианская жизнь во всем своем объеме тотчас и начиналась. Так и в другом, и в третьем месте, и во всех; так один Апостол, так и другой, так и все. И во всех концах земли, куда только достигали красные ноги благовестников, водворялись христианские порядки жизни нравственно-религиозные, семейные, церковные, общественные, все в одном духе и по одному чертежу, не на земле составленному, а начертанному на небеси, подобно чертежу скинии. Отсюда, какою Церковь вышла из рук апостольских и явилась во всем мире, такою она есть по воле и определению Самого Бога, и такою она должна быть, чтоб содевать спасение гибнущего человечества. Вот и видим повсюду, с первых времен, в Церкви Божией мирян и освященные лица — диаконов, священников, епископов, на которых лежало проповедовать слово, освящать таинствами, благодать подающими, и руководить в жизни; видим установленные семь таинств и чины молитв и Богослужений: вечерню, утреню и обедню; видим, что у христиан не все дни были равны, но иные отлагались исключительно на молитву и удовлетворение религиозных потребностей, и что не подряд было мясоястие, а были дни, и многие, в которые определено соблюдать строгое воздержание, и притом не одновременно, а на все времена; видим, что среди христиан во всех частных Церквах были особые ревнители, которые, все оставя и от всего отрекшись, посвящали себя исключительно на молитву и Богомыслие, с строгим воздержанием и измождением плоти, в той неложной уверенности, что этим путем скорее искоренят в себе страсти, взойдут к чистоте и сподобятся ощутительного Богообщения, всем христианам обетованного, силою и действием всеосвящающей благодати, которою и руководимы были в сем притрудном пути. Таковым, в общем, является строй христианской жизни с первых времен. Что привносилось после, то привносилось в этот же чин не как новое учреждение, а как расширение или лучшее приспособление к Месту и времени заведенного Апостолами. Быть постам, обще всем христианам, в одно определенное время, есть апостольский закон. От Апостолов несомненно учреждены посты в среду и пятницу и пост в воспоминание страданий Господа. На этом основании потом в Церкви учреждены и все другие посты, и все чины постнические. Быть строгим подвижникам (аскетам) Апостолами положено, и общий закон им прописан даже в Писании (в послании к Коринфянам); а потом из этого разрослись все чины иноческие. Собираться воедино на молитву и едиными усты хвалить Бога и молитву Ему возносить есть апостольское учреждение. При них же введены и, может быть, ими же даны и некоторые песни церковные. Но потом из этого начала развилась вся разнообразная песненность церковная. Так и во всем. Весь строй христианской жизни, в общем, от Апостолов. И после к сему общему строю ничего не прибавлено, а только развились частности обширнее и разнообразнее. Но тут же сокрыты и апостольские частности. И все это, и по времени приложенное, и Апостолами преданное, хранится святою нашею православною Церковию. Все нам и дорого в Церкви. И все опасливые и благоговейные христиане строго соблюдают молитвенные и освятительные порядки, характеризующие нашу церковную жизнь, видя в этом необходимую поддержку и нравственно-религиозной внутренней христианской жизни

Сам же Господь наш Иисус Христос, и Бог и Отец наш, возлюбивши нас и давый утешение вечно и упование благо во благодати,

Сказал Апостол, что уверовавшие солуняне избраны во спасение, как об этом явно свидетельствуют дарованные им вера и благодать. Потом, чтоб они не подумали, что им самим нечего уже после того трудиться, присовокупил: стойте и держите… То от благости Божией вам даровано, теперь дело за вашими усилиями. Вера и благодать даны во спасение, но самое спасение все же вам следует содевать, вооружась верою и благодатию. Не станете усиливаться, чтоб быть твердыми в вере и жизни по вере, отпадете от благодати и спасения лишитесь. Наконец, чтоб они опять не уклонились в неправые помышления, будто они начатое Богом в них дело могут продолжить и довесть до конца одними собственными усилиями и трудами, прилагает молитву об утверждении их в вере и в доброй жизни, научая тем и их самих испрашивать себе у Бога помощи на все, что ни будут они предпринимать и делать, как христиане, в видах спасения. Усилия наши, а успех усилий от Бога. Видит Бог усилия и подает помощь. Помощь прилична усиливающемуся, но бессильному сделать дело как следует, а не тому, кто лежит в беспечности и не делает никакого напряжения двинуть хоть какой-нибудь член свой. Святой Златоуст говорит: «Опять за увещанием следует молитва». Феофилакт прибавляет: «Как бы так: я сказал: стойте; но всё от Бога».

