Видения Перпетуи и Сатуруса, описанные в «Страданиях Перпетуи», близки к аналогичным сюжетам в Пятой книге Ездры. Видение есть жанр, который обладает чисто апокалипсическим характером, являясь раскрытием священного пространства и времени. Такой характер имеют восхищение Павла на третье небо, Откровение апостола Иоанна и видения Ермы. Хотя «Страдания Перпетуи» было составлено одним из членов христианской общины, но не Тертуллианом, оно, тем не менее, содержит в себе элементы, происходящие от самих мучеников [56].
Это проявляется, в частности, в описании трех видений Перпетуи и видения Сатуруса. Древний, архаичный характер языка этого литературного памятника не подлежит сомнению. Можно отметить, например, множество греческих слов, содержащихся в лексиконе этой части произведения, и которые совершенно отсутствуют в творениях Тертуллиана: machaera, draco, tecnon, catasta, horoma, diastema, philela, agon, afa, fiala. Эти слова свидетельствуют о народном христианском наречии, еще не создавшем латинских эквивалентов многим греческим терминам. Разговорный стиль описаний видений, с многочисленными повторениями, также говорит о Том, что редактор сохранил изначальное свидетельство, преломленное через призму культуры самих «тайнозрителей». Эта культура нам и важна в данном случае. Природа же ее типично иудеохристианская.
В этих трех видениях мы встречаем множество элементов, присущих апокалипсическому жанру [57]. Прежде всего отметим «медную лестницу необыкновенной высоты, достигающую до неба, ширина которой («angusta») настолько мала, что лишь один человек может по пей пройти». Образ лестницы, пронизывающей последовательно целый ряд небес и доходящей до высшего неба, имеет параллель в сюжете восхождения через семь небес в «Вознесении Исайи».
Рассказ о драконе, пытающемся преградить путь, соответствует повествованию об обитающем в одном из нижних небес диаволе, о котором рассказывается в «Завещании Левия», дракон же обитает здесь под первой ступенькой лестницы (4, 7). Отмечаемая узость лестницы напоминает об «узком пути». Этот же образ мы встречаем у Псевдо-Ипполита в его «Пасхальной проповеди», 51. Видение рая как некоего «spatium immensum horti» и Христа «в образе высокого мужа с седыми власами», говорит об иудеохристианском апокалипсическом характере произведения.
В «Евангелии от Петра» Христос ростом превосходит ангелов. В третьем видении Перпетуи Христос является «непомерно высоким мужем» (10, 8). Седые волосы - признак божественности (Откр. 1, 14; Енох 46, 1). Христос держит в руке «зеленую ветвь, на которой висят золотые яблоки» (10, 9), что напоминает «lulab» и «etrog» праздника Скиний. Он окружен несметной толпой, как и в Пятой книге Ездры.
Видение Сатуруса представляет собой более развернутый сюжет. Здесь также речь идет о множестве восхождений, этапы которых, однако, обозначены более четко. Восхождение происходит тут не по лестнице, а по легкому склону («mollem cliuum»). Четыре ангела поддерживают мучеников после их выхода из тела. Они несут их на Восток (11, 3). Миновав первый мир, они выходят к «великому свету» (что напоминает Пятую книгу Ездры) и оказываются па широком поле, похожем на фруктовый сад («viridarium»; это напоминает «hortus» из видения Перпетуи); здесь растут кусты роз и других цветов, достигающих высоты кипарисов, и листья дождем осыпаются с них (или поют; по Робинзону - «canebant»). Тогда четыре еще более сияющих ангела приходят на смену первым.
Между ангелами происходи диалог. Они пересекают долину («stadium uiolatum») и достигают наконец здания, стены которого сотканы из света (12, 1). В дверях здания стоят опять-таки четыре ангела, которые облекают мучеников в белые одежды. Войдя в здание, мученики слышат пение: «Äγιος, äγιος, äγιος». Там же находится благообразный муж («canum») с белоснежными волосами и молодым лицом; ноги у него невидимы. Направо и налево от него стоят четыре старца, а сзади - еще и другие. Ангелы подводят мучеников к нему, и он приветствует их лобзанием. Затем они выхолят и встречают в саду других мучеников. Разговаривают они между собой на греческом языке - языке Рая. Все ненасытно наслаждаются неизреченным благоуханием.
Видение Сатуруса по своему характеру несколько более учено, что говорит о стремлении засвидетельствовать точность изложения. Снова встречаются апокалипсические темы: ангелы, сопровождающие души в их вознесении; расположение Рая на Востоке; образ Христа, имеющего одновременно молодой лик и седые волосы; видение высших ангелов в образе старцев; облачение мучеников в белые одежды (Откр. 7, 12). Уже в видениях Перпетуи мы встречались с «candidati». Но здесь особенно ярко выступает последовательность сфер обитания. Сначала мы видим выход из этого мира и вступление в сферу света, затем описывается райский сад, и наконец, - небесный град. Это учение о трех обителях встречается и у Иринея («Против ереси», V, 25, 2). Но, как убедительно показал Петерсон, оно восходит к апокалиптике («Fruhkirche, Judentum und Gnosis», с. 291): диалог между ангелами встречается в «Вознесении Исайи», а о райском благоухании говорится в Первой книге Еноха.
Однако разбираемое нами сочинение имеет параллели не только с этими основными темами апокалиптики. Мы находим в нем еще более четкое сходство с «Пастырем» Ермы. В своем введении Робинзон перечисляет некоторые аналогичные места: в «Вид.» 1, 4, 3 два ангела переносят на Восток кафедру, на которой находится Церковь; в «Вид.» IV, 2, 1 Церковь представляется в образе жены с седыми волосами и с молодым лицом. В обоих вышеприведенных произведениях ощущается сильное влияние «Пастыря» («Вид.» V, 1, «σχηματι ποιμενικω»).
Но исследование Робинзона недостаточно глубоко. В «Вид.» I, 1, 3 мы узнаем, что Ерма, преодолев все трудности пути («δι'àνοδιàς τινος»), выходит наконец к долине - «òμóλα» (Петерсон отметил, что в видении Перпетуи, она проходит «per aspera loca et flexuosa», 10, 8). Далее в «Пастыре» идет речь о некоем поле («Vis. agron.» III, 1, 1; IV, 1, 2), соответствующем фруктовому саду в видении Перпетуи. В конце концов Ерма встречает молодую седовласую женщину, которая есть Церковь (IV, 2, 1).
Ерма видит, как на ее пути встает во весь рост огромное чудовище (IV, 1, 6), которое ему удается обогнать. Лишь тогда он встречается с молодой женщиной. Тема игры (ludere = paizein) - райского времяпрепровождения - встречается в обоих текстах (Sim., IX, 11; Реrр., 8, 4). Рассказ о раздаче пальмовых ветвей тоже встречается и в «Пастыре», и в «Страданиях Перпетуи». Нужно еще отметить, что речь здесь идет не о восхождении по лестнице, как в первом видении Перпетуи, а о восхождении на гору.
