Достойный удивления подъем ранней Церкви и ее развитие во втором столетии ее существования - это необъятная и пестрая история, так что тут невозможно ее хотя бы и кратко охарактеризовать. Другие потрудились, и я вошел в труд их [1490]. Как можно ожидать, учитывая ее истоки и окружение, Церковь развивала свою способность говорить о самых разных предметах, включая жизнь после смерти. Иногда этот дискурс в точности отражал большую часть Нового Завета, иногда нет. Воскресение Иисуса, что неудивительно, продолжало оставаться центральной темой в проповеди Церкви, его смысл исследовали с различных точек зрения. И в какой-то момент двух первых веков «язык воскресения» стали употреблять и в совершенно ином, метафорическом смысле: для обозначения «духовного» опыта gnosis или чего-то подобного. Вопрос о том, когда и почему это произошло и что стали обозначать эти слова, мы будем рассматривать ниже.
Но основные вопросы, которые мы все время будем обсуждать, останутся теми же самыми, что мы задавали, рассматривая Новый Завет. Каково тут представление о будущей надежде за гранью смерти? Когда используется язык воскресения, что он означает? Подразумевается ли здесь промежуточное состояние? Что можно сказать о взаимосвязи и разрыве между настоящим телом и будущим? Как воскресение там, где о нем заходит речь, вписывается в более широкую картину? Каково метафорическое употребление «языка воскресения»? И последний, но, конечно, центральный для данной книги момент: представление о воскресении Иисуса и его соотношение с другими вопросами.
Мы движемся по достаточно стандартной схеме: сначала «мужи апостольские» (с одним-двумя текстами иной категории, которые удобнее рассмотреть вместе с ними), потом апологеты, потом (но кратко, иначе понадобилось бы писать отдельную монографию) четыре великих писателя конца второго и начала третьего века: Тертуллиан, Ириней, Ипполит и Ориген. Всех их можно датировать с большой точностью. После краткого знакомства с древним сирийским христианством мы обратимся к рукописям Наг-Хаммади, которые говорят о «воскресении» в несколько ином смысле [1491]. Писания двух последних категорий датировать гораздо труднее.
Примечания:
[1490]. В частности, Chadwick 1967, Kelly 1977 [1958], Frend 1984, Stark 1996. По данной теме см. особенно Bynum 1995, гл. 1. К сожалению, Байнум (3–6) в качестве мерила для оценки поздних писателей опирается на такую трактовку Павла, которая приписывает чрезмерное значение воззрению апостола на воскресение как преобразование и не уделяет достаточного внимания значению для Павла взаимосвязи между телом нынешним и воскресшим, о чем мы говорили выше во II части. Важное изучение тесно связанной с этим темы — Hill 2002 [1992]. Вся эта глава служит как обходной маневр для опровержения работы Lona 1993, содержащей попытку доказать, что телесное воскресение не было важной темой для христианских писателей II века.
[1491]. Если бы Пеликан (Pelikan 1961) цитировал свои источники, книга была бы значительно более ценной для нашего изучения; к сожалению, она представляет лишь вторичный интерес.