В молитве своей Апостол наперед помянул о щедротах Божиих, как делается и во всех наших церковных молитвах, ибо молящемуся всегда надобно оживлять в себе надежду на получение просимого, что и совершается приведением на память щедрот Божиих. Предмет же молитвы — то самое, что пред сим заповедал. Сказал: стойте и держите предания. Теперь говорит как бы: Господь да поможет вам в этом, утверждая вас во всяком слове и деле блазе, в правых догматах и в добродетельной жизни.

Сам же Господь наш Иисус Христос, и Бог и Отец наш… Начинает с Господа Спасителя, Сына Божия воплощенного, и восходит к Богу Отцу. Ибо таков и есть путь восхождения нас, отпавших, к Богу Отцу. Господь Иисус Христос есть Ходатай Бога и человеков, посредник, восстановивший союз людей с Богом. У нас все от Господа. Он в нас, и мы в Нем. Но в Нем и с Ним и Бог Отец, и есть, и зрится, и ощущается. Так на деле, так и в слове. Святой Златоуст, по обстоятельствам своей паствы, делает другое при сем наведение, которое и нам нельзя не иметь во внимании: «Где ныне те, говорит он, которые уничижают Сына, потому что Он именуется после Отца (при сообщении) благодати крещения? Вот здесь, напротив, (Апостол) прежде говорит: Господь наш Иисус Христос, а потом уже: Бог и Отец»,— «не тому научая,—договаривает Феодорит,—что Сын больше Отца, но изменением порядка показывая равночестие. Он обличает здесь хулу Ариеву и Евномиеву и ясно дает знать, что порядок имен не означает разности достоинства». Присовокупим к сему, что, помянув о двух лицах Божества, Боге Сыне и Боге Отце (впереди сказано и о Боге Духе Святом, в словах: во святыни Духа), Апостол обращается к Ним, как к единому Богу, говоря: возлюбивый, давый да утешит и утвердит. Поминая о двух, или всех трех лицах Божества, Апостолы в сознании своем не раздвояли и не растрояли единого Бога, научая тем и нас всегда и во всем созерцать нераздельно и неслиянно в едином Боге три ипостаси и веровать, что благодать, спасающая нас, есть благодать единого Бога, в Троице поклоняемого, нераздельно и неслиянно действующая в верующих, поелику дело спасения каждого совершается по прозрению Бога Отца, во святыни Духа, окроплением кровию Иисус Христовою (1 Пет. 1, 2).

Для оживления надежды на получение просимого Апостол выставляет сначала любовь к нам Божию, источник всех Божиих щедрот, непрестанно изливающий на нас всякого рода блага: возлюбивши, а потом самим делом оказанную нам щедродательность: давый. Что же дал уже Бог? — Утешение вечно и упование благо. Но вечное относит мысль за пределы времени, и упование есть чаяние будущего. На чем же основаться, чтоб питать в сердце удостоверение, что хоть это дарование есть будущее, но оно столь же несомненно, как бы уже имелось самим делом? — На благодати Святого Духа, всеми верующими принимаемой и содержимой со времени крещения: в благодати. Дав благодать, Бог дал и утешение вечно, и упование благо. Благодать есть залог, или задаток на получение и будущего ((2 Кор 1:22)). В полученной благодати имеется ручательство на несомненное получение утешения вечного и упования благого. Как в другом месте, указав на то, что Бог Сына Своего не пощадил для спасения нашего, Апостол воззвал: како не и с Ним вся нам дарствует? ((Рим 8:32)), так и здесь, указав на благодать полученную, хочет внушить, что после сего все обетованное мы должны понимать как действительно имеемое.

