- 4. "Хотя враг не вознаградил бы ущерба царя" - другая предача мысли подлинника: "но наш враг не вознаградил ущерба царя", т.е. того ущерба, какой должен поспедовать от гибели столь многих подданых. И вот это-то, а главное то, что не в рабство, а на полное уничтожение продан её народ, - и заставляет Есфирь не "молчать", а говорить в защиту невинных, с которыми обречена на погибель и та самая, для удовлетворения просьбы которой царь только что обещал не пожалеть даже и полуцарства своего.
- 5. Ясный, по-видимому, намек Есфири как будто не допускал бы возможности того удивленно-блаженного неведения, в каком царь допытывается дальнейших подробностей сообщения Есфири. Не помнит ли он (быть может, в хмелю же исторгнутое у него) кровавое распоряжение, или не хотел подозревать его связи с Есфирью, только он во всяком случае, при первом имени замешанного здесь "врага" Есфири, считает нужным справиться: "кто это такой, и где тот, который отважился" на это?
- 6-7. - Резкое и смелое указание Есфири на Амана как будто вовсе не является для царя слишком неожиданным, поразительным для него открытием, и без труда производит желательный переворот в мнении и отношении его к недавнему любимцу. Это еще раз как будто подтверждает догадку, что разочарование в Амане началось у царя несколько раньше, подготовленное другими путями и облегчившее для Есфири столь щекотливое и рискованное дело.
- 8. В момент возвращения царя во дворец из сада, куда он уходил успокоиться от своего гневного волнения, Аман переполнил чашу гнева царя. Умоляя царицу о жизни, он обнаружил неосторожную недостаточно-почтительную близость к ложу ее ("Аман был припавшим к ложу") и это, будучи замечено царем, окончательно сгубило его и решило его участь. "Даже и насиловать царицу готов в доме у меня!" - несомненная ироническая гипербола, внушавшаяся сильным гневным настроением царя и, конечно, не имевшая точного соответствия действительности: ни Аман, ни Есфирь, ни все окружающее и происходившее нимало не были таковы, чтобы могло быть возможно что-либо подобнее. "Накрыли лице Аману" - в знак того, что, впав в немилость, он не мог уже видеть более своими очами царя.
- 9. "Для Мардохея, говорившего доброе для царя" - т.е. оказавшего услугу царю известным предупреждением заговора.
- 10. Быстрое решение участи Амана едва ли можно допустить и признать естественным, не предположив, как упомянуто выше, уже ранее начавшегося разочарования царя в Амане,
Ничего нет для сопоставления.