Утешение вечно и упование благо, в таком стоят между собою отношении: благодать Святого Духа, нисшедши в сердце, исполняет его утешением и радостию; ибо плод духовный есть радость, мир ((Гал 5:22)). Это обвеселение сердца, во времени бывающее, само не от временных явлений, а из области Божественной, которая вне времени; к тому же, начавшись, оно предназначено не кончаться, а продолжаться во все века и во всю вечность; наконец оно, зародившись и раскрываясь все более и более, в будущем предуказывает блага, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша ((1 Кор 2:9)). Так из утешения вечнаго развивается, как плод, упование благо, которое есть или упование утешительное,—благо, приятно, сладостно действующее на сердце, или упование благ утешительных, обвеселяющих. Из воспринятого утешения рождается упование, которое, обратно, возвышает утешение. Это взаимнодействие делает их неразлучными. Древние наши толковники и понимают их так, как бы они выражали одно,— упование благ вечных. Феодорит эти слова перефразирует так: «Давший упование будущих благ». Экумений и Феофилакт спрашивают: «Что есть утешение вечно?» И оба дают один ответ: «Упование будущих благ, которое потому и благим называет Апостол». А что Апостол выставляет это здесь именно для оживления упования на получение Желаемого им в сей молитве, на это указывает святой Златоуст, говоря: «Видишь, как он путем молитвы старается ободрить их сердце, представляя ручательства и знамения неизреченного промышления Божия о них».

Да утешит сердца ваша, и утвердит. Помянув о щедротах Божиих ко всем верующим (ибо говорит: возлюбивший нас и, следовательно, давший тоже нам, то есть вообще верующим в Господа Иисуса Христа), молится святой Апостол, чтоб Бог сделал причастниками их и солунян. Чего именно просит? — Да утешит сердца ваша, и утвердит,— тоже сердца ваши, или вас, как иные и дополняют. Утешение потребно скорбящим, утверждение — слабым, могущим поколебаться. То и другое нужно было солунянам. Как подвергшиеся гонениям и притеснениям, они скорбели и, как новоначальные, могли не быть тверды в христианстве. Апостол и молится, чтоб Бог, как скорбных, их утешил, а как нетвердых еще, утвердил. Утверждения желает в слове и деле блазе. Желает утверждения в слове, чтоб они, когда говорят, говорили по-христиански, а для того и понятия о всем имели христианские, или знали и твердо содержали все христианское учение; следовательно, утверждение в слове будет то же, что утверждение в правой вере, в правых догматах, в их понимании истинном и содержании непоколебимом. Желает утверждения в деле блазе, чтоб они делали одно добро, и, какое бы ни делали добро, делали его по-христиански, с христианскими чувствами и расположениями,—желает то есть им твердости в христианском поведении и в христианском настроении сердца. «Сказанное, — говорит святой Златоуст, — относится и к догматам веры, и к правилам деятельности». Подобное сему пишет и Феодорит: «Да утвердит вас в вере, чтоб вы просияли и словом благим, и подобными слову делами». «Делом,— говорит Экумений, — Апостол означает здесь жизнь, а словом — правые догматы». Феофилакт затем перефразирует все место так: «Да утвердит вас в правых догматах и добрых делах».

С желанием утешения поставлено у Апостола в связи желание утверждения в вере и жизни по вере — не случайно, а потому, что первое невозможно без последнего. Кто не тверд в вере и в жизни неисправен, тот не жди утешения в скорбных обстоятельствах. Оно источается из свидетельства совести, что ты пред Богом прав и что, если страждешь, страждешь понапрасну. Терпящим же понапрасну Бог всегда есть ограда, утешение и избавление. На эту сторону более обращают внимания наши древние толкователи. Экумений пишет: «Быть твердым и стойким во всяком слове и деле блазе служит для христиан истинным утешением прежде получения будущих благ. И что может равняться утешению, какое доставляется свидетельством совести, что мы угождаем Христу своею жизнию и поведением?» Феофилакт тоже полагает, что Апостол желает солунянам утверждения в правых догматах и Добродетельной жизни для того, чтоб они, находя себе в сем утешение, не совратились и не пали под тяжестию того, что с ними случается скорбного. «Утвержденный (в вере и жизни), что бы ни пострадал, переносит то мужественно и не совращается, ибо сохранение правых догматов удостоверяет его в получении будущих благ, а добрая жизнь радует тем, что он страждет не как злодей, а как слуга Божий». Тот и другой заняли эту мысль у святого Златоуста, который пишет: «В том состоит утешение, чтоб мы оставались непоколебимыми. Ибо тот, кто не колеблется, все, что ни пришлось бы ему перенесть, переносит с великим долготерпением; напротив, тот, чей ум колеблется, не в состоянии совершить ни одного благого и доблестного поступка, потому что, подобно всякому расслабленному, колеблется душа, когда в ней нет убеждения, что она достигает благой цели».

да утешит сердца ваша, и да утвердит во всяком слове и деле блазе.

См. Толкование на 2 Сол. 2:16